оворила она.
     - Ты опять забыла включить автоответчик, Кохран!
     Разочарование, охватившее ее, сменилось отчаянием. Она призналась себе, что мечтала услышать голос Трэвиса.
     Однако, овладев собой, Кэт бодро отозвалась:
     - Привет, Харрингтон! Хочешь снова стать моим ангелом-хранителем? - Только он обладал даром находить ей высокооплачиваемую работу.
     - Стараюсь. Мне было бы куда легче, если бы удавалось беседовать с тобой время от времени. Клянусь Богом, я подарю тебе пейджер на Рождество или еще раньше. Сообщаю: в ?Энергетикс? перестали отвечать на мои звонки. Говорят, они переживают финансовый кризис.
     Кэт чуть не взвыла. Этот чек необходим ей как воздух!
     - Но они не имеют права так поступать!
     - Я сообщил им то же самое в заказном письме, упомянув о фининспекторах, адвокатах, о подаче исков по контрактам в суд и о других неприятных вещах.
     Кэт тяжело вздохнула. У нее не было ни времени, ни денег для участия в судебном процессе.
     - Неужели все так плохо? - спросила она.
     - Позволь мне подать иск, Кохран. Я устал от этих скупых ослов.
     Кэт, беспредельно доверявшая Родни Харрингтону, поняла: если он говорит, что необходимо предъявить иск, значит, придется раздобыть денег, чтобы заплатить адвокатам.
     - Сколько тебе нужно и когда? - спросила Кэт.
     - Сколько чего?
     - Денег. Ведь все это обойдется весьма недешево.
     - Сейчас пока ничего не нужно. Но если дело примет серьезный оборот, то потребуется от трех до пяти тысяч долларов.
     - От трех до пяти!
     - Считай это инвестицией. Уверен, мы вытрясем все эти деньги до цента из их толстой шкуры и даже больше - за нанесенный нам ущерб. Но надеюсь, до этого не дойдет. Обычно проклятые воротилы выкладывают денежки, когда напускаешь на них адвоката, особенно если при этом ты держишь их за яйца. А именно за них мы и держим ?Энергетикс?.
     - Так нажмем, - глухо сказала Кэт. - Мне нужны эти деньги. Предпоследняя оплата за обучение близнецов уже близко. И моя мамочка...
     Она запнулась, не желая осуждать самую дорогую и самую непрактичную женщину на свете. Миссис Кохран до сих пор считала чеки мистической формой денег, не имеющей никакого отношения к долларам и здравому смыслу.
     - Ладно, ты же знаешь мою мамочку, - промолвила наконец. Кэт.
     - Красивая дама,- отозвался Харрингтон. - Настоящая леди, сохранившая верность старым традициям. Она так никогда ничего и не узнает про балансовый отчет, если только тот не подойдет и не представится.
     - Январь, - произнесла Кэт свое кодовое слово, означавшее для нее свободу.
     - Я выпью за это.
     Кэт улыбнулась. Только Харрингтон понимал, в каком она трудном положении. И именно он познакомил мамочку с тем, кто станет ее мужем. Это было самым главным, что Харрингтон сделал для Кэт.
     - У меня есть и хорошие новости, - сказал Харрингтон. - Во всяком случае, они могут стать хорошими.
     - Ну?
     - Помнишь, я недавно звонил тебе по поводу парня, который организовал кампанию по пропаганде ласкающих взор красот?
     - Нет. Что-нибудь стоящее?
     - Он заплатит пятнадцать тысяч долларов за каждый снимок, который использует в своей рекламной кампании. Из всех снимков будут отобраны пять самых лучших.
     - А что ему надо - берег, цветы, холмы, женщины?
     - Ему нужно что-нибудь привлекательное, Кохран. Все, что у тебя есть из тех снимков, которые хорошо подходят для дурацких поздравительных или почтовых открыток. Ему нужны такие фотографии, чтобы люди говорили: ?О-о-о, ну разве это не прелестно?? Конечно, это не твой стиль, но у тебя же наверняка припрятано несколько небольших миленьких слайдов в твоих коробочках.
     - Да, у меня куча коробок со слайдами, - согласилась Кэт. - Но на красоты сейчас большой спрос, они нравятся фотобанкам и прочим. Как и поэзия Эшкрофта.
     Харрингтон рассмеялся.
     - Как ведет себя осьминог? Вариант с герпесом сработал?
     - Нет. Он попытался использовать силу. Но все кончилось хорошо, Родни. Поблизости случайно оказался Трэвис. Он отрубил большую часть рук Эйкрофта, а оставшиеся завязал узлом.
     - Трэвис? Ти Эйч Дэнверс?
     - Он самый. В нем есть рыцарство и сила, чтобы совершать благородные поступки. С тех пор как Эшкрофт встретил Трэвиса, он ведет себя очень хорошо.
     - Рыцарство? - удивился Харрингтон. - Кохран, мы говорим о Ти Эйч Дэнверсе, конструкторе яхт? Рост примерно метр девяносто, странный цвет глаз, суровое лицо и нрав злой, как у цепного пса?
     - Суровое лицо? - усомнилась Кэт, не подозревая, как смягчился ее голос, когда она вспомнила Трэвиса. - Злой нрав? Должно быть, мы говорим о разных мужчинах.
     - Кэти!
     Кэт поразило, что Харрингтон назвал ее по имени. Прежде это было только один раз, когда он узнал, что во время кораблекрушения погиб его брат, и Кэт успокаивала его.
     - Ты слушаешь? - тихо спросил он.
     - Да.
     - Я не задумываясь отдал бы свою жизнь за Трэвиса и не пожалел бы об этом. То же самое он сделал бы для меня. Трэвис - неповторимый и яркий человек. И настоящий друг, с которым можно распить бутылку, встретить опасность или поговорить темной ночью по душам... Но, Кэти... Этот человек - просто погибель для женщин.
     - О чем ты? - Кэт догадывалась, что скажет ей Харрингтон.
     - Как только женщины влюбляются в него, Трэвис поднимает паруса и уходит в море. Нечто похожее, думаю, произошло у него и с бывшей женой.
     - Да, он рассказывал мне.
     - Рассказывал? - изумился Харрингтон. - Тогда ты - единственный человек, не считая Тины, который знает об этом. Трэвис никогда не говорил мне ничего, кроме того, что разведен. А, черт возьми, ты уже взрослая женщина. Но будь осторожна. Дэнверс как большая штормовая волна на острове Оаху - она чертовски прекрасна, пока не настигнет тебя. Я слишком дорожу тобой, и мне неохота собирать тебя по кусочкам после того, как волна отхлынет в море.
     - Понимаю, но я хорошо плаваю, ангел, помнишь? И все же спасибо тебе. Я тоже очень дорожу тобой, - весело добавила Кэт.
     - Пришли открыточки и включи автоответчик. И еще, Кохран...
     - Да?
     - Береги себя.
     Харрингтон положил трубку, а Кэт молча уставилась на телефон.
     ?Как только женщины влюбляются в него, Трэвис поднимает паруса и уходит в море?.
     Может, это и есть ответ на самый мучительный вопрос, беспокоивший ее на рассвете. Да, Кэт не сомневалась, что увлеклась Трэвисом, как волной прибоя. Теперь эта волна будет крутить и швырять ее, пока от Кэт не останется ничего, кроме морской пены.
     Но почему-то Кэт казалось, что Трэвис качается на гребне волны вместе с ней.
     ...Она закрыла глаза, досадуя, что так отчаянно скучает по Трэвису. Это совершенно бесполезно. Богатые мужчины не видят никого, кроме себя. Очевидно, придется усвоить это.
     И все же большая черная яхта Трэвиса вставала перед мысленным взором Кэт, прекрасная, как и воспоминание о прикосновении этого мужчины. Она не верила, что человек, создающий такую неистовую красоту, может хоть чем-то напоминать ее бывшего мужа.
     Кэт подошла к своему столу и достала коробки с надписями: ?Оплатить?; ?Выставить счет?; ?Ерунда?. Потом начала складывать цифры с помощью калькулятора. Она проработала несколько часов, подписывая чеки, откладывая некоторые счета в сторону и пытаясь свести баланс расходов с доходами.
     Но как бы Кэт ни манипулировала цифрами, она все равно оказывалась в убытке.
     Потерев затекшую шею, Кэт всерьез задумалась: не заняться ли групповыми портретами, съемками рукопожатий улыбающихся политиков, рекламными брошюрами и всем прочим, что помогло бы наскрести сумму, достаточную для выживания.
     Испытывая отвращение к тому, что задумала, Кэт понимала: выбора нет. Ей необходимо продержаться, пока она не получит чек от ?Энергетикс? или аванс от Дэнверса.
     Но сейчас и то и другое было неосуществимо. Кэт решительно набрала номер.
     - Привет, Дэйв. Это Кэтрин Кохран. Ты все еще завален свадьбами, праздниками, групповыми портретами и другой подобной работой?

Глава 13

     Кэт встала и потянулась. Все счета теперь лежали в своих ящичках. За утро она сделала эту работу, выполнила несколько пустяковых заказов от компании Дэйва ?Воспоминания жизни? и сходила к врачу. Теперь у нее болело бедро после уколов железа.
     Кэт устала, страшно устала, но не обращала на это внимания, слишком хорошо усвоив, что цена свободы - изнурительная работа.
     Рано или поздно чеки всегда приходили.
     Вздохнув, Кэт села за пишущую машинку, придвинула к себе ящичек с надписью ?Мои должники? и принялась за письма с напоминаниями о долгах. Такие письма она писала раз в две недели. После этого ей нужно было позвонить в фирму, занимающуюся печатью цветных изображений со слайдов, и узнать, готова ли первая партия фотографий для выставки в Лос-Анджелесе.
     Если все готово, она заберет эти фотографии, предварительно проверив их качество. Если качество ей не понравится, придется потратить время на споры относительно правильной передачи цвета. Если же фотографии окажутся хорошими, она расплатится за них своей кредитной карточкой при условии, что счет не превысит оставшейся там суммы.
     Потом придется отнести эти фотографии к оформителям и потратить еще больше времени и денег, подбирая подходящие сочетания подложек и рамок.
     Подсознательно она надеялась, что фотографии еще не готовы, но вместе с тем понимала, что обязана успеть привести все в надлежащий вид для выставки ?Свифт и сыновья?. Поэтому гораздо лучше, если фотографии уже отпечатаны.
     Кэт с тоской подумала, что хорошо бы немного вздремнуть. Чтобы прилечь, нужно только снять ящички со слайдами с низенького диванчика и освободить для себя место. Тогда она лежала бы под открытыми окнами и слушала шум прибоя.
     Сегодня он был очень сильным, почти завораживающим. Южный шторм обрушился на полуостров Нижняя Калифорния, тропические облака и трехметровые волны достигали и побережья Лагуны-Бич.
     Но все-таки Кэт устояла перед искушением растянуться на диване. Она и так с трудом засыпала вечером, даже если не дремала днем.
     Кроме того, работа отвлекала ее от мыслей о ?Дэнверсе - погибели женщин?.
     Бросив еще один взгляд на диван, Кэт потянулась за листком бумаги, вставила его в пишущую машинку и начала печатать еще одно письмо очередному ?уважаемому господину?, который до сих пор не удосужился заплатить ей.
     Только в пять часов она вспомнила об обеде. Зная, что доктор Стоун неодобрительно относится к арахисовому маслу и печенью, Кэт поднялась в кухню. Заглянув в холодильник, она решила сделать омлет с сыром, но съела его без всякого аппетита.
     Наводя порядок в кухне, Кэт старалась не прислушиваться, звонит ли телефон. В паузах между мощными ударами прибоя стояла полная тишина. Сегодня мерный гул прибоя не успокаивал ее. Она напряженно ждала телефонного звонка и боялась визита надутого поэта.
     - Мне нужно хорошенько прогреться в ванне, - сказала себе Кэт, чтобы нарушить зловещую тишину, не внушавшую ей беспокойства до появления Трэвиса. - Ванна для меня - лекарство, а не пустая трата времени. Необходимо или принять, расслабляющую ванну, или выпить стакан вина. А может, сделать и то и другое. Пожалуй, сделаю и то и другое.
     Да, чтобы успешно справиться с ?Наследным принцем слащавости?, нужно быть в лучшей форме, чем сейчас. И уж конечно, нельзя прислушиваться к телефону и вытягивать шею в надежде увидеть ?Повелительницу ветров?, летящую по вечернему морю.
     - Но прежде чем я заставлю себя отказаться от этого, я перестану дышать, - горько заметила Кэт.
     Шум воды в ванной заглушал грохот прибоя. Кэт наслаждением погрузилась в воду. Потом долго сушила волосы, спадавшие каштановыми волнами на спину. Внезапно она отложила расческу, взглянула в зеркало и увидела свое бледное лицо.
     - Я похожа на бродячую кошку, подобранную на улице.
     Она быстро закрутила волосы в узел на макушке и закрепила их черным деревянным гребнем. Надев все черное - белье, брюки и водолазку, Кэт снова взглянула в зеркало и с мрачным удовлетворением кивнула. Никто не назовет ее наряд привлекательным, даже самовлюбленный Эшкрофт.
     В дверь трижды позвонили. Приехал ?Наследный принц слащавости?. Кэт быстро надела черные туфли и пошла открывать.
     - Кто-то умер? - спросил он.
     - Судя по твоему вопросу, тебе нравятся женщины в розовых оборках.
     Эшкрофт последовал за Кэт вниз по винтовой лестнице. Она щелкнула выключателями, и единственным источником света в комнате осталась подсветка стола.
     - А где мальчик-любовник? - Эшкрофт осмотрелся.
     - В морозилке вместе с другими продуктами, у меня просто нет времени его съесть.
     Поэт вздрогнул.
     - Не понимаю твоих шуток.
     - С этим нет никаких проблем. Пока ты держишь руки далеко от меня, тебе не угрожает закончить жизнь рядом с мясным фаршем.
     Эшкрофт пожал плечами.
     - Ты много потеряешь, крошка.
     - Я переживу это. Вот.
     Кэт передала ему фотографическое увеличительное стекло в виде усеченного конуса высотой около десяти сантиметров. Его нижнее основание было шире окуляра с увеличительной линзой.
     - Что это такое? - спросил Эшкрофт.
     - С помощью этой штуки просматривают слайды.
     - А как насчет экрана и диапроектора?
     - Свет проектора выделяет слишком много тепла и от него блекнут краски эмульсии. Фотография, напечатанная с такого слайда, будет размытой.
     Эшкрофт с сомнением посмотрел на увеличительное стекло.
     - Где здесь верх?
     - Смотри.
     Кэт вытащила из ящичка слайд и положила на яркую белую поверхность, взяла увеличительное устройство и поставила его широким концом на пластмассу, накрыв пленку.
     - Смотри вот сюда. Если тебе понравится, положи слайд в правый лоток, если нет, то в левый.
     - Все же думаю, что с проектором это легче и быстрее.
     - Твоя книга, тебе и выбирать. Сейчас установлю проектор и подготовлю несколько слайдов.
     - Хорошо, хорошо. Пока я воспользуюсь твоим способом. - Эшкрофт, наклонившись над столом, заметил, что Кэт направилась к выходу, - Ты куда?
     - Приготовить чашечку чая.
     - Приготовь и для меня.
     - Только тебе придется пить чай наверху. Я никогда не ставлю пищу и напитки на этот стол.
     - Тогда не надо.
     С чувством облегчения Кэт закрыла дверь и поспешила на кухню. Налив себе чашку чая, она вышла на свой настил-палубу. Один конец палубы был закреплен на скале, а другой выдавался над крутым склоном утеса. В десяти метрах под настилом буйствовал и ревел прибой, разбиваясь о невидимые в темноте скалы.
     В углу внутреннего дворика начиналась бетонная лестница, спускающаяся к берегу. Во время редких штормов, приходивших с юга, ее ступеньки заливали огромные волны. Но лестница строилась в расчете именно на такие штормы, по ее обеим сторонам тянулись металлические перила толщиной в руку.
     В трех метрах от берега эти перила, выгнутые и скрученные, напоминали о том, что океан не только прекрасен, но и могуч.
     Сейчас уже успокоившееся море заливал таинственный лунный свет. Кэт с тоской посмотрела на ступеньки, ведущие к берегу. По тихим звукам прибоя она поняла, что волны ушли вместе с отливом. В это время берег, широкий и пустынный, особенно манит тех, кто хочет ощутить мягкий поцелуй пены.
     Кэт сняла туфли, закатала брюки до колен и спустилась к морю. Мокрый песок был плотным и темным. Под ступнями Кэт проступала вода, но через несколько секунд песок снова впитывал влагу.
     Остановившись у самой кромки воды, Кэт уставилась туманным взглядом в ночь и вспомнила, как замечательно плыть по серебристой лунной дорожке, ведь Трэвис сейчас где-то там, в море, и его сильные руки сжимают штурвал огромного черного судна.
     ?Думает ли он обо мне, глядя на волны??
     Рядом вздыхало море, дул легкий прохладный ветерок, но Кэт почти ничего не замечала. Кэт так мечтала увидеть Трэвиса, что, сели бы пошел кислотный дождь, она не заметила бы и его. Слишком сильной была боль потери.
     Завороженная лунным светом и ночью, Кэт размышляла о Трэвисе, но внезапно почувствовала, что замерзла.
     Она быстро поднялась по ступенькам.
     - Где ты была, черт возьми? - набросился на нее Эшкрофт, как только она поднялась на палубу. - Я тебя обыскался.
     - Здесь.
     Кэт сполоснула ноги под водопроводным кран и, взглянув на раздраженного поэта, догадалась, что слайды ему не понравились. А ведь она надеялась получить от него деньги после того, как он одобрит ее работу.
     - Ты закончил? - спросила Кэт.
     - Я видел достаточно. Мне они не понравились.
     Кэт вошла в дом. Поэт последовал за ней. Открыв дверь мастерской, Кэт поняла, что ее постигла беда.
     В лотке, куда Эшкрофт должен был складывать понравившиеся ему снимки, лежало всего два слайда. Два из двухсот, сделанных ею по контракту! А вот в лотке для отвергнутых слайдов их было много. Однако большинство коробочек он даже не открыл.
     Кэт не особенно расстроило и удивило то, что поэту не понравились ее снимки. Ведь и ей не нравилась его поэзия.
     К несчастью, она нуждалась в деньгах. Как настоящий профессионал, Кэт могла бы сделать то, что нужно Эшкрофту, если бы он объяснил ей, чего хочет.
     - Послушай, - быстро начал Эшкрофт. - Все это не имеет никакого отношения к тому, что было несколько дней назад. Здесь нет ничего личного. Черт возьми, даже если бы ты переспала со мной, мне все равно не понравились бы эти изображения!
     Кэт, внимательно наблюдая за ним, заметила, что он смущен и расстроен. Поэт не врал. Ему действительно не понравилась ее работа.
     - Детка, я говорю правду: это не имеет ничего общего с сексом!
     - Верю.
     Кэт отвернулась от Эшкрофта к столу и наклонилась над увеличительным устройством, начав с двух слайдов, одобренных Эшкрофтом.
     На первом был запечатлен вид разбивающейся волны сбоку. Голубовато-зеленые оттенки постепенно сменялись кремовой пеной. Если сильно не придираться освещение нормальное. Изображение сделало все ясным с первого взгляда.
     Картина, запечатленная на этом технически безупречном слайде, была, впрочем, довольно поверхностной. Про такие картинки обычно говорят: ?Прелест-но!?.
     На втором слайде Джейсон строил зубчатый замок из песка. Он улыбался, его щеки и губы разрумянились, голубые глаза светились, а рыжие волосы разметал ветер. Джейсон, милый и прелестный, казался идеальным ребенком.
     Этот слайд, также безупречный с технической точки зрения, с прекрасным светом, фокусом и композицией, однако, не приковывал к себе внимания. Взглянув на него раз, не хотелось возвращаться. Картине недоставало сложности.
     Другой снимок Джейсона нравился Кэт гораздо больше. На этом снимке мальчик стоял у кромки моря, держа перед собой сложенные лодочкой ладошки, и наблюдал, как вода сквозь пальцы стекает в море. Вид у него был сосредоточенный. Боковое освещение подчеркивало круглые щечки, в глазах светился незаурядный ум. На этом кадре Кэт запечатлела момент, предвещающий превращение ребенка в мужчину.
     Этот снимок приковывал взгляд, его стоило внимательно рассмотреть, но он не был ?прелест-ным?.
     Кэт перешла к пяти снимкам, случайно взятым ею из тех, что отверг Эшкрофт. На первом слайде крупным планом была запечатлена ракушка, лежащая на гладком, отутюженном волнами песке и освещаемая заходящим солнцем. Тонкая ниточка морской пены блестела на снимке неровной извилистой диагональю. Она проходила по сырому песку над ракушкой, как прозрачный отблеск откатившейся волны. Спиральное тело старой и невзрачной раковины носило следы непрестанного воздействия волн и приобрело матовый молочный цвет вместо былого блестящего радужного.
     Чистота линии пены и красок, чувственность в контрасте поверхностей, ощущение времени, завершенность и умиротворенность взволновали Кэт. Этот снимок тоже не был ?прелест-ным?. Такая раковина никогда не закончит свой путь в туристическом магазине среди ярких пластмассовых рыбок и пляжных принадлежностей.
     На третьем слайде Кэт запечатлела момен