была теплой, удивительно гладкой и мягкой.
     - Поверни его на спину, - распорядилась она, обращаясь к брату.
     Голос ее прозвучал хрипло, еле слышно. Сара поспешила прочистить горло.
     Прежде чем выполнить ее приказание, Коннер бросил на сестру полный удивления взгляд.
     - Твои простыни все в крови, - сказал он.
     - Это случается частенько, - пробормотала Лола.
     - Как? - не понял Коннер.
     - А так! Во время месячных. У тебя голова, похоже, служит только вешалкой для шляпы.
     Красные пятна выступили на скулах Коннера, однако он прикусил язык. Он давно усвоил, что не следует вступать в словесные перепалки с Большой Лолой. Она порой употребляла такие слова, от которых может и камень расплавиться. И если ее спровоцировать, она пустит их в ход без колебаний.
     Сара отвернулась, чтобы спрятать от брата улыбку. Лола была резкой и грубоватой, но не жестокой. Она просто не выносила мужскую тупоголовость.
     Как, впрочем, и Сара.
     Быстро свернув чистую тряпку, Сара прижала ее к ране. Кейс застонал. Прикусив губу, она продолжала надавливать на рану.
     Спустя некоторое время Сара приподняла уголок тряпки: кровь еще сочилась, но очень слабо.
     - Еще, - сказала Лола. - Пока не остановится.
     Сара проделала то же самое, используя новую тряпку. Кейс стонал и дергался, а девушка продолжала прижимать тряпку к ране, изо всех сил закусив губу.
     - Не переживай, - успокоила ее Лола. - По-настоящему он ничего не чувствует.
     - Хотела бы надеяться, что ты права.
     - О Боже, девочка, он всего лишь бродяга, а не кисейная барышня, которая может упасть в обморок.
     - Это не означает, что ему не больно.
     - Я приготовлю мазь, - сказала Лола.
     Наконец кровотечение прекратилось. Лола подала Саре кувшин с резко пахнущей мазью.
     Затаив дыхание, Сара нанесла состав из трав, масел и заплесневевшего хлеба на бинт и приложила к ране. Она дождалась, пока Лола то же самое проделала с раной на противоположной стороне бедра. Затем Сара, не теряя времени, замотала ногу длинными полосками материи, от которой пахло солнцем и морозным зимним воздухом.
     - Теперь все в порядке, - сказала Лола. - Укрой его, положи в кровать горячий кирпич, и пусть он поспит.
     Сара выхватила из камина несколько горячих кирпичей. Обжигаясь, она завернула их в старые мешки из-под муки и положила не только в ногах Кейса, но - Для большей надежности - вдоль его тела.
     - У него озноб? - спросила Лола.
     - Пока что нет.
     Лола хмыкнула.
     Сара прикусила губу, но не стала спорить. У Лолы опыт лечения огнестрельных ран был побольше.
     Сара подтянула повыше одеяло, укрыла Кейсу плечи. Постельное белье и одеяло были безупречно чистые, как и все в этой хижине - здесь правили бал чистоплотность, горячая вода и мыло.
     Лола снова хмыкнула, тяжело встала на ноги и направилась к двери. На ней были юбка из мешковины, блузка из небеленого муслина, мокасины до колен. Повязка над лбом, удерживающая густые седые волосы, уложенные в косы, была связана из разноцветной козьей шерсти - Лола держала коз, которые давали молоко, мясо и шерсть.
     - Проверь ружья и дробовики, - напомнила брату Сара, не отрывая взгляда от Кейса. - Чистая вода еще есть?
     - Я принесу, - откликнулся Коннер и затем, сделав над собой усилие, спросил:
     - Как ты думаешь, он поправится?
     Сара на мгновение закрыла глаза.
     - Не знаю. Если его раны не загрязнились...
     - Ты ведь вытащила Юта.
     - Мне повезло... Ему тоже.
     - Может, и этому повезет.
     - Будем надеяться.
     Она поднялась, огляделась вокруг, соображая, что еще нужно сделать.
     - Надо принести воды из ручья... нужны еще дрова... И надо соорудить мне место, чтобы я могла спать рядом с Кейсом. Лоле, наверное, понадобится помощь в сборе трав.
     - Ну, я пойду, - сказал Коннер.
     Сара улыбнулась вслед уходящему брату. Он был славным парнем, несмотря на некоторую дико-ватость, что весьма ее беспокоило и порой доводило до бессонницы.
     "Надо, чтобы Коннер видел для себя образец не только в искателях приключений и бродягах, - подумала Сара. - Я должна найти те сокровища. Просто обязана".
     Кейс тихо застонал и приподнялся в постели.
     Сара мгновенно оказалась на коленях перед кроватью и попыталась удержать его за плечи.
     Кейс оттолкнул ее с такой легкостью, словно она была бесплотным существом. Сидя в кровати, он затряс головой, как бы пытаясь что-то отогнать от себя.
     Сара положила ладонь на густую шевелюру Кейса и стала гладить его, как до этого гладила раненого сокола.
     - Кейс, - четко, проговорила она. - Кейс, ты меня слышишь?
     Он медленно открыл глаза и увидел ее.
     Какое-то удивительное сочетание серо-голубого и зеленого, подумала она, глядя ему в глаза. Скорее бледно-зеленого.
     Ясные, как зима, и глубокие. И еще холодные.
     - Сара? - хрипло проговорил Кейс. - Сара Кеннеди?
     - Да, это я, - подтвердила она. - Ложись, Кейс.
     Она снова надавила ему на плечи, ощутив на сей раз упругость мышц и мускулистую силу. И тепло. Не жар, нет. Просто жизнь.
     - Что случилось? - хрипло спросил Кейс.
     - Ты был ранен. Ют обнаружил тебя и привез сюда.
     - Калпепперы?
     - Реджинальд и Квинси.
     - Мне надо встать. Они идут за мной.
     - Сомневаюсь. Судя по рассказу Юта, сейчас их можно найти только в преисподней.
     Кейс заморгал, затем прикрыл глаза рукой.
     - Другие Калпепперы, - услышала Сара.
     Он стал шарить левой рукой, пытаясь отыскать оружие, но пальцы его хватали пустоту.
     - Револьвер, - прохрипел он. - Где он?
     - Ложись! В твоем нынешнем состоянии ты способен воевать разве что с цыпленком.
     Кейс стряхнул с плеча руку Сары и попытался встать. Острая боль вынудила его, подавляя стон, опуститься на спину.
     - Я должен... встать, - пробормотал он.
     - Я принесу тебе револьвер, если ты будешь лежать, - поторопилась сказать Сара. - Прошу тебя, Кейс... Если ты будешь двигаться, у тебя снова начнется кровотечение, и ты умрешь.
     Тревожный тон Сары дошел наконец до Кейса. Он перестал сопротивляться и позволил ей снова укрыть себя. Затуманенным от боли взглядом он видел, как Сара встала и пошла за его револьвером.
     По своему обыкновению, Сара была одета в мужскую одежду. В юбках не очень-то полазаешь по скалам и каньонам в поисках сокровищ, да и ухаживать за больными животными или ездить на породистых мустангах неудобно.
     - Мужская одежда, - невнятно проговорил Кейс.
     - Что?
     - Брюки...
     Щеки у Сары вспыхнули.
     - А, это...
     Ее голос пресекся, когда она вспомнила, как раздевала Кейса. Даже окровавленный и полуживой, он вызвал в ней волнение и заставил сердце забиться чаще и сильнее.
     "Дурочка набитая, - сказала себе Сара. - То, что он тебя сладко поцеловал, еще не означает, что он не пожелает сделать тебе больно ради собственного удовольствия. В конце концов, он мужчина. И притом крупный".
     - Я принесу тебе рубашку, как только отстираю кровь, - сказала Сара. - А брюки некоторое время тебе надевать нельзя. Они станут натирать, и раны долго не заживут.
     Кейс выглядел смущенным.
     - Я говорил о твоей одежде, а не о своей, - старательно произнес Кейс.
     - Понятно, потому что твоей сейчас на тебе нет.
     Кейс попытался ответить, но почувствовал внезапное головокружение. Он закрыл глаза и стиснул зубы.
     - Вот твой револьвер.
     Кейс почувствовал в левой реке холод своего шестизарядного револьвера.
     - А теперь ложись, - приказала Сара.
     Кейс позволил ей вновь уложить себя. Когда Сара наклонилась к нему, чтобы поправить одеяло, одна из ее кос упала и коснулась его щеки. Это было похоже на прикосновение шелкового каната.
     - Розы, - пробормотал он, - Что?
     Он поднял веки. На него смотрели глаза - смесь туманной дымки и серебра. В них были сочувствие, тревога и восхищение.
     - Розы и солнечное сияние, - хрипло проговорил он. - Я поцеловал тебя.
     - Да, - прошептала она. - Ты поцеловал меня.
     - Самая дурацкая вещь... которую я когда-либо делал.
     - Что?
     Ответа не последовало. Кейс снова впал в забытье.

Глава 4

     Сара сидела, скрестив ноги, перед кроватью, на которой метался в тревожном сне Кейс, терзаемый болью и лихорадкой. Она отходила от него лишь для того, чтобы покормить и поухаживать за соколом.
     - Эм, - прохрипел Кейс. - Эмили.
     От этого ужасного хрипа у Сары спазмами сжало горло.
     Она не знала, кто такая Эмили. Она знала лишь то, что Кейс ее любил. Называл он и другие имена - Тед, Белинда, Хантер, Морган, но имя Эмили звучало с каким-то особым надрывом.
     - Кейс, - попыталась успокоить его Сара голосом, каким успокаивала напуганных животных. - Ты в безопасности, Кейс. Вот, выпей это. Тебе станет легче.
     И, поддерживая ему голову, поднесла к его губам чашку с питьем.
     Кейс выпил не сопротивляясь. Он подсознательно чувствовал, что этот тихо журчащий голос и эти прохладные руки ему не повредят, а помогут.
     - Розы, - тихо произнес он и заснул.
     Улыбка Сары была такой же грустной, как ее подернутые дымкой задумчивые глаза. Ей доводилось выхаживать и пострадавших животных, и людей, но никогда она не переживала чужую боль так, словно это была ее собственная.
     - Спи, - прошептала она. - Спи и постарайся ни о чем не думать, чтобы не видеть снов. Сны... слишком бередят тебе душу.
     Через несколько минут Кейс вздохнул и погрузился в некое сумеречное состояние, которое нельзя было назвать ни сном, ни бодрствованием. Но теперь он казался более спокойным.
     Сара боялась даже глубоко дышать, чтобы не беспокоить Кейса. Жар у него сегодня немного спал, раны подживали, но до выздоровления было еще далеко.
     Бесшумно передвигаясь по комнате, Сара подошла к лампе, подрезала фитиль и зажгла ее, после чего осмотрела больное крыло у сокола. Птица возмущенно запротестовала, почувствовав прикосновение рук Сары, однако, подобно Кейсу, не стала особенно сопротивляться, когда девушка смазала ей крыло целебной мазью. Нежные руки и мягкий голос действовали на птицу успокаивающе, и Саре больше не надо было надевать соколу на голову колпак, чтобы он не паниковал.
     - Выздоравливаешь успешно, - тихо сказала соколу Сара. - Скоро снова взмоешь в зимнее небо, мой яростный друг. Совсем скоро.
     Она поставила лампу поближе к кровати, на которой лежал Кейс. Устроившись рядом, достала пук шерсти и стала накручивать ее на деревянное веретено. Пальцы ее бегали быстро и уверенно, превращая бесформенную массу козьей шерсти в мягкую пряжу. Словно по волшебству, наматываемая на веретено пряжа становилась все толще, а пучок шерсти все меньше.
     Входная дверь открылась и быстро закрылась. Не поднимая головы, Сара узнала шага брата.
     - Как у него дела? - спросил Коннер.
     - Лучше. Жар немного спал.
     - Я же говорил, что он справится.
     Сара с трудом заставила себя улыбнуться.
     - У тебя очень усталый вид, - озабоченно сказал Коннер. - Может, ты поспишь, а я побуду рядом с ним?
     Она покачала головой.
     Брат попробовал было все-таки переубедить Сару, но вскоре пожал плечами и замолчал. Лола права - ни у кого не было таких нежных пальцев, как у Сары. Их прикосновениями она способна была успокоить всех и все - от сокола до мустанга.
     - Что там на вахте? - спросила Сара.
     - Калпепперов не видно, если тебя это интересует.
     - Наверное, Ют уничтожил следы Кейса лучше, чем думал сам.
     - Может быть. А может, они выжидают.
     - Чего? - удивилась Сара.
     - Откуда мне знать? Я не Калпеппер... Бобы остались?
     - Ты же только что ел.
     - Это было много часов назад.
     - Всего один час.
     - Я голоден.
     - Доешь бобы, вымой горшок и поставь...
     - ..замокать новую порцию бобов, - перебил ее Коннер, повторяя многократно слышанную инструкцию сестры. - Черт, ты думаешь, что я все еще в пеленках! Я знаю, как готовить бобы.
     - Правда? Ты, наверное, считаешь, что они растут в грязных горшках. И потому минувшей ночью мне пришлось самой мыть горшок и готовить бобы к сегодняшнему ужину.
     Лицо у Коннера вытянулось.
     Сара тут же пожалела, что у нее вырвались эти резкие слова. Вздохнув, она задумалась о том, как вообще родители умудряются постоянно сдерживать свое раздражение. Коннер иногда вел себя вполне ответственно, как вполне взрослый мужчина. Иногда же был хуже двухлетнего младенца.
     "Это несправедливо по отношению к Коннеру, - напомнила себе Сара. - Он всего лишь мальчишка".
     - Извини, - сказала она. - Ты полночи стоял на вахте.
     Ничего не ответив, Коннер выгреб остатки бобов на тарелку. Он понимал, что был не прав. Ему следовало замочить бобы даже в том случае, если у него слипались глаза от усталости. Он просто забыл это сделать.
     - Впредь я не забуду, - пробормотал он.
     - Ну, хорошо.
     - Не-а, плохо.
     - Не "не-а", а нет, - автоматически поправила Сара брата.
     - Пусть "нет". Ну какая разница? Я не собираюсь поступать в какую-нибудь моднючую... модную школу на востоке!
     - Ты будешь учиться в школе. Как только я найду сокровища.
     - Ну, это будет после дождичка в четверг. И потом, я не хочу идти учиться.
     - Я найду серебро. И ты поедешь в школу.
     Коннер уловил упрямые нотки в голосе сестры и переменил тему. Всякий раз, когда они говорили о том, что Коннер должен получить образование, у них возникали разногласия. И чем старше он становился, тем ожесточеннее делался спор.
     Он не хотел огорчать сестру, но в то же время у него не было ни малейшего желания отправляться на восток страны и предоставлять сестру самой себе. Она никогда не сознается, что нуждается в нем, тем не менее это было так.
     Коннер выскользнул наружу, чтобы вымыть в ручье горшок.
     Тишину в хижине нарушало мерное жужжание веретена. Сара работала быстро и сосредоточенно, стараясь не думать о будущем.
     Но это было невозможно.
     "Коннер растет слишком быстро".
     Хотя Сара скорее готова была умереть, нежели признаться в этом, но она боялась, что не сумеет своевременно отыскать сокровища и тем самым спасти брата от той неприкаянной жизни, которую ведут на западе многие мужчины.
     "А теперь я еще должна опасаться Калпепперов и банды Моуди", - подумала она.
     Закусив нижнюю губу, Сара сильно крутанула веретено.
     "Я столько времени потратила на поиски сокровища. В следующий раз отправлюсь в северном и западном направлении. Бродяги не особенно любят наведываться в те края. Какой им интерес? В большинстве каньонов нет ни воды, ни пищи, ни дичи. И серебра тоже. Пока что. Но оно будет. Оно должно быть".
     Несмотря на невеселые мысли, Сара ни на минуту не прекращала работу. Рукава жакета, который Лола связала для Коннера, стали страшно короткими. Денег для покупки нового не было.
     "Прядение и вязание, прядение и вязание, - подумала она. - Господи, хорошо бы вся наша жизнь была такой же простой".
     Конечно, жить было не так легко. Но по крайней мере прядение и вязание хоть что-то давали. А поиски сокровищ оборачивались лишь одним: ее мокасины изнашивались с такой быстротой, что Ют едва поспевал их тачать.
     Вернулся Коннер, принеся в хижину холодный зимний воздух. Хотя снег еще не выпал, земля по ночам покрывалась ледком.
     Коннер молча замочил в горшке бобы. Затем примостился на кровати близ камина и мгновенно заснул. Слегка вздохнув, Сара распрямила спину и провела пальцами по свежевымытым волосам. По комнате распространился запах дикорастущих роз. Она воспользовалась отсутствием брата и успела принять ванну; делала она это очень часто, настолько часто, что Ют ворчал: "У тебя могут вырасти плавники и чешуя".
     Ее длинные, до талии, волосы были чуть влажными и прохладными на ощупь.
     "Еще не высохли, заплетать в косы нельзя, - решила она. - Подожду, не буду спать до того момента, когда надо будет менять бинты и уговаривать Кейса выпить лекарство".
     Сара снова принялась прясть, думая о Кейсе и одновременно беспокоясь о будущем Коннера.
     Жар у Кейса спал, и первое, что он услышал, был чей-то шепот. Большинство людей в его положении сразу же открыли бы глаза, чтобы определить, где они находятся, либо издали бы какой-то звук, либо пошевелились бы.
     А Кейс не подал и виду, что проснулся.
     Здравый смысл подсказывал ему, что он не один. Поскольку единственный человек, которому он доверял, находился в Руби-Маунтинз в Неваде, тот факт, что кто-то находится рядом, грозил опасностью.
     Он пошевелил под одеялом левой рукой, пытаясь найти револьвер, который был с ним всегда, даже когда Кейс спал.
     Шестизарядный револьвер был при нем.
     А сам Кейс лежал голый.
     Осторожно и бесшумно он сжал револьвер пальцами, готовясь к бою.
     Внезапная острая боль в правой ноге буквально пронзила его, когда он шевельнул ею, и Кейс с трудом сдержал вскрик. Молнией пронеслись в мозгу воспоминания. Некоторые из них были такие же пронзительные, как боль. Другие - мягкие и расплывчатые, как сон.
     К первым относилось воспоминание о схватке в "Испанской церкви".
     "Меня выследил Эб Калпеппер? - Однако эту первую пришедшую в голову мысль он тут же отверг. - Если бы Эб меня нашел, я бы вообще никогда не проснулся, и в моей руке никогда бы не оказалось револьвера. Я был ранен, - вспомнил он. - Я привязал себя к Сверчку, пришпорил его..."
     На этом воспоминание обрывалось.
     Кейс внимательно прислушался, но не услышал ничего, что говорило бы ему о присутствии Сверчка поблизости. Он слышал лишь какое-то спокойное жужжание.
     На дыхание это было не похоже.
     Веретено, внезапно догадался он. Кто-то сидит рядом с ним и прядет пряжу.
     Затем пришли другие воспоминания. Запах роз, тепло мягких рук, которые его успокаивают, вода, проникающая сквозь губы и смягчающая страшную жажду, длинные женские волосы.
     Сара?
     Как из отдельных цветных стеклышек, складывалась целая картина.
     Серые глаза и светло-коричневые волосы.
     "Она на вкус даже приятнее, чем исходящий от нее аромат. Я не должен был целовать ее. Самая дурацкая вещь, которую я когда-либо делал. По-настоящему глупая".
     Он осторожно приоткрыл глаза - ровно настолько, чтобы что-то увидеть и не позволить кому-то догадаться, что он очнулся.
     Сара сидела совсем рядом. Руки ее ритмично двигались, наматывая черную пряжу на веретено. Шелковистые светло-каштановые волосы рассыпались по плечам и, казалось, просили о том, чтобы их погладила мужская рука. В глазах ее отражался свет от лампы.
     Сара смотрела ему в глаза.
     - Как ты себя чувствуешь? - тихо спросила она.
     - Глупо.
     Она не спросила о причине. Она боялась, что он уже знал.
     Поцелуй.
     Даже воспоминания об этом сладостном, обжигающем поцелуе достаточно для того, чтобы у нее начали дрожать пальцы.
     - Не следует клясть себя, - нарочито будничным тоном проговорила она. - Ты не первый мужчина, которого ранили.
     "Или не первый мужчина, который целовал девчонку, - подумал Кейс. - Ну, по крайней мере она вдова. Она не воспримет плотскую страсть мужчины как некое обещание".
     - Насколько это плохо? - спросил он.
     - Твои раны?
     Кейс кивнул.
     - Одна пуля задела правую руку и прошла насквозь. - Говоря это, Сара наклонилась и дотронулась до правого плеча Кейса. - И еще две раны в правом бедре, - продолжала она.
     - Загноение? - бесстрастным тоном спросил он.
     Сара отложила в сторону веретено.
     - Сейчас ты увидишь сам. Время менять повязки.
     Он следил за девушкой глазами, пока она готовила чистые тряпки, горячую воду и кувшин, из которого исходил какой-то резкий запах.
     - Тебе что-нибудь дать обезболивающее? - спросила Сара. - У Юта есть самодельное виски, которое...
     - Нет, - перебил ее Кейс. - Я хочу иметь ясную голову.
     Сару это не удивило. Бледный, страдающий от боли, неспособный подняться и стоять, он тем не менее сохранял, подобно диким животным, бдительность.
     Кейс был человеком, кот