убами.
     - Не можете уснуть, Лори?
     Она приподнялась и села, понимая, что дальнейшее притворство покажется глупым. Она уставилась на него... и нашла, что в лунном свете лицо его еще смуглее. Все в этом Моргане Дэвисе было суровым и грубым. Интересно, думала Лори, умеет ли он улыбаться? Она вспомнила о пустоте в его глазах, когда она спрашивала о его семье.
     Он не понял ее. Он никогда не поймет ее привязанности к своей семье, которую разделял и Ник, и это давало ей преимущество над рейнджером.
     - Нет, - ответила она наконец. Она подсела к нему поближе, так что могла теперь разговаривать с ним, не повышая голоса. Быть может, она внушит ему, что Ник невиновен, что он не заслуживает наручников. Она посмотрела на брата и почувствовала, что он прислушивается. Он не спал, потому что спать связанным по рукам и ногам просто невозможно. - Вы не могли бы снять с него хотя бы ножные кандалы?
     - Нет, - покачал головой рейнджер.
     - Почему? Ведь он никуда не уйдет с прикованной к дереву рукой.
     Морган внимательно посмотрел на нее, и теперь глаза его казались почти черными, как колодцы, глубин которых она не могла постигнуть. Но она уловила в его манере странное, раздражающее сходство. Может, потому что он напоминал Ника? Она не хотела думать об этом, верить, что между ним и братом есть нечто общее, не считая похожих черт лица, что не означало ровным счетом ничего.
     Он пожал плечами:
     - По-моему, с ним все в порядке.
     - Вы не знаете его.
     - Вы правы, мисс Лори. Я не знаю его. И не хочу знать, мне это ни к чему. А теперь я советую вам немного поспать. Завтра нам предстоит долгий путь, и я не позволю вам замедлить наш ход.
     - А как же вы? Вам что, не нужен сон? Его губы скривились в невеселой улыбке.
     - Я обхожусь без сна по три дня кряду, когда иду за кем-то по следу, мисс Лори. И я собираюсь поспать в Ларами, если вас так уж волнует мое здоровье.
     Лори слегка покоробил его сарказм, но она не сделала попытки вернуться к своей постели. Он поднял бровь, затем медленно, с ленивым безразличием, опустил ее. Она увидела, как тело его напряглось, и поняла, что безразличие его напускное. Впрочем, она тоже притворялась.
     Что-то происходило, но она не понимала, что именно, и не понимала почему. Девушка чувствовала, как по телу ее словно пробегают язычки пламени, напоминая ей горящую траву прерии, огоньки, несущиеся по равнине и поджигающие все на своем пути.
     Она пыталась заговорить, освободиться от неожиданного удушья. Ведь она всегда способна была очаровывать. Она знала, что не красавица, но давно обнаружила, что ее чарующий смех и обворожительная улыбка, точь-в-точь как у Ника, с успехом компенсировали недостаток красоты. Но несколько адресованных рейнджеру улыбок не привели к желаемому результату. Даже сейчас он смотрел осторожно, с опаской. До Хармони пятьсот миль, а то и больше. Пять сотен миль тяжелой дороги по горам, долинам и рекам. Индейцы. Бродяги. Где-то теперь семья Браденов - лишь бы удалось найти их и передать весточку.
     И еще поспать. Сон совершенно необходим. Морган пусть считает себя железным человеком, но никто не может неделями обойтись без сна, не ослабляя своей бдительности. Он сделал ошибку, не связав ее. Если он не решился на то сегодня, не сможет и завтра ночью, и на следующую ночь, а там...
     Пусть он думает, что оставит ее в Ларами или посадит в дилижанс, но она-то знает...
     - Я отнюдь не обеспокоена вашим здоровьем, - честно призналась она. - Я просто любопытна. Неужели вы выследили столь многих?
     Он пожал плечами. Казалось, это было его обычным ответом.
     - Сколько именно? - настаивала она.
     - А к чему вам знать?
     - Узнай врага своего, - быстро ответила она с капризной улыбкой, обычно смягчающей самых закаленных мужчин. Она находила, что откровенность действует гораздо быстрее, нежели тонкие ухищрения.
     - Умно, - заметил он. - А Николас столь же умен?
     - Узнай врага твоего? - живо отпарировала Лори и на миг заметила в его глазах одобрение. - Ведь он ваш враг, - тихо сказала она, - и я тоже. Вы никогда не доставите его назад в Техас. - Она поколебалась, затем снова заговорила:
     - Он действительно невиновен. Там, в Техасе, была честная схватка. Не заставляйте его - или меня - делать то, чего мы не хотим.
     - А что бы вы сделали, Лори? Как далеко вы готовы пойти? Вы созрели для убийства? Или просто готовы покалечить?
     - А как вы думаете?
     Его хмурый, суровый взгляд, казалось, пронзил ее.
     - Я думаю, вам лучше немного поспать.
     - Вы не ответили мне раньше, - настаивала она. - Сколько человек вы поймали?
     - Достаточно, - ответил он просто.
     - А у вас есть трофеи? - поддразнила она. - Может, локоны волос? Зарубки на ружье? Вы наслаждаетесь вашей охотой?
     Уголки его рта затвердели, и огоньки костра, отражающиеся в его глазах, приняли опасный блеск.
     - Идите спать, Лори.
     Лори почувствовала странный толчок в сердце, что было новым ощущением, и она не поняла, в чем тут дело. Это подстегнуло в ней гнев.
     - Не называйте меня Лори. Только люди, которые мне нравятся, называют меня так.
     - Я не просил вас подсаживаться ближе. И предположил, что это указывает на... краткое перемирие, - ответил он сухо, давая ей понять, что на самом деле он вовсе этого не думал. Его слова задели Лори, как задевало все относящееся к рейнджеру. То, как он смотрел на Ника. Его манера сидеть с индейской выдержкой. Те странные, горячие ощущения, которые он в ней вызывал. Больше всего последнее. Он не имел на это права.
     - Вы в самом деле попытаетесь оставить меня в Ларами? - спросила она.
     - Я не собираюсь ничего пытаться, - напряженно произнес он. - Я это просто сделаю.
     - А как быть с моей лошадью?
     - Я о ней распоряжусь.
     - Закон в Вайоминге карает за кражу лошадей.
     - Есть и законы, карающие за нападение на представителей закона.
     - Вы здесь не в качестве законника, - укорила она. - Вы просто хотите получить премию.
     - Мне ровным счетом наплевать на премию, - возразил он, и в голосе его послышалось не только раздражение.
     Лори поняла, что задела его за живое. Интересно, насколько уязвима его чувствительность?
     - Почему же тогда?.. - Ник не сказал ей об этом ни слова - ни о мотивах рейнджера, ни о его намерениях. Рейнджер в свою очередь слишком скрытен, постоянно настороже. Она пристально смотрела на него, изучая его черты и особенно глаза. - Вы похожи на него, - заметила она, - но только внешне. У вас совсем нет сердца.
     Он отвернулся, играя желваками, и тут она заметила ямку, ту самую ямку, которая была на подбородке и у Ника. Прежде она скрывалась за его свежей бородкой, но теперь показалась, потому что он повернул голову под определенным углом.
     - Господи, до чего же вы похожи на него, - прошептала она.
     - В достаточной степени, чтобы трое уже попытались убить меня, а еще несколько кинулись по моему следу, - грубо перебил он.
     Она нахмурилась:
     - Так вот почему вы проделали такой далекий путь...
     Ответом послужило молчание.
     - Вы почти могли быть братьями, - начала было Лори, но смолкла. Это было невозможным, она знала это наверняка. Ее братья Ник и Энди. Это просто невероятно и несправедливо. Морган Дэвис выследил ее брата лишь потому, что они походили друг на друга.
     - Немалое число охотников за премией были бы рады пристрелить меня вместо вашего брата и выдать властям мой труп, - сказал рейнджер. - Но он не мой брат, и будь я проклят, если мне придется по нраву оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь из-за его проступка.
     Лори с минуту молчала, усваивая его слова.
     - Вы приносите его в жертву, чтобы спасти себя, - объявила она укоризненно.
     Губы рейнджера превратились в щель.
     - Он убил человека, мисс Брэден. А потом сбежал.
     - Потому что у него не было выбора - они бы линчевали его. А та схватка была честной.
     - Так, значит, половина Хармони лжет. Ведь я уже побывал там.
     - И успели судить и вынести ему приговор, - горячо подхватила Лори.
     - Я уже говорил вам, что это не моя работа.
     - Но вы делаете именно это. Тогда вы станете убийцей.
     - Я еще ни разу не арестовывал невинного, - устало произнес он. - И не было ни одного, кто не поклялся бы, что невиновен.
     - И вы не верили им?
     - Однажды поверил, - горько сказал рейнджер. - Он напоминал вашего брата. С ним была некая красотка, назвавшаяся его беременной женой. Она притворилась, будто у нее случился выкидыш, а он схватил мой револьвер, когда я пытался помочь ей, и всадил в меня три пули. Вероятно, всадил бы еще столько же, не услышь он вдруг приближающихся всадников. Тогда он удрал, оставив жену. Позже я узнал, что она не его жена и вовсе не беременная. Просто девчонка из салуна, которую он подцепил за несколько дней до ареста.
     - Ему удалось бежать?
     - В тот день - да, - коротко ответил рейнджер.
     - А потом?
     - Позже я поймал его.
     - И где он сейчас?
     - Вы действительно хотите знать это, мисс Лори? - Голос его казался почти нежным. Почти, но не совсем. Тот случай, тот благородный поступок, очевидно, лишил его остатков сострадания и доверия, подумала Лори. Или же его предавали неоднократно.
     - Как давно вы служите рейнджером?
     Казалось, его удивил ее неожиданный вопрос.
     - Я вступил в рейнджеры в шестьдесят первом.
     - Но тогда вы были очень молоды, - поразилась девушка. Он выглядел несколькими годами старше Ника. Суровое выражение лица прибавляло ему десяток лет, к тому же морщинки, которых нет у Ника. И все же мускулистая поджарость его тела и собранная в узел энергия говорили ей, что он ненамного старше брата.
     Она ожидала ответа.
     Но лицо Моргана сделалась совсем непроницаемым.
     - Узнай врага твоего, - произнес он, и на губах его мелькнула странная улыбка.
     Впрочем, причиной ее вопросов было другое. Просто этот разговор пробудил в ней интерес к рейнджеру. Она всегда могла вызвать людей на откровенность благодаря своей обостренной способности слушать. Отец всегда твердил ей, что умение слушать - это главное. Но на этот раз она попалась в ловушку собственного преимущества. В Моргане ощущалась некая энергия, воспринимаемая ею как нечто иное. В той же мере интересной была его особая отстраненность, чувство одиночества, затрагивающее внутри нее какую-то струнку, сколько бы раз она ни повторяла себе, что должна ненавидеть этого человека. Обмануть его, использовать. Даже пристрелить при необходимости.
     Она старалась скрыть свои чувства, свое неожиданное нежелание уйти от него.
     - Узнай врага твоего, - повторила она, поднимаясь и возвращаясь туда, где лежало ее одеяло. Она Ощущала на себе глаза брата, хотя он лежал в тени. Он лежал неподвижно. Слишком неподвижно.
     Лори накрылась одеялом и плотно укуталась. Ей было зябко и одиноко. Она больше не будет отгонять сон. Он же спать не будет. Теперь она это знала. Но завтра он будет усталым.
     Очень усталым.

***

     Ник стиснул зубы, когда рейнджер отомкнул манжет, приковавший его к дереву. Глаза представителя закона были утомленными, но он казался столь же осторожным, как и накануне. Он не потерял ни грамма присущей ему жесткой осмотрительности.
     В те недолгие секунды, пока руки были свободны, Ник подавил желание ударить Моргана Дэвиса кулаком - он знал, что не сможет двигаться быстро с ножными кандалами, И все же ему ужасно хотелось стереть собственные черты с лица рейнджера. Он крепко сжал кулаки, когда вспомнил, как Лори сидела с этим человеком прошлой ночью и как долго они проговорили. Он понимал смысл того, что делала Лори, и бессилен был изменить это.
     Он чертовски хорошо мог постоять за себя. Ему не хотелось вовлекать ее в это и не хотелось, чтобы она считала себя способной очаровать человека вроде Дэвиса. Ник редко встречал таких парней прежде, но знал их натуру: крутые, несгибаемые и уверенные в своей правоте.
     Ник сохранял безразличный вид, когда ручные кандалы вновь замкнулись на обеих его кистях, защищенных теперь, благодаря Лори, обрывками шейного платка. Он неуверенно поднялся, движения его ограничивались унизительными и неуклюжими шажками.
     Рейнджер уже разжег костер и поставил на угли кофейник. Лори захватила с собой свежеиспеченный хлеб, от которого отломила куски Нику и себе, игнорируя рейнджера. Она вела себя по отношению к нему нарочито вызывающе, и Ник недоумевал, чего она этим, собственно, добивается. Морган Дэвис не похож на тех парней, что роились вокруг нее, и Ник уже почувствовал ее увлеченность человеком, не клюнувшим на ее чертовски обворожительную улыбку.
     Но вот рейнджер, не обращая на нее внимания, извлек из седельной сумки вяленое мясо и принялся за еду, не произнеся ни слова. Он налил себе чашку кофе, затем еще две и осторожно протянул одну из них Нику, взявшему ее обеими руками, а другую Лори. Затем он поднялся, подошел к дереву и, прислонившись к нему, стал молча наблюдать за ними, как делал это с первой минуты, когда увидел Ника.
     Слежка и ожидание. Ник понимал это. Он уже многое понял в человеке, решившем непременно доставить его назад, туда, где его повесят. С первой минуты, как он повстречал рейнджера, между ними промелькнула странная искра узнавания. Дело не ограничивалось их внешним сходством - тут было внутреннее родство, ощущение, что они встречались раньше, хотя он хорошо знал, что этого не было. Нику некогда было думать о столь отвлеченных материях; его забота о Лори и собственный обостренный инстинкт самосохранения отодвинули их прочь, но теперь, видя, как следит за ним Дэвис, он вдруг понял, что знает, о чем именно думает рейнджер.
     Ник был уверен, что Дэвис относится к людям, никогда не сворачивающим с выбранного пути, ни перед чем не склоняющимся и не позволяющим эмоциям взять над собой верх. Ник, в свою очередь, давно научился быть гибким. У его отца не было моральных правил - доктор Джонатан не делил мир на черное и белое. Он наслаждался каждой минутой, веря, что Господь - или судьба - не оставит его без хлеба насущного и завтра. Он был мошенником, обычным и неприхотливым, с присущим мошенникам оптимизмом. Во многом он напоминал никогда не стареющего ребенка, не перестающего восхищаться путешествиями, людьми и новыми впечатлениями.
     Быть его воспитанником означало то же самое, что быть учеником в школе приключений. Ника очень любили не только Джонатан и Флер, но и всяческий сброд - артисты, бродячие торговцы, бродяги и одиночки, прибившиеся к шоу на день, неделю, месяц или же на многие годы, как Дэниэл Уэбстер. Ник взрослел, продолжая потешать людей, участвовал в мелких надувательствах и, под стать отцу, не видел ничего дурного в том, чтобы привнести в жизнь людей немного азарта, которого было так мало в привычном существовании. Если же при этом имели место полуправда, маленький трюк в карточной игре или мошенническая проделка с деньгами, когда их не хватало, - Джонатан оправдывал их как развлечение для тех, кто мог себе это позволить. Он никогда не надул бедняка и часто давал деньги нуждающимся, даже когда собственная семья испытывала лишения.
     Таков был его отец, и Ник любил его, хотя, взрослея, он хотел большего покоя и безопасности для своих близких. Джонатану теперь за шестьдесят, а матери Ника пятьдесят, и Ник гадал, долго ли они еще смогут вести излюбленную Джонатаном бродячую жизнь. К тому же у него была Лори, никогда не испытавшая настоящей жизни, и Энди, необузданный, как техасский лонгхорн <Лонгхорн - длиннорогая порода скота испанского происхождения, распространенная в то время на юго-западе США.>.
     Каждый из них питал к остальным безмерную любовь и фанатичную преданность, но Ник знал, что Лори нуждается в большем. Ей двадцать два, и она больше разбирается в покере, чем в ухажерах. У нее были почитатели. Боже, сколько их было! Но Брэдены никогда не задерживались на месте достаточно долго, чтобы можно было серьезно увлечься, да и Лори содрогалась при мысли об участи фермерской жены. Она привыкла к свободе в выборе платьев и поступков; к этому ее всегда подталкивал Джонатан, а Флер полагала, что дочь ее благословила своим светом луна и потому она такая хорошенькая, умная и способная добиться всего, чего захочет.
     Ник допивал остатки кофе, когда Морган Дэвис покинул свой наблюдательный пост, приблизился к костру и быстро забросал пламя пылью.
     - У вас есть несколько минут на умывание, пока я седлаю лошадей, - произнес он, обращаясь к Нику.
     Ник поднялся, испытывая чувство благодарности за возможность краткого уединения, хотя и знал, что риск у рейнджера невелик. Ник едва мог передвигаться с ножными оковами и вряд ли способен был побежать или влезть на лошадь. Лори тоже встала.
     - Вы останетесь здесь, - сказал рейнджер, - пока не возвратится ваш брат.
     - Я вам не арестант, - возразила она.
     Дэвис уже уложил одеяло на одну из лошадей и собирался поднять на нее седло. Нарочито неторопливо он снова опустил его, пристально глядя на Лори, и Ник смотрел на разворачивающуюся перед ним битву с растущим беспокойством. У нее нет ни одного шанса против парней типа Моргана Дэвиса - ни единого.
     - Да, - мягко сказал Морган. - Пока еще. - Он быстро взглянул на Ника:
     - Но он - арестант, и вы лишь усложняете положение. Он не пойдет, если вы не побудете здесь.
     Видя, что лицо Лори становится сердито-покорным, Ник понял, что согласен с рейнджером в одном - в том, что необходимо оставить Лори в Ларами. Чтобы отвезти его в Техас, Моргану понадобится не менее пяти недель, а кто выдержит пять недель без единой ошибки? Это все, что нужно Нику: одна маленькая ошибка. И что потом? Ник не может оставить его в живых, иначе Дэвис будет гоняться за ним до самой смерти, такой уж он человек.
     Ник знал, что он не убийца. Он убил однажды, спасая своего брата. Интересно, сможет ли он убить, спасая себя?
     Он не был уверен.
     В любом случае он не хотел впутывать в это Лори.
     Глаза его встретили взгляд Моргана, и между ними возникло странное взаимопонимание. Дэвис нахмурился, лицо его помрачнело, он отвернулся и снова принялся седлать лошадь.
     Стесненный оковами, Ник заковылял к ручью. Краткое облегчение при мысли о свежей воде и уединении исчезло. Скоро их будет лишь двое: он и рейнджер. Жизнь для одного означает смерть для другого, и оба они только что безмолвно признали этот факт.
     Ник поклялся, что не сдастся, но эта клятва не принесла душевного покоя. Его снова охватило знакомое странное чувство незавершенности. Он споткнулся, цепь попала ему под ноги, и он упал наземь. С минуту он лежал, и его переполняло такое сильное отчаяние, что он не мог двинуться.
     Если что-то случится с ним...
     Джонатан и Флер нуждались в нем. Энди тоже. И Боже мой, Лори! Он понимал это сейчас лучше, чем когда-либо. Ее опыт заставлял его зачастую забывать, что она женщина, которой предстоит открыть предназначение женщины. Она так долго смотрела на него снизу вверх, подражая ему, что он думал о ней скорее как о младшем брате. Но от него не ускользнул электрический заряд, скользнувший между нею и рейнджером, и это испугало его до полусмерти. Она совершенно не понимала, что за человек этот Морган. Он принесет погибель свободной душе, какой была Лори.
     Итак, его жизнь или жизнь рейнджера?
     Ради семьи Ник знал, каков должен быть ответ.

Глава четвертая

     Вскоре после полудня они остановились у ручья, хотя и были уже неподалеку от Ларами.
     Прежде чем покинуть утром место стоянки, Лори переоделась в скромную блузку и юбку для верховой езды, не отличавшуюся от обычной, если девушка не сидела на лошади. Лори знала, что женщины в Вайоминге обладают большей свободой, чем где-либо. Они заседали среди присяжных и добилась права голосовать. Впрочем, носить штаны им, разумеется, не позволялось - и она не представляла, когда и как сможет воспользоваться своими женскими уловками.
     Рейнджер осмотрел ее наряд с близким к изумлению чувством. Она связала волосы сзади лентой и з