цвета, чистоты и места происхождения. Одни камни находились в общественных коллекциях, другие - в анонимных частных.
     Уокер еще выпил пива и пробежался по переводам других объявлений и предложений. Некоторые были смешные, некоторые совершенно непостижимые, но во всех содержалось достаточно информации, которая ему была нужна. Во многих файлах были даже рисунки, такие же причудливые, как сами легенды.
     Он нашел на этом сайте объявления только о двух рубинах, на которых были надписи времен Моголов. Один из них был подходящего размера и назывался "Сердце полуночи".
     Он только что видел это название на какой-то странице с легендами и мифами. Уокер стал искать его, пока не нашел упоминания о нем:
     "Как гласит легенда, "Сердце полуночи" впервые появилось при дворе могольского императора в шестнадцатом веке. У одной из его дочерей был тайный возлюбленный, который приходил к ней в полночь, под покровом темноты, когда она была одна. Через какое-то время девушка, сердитая на него за то, что он не может открыться, согласилась выйти замуж за принца из далекой страны. Следующей ночью ее возлюбленный явился к ней, но уже во сне. Он был мертв. У него было вырезано сердце.
     Принцесса умерла в ту же ночь. Кроваво-красный рубин размером с кулак младенца лежал в ее холодной руке. На нем была надпись: Берегись "Сердца полуночи".
     Этот камень, окутанный легендами о любви, смерти и таинственном огне, свойственном только самым прекрасным рубинам, был привезен Екатерине I в подарок от Петра Великого. Никаких рисунков и изображений этого камня, как известно, не существует. С семнадцатого столетия, когда он стал частью российской императорской коллекции, нет ни одного упоминания о нем, хотя, несомненно, многие особы царской крови надевали этот драгоценный камень по торжественным случаям.
     В отношении этого камня существовало страшное пророчество, которое сулило беду всякому, кто посмеет им обладать. Возможно, именно поэтому рубин лишился любви русского двора".
     Уокер долго не отрывался от экрана компьютера, спрашивая себя, кто и почему послал Иванова искать этот камень из легенды в ювелирный магазин Фейт.
     На другой стороне улицы Иван Иванович Иванов, одетый в потертую одежду, которую он купил в благотворительном магазине, подошел к пьяному сиэтлскому бездомному, который прятался от ветра в дверной нише.
     - Двигай отсюда, - прохрипел русский. - Я тут сяду.
     - Да пошел ты в задницу! - ответил ему нищий. - Я первый занял. - Он поднял кулак, его рука, обернутая тряпьем, дрожала. Все деньги, которые нищий выпрашивал у прохожих, он тратил на выпивку, вместо того чтобы купить себе перчатки.
     Иванов подошел к нему и схватил за горло. От нищего отвратительно пахло дешевым вином. Иванов плотно сжал губы, всаживая длинное, узкое лезвие ножа ему между ребер. Острие лезвия коснулось сердца. Русский провернул нож, всаживая его поглубже. Нищий задыхался. Ни капли крови не упало на землю, но рана была смертельной. Тело нищего упало бы на бетон, если б не сильные руки Иванова, которые держали его вертикально.
     - Друг мой, - спокойно бормотал себе под нос Иванов, - я же сказал тебе, что мне нужно это место.
     Он без труда донес тело до угла старого кирпичного здания. Прохожие думали, что эти двое - старые друзья, которые хотят скрыться от людских глаз, чтобы выпить бутылку крепленого вина.
     Бросив труп в мусорный контейнер, Иванов вернулся на свой наблюдательный пост. Он был в тяжелом пальто, которое было чистым, но уже видавшим виды, как одеяло, которое он украл у нищего. Со стороны могло показаться, что он дремлет, но на самом деле он наблюдал за зарешеченным окном магазина "Вечные грезы".
     Фейт Донован была в своем магазине. Она работала над украшениями из драгоценных камней. С ней рядом находился охранник. Было бы слишком опасно насильно выбить из нее информацию о "Сердце полуночи". В конце концов, можно пойти на кражу.
     Иванов разбогател благодаря своему слесарному мастерству: он прекрасно разбирался в замках и сейфах, что и позволило ему стать первоклассным вором. Элита Санкт-Петербурга тратила миллионы на стальные и бетонные хранилища и сейфы, которые Иванов с легкостью грабил, способствуя тем самым все более возрастающей в обществе суматохе.
     Порывы ветра трепали одежду, и от холода Иванова не спасали старенькие носки и кроссовки. Еще в детстве, уличным мальчишкой, он лишился трех пальцев на ноге - отморозил. Культяшки были слишком чувствительны к холоду. Они ныли до боли в сердце. Он старался не обращать на это внимания. Гораздо сильнее ему приходилось страдать в Санкт-Петербурге, прежде чем Тарасов не взял его в дело. После этого он стремительно разбогател и вышел из холодных притонов. След крови, который он оставлял на своем пути, прибавлял ему в криминальном мире авторитета.
     Была уже почти полночь, когда свет в окне магазина Фейт Донован погас. Из-за угла показался автомобиль и остановился перед зданием. Дверь магазина открылась, и тихий смех Фейт в ответ на слова охранника проплыл сквозь ледяной дождь. Чувство, возникшее в этот момент у Иванова, было похоже на животную страсть. Иванов почему-то сконцентрировал внимание на ногах Фейт, которые были видны из-под пальто. Она сделала несколько шагов к машине и нырнула в нее.
     Как только автомобиль отъехал, Иванову пригрезилась женщина, которая была его последней жертвой.
     Прошел час, затем другой, прежде чем Иванов решил, что уже можно выйти из укрытия. Он встал и, изображая пьяного, поплелся по улице. Его мышцы напряглись. С мешком, полным "имущества", он шел, прижимаясь к кирпичной стене магазина "Вечные грезы". Любой, кто увидел бы его сейчас, наверняка бы подумал, что он ищет место помочиться. Два или три голых фонаря рассеивали ночные тени. Кирпичи, металлические трубы, мусорные ведра и разный хлам мерцали в переулке. Иванов огляделся, чтобы удостовериться, что ничего не изменилось с того момента, когда он впервые осматривал это место.
     Все было как прежде. Он порылся в своем мешке и пошел "работать".
     Провода в здание были вмонтированы в двадцатом веке. Линии ввода и сигнализация не были защищены. Даже пальцами, не гнущимися от холода, Иванов смог отключить коробку сигнализации меньше чем за пять минут. Вскрыть дверь уже было вопросом скорее силы, чем ловкости. Дверной замок имел "мертвую" задвижку и кнопку. Он справился с ними меньше чем за девяносто секунд.
     Модель сейфа, который стоял внутри магазина, была знакома Иванову.
     Чрез двадцать минут он уже открывал гладкие стальные ящики. Свет фонаря вспыхивал и мерцал на золоте, серебре, платине так же замечательно, как на радуге драгоценных камней. Каждый раз, когда луч выхватывал кроваво-красный камень, сердце Иванова билось быстрее, а потом снова замедляло бег.
     "Сердца полуночи" там не было.
     Настороженно вслушиваясь, не завоет ли сирена, не раздадутся ли чьи-то шаги, он дергал ящик за ящиком. Там было много драгоценных камней. Они вызывали восхищение и разжигали жадность, но ни один из них не был тем камнем, за которым он пришел сюда.
     Он перерыл все ящики в сейфе и перешел к тем, что были в верстаке. Пересмотрел все шкафы, все отполированные контейнеры, все инструменты. Перерыл все, что было в ванной.
     Даже рассыпал кофе, чувствуя, что гнев его становится все сильнее.
     Иванов не нашел ничего, кроме инструментов, туалетной бумаги и кофе. Он выругался по-русски и вернулся к сейфу. Быстро, почти равнодушно сгребал он отборные драгоценные камни, набивая ими карманы. Чтобы запутать полицию, которая знает, что вор заберет самые большие вещи, он запихивал в мешок для мусора все.
     В конце концов, Америка слишком дорогая страна, и деньги здесь не помешают.
     Солнце выглянуло между низко бегущими облаками, которые подгонял ветер, и осветило окна магазина "Вечные грезы". Внутри царил полный беспорядок. Уокер и Фейт уже с порога увидели выдвинутые ящики, открытый сейф, разбросанные инструменты и оборудование. Фейт ахнула.
     - Нет! - Уокер выхватил у нее ключи, когда она намеревалась открыть ими входную дверь. - Там кто-то может быть. Вызови полицию. Потом позвони Арчеру.
     Когда прибыла первая полицейская машина и начались расспросы, Фейт хотелось кричать, а старший офицер замерзшими пальцами записывал в блокнот ее ответы и ответы Уокера.
     Она отчаянно рвалась внутрь - посмотреть, проверить, что украдено.
     Уокер был гораздо терпеливее. По крайней мере внешне он казался таким. Опираясь на трость, он повторял все снова во второй раз и в третий, столько, сколько спрашивали.

***

     Арчер появился сразу же, как только полицейские закончили осматривать место преступления. Фейт не заметила, что у него была кобура под курткой. Уокер заметил, но ничего не сказал.
     - Мне необходимо проверить, что пропало, и начать работать, - мрачно сказала Фейт.
     - Помощь уже в пути, - сказал Арчер. - Скоро соберутся все няньки.
     - Благодарю, - утомленно улыбнулась Фейт и направилась к компьютеру.
     - Оставь это Кайлу, - сказал Арчер. - Тебе надо заняться ожерельем, закончить его и упаковать для поездки.
     - Теперь я не могу поехать в Саванну, - нетерпеливо проговорила Фейт.
     - Но ты не сможешь уехать только в течение трех дней, - возразил Арчер.
     - Я вообще не могу. У меня нет на это времени.
     Арчер пропустил ее слова мимо ушей, повернулся к Уокеру и тихо произнес:
     - Не спускай с нее глаз, пока не сдашь ее на руки Кайлу или мне. Недалеко отсюда обнаружено тело мужчины. Его убили прошлой ночью.
     Глаза Уокера превратились в щелки.
     - Я понял.
     - Надо отправить ее в Саванну, - продолжал тихим голосом Арчер. - Она будет упрямиться, отбиваться, но в конце концов согласится.
     Уокер кивнул.
     - Если что-то случится, сразу дай мне знать, - предупредил Арчер.
     - Дам.
     Арчер в этом не сомневался. Он большими шагами направился к входной двери. Казалось, что ему очень хочется что-нибудь пнуть.

***

     - Я не могу поехать на выставку, оставив все в таком беспорядке? крикнула Фейт вслед Арчеру. - А если я стану наводить порядок, у меня не будет времени закончить ожерелье!
     - Заканчивай ожерелье, - бросил Арчер, - а я позабочусь о наведении порядка.
     - Но... - Она уже говорила с дверью. Фейт отшвырнула ногой пустую банку из-под пасты для полировки. Жестянка с грохотом ударилась о верстак. - Черт побери! Я не могу оставить свой магазин! - выругалась она.
     - Этот парень, который платит по счетам, обладает большим правом голоса, - небрежно заметил Уокер.
     - Но... - снова начала она.
     - Расслабься, милая, - прервал он ее на полуслове. - Ты обещала Мел ожерелье, и ты обещала быть у нее на свадьбе. Столько работать, чтобы произвести фурор на выставке в Саванне, - и отказаться от поездки! Ты единственный дизайнер в нашем округе, которого туда пригласили, и просто должна быть там. Ты должна улыбаться и очаровывать покупателей в Саванне, а не сидеть в Сиэтле, заламывая от безысходности руки.
     - Откуда ты знаешь о приглашении? - Она вытерла пыльные руки о джинсы и принялась складывать инструменты на верстак.
     - Арчер любит похвастаться своей умной и красивой сестренкой.
     - Красивой? - недоверчиво переспросила она и запустила руки в волосы. Фейт сегодня спала ужасно и едва нашла в себе силы подкрасить ресницы. - Как он говорит про меня - не лишена живости и обаяния?
     Уокер бросил на нее укоризненный взгляд. Фейт не походила на женщину, которая напрашивается на комплименты. Не важно, что она видела в своем зеркальном отражении. Главное, что Уокеру глаза не изменяли, черт побери!
     - Нормальная женщина, глядя в зеркало, не может посмотреть на себя глазами другого человека, особенно любящего, - пробормотал он. - Так считается, Господи.
     - Что? - переспросила Фейт.
     - Арчер считает тебя красивой, - пояснил Уокер. Она улыбнулась и снова запустила пальцы в волосы. Ногти ее были чистыми, короткими и отполированными. Она не покрывала их лаком, если могла обойтись без этого. Десять минут за верстаком обычно сводили на нет тридцатидолларовый маникюр.
     - С тех пор как появилась Ханна, Арчер думает, что весь мир прекрасен.
     - Не смеши. Он такой же, как прежде, - сказал Уокер. Фейт не ответила. Она барабанила пальцами по верстаку и осматривалась, мысленно отмечая, что украдено.
     - Независимо от того, что пропало, тебе выплатят страховку, - начал Уокер.
     - Это не заменит утраченного, - прервала его Фейт. - Большинство моих камней, как и все мои эскизы, в единственном экземпляре.
     - Это поможет найти украденные вещи, которые наверняка попытаются продать. Кайл поместит в Интернете описание украденного и разошлет по всем магазинам. Ты ничем не поможешь делу. Твоя задача - ехать на показ в Саванну, ошеломить там всех дизайнерским талантом и получить заказов на миллион долларов.
     - Послушать тебя - все совсем просто.
     - С твоим талантом миллион - это чепуха.
     Она медленно повернулась к нему, ее взгляд замер. Фейт больше не смотрела на разворованный магазин. Она научилась отличать ложь от правды - большое спасибо бывшему жениху. Уокер не обманывал ее. Он действительно восхищался ее работами.
     - Спасибо, - сказала Фейт. - Мне было важно это услышать. Ты хороший человек, Оуэн Уокер.
     - Не за что.
     Он улыбнулся, обрадовавшись ее словам. Теперь ему будет гораздо проще охранять ее от неприятностей. Фейт не станет драться с ним за каждый дюйм собственной свободы.

***

     Федеральное здание в Сиэтле было похоже на бежевый куб. Оно походило на больницу или тюрьму.
     В скучных коридорах за скучными дверями лежали стопки скучных отпечатанных, скопированных и зарегистрированных бумаг. Несколько дверей вело к особенным офисам, документы в которых не копировались и не заверялись.
     Одним из таких офисов руководила гибкая темноволосая женщина по имени Эйприл Джой, которая ничуть не была похожа на свое имя.
     Она только что прочитала сообщение, которое получила по факсу. Это был длинный список украденных драгоценных камней, присланный ее агентом из департамента полиции Сиэтла.
     - Дурак! Идиот! Как он смел подставлять свою задницу за горстку драгоценных камней?
     Максимилиан Бартон слушал ее с убийственным спокойствием. Он работал на Эйприл Джой достаточно долго и знал, как сильно она разъярится, когда узнает, что ее правая рука, лучший агент в мафии, находился на грани ареста за кражу.
     - Я думаю, он искал что-то еще, - спокойно заметил Бартон. - Когда он не нашел это, то попытался инсценировать обычное ограбление, чтобы запутать следы.
     - Но почему он не бросил эти чертовы камни в ближайший канализационный люк? - спросила женщина. - Почему он попытался их заложить?
     Бартон пожал плечами:
     - Может быть, ломбард в Ленинграде работает не так хорошо. Или город называется Санкт-Петербург? Я все время забываю.
     Эйприл Джой бросила на Бартона убийственный взгляд, но Бартон даже не вздрогнул. Он был без ума от этой женщины. Несмотря на то что Эйприл была маленькая и стройная, как прекрасный самурайский меч, она отличалась очень сильной волей и характером. Сегодня она была в красном брючном костюме, который ей потрясающе шел. Даже электронное удостоверение личности на шее ничуть не умаляло чувственности, которая исходила от нее.
     - Этот парень - главный помощник Тарасова. Он прилетел вчера в полдень рейсом "Аэрофлота" из Магадана с паспортом на имя Ивана Ивановича Иванова, гражданина США, - сказал Бартон. - Кто-то сделал ему таможню в Анкоридже, но мы позволили ему въехать только для того, чтобы понять, зачем он прибыл. Его "вели" до отеля, оттуда до магазина Фейт Донован на Пайонер-сквер.
     Эйприл Джой поморщилась:
     - Господи, снова Донован. Каждый раз я натыкаюсь на кого-то из них. Что этот русский хотел от нее?
     - Подарок для своей матери на день рождения.
     - Чепуха.
     Бартон улыбнулся своей обычной улыбкой. Хотя он и был лысеющим человеком средних лет, но в определенных кругах слыл все той же акулой, что и раньше, хватка которой была по-прежнему смертельной.
     - Он довольно симпатичный, - продолжал Бартон. - На самом деле симпатичный. После встречи с Донован он зарегистрировался в "Олимпик", снял себе девочку. Мои парни продолжали наблюдение за комнатой, полагая, что русский не выйдет оттуда раньше проститутки. Он, очевидно, заплатил ей сотен пять за то, чтобы она осталась на всю ночь, а тем временем, замаскировавшись под человека из обслуги, выскользнул из номера. Русский удрал из города, но мы час назад заставили его вернуться. У него на руках были квитанции на заложенные драгоценные камни плюс две штуки баксов наличными. Примерно в то время, когда мы схватили его, департамент полиции Сиэтла начал распространять этот список. Квитанции о закладе и список повторяли друг друга.
     - Полицейские вышли на него?
     - Еще нет, но это, вероятно, вопрос времени. Кайл Донован обклеил город листовками с описанием. Он предлагает награду за вещи, и больше, чем они стоят.
     - Иванов - глупый ублюдок, чертов дурак, - ругалась Эйприл. - Если ему нужны деньги, он должен был прийти к нам.
     - Может быть, он слышал о том, что правительство сокращает бюджет? - предположил Бартон.
     - Может быть, он просто идиот? Проверь, не получил ли ломбард вознаграждение от семьи Донован.
     - Я уже выкупил эти вещи.
     - Вдруг хозяин магазина позвонит Донованам?
     - Нет. Мы все предусмотрели.
     - Хорошо. Пришли Иванова ко мне. Потом позвони Тарасову. Когда дозвонишься, переведи звонок на мою линию. Я могу говорить по-русски, но все эти головорезы говорят по-чеченски, когда хотят проявить осторожность.
     Иванов пришел через несколько минут. Он быстро разделался со своим прежним гардеробом и теперь снова был одет как состоятельный мафиози - итальянское кожаное пальто, перчатки, темно-синий французский шерстяной костюм и шелковая серая рубашка ручной работы. Блестящие итальянские туфли, шляпа цвета древесного угля и внушительное бриллиантовое кольцо завершали ансамбль.
     - Зачем ты ограбил магазин Фейт Донован? - довольно прохладно спросила его Эйприл.
     - Я... как бы это сказать... не делал этого, - сказал русский.
     - Я... как бы это сказать... не дура, - в тон ему возразила Эйприл. - Ты единственный, кто виноват в том, что твою задницу выслали отсюда. Теперь ты снова пытаешься сунуться. Зачем ты ограбил магазин Фейт Донован?
     Он пожал плечами и продолжил смотреть ей прямо в глаза.
     - Из-за денег. Из-за чего же еще?
     Это был своего рода прогресс.
     - Мой помощник звонит Марату Борисовичу Тарасову, - сказала она. - Если мне понравится его ответ не больше твоего, я отправлю тебя следующим рейсом в Сибирь, - улыбнулась она. - Уверена, что Дмитрий Сергеевич Соколов встретит твой самолет.
     На какие-то доли секунды Иванов изменился в лице. Эта женщина была хорошо информирована. Соколов - самый жестокий враг, самый главный конкурент Тарасова, человек, который сейчас пытается затянуть петлю на шее Тарасова из-за так называемого "Сердца полуночи".
     Коварная улыбка женщины сообщила ему, что Эйприл Джой прочитала его мысли с такой легкостью, будто он не думал, а произносил их вслух.
     - Я сам поговорю с Маратом Борисовичем, - сказал Иванов после секунды молчания.
     - Ты это сделаешь, малыш. - Она посмотрела на Бартона, вошедшего в комнату. - Ты с ним связался?
     - Третья линия. Он в нетерпении. Он шел на обед.
     - Если он пропустит обед, это пойдет на пользу его сосудистой системе. - Она села за стол серо-стального цвета, который, казалось, прибыл сюда из кладовых морского ведомства, и взяла трубку.
     Иванов терпеливо ожидал, пока Эйприл переведет разговор на громкую связь. Когда русские начали разговор, она внимательно в него вслушивалась. Иванов пытался объяснить Тарасову свое затруднительное положение. Она долго ждала момента, когда сможет нанести хороший удар по Марату Борисовичу Тарасову. "Сердце полуночи" сослужило бы е