цать лет тому назад, Алекс, Гэр и Джейк были лучшими друзьями. Алекс и Джейк взяли земли вдоль реки, но Гэр выбрал живописный холмистый участок западнее. На этой земле протекал ручей, и Гэр полагал, что воды будет достаточно. Но оказалось, что в жару ручей пересыхал, и Гэр стал целиком зависеть от реки. В этом не было проблемы, пока они оставались друзьями. Но потом погибла Мэри Ньютон...
     Мэр прокашлялся:
     - Может, стоит просто переждать. Может, этот стрелок и не приедет. Может, удастся уговорить Алекса.
     - А если нет? - осведомился Салливэн.
     - Она всегда сможет продать ранчо, - сказал мэр.
     - Вы знаете, что она этого не сделает, - возразил Салливэн. - Она влюблена в это ранчо. И ей надо место, где жить.
     - Никто не просил ее брать к себе всех этих...
     Другой голос прервал:
     - Да все уговаривали ее не делать этого.
     Салливэн в упор оглядел собравшихся:
     - Если с ней что-то случится, вина падет на вас.
     На этой мрачной ноте собрание завершилось.

***

     Лобо придержал лошадь, заставляя себя расслабиться, когда на рассвете он направился к ранчо Ньютона. За ночь он принял решение. Он затолкает эту работу Ньютону в... глотку, а деньги оставит себе - за беспокойство.
     Добравшись до ранчо, он решительно вошел в дом без стука, сжав челюсти и холодно поблескивая глазами. Он почти ожидал застать Ньютона еще в постели, но тот уже встал и сидел за завтраком.
     Когда Лобо буквально ворвался в дом, Алекс был ошарашен. Он уставился на него, уверенный, что цель достигнута и что Лобо действительно удалось заставить эту женщину продать ранчо.
     - Какого черта вы не сказали мне, что у нее есть дети? Целых четверо. Что еще вы забыли сообщить?
     Алекс, сбитый с толку, удивленно глядел на него. Он не упомянул об этом, потому что счел это неважным.
     - Я... я не думал, что это имеет значение, - пролепетал Алекс. - Мне сказали...
     - Что я воюю с детишками? - с холодной яростью спросил Лобо.
     - Вам надо было заняться только женщиной. Вы ее видели?
     - Нет, - с удовлетворением ответил Лобо. - Но я вытащил девчушку из колодца, куда она упала.
     - Что?
     Лобо ухмыльнулся.
     "Как волк, - подумал Алекс. - Или дьявол перед тем, как утащить чью-то душу".
     - Вам придется найти себе другого страшилу, - сказал Лобо. - Я теперь стал благородным героем.
     - Кто еще там был?
     - Мальчишка лет тринадцати. Тощая бабенка, которая вроде здорово меня испугалась.
     - Это, наверное, Эстелла.
     - И кто же она такая?
     - Раньше работала в салуне "Золотая Туфелька". Салунная девица.
     - Шлюха, что ли? - Вспомнив выражение ужаса на лице женщины, ее худобу, уложенные как попало волосы, он с трудом мог этому поверить.
     Алекс кивнул. Его позабавила реакция Лобо.
     - Что там еще есть, черт возьми? - вопросил Лобо. "Салунная девица. Выводок ребятишек"
     - Я говорил вам, что она не в состоянии управляться с этим местом. Заставить ее увидеть, что лучше его продать - значит сделать доброе дело.
     - Я не занимаюсь добрыми делами.
     На этот раз Алекс не удержался от улыбки:
     - Нет, конечно, нет. А вы им сказали, какими делами вы занимаетесь, кто вы такой?
     - Нет. Это что-нибудь меняет?
     - Возможно, - задумчиво сказал Алекс, - из этого еще что-то выйдет.
     - Вы не расслышали, Ньютон. С этим покончено.
     - Мне говорили, что вы всегда выполняете работу.
     - Только если мне говорят все без утайки. Все! Вы, приятель, много чего не сказали.
     От того, каким тоном Лобо произнес "приятель", Алекс поежился.
     - Она обвела Джейка вокруг пальца. Ранчо должно было отойти мне!
     - Ничего не могу поделать, Ньютон.
     - Это не ее дети, - в отчаянии сказал Алекс. Вся его надежда была на этого человека. Не говоря о двух тысячах, которые он уже отдал.
     Лобо был почти у двери. Он резко обернулся:
     - Не ее? Что вы хотите сказать?
     - Они помогают ей там хозяйничать.
     - И малышка тоже?
     Лобо был совсем сбит с толку с этой Уиллоу Тэйлор. Мать с неродными детьми. Учительница, которая заставляла детей батрачить и приютила шлюху. Соблазнительница и обманщица - практически во всем этом Ньютон обвинил ее. Но все это не вязалось, определенно не вязалось с искренностью мальчишки, пригласившего его на печенье, и с очень приличной упитанностью маленькой девочки по имени Салли Сью.
     Вдруг он все понял. Ньютон не сказал ему, что женщины днем не будет дома, потому что хотел, чтобы он перепугал детишек. Наверное, он считал это наилучшей стратегией.
     В Лобо забурлила ярость. Он сделал много такого, чем не стал бы хвастать, но он никогда не причинял вреда ребенку.
     - Вы хотели, чтобы я напугал детей, - сказал он негромко обманчиво мягким тоном. - Это работа не для мужчины, а для труса.
     У Алекса дернулась щека. Двадцать лет назад он мог убить того, кто сказал бы ему такое. Теперь он был беспомощен. И он ненавидел себя так же, как он ненавидел Лобо, но не мог без него обойтись.
     - Я повышаю ставку. Десять тысяч, если она продаст. Никакого насилия. Только дайте ей знать, что вы будете лишь один из многих, которых я найму, если она не продаст.
     - Я с этим покончил, - повторил Лобо. Алекс решил пойти с туза:
     - Если вы отказываетесь, я пошлю за Кантоном. Говорят, он сейчас свободен.
     Лобо смерил его холодным угрожающим взглядом. Он точно знал, о чем думает Ньютон, и Ньютон был прав. Он и Кантон действительно были соперниками, но они также были профессионалами. Лобо уважал Кантона, потому что тот, как и он, никогда не позволял эмоциям, особенно личным приязням и неприязням, помешать делу. Когда они встречались, между ними ощущалась напряженность, потому что каждый опасался другого, и оба еще больше опасались тех толп, которые всегда собирались, чтобы не упустить шанс увидеть перестрелку между этими двумя, толп, с нетерпением ждущих чьей-нибудь смерти. Но никогда до сих пор он и Кантон не бывали противниками.
     - Я подумаю, - презрительно сказал Лобо.
     - Как долго?
     Лобо прищурился:
     - Я дам вам знать, Ньютон.
     Он повернулся и вышел из комнаты широким неторопливым шагом как раз в тот момент, когда по лестнице сбежала прелестная девушка. Краем глаза он увидел, что она резко остановилась и уставилась на него, но он, не обращая внимания, прошел к наружной двери и вышел из дома. С него было достаточно Ньютонов.
     Мариса зашла в кабинет отца.  I
     - Кто это был?
     Алекс поморщился:
     - Просто бродяга. Держись от него подальше. Но Мариса подбежала к двери и открыла ее в тот момент, когда незнакомец садился на великолепную караковую лошадь. Он не вставлял ногу в стремя, как другие: положив руку на луку, он одним плавным движением без усилия взлетел в седло.
     Из кабинета Алекс видел спину дочери, стоявшей у двери. И у него было ужасное ощущение, что он ухватил росомаху за хвост.

***

     Лобо поехал обратно к своей стоянке, затем посмотрел на небо. Было еще очень рано. Может, ему взглянуть на эту Тэйлор, когда она отправится в школу.
     Он не отличался любопытством относительно вещей, которые его не касались, а он уже почти решил бросить это дело. Ничто из того, что говорил Алекс, не поколебало его намерения. Но он ощущал какую-то неудовлетворенность, коловшую его внутренности подобно иглам дикобраза, которые апачи применяли для пыток.
     Уиллоу Тэйлор была учительницей, которая пыталась управлять ранчо. Женщина, из-за которой такой властный человек, каким был Ньютон, вынужден нанять такого, как он, Лобо. "Добродетельная" женщина, у которой нашли убежище шлюха, пьяница и осиротевшие дети. Что это могла быть за женщина?
     Что-то неодолимое внутри толкало его вперед. Остановись, шептало что-то не менее убедительное. Он увидел, что направляется к холмам, с которых можно было наблюдать дорогу, соединяющую ранчо Тэйлор с городом. Он только взглянет и поедет дальше. Пропади он пропадом, этот Ньютон.
     Он нашел подходящее место. Вряд ли его можно было заметить с такого расстояния, особенно в этой высокой траве.
     Лобо не пришлось долго ждать. Вскоре он увидел приближающуюся тележку со стройной женщиной в голубом платье, державшей вожжи. На сиденье с ней были два мальчика.
     К его удивлению, женщина была без шляпки, лицо ее, покрытое легким загаром, обрамляли пряди каштановых волос, схваченных синей лентой. Она улыбнулась ближайшему мальчику и, рассмеявшись, откинула голову. Горячий порыв ветра подхватил теплый звук веселья и донес его до Лобо. Такого смеха он никогда не слышал. Нежный, как весенний дождик. Его руки потянули узду, и он коленями побудил лошадь попятиться, пока совсем не слился с высокой травой на склоне холма. Он не разглядел ее глаза и думал, какого бы они могли быть цвета. Скорее всего синие, при таком оттенке волос. Она уверенно правила упряжкой и держалась прямо и свободно.
     Тележка исчезла за облаком пыли, а он все оставался на том же месте. Нежный женский смех еще звенел в его ушах, а на душе осталось впечатление чего-то прекрасного. На сердце была сумятица, смешанная с удивлением, что его сумело затронуть что-то такое, чего, он понимал, он никогда не сможет иметь.

Глава 3

     Лобо ехал в направлении отрогов гор и остановился только когда уже близились сумерки. Он бежал как будто ради спасения собственной жизни. До этого он никогда ни от чего не бежал. Когда солнце стало опускаться за вершины гор, он остановился у ручья, чтобы дать лошади отдых. Этим вечером горизонт переливался нежными красками, в отличие от вчерашнего огненного неба. Нежными и мягкими. Как женский голос этим утром.
     Чтобы выкинуть из головы эти звуки, он сосредоточился на горьких воспоминаниях, напоминавших о бессмысленности желания, заботливости, старания защитить. Он подумал о другом вечере много лет назад, таком же спокойном и мягком, как этот, взорвавшемся огнем и кровью. В тот день он глубоко замкнулся в себе.
     Караван, с которым он ехал, остановился с закатом солнца. Небо было золотисто-коричневым - как корицей обсыпано, сказал он Тимоти. Он также вспомнил, как говорил брату, что это означает хорошую погоду на следующий день. Он не знал, так ли было на самом деле, но это предсказание вызвало улыбку на лице Тимоти, и он был доволен. Тимоти редко улыбался.
     Именно этот момент выбрали апачи, вдруг лавиной накатившие на плохо охраняемый караван, и никто не успел подготовиться к отпору. Лобо и его брат видели, как убивали их мать и отца вместе с другими взрослыми, бывшими в караване. В живых остались только пять детей, которых угнали в рабство.
     Для мальчика Лобо самым знакомым чувством было чувство ужаса. Его с братом часто избивал их отец, религиозный фанатик, и ни для кого из них у родителей не находилось ласки или нежного слова. Лобо был большим и сильным для своего возраста и старался заботиться о Тимоти, даже делал за него дела по хозяйству и защищал от наказания, часто принимая удары на себя.
     Позднее он осознал, что его суровое детство было хорошей подготовкой к тому, что случилось потом. Он научился защищаться от ударов, скрывать свои чувства, не гнуться под тяжестью бесконечной работы и жестокости. Поэтому он выжил, а другие дети нет. Он чувствовал, что его забота о Тимоти оказалась также смертным приговором брату. Тимоти не смог вынести быстрого передвижения и лишений, бывших частью испытаний, уготованных им апачами. Поэтому его бросили одного умирать в пустыне. И Лобо больше никогда не позволял себе роскоши любить или заботиться о ком-нибудь.
     В конце концов он обрел свободу, к которой всегда стремился, и этого было достаточно. Для него не существовало ни веселья, ни радости, ни покоя, и он никогда не чувствовал нужды в этих неуловимых ощущениях. Он считал их в лучшем случае опасными, потому что они отвлекали мысли от самой важной вещи - выживания.
     Лобо не спеша поил лошадь, раздумывая, не остановиться ли здесь перед длинным перегоном до Денвера. Он пересчитал две тысячи долларов в своем кармане, размышляя о том, какие шаги предпримет Ньютон.
     Таких людей Лобо встречал и раньше, людей, одержимых одной мыслью. В его голосе звучали нотки безумия, и Лобо научился с опаской относиться к таким представителям рода человеческого. Проще было предсказать поведение людей вроде него самого, хладнокровных профессионалов. Наймет ли Ньютон Кантона, если Лобо уедет?
     Марш Кантон очень здорово умел обращаться с револьвером, может, даже лучше, чем Лобо. Остановит ли его присутствие детей? О женщине Лобо старался не думать, не мог позволить себе подумать о ней.
     Лобо вспомнил мальчика на ранчо Уиллоу Тэйлор. Его волосы так же выступали на лбу клинышком, как у его брата, были такого же цвета, в его глазах мелькнуло такое же обожание - да пропади он пропадом!
     Это дело его не касалось.
     Расседлай лошадь, - сказал он сам себе. - Расположись на ночлег. Забудь, что было сегодня, и найди работу.
     Дьявольски разумный совет.
     Но он всегда заканчивал взятое на себя дело.
     Черт с ним, с Ньютоном. И с его работой тоже.
     А как насчет Кантона?
     Пусть делает, что хочет. Это теперь не его дело.
     Но он, Лобо, может сделать, чтобы они уехали. Не проливая крови.
     И получить десять тысяч долларов.
     Приступ честности пронял его до кишок. Сейчас деньги были ему безразличны. Но ему была ненавистна мысль, что ему небезразлично что-то другое.
     Он вздохнул, но решение было принято. Завтра, после окончания занятий в школе, он еще раз навестит мисс Тэйлор. Он ясно даст ей понять, что он и другие вроде него пойдут на все, чтобы вынудить ее бросить ранчо. Он здорово надеялся, что она ему поверит.

***

     Опять Лобо смотрел на неухоженное ранчо. Было поздно - время ужина - и он рассчитывал, что эта женщина будет дома. Как будто чтобы подтвердить его уверенность, из трубы дома к небу поднялся дымок.
     Он всю ночь провел в горах со слабой надеждой, что свежий воздух развеет идиотское решение, принятое вечером. Но не вышло. Что-то привело его обратно на тот же холм, с которого он перед тем смотрел на ранчо. Он пробовал сообразить, что он скажет, но отбрасывал один набор слов за другим. Да он никогда и не был краснобаем. Какого черта, слова ему никогда и не требовались. Обычно достаточно было взгляда или жеста.
     Да ему и не из чего было выбирать слова. За все годы, проведенные у апачей, он не слышал ни слова по-английски, а с членами племени он почти не разговаривал, даже когда после долгих сомнений его посвятили в воины. И уже совсем нечего было ему сказать тем, кто оскорблял его, когда он вернулся в мир белых - точнее, на его окраины. За него говорили нож и револьвер, и этого было достаточно.
     Но теперь слова были необходимы, и не только угрожающие, но и убедительные. Хотя он не в полной мере осознавал свою заново открытую способность волноваться за кого-то кроме себя, он не хотел, чтобы пострадала женщина с таким нежным смехом, или мальчик с волосами того же цвета, что у его брата, или маленькая толстушка по имени Салли Сью. И он не сомневался, что Алекс Ньютон пойдет на все, чтобы согнать их с ранчо.
     Значит, это он должен был спугнуть их оттуда. Для всех это было бы наилучшим выходом из положения. Женщина получила бы деньги, Алекс землю, а он, Лобо, со своими десятью тысячами долларов мог поскорее убраться отсюда.
     Он потер затылок, пытаясь понять, что же было такого в запущенном доме или увядающем огородике, что удерживало ее от продажи. Большинство женщин взяли бы деньги и убежали со всех ног.
     Хотя ее соображения не играли роли.
     Решив покончить с этим делом, Лобо пришпорил лошадь и рысью поехал по дороге к ранчо.
     Он услышал рев быка и испуганный вопль мальчика. Дьявол, что там еще случилось?
     Он сжал коленями бока каракового, и лошадь вытянулась в галопе. В этот момент со стороны загона раздался еще один крик ужаса. Он увидел, что быку как-то удалось вырваться из загона и тот, опустив голову и выставив рога, несся на мальчика.
     Мальчик бросился прочь от едва не зацепивших его рогов. Бык повернулся для нового нападения. Лобо не хотел стрелять, потому что разъяренное животное могло не остановиться даже после смертельного ранения, да и неизвестно, удалось бы ему с несущейся лошади попасть в крошечное жизненно важное место.
     Отбросив такой способ действий, Лобо направил каракового бежать рядом с быком и освободил ноги от стремян. Он прыгнул с лошади на спину быку, ухватился за рога и завалился на бок, стараясь вынудить быка потерять равновесие. Он вывернулся в сторону мгновением раньше, чем бык упал, и, не отпуская рогов, прижимал его к земле. В его распоряжении было несколько секунд, прежде чем бык успел бы прийти в себя и вскочить на ноги.
     - Быстрей к ограде, - крикнул он мальчику, наваливаясь на рога, чтобы не дать быку встать.
     Чувствуя, как могучие мышцы напрягаются в попытке подняться и сбросить его, он видел, что мальчик добежал до загородки и вскарабкался на нее.
     Лобо свистнул, и караковый сразу очутился рядом. С быстротой, поразившей и быка и Чэда, Лобо вскочил на ноги, ухватился за луку седла и уже бежал рядом с лошадью. Потом он взлетел вверх, и лошадь пошла галопом, быстро удаляясь от разъяренного быка.
     Когда Лобо увидел, что бык побежал на пастбище, он повернул лошадь и не спеша потрусил к загону.
     Мальчика била дрожь, на лице застыло выражение ужаса.
     - В жизни не видал такого, - потрясенно прошептал он.
     - Ты цел, парень?
     Чэд оглядел себя.
     - Я... думаю, что цел.
     В голосе мальчика звучало такое сомнение, что Лобо непроизвольно ухмыльнулся. Чэд с очевидным усилием старался сдержать дрожь:
     - Н-наверное старому Юпитеру не х-хватает Брэди, - сказал он.
     Лобо посмотрел на него ледяным взглядом. Брэди. Брэди Томас, вспомнил Лобо. Бывший шериф. Лобо отвел взгляд и осмотрелся. Женщина - Эстелла, - не добежав до загородки, остановилась, опустив плечи, глядя на мальчика, и, очевидно убедившись, что с ним ничего не случилось, повернула обратно. Лобо строго поглядел на него:
     - Здесь только вы двое?
     Мальчик поднял голову.
     - Я могу сам со всем управиться...
     Лобо приподнял бровь:
     - Вижу, - сухо сказал он.
     Лицо мальчика вспыхнуло, и он опустил голову:
     - Я... я снова обязан вам, - наконец произнес он, - но Уиллоу будет здорово расстроена насчет Юпитера.
     - Юпитера?
     - Быка.
     - Что это за имя для быка?
     Мальчик снова покраснел.
     - Да ладно, - сказал Лобо. В этом имени было столько же смысла, как в Салли Сью, и Брунгильде, и во всем остальном здесь.
     - Вы можете, я хотел сказать, поможете мне поймать Юпитера?
     Лобо удивленно поднял брови. Но мальчик говорил вполне серьезно.
     - Нет, - отрезал Лобо. - С ним опасно связываться.
     - Но он старый, и его все любят, и Уиллоу...
     - Все любят, вот как? - сказал Лобо очень мягким тоном.
     Да будь у него чуточку здравого смысла, ему следовало бы просто уехать и никогда не возвращаться. Он поглядел на поле за оградой и увидел, что бык остановился и озадачено осматривается. Он снова взглянул на мальчика, который с решительным видом стал слезать с ограды, как будто собираясь пойти ловить сам, без помощи Лобо.
     Лобо знал, что ему надо было сделать. Он должен пойти и убить чертову скотину и сказать мальчишке, что тоже будет и с ними всеми, если они не уберутся с ранчо.
     Но он не мог сделать это. Что-то в мальчике напоминало ему ребенка, которым когда-то был он сам. Как и он, этот парнишка хлебнул лиха. Это было вроде клейма, которое Лобо распознал в первый же раз, как его увидел.
     Лобо осторожно подъехал к быку и набросил на него лассо. Бык послушно и даже с благодарным видом последовал за ним обратно в загон.
     Мальчик, очевидно, заметил его удивление и попытался объяснить:
     - Я думаю, просто иногда он что-то вспоминает... и он скучает по Брэди. На самом деле он добрый.
     - А где эта... мисс Тэйлор?
     Мальчик пожал плечами:
     - Обычно к