- Сэр Дункан, госпожа. Он велел мне.
     Мэг оцепенела.
     - Что сказал тебе Дункан?
     - Не давать приезжим оленины.
     - Да. Понимаю.
     И она действительно поняла.
     И это огорчило Мэг. Она была рада, что Дункан вернулся из крестового похода, поскольку его брат Руфус не был заинтересован в сохранении мира с Генрихом. Не имело значения, что Мэг совсем не нравилось быть заложницей странного норманнского рыцаря, если это принесет мир северным землям и кровопролитие будет остановлено. Постоянная война с английским королем - и между честолюбивыми саксонцами, потому что рыцари, такие как Дункан, уже не могли жить без "крестовых походов", - разоряла жителей поместья Блэкторн и разбивала их надежды на лучшее будущее.
     Вассалы винили во всех своих бедах хозяина, шептали о мести колдуньи леди Анны своему жестокому мужу. Мэг тоже винила своего отца за разоренные поля, на которые он не обращал внимания, будучи одержим идеей остановить растущее влияние англичан, выдав дочь замуж за Дункана из Максвелла по прозвищу Шотландский Молот.
     "Ах, Дункан, не уступай моему отцу. Иначе это приведет к бедствиям и голоду, луга окрасятся кровью, и многие славные воины сойдут в могилу до срока".
     - Миледи?
     Голос лесника звучал неуверенно. Дочь хозяина смотрела на него спокойно и властно. Она казалась гораздо старше своих девятнадцати лет.
     - Ты можешь идти, - произнесла Мэг сдержанно. - Спасибо, что сказал правду, хотя, боюсь, уже слишком поздно. Подумай, как поймать оленя. На свадебном пиру должна быть оленина, чего бы это ни стоило.
     Лесник в знак почтения дотронулся грубыми пальцами до лба, но почему-то не уходил.
     - Что-нибудь еще? - спросила она.
     - Дункан, - просто ответил лесник.
     - Он не хозяин замка Блэкторн. И не станет им. А я хозяйка. И я останусь ею.
     Лесник взглянул в сузившиеся зеленые глаза Мэг и благоразумно решил, что пусть хозяева сами разбираются между собой. Он лучше будет охотиться.
     - Да, хозяйка.
     "Этой борьбе необходимо положить конец, - говорила себе Мэг. - Иначе оставшихся в живых не хватит на то, чтобы хоронить мертвых, не говоря уж о том, чтобы пахать землю. Если еще один урожай погибнет, замку Блэкторн придет конец".
     Что-то пушистое нежно прикоснулось к ноге Мэг и отвлекло ее от мрачных мыслей. Она посмотрела вниз и увидела, что Черный Том поднял мордочку и смотрит на нее.
     - Не сейчас, Том. Сначала я должна повидать Дункана.
     Черный Том облизнулся и направился к амбару. Мэг от души пожелала ему удачи. Она сомневалась, что в амбаре было столько зерна, чтобы соблазнить хоть одну мышь покинуть свое поле, где у нее была пусть и скудная, но все же пища. И, закрывшись капюшоном от пронизывающего ветра, Мэг направилась в замок.

***

     - Церковь даст согласие на ваш брак, - произнес лорд Джон хрипло. - Все, что вы должны сделать, это отнять золото норманнов. И, главное, их жизни!
     Зловещая улыбка исказила лицо Дункана, напоминая о крови викингов, которая перемешалась в нем с шотландской кровью, и теперь эта смесь бурлила, как река, вышедшая из берегов.
     - Да будет так, - заключил он. И засмеялся.
     Бледные губы лорда Джона тронула улыбка, которая была холоднее, чем камни замка. Его внебрачный сын был похож на него - те же карие глаза и красноватые волосы; оба они были воинами, которые ни о чем не спрашивали и не знали пощады.
     - Пошли известие своим людям, - продолжал лорд Джон. - Пусть они смешаются с гостями на брачной церемонии в часовне. Потом...
     Внезапно Джон прервался - приступ кашля сотрясал его хилое тело.
     Дункан подошел к постели и приподнял отца, помогая ему переждать мучительные минуты. Он поднес кружку с элем к сухим губам старика и поддерживал его, пока тот не выпил почти все.
     - Вам нужно отдохнуть, - предложил отцу Дункан.
     - Нет. Послушай меня. Буду я жить или умру, ты должен сыграть свадьбу до того, как сюда понаедут норманны! Ты должен! И только после этого...
     Снова кашель помешал ему продолжать. Когда он утих, Дункан опять поднес к губам старика кубок; но теперь он добавил еще две капли снадобья, которое приготовила Мэг, чтобы облегчить боль.
     - Успокойтесь, - сказал Дункан. - Я слушаю. Что вы задумали?
     Неожиданно легким жестом Дункан отбросил со лба прядь волос, поседевших за один год, когда недуг сразил лорда Джона.
     - Найди Мэг, - проговорил Джон хрипло. - Она должна это знать.
     - Я пошлю за... - начал Дункан.
     - Не нужно, - сказала Мэг, входя. - Я уже здесь.
     Она сняла крестьянское платье. Сейчас на ней была длинная нижняя туника из легкой розовой шерсти и внешняя, зеленого цвета, украшенная богато расшитой лентой. В отличие от тех, что носили другие женщины, туника Мэг даже не касалась земли, так как девушке не хватало терпения постоянно подбирать подол. Ее узкая талия была перехвачена шарфом, который крест-накрест обвивал ее бедра и завязывался спереди, придерживая полы одежды, когда она собирала травы.
     - Зачем вы звали меня? - спросила Мэг.
     Она смотрела то на пышущую здоровьем фигуру Дункана, то на бледную тень, в которую превратился отец. Она заметила, что маленькая бутылочка с лекарством открыта, и быстро взглянула на Дункана.
     - Только две капли, - произнес он, поняв ее немой вопрос.
     Она сжала губы.
     - Он принимал лекарство перед обедней.
     Все находящиеся в комнате знали, что лекарство было очень сильным. От шести капель человек засыпал без снов. В три раза большая доза могла его убить. Такому тяжелому больному, как ее отец, следовало давать снадобье с большой осторожностью.
     - Какая разница, - прохрипел лорд Джон, - умру я раньше или позже. Слушай хорошенько, дочь Анны из рода Глендруидов. Ты выйдешь замуж утром, до свадебного пира.
     - Какого пира?! - возмущенно воскликнула Мэг. - Дункан запретил леснику...
     - Молчать! - Джон снова закашлялся, но на этот раз не так сильно. - Когда священник спросит тебя, согласна ли ты выйти замуж, ты должна сказать "нет".
     - Но...
     Сухим и слабым голосом Джон перебил Мэг; в его глазах полыхало пламя, словно он был близок к помешательству.
     - Когда ты откажешься, норманны будут в замешательстве, - сказал Джон. - Дункан и его люди перебьют их. Ты станешь женой Дункана еще до того, как высохнет кровь на полу часовни.
     - Этого не может быть, - прошептала Мэг.
     Пораженная, она смотрела на Дункана. Его лицо было жестко и холодно. От него не стоило ждать помощи.
     - Церковь запретила наш брак шесть лет назад, - возразила она упрямо. - И по весьма веской причине. Ты ведь мой брат!
     Несколько долгих минут тишину нарушало только прерывистое дыхание человека, из последних сил цепляющегося за жизнь.
     Дункан смотрел на лорда Джона.
     - Скажи ей, - попросил старик.
     С видимой неохотой Дункан отвернулся от отца и посмотрел во внимательные зеленые глаза девушки, которая на самом деле не состояла в кровном родстве с мужчинами, находившимися в комнате.
     - Самое большее, милая Мэгги, я прихожусь тебе троюродным братом.
     - Не может быть, - ответила она. - Ты внебрачный сын лорда Джона из Блэкторна. Это видно любому, имеющему глаза.
     - Да. Я его сын. Но ты не его дочь.
     Мэг отступила назад, пытаясь, справиться с собой. Потом она снова выпрямилась и гордо подняла голову.
     - Что ты сказал? - спросила она.
     Прежде чем Дункан успел что-нибудь ответить, заговорил Джон.
     - Твоя мать была брюхата, когда мы поженились, - проговорил он грубо. - Может быть, ты внебрачная дочь моего сводного брата. А может быть, и ребенок какого-нибудь конюха, как думаю я. Сука уже сдохла, и мне теперь все равно - я ведь скоро умру.
     - Я не верю вам, - произнесла Мэг твердо. - Может быть, вы и заставите поверить в эту ложь священника, посулив ему много золота, и проведете Дункана, обещая ему то, что не сможете выполнить, но меня вы не обманете. Я дочь хозяина замка Блэкторн. Я знаю это так же твердо, как и то, что растения всегда поворачиваются к солнцу!
     Джон попытался приподняться, но смог только перевернуться на бок, чтобы посмотреть в лицо девушке, чье рождение было величайшим оскорблением, когда-то нанесенным гордому саксонскому тану.
     - Посмотри на меня, колдунья Глендруидов, - сказал он резко. - Узнай перед моей смертью правду. Ты не моей крови. Дункан моей. Несмотря на запрет английского короля и предательство женщины из рода Глендруидов, мой сын унаследует мои земли.
     Мэг почувствовала, что лорд Джон не врет: она не его дочь.
     На секунду у нее перехватило дыхание. Холод сковал ее, вызывая дрожь во всем теле. Она всегда знала, что ее отец с трудом переносит ее присутствие, и только теперь поняла почему.
     - Ваш сын унаследует только смерть, - произнесла она низким голосом.
     - Я не собираюсь слушать твои проклятия, колдунья! - прошипел Джон.
     - Проклятия? Что за чушь! - ответила Мэг. - Любому понятно, что в этой резне, которую вы планируете в церкви, не будет победителей.
     Она повернулась к Дункану, который с несчастным видом смотрел на нее.
     - Прости, любимая, - прошептал он. - Я не хотел, чтобы ты знала об этом.
     - Незаконнорожденная я или нет, сейчас не имеет значения. Послушай меня, лорд Джон уже почти в объятиях смерти и не может распоряжаться судьбой живых.
     - Мэгги...
     Она приложила палец к своим губам, останавливая его.
     - Не зови меня Мэгги, Дункан из Максвелла. Клянусь, мы, наверное, все же одной крови с тобой, потому что на меня не действует твое обаяние!
     Кривая улыбка исказила лицо Дункана.
     - В этом ты вся. Вот поэтому ты мне и нравишься. Мы будем чудесной парой.
     - Разрази меня Господь, - проговорила Мэг сквозь зубы, и оба мужчины онемели от изумления. - То, что разум лорда Джона помутился, извиняет смертельная болезнь. А что оправдывает тебя, Дункан? Или честолюбие так ослепило тебя, что ты не видишь исхода?
     Дункан открыл было рот, чтобы ответить, но Мэг продолжала злым и одновременно умоляющим голосом.
     - Король Генрих не простит вероломного убийства своих рыцарей, - сказала Мэг. - Великие бароны тоже...
     - Они воюют с кельтами на юге, - грубо прервал ее Дункан, - когда не заняты междуусобицами или заговорами против короля. Они пытались прорвать северные границы, но не смогли этого сделать.
     - У них не было особых причин упорствовать. Гораздо легче было завоевать южные земли.
     - Именно так. Они не хотели...
     - Но они захотят! - страстно перебила Мэг. - Вы дадите им недостающий повод.
     - Мэгги...
     - Норманнские бароны ссорятся между собой, потому что им больше нечем развлечься, - продолжала Мэг. - Убей Доминика Ле Сабра, и ты подаришь им лучшую в мире игру. Войну.
     Дункан пожал плечами:
     - Это битва, в которой не может быть победителей.
     - Ты не можешь! Если я вижу это, почему этого не понимаешь ты?
     - У тебя доброе сердце, и ты не хочешь крови, - Дункан улыбался. - И это еще одно из твоих достоинств, Мэгги.
     - Побереги свой мед для девок, - холодно произнесла она. - Меня не так легко обмануть. И английского короля тоже. Когда молва об этом кровопролитии достигнет Лондона, король и его бароны объединятся и устроят здесь такую бойню, о которой люди будут помнить не одну сотню лет! У вас же только двенадцать рыцарей...
     - Шестнадцать.
     - ...и толпа грубых скотов, которые способны убивать лишь беззащитных женщин и детей.
     - Довольно! - потребовал Дункан.
     - Нет. Я не остановлюсь, пока ты не поймешь, что ты не можешь победить.
     Дункан схватил Мэг за плечи и сжимал до тех пор, пока она не перестала вырываться.
     - Помни одно, - заявил он решительно. - Если ты выйдешь замуж за этого норманнского выродка, я буду вынужден защищать то, что принадлежит мне по праву рождения...
     - Нет, - воскликнула она гневно. - У незаконнорожденных нет прав!
     - ...и перейдет в чужие руки, - продолжал Дункан, не обращая внимания на ее слова. - И вместе с землей ему достанется зеленоглазая колдунья из рода Глендруидов, которую вассалы Блэкторна любят больше всех, кроме разве что Господа Бога. Вот почему лорд Джон не лишил тебя наследства. Тогда вассалы побросали бы свои плуги и разбежались бы отсюда, как с проклятого места.
     Дрожащая, побледневшая, Мэг снова рванулась из рук Дункана. Но он едва замечал ее жалкие попытки освободиться.
     - Так знайте, леди Маргарет. Я получу землю и знатную жену, чтобы иметь наследников. Нужно ли мне будет убить для этого десять или десять тысяч норманнов, я получу эту землю.
     Губы Мэг мучительно искривились - она пыталась сдержать слезы. В ней боролись жалость к Дункану, другу игр ее детства, и уверенность в том, что его план разорит земли и крестьян, которых она так любила.
     - Ты хочешь, чтобы я ввергла замок Блэкторн в пучину войны и бед, - прошептала она.
     - Я прошу тебя не выходить замуж за грубого норманна. Неужели ты не можешь сделать мне такого одолжения?
     Мэг зарыдала, не видя для себя выхода.
     - Не проси милости у колдуньи Глендруидов, - зло проворчал Джон. - Я приказываю тебе, Маргарет. Я хозяин этого замка, и ты такая же моя собственность, как и свинья, роющаяся у меня во дворе. Ты подчинишься мне или проклянешь тот день, когда появилась на свет.
     - Не бойся, Мэгги, - сказал Дункан мягко, погладив ее длинную косу. - Ты не будешь виновна в пролитой крови.
     Мэг закрыла глаза, стараясь не выдать гнев, охвативший ее, когда она подумала о безмерном честолюбии мужчин, отца и сына. Она знала, что ее жизнь и ее тело будут ставкой в игре короля, и знала, что это суровая обязанность знатной женщины.
     Но позволить использовать себя как предлог, чтобы развязать войну, она не могла.
     - Я не могу, - сказала Мэг.
     - Ты сделаешь это, - прошипел Джон. - Ты станешь женой Дункана - или забавой для его воинов!
     - Лорд Джон... - начал Дункан.
     - Молчать! Еще лучше, если у тебя будет нормальная жена, а не это зеленоглазое отродье Глен-друидов! Это по твоему настоянию я согласился просить ее помочь нам. Но она не захотела. Теперь иди и прикажи своим людям подниматься и убить...
     - Нет! - воскликнула Мэг. - Отец...
     - Я не твой отец.
     Дункан и лорд Джон загнали ее в ловушку.
     Мэг сжала пальцы так сильно, что они побелели. Руки потеряли чувствительность.
     - Я... - начала она, но ее голос сорвался.
     Двое мужчин смотрели на нее одинаковыми карими глазами, они были так похожи и в то же время так непохожи друг на друга. В глазах Джона была ненависть, такая же старая, как и измена ее матери. В глазах Дункана светилась надежда, которая жила в нем с тех пор, как он узнал, кто его настоящий отец.
     - Мэгги? - спросил он спокойно.
     Она склонила голову.
     - Я сделаю то, что должна сделать, - прошептала Мэг.

Глава 5

Мэг почти выбежала из покоев лорда Джона. Прежде чем покинуть замок, ей нужно было сделать много разных дел: приготовить про запас лекарства для крестьян, которые нуждались в ее помощи, вынести и спрятать одеяла и еду, чтобы хватило недели на две.
     "А что потом"? - спрашивала она себя.
     Но ей ничего не приходило в голову, кроме очевидной вещи: что бы ни случилось, это все же лучше, чем быть камнем преткновения в споре, из-за которого ее любимый Блэкторн может быть разорен.
     Пламя свечей колебалось и дрожало, когда Мэг летела вниз по винтовой лестнице. Когда она достигла большого зала, то увидела, что ее догоняет взволнованная Эдит.
     - Миледи...
     - Не сейчас, - прервала ее Мэг.
     - Но лорд Доминик хочет...
     - Позже. Мне необходимо приготовить лекарство.
     Эдит, с которой Мэг никогда не говорила таким ледяным тоном, на минуту потеряла дар речи и опомнилась только тогда, когда увидела, что ее госпожа исчезает в дверях.
     Испугавшись, что Эдит кинется за ней, Мэг побежала еще быстрее. На первом этаже она не встретила никого, кроме слуг. Она умерила шаг, но все же шла так быстро, что накидка развевалась за ее спиной.
     Она спустилась в подземелье.
     Маленькие темные комнаты, больше похожие на кельи, мелькали мимо Мэг. Там хранились эль и продукты. Запахи сваленных в кучу кореньев и пивных бочек витали во мраке, пахло соленой и копченой рыбой и угрями в бочонках, на стенах висели связки домашней птицы. Но сквозь эти кухонные ароматы пробивался диковинный запах сухих трав, собранных еще леди Анной для приготовления лекарств.
     Мэг живо помнила свою мать. Ей представлялось, как они стоят в саду или в поле среди трав; звучит мелодичный голос леди Анны, она рассказывает Мэг о каждом растении: одни можно использовать для заживления ран, другие - для лечения легкого недуга, третьи - для облегчения тяжких страданий больных. Огород, где росли травы, сад и ванная комната были устроены по замыслу леди Анны; все это было необходимо для здоровья и благополучия жителей замка, о которых она заботилась согласно древним традициям рода Глендруидов.
     В комнате, где были развешены травы, стояли два стола, на которых по отдельности резали, измельчали и толкли листья, стебли, цветки, корни и кору; из них Мэг готовила лекарства. Маленькие ящички, горшочки, чаши, ступки и пестики, ножи и ложечки были расставлены в строгом порядке.
     В каменной стене в двенадцати нишах лежали пучки растений, которые нужно было хранить в сухом месте вдали от солнечных лучей. Резервуары ждали, когда их наполнят свежей талой водой, которая собиралась в колодце, вырытом в центре замка, так как вода была главным компонентом многих ритуалов Глендруидов.
     Мэг глубоко вздохнула, знакомая смесь запахов наполнила ее легкие, вытесняя из памяти зловонный воздух комнаты больного. Через минуту руки перестали дрожать, а холодок в груди прошел. Мэг любила великодушие и безмятежность трав, их молчаливое обещание, что боль утихнет и все плохое уйдет безвозвратно.
     "Но ничто в этой комнате не может излечить от войны, избавить от голода и кровопролития".
     От этих печальных мыслей Мэг снова ощутила холод в груди.
     - Я не могу послать своих людей в эту резню, - прошептала она, обводя комнату глазами, полными ужаса. - И для чего? Дункан все равно не сможет победить. Господи! Помоги ему понять это!
     И хотя Мэг молила Бога об этом, она знала, что намерения Дункана останутся неизменными. В церкви будет кровавая стычка, в которой погибнут или Дункан, или норманнский рыцарь.
     - О, Дункан! - произнесла она, закрыв лицо руками. - Я не хочу твоей смерти. Из всех, кого я знаю, только ты, мама да Старая Гвин хоть когда-нибудь заботились обо мне. Что же мне делать?
     И, словно леди Анна была жива, Мэг услышала ее слова:
     - Делай то, что можешь, дочка. А в остальном положись на Бога.
     Мгновение спустя Мэг выпрямилась, вытерла слезы и попыталась сосредоточиться на том, что раньше всегда помогало ей. Одним из самых любимых занятий было составление душистых букетов из трав, которые, если их привязать возле постели, услаждали чувства и оберегали от злых духов. Жена привратника Гарри была прикована к постели во время тяжелой беременности, и требовалось придумать что-нибудь, чтобы облегчить ее страдания.
     Все необходимое было у Мэг под рукой, так как еще раньше она приготовила травы для своей брачной постели, для постели, на которую она должна была лечь девственницей, а встать - женщиной.
     Неожиданно она представила себе пальцы Доминика, так нежно гладившие птицу, что та успокоилась. Мэг хотелось узнать, что почувствовала бы она, если бы кто-нибудь был так же нежен с ней. Она не видела ласки от человека, который назывался ее отцом.
     "Интересно, если бы мы поженились, обращался бы со мной Доминик так же бережно, как с соколом, или видел бы во мне соперника, которого необходимо победить?"
     Мэг вспомнила, как кончик его языка слегка коснулся ее нижней губы. Прикосновение было легким, как дыхание, а ласка такой упоительной и неожиданной, что даже сейчас девушка почувствовала дрожь. Это было какое-то странное чувство. За всю свою жизнь он