еребец высотой семнадцать с половиной хэндов <Один хэнд - примерно 4 дюйма, или 10 см. - Здесь к далее примеч. пер.>, гнедой, без единого белого пятнышка, на три четверти чистокровный...
     - Хорошо, хватит, Рейн Смит, - прервал ее мужчина, делая ударение на фамилии.
     Он смотрел на Рейн в упор, уже не так сильно придавливая ее, и теперь она отчетливо почувствовала в нем мужчину. Он убрал руку и с ее горла.
     Но относился к ней все еще настороженно. А в светлых глазах по-прежнему сквозила напряженность.
     - Ты можешь называть меня Корд Эллиот, - сказал он, криво усмехаясь.
     Ему хотелось добавить, что она безобразно получилась на фотографии для олимпийского удостоверения личности. Фотографа стоило бы просто убить. Или повесить.
     Фотография не передает ее ума, уязвимого взгляда потрясающих карих глаз, а также соблазнительных губ и волевого подбородка.
     Словом, это дочь Чандлер-Смита, никакого сомнения.
     В мире Корда ошибка на одну сотую процента означает смерть.
     - Если не по душе имя Корд, я с удовольствием выслушаю любые предложения, - добавил он шутливым тоном.
     Рейн уставилась на него, совершенно очарованная внезапно потеплевшим взглядом голубых глаз. Как будто в самой глубине их растаял лед. Вдохнув наконец полной грудью, она ощутила запах нагретой солнцем травы и тепло, исходящее от сильного мужчины.
     Ее ошеломила близость Корда.
     - Тебе бы не понравились мои предложения, - с трудом проговорила она. - Ты услышишь много разных имен, если окажешься возле конюшен. Особенно во время соревнований.
     - Наездница? Гм... - низким голосом произнес Корд, глядя на гибкое тело девушки. Он был почти уверен, что знает, кто она такая, но разница между "почти" и "уверен" отправили на тот свет немало парней.
     - Да, - сказала Рейн холодно. - Моя специализация - конное троеборье.
     - Вот почему ты умеешь расслабляться и контролировать себя. Даже не зная, как безоружной противостоять нападению. Ты - продукт слишком цивилизованного обучения, у тебя нет опыта, который дается в кубинском или ливанском лагере боевиков.
     - Лагере боевиков? - изумленно спросила она. Опьянение, возникшее от успокоенности, пропало, словно его никогда и не было. Неожиданно Рейн испугалась, что оказалась в руках сумасшедшего.
     - Не прикидывайся, будто никогда о таком не слышала. Он существует.
     - Ты о чем?
     - О терроризме.
     Корд отвечал почти машинально. Его внимание привлекли волнующие выпуклости грудей Рейн. Она резко вздохнула, и ему понравилось то, что он увидел.
     - Терроризм? Это смешно! Я похожа на террористку? - сердито осведомилась она.
     - Клыков у тебя, конечно, нет. - Он улыбнулся собственной мрачной шутке. - Милочка, последний террорист, с которым я имел дело, был одет в желтое шелковое бальное платье и источал ненависть и запах кордита. - Заметив замешательство Рейн, Корд услужливо добавил:
     - Кордит - это взрывчатый порошок.
     - Бальное платье? - повторила Рейн потрясение. - Террористкой была женщина?
     - У мужчин вообще-то нет специального органа насилия.
     - Но...
     Корд продолжал говорить, будто она его не прерывала:
     - От тебя не пахнет, как от террористки. - Он оглядел ее, и взгляд этот был более чувственным, чем его прикосновение, когда он обыскивал ее с ног до головы, пытаясь найти оружие. Он наклонился к шее Рейн и медленно вдохнул. - От тебя пахнет солнечным светом, высохшей травой и эвкалиптом, - проговорил он гортанным голосом.
     А еще она источала будоражащий запах женщины, но вряд ли стоит говорить ей об этом прямо сейчас.
     От Рейн не укрылось, как сладострастно раздувались его ноздри, когда он вдыхал ее запах. Она задержала дыхание, как любитель-наездник, приблизившийся к высокому барьеру. Она чувствовала себя беззащитной, рассерженной и до крайности растревоженной.
     Поэтому опрометчиво бросила вызов Корду - уж лучше разозлить его, чем пасть жертвой его чувственности.
     - Даже если среди террористов есть женщины, какой от меня здесь может быть вред? От меня одной?
     - Ты можешь заложить взрывное устройство.
     - Это смешно.
     - Что ты разбрасывала вокруг?
     Вопрос прозвучал так, словно ее ответ Корда совершенно не заботил. Но его глаза стали ледяными и безжалостными. Разницу между "почти уверен" и "абсолютно уверен" он никогда не сбрасывал со счетов. Поскольку цена ошибки - смерть.
     Рейн ощущала тяжесть тела Корда. Он был похож на Дева, готового к прыжку вслепую, стоило лишь получить сигнал наездника.
     - Камешки, - быстро сказала она. - Я кидала гальку. Это привычка. Я обычно подбираю их и кидаю, когда о чем-то думаю. - Потом горячо добавила:
     - Бессмысленно заниматься мной! У меня в рюкзаке бомба не поместится!
     Даже при том, что Чандлер-Смит обладал фантастическим умением оградить семейство от своей работы, Корд и подумать не мог, что его дочь окажется столь наивной.
     - Проводам и взрывателю не надо много места, - проговорил он нетерпеливо. - Никому не нужен даже фосфор. В твой рюкзак войдет шашка, а то и добротный старомодный динамит, от которых ночью может прогреметь взрыв. - Его голос стал отрывистым и настойчивым:
     - Зачем ты здесь копала?
     - Посмотреть, какая почва.
     Корд молчал, давая тем самым понять, что ждет дальнейших объяснений. Такое молчание обычно хорошо срабатывало на допросах. Он пользовался этим отличным приемом достаточно часто и не сомневался в его эффективности. Если Рейн столь же невинна, какой кажется, она поторопится объяснить, для чего ей это понадобилось.
     - Я хотела узнать, насколько твердая земля на глубине, - пояснила девушка, - сухая она или влажная и будет ли надежно держать Дева на скоростном спуске, когда его копыта станут глубоко уходить в землю. Вот зачем.
     - И ты не собиралась заложить немного взрывчатки?
     - С какой стати...
     - Чтобы лошади, спустившись с холма, увидели ад на земле, - холодно прервал он Рейн.
     Рейн ошарашенно уставилась на него.
     - Уродовать лошадей? Да на это никто не пойдет!
     Корд долго изучающе глядел на нее. Если ужас в глазах и невинное выражение лица - фальшь, он мертвец.
     Если нет, то Блю стоило бы устроить хорошую взбучку за то, что он до такой степени отгородил свою младшую дочь от мерзостей жизни.
     Когда Корд наконец заговорил, его голос звучал очень цинично и устало.
     - Если ты веришь в это, малышка, то тебе нельзя выходить одной на улицу, как стемнеет. Помнишь Олимпийские игры в Мюнхене? А что скажешь насчет того, как ИРА <Ирландская республиканская армия.> бомбила охрану Королевского дворца? Окровавленные куски человеческого мяса валялись повсюду!
     - Прекрати! - прошептала Рейн сдавленным от испуга голосом.
     - Я пытаюсь.
     - Приставая к незнакомым женщинам?
     - Не важно к кому, - заявил он.
     Рейн посмотрела в холодные внимательные глаза и поняла, как ей повезло, что Корд умеет так хорошо владеть собой. По крайней мере она надеялась на это. Казалось бы, недоразумение разрешилось, но она до сих пор, словно бабочка, пришпилена к твердой земле.
     А мужчина с холодными глазами не торопился отпустить ее.

Глава 2

     Корд окинул Рейн долгим испытующим взглядом. Всеми фибрами души он чувствовал: девушка говорит правду. Но опыт не позволял довериться и сейчас на все сто процентов. Даже малейшей ошибки вполне достаточно, чтобы отправиться к праотцам.
     Он пошевелился, чтобы не так сильно давить ей на ноги, но все же не отпускал Рейн. Попробуй она дернуться, он сразу почувствует.
     Рейн не пыталась воспользоваться преимуществом свалившейся на нее свободы. Она ждала, наблюдая за худощавым лицом Корда. Под внешним безразличием Рейн чувствовала безжалостность натуры и острый ум. Этот тип мужчин был ей не знаком.
     Она заметила едва уловимое движение его густых черных бровей и поймала мгновение, когда выражение лица смягчилось. Пожалуй, его можно больше не опасаться.
     Но если бы Корд Эллиот оказался другого склада, она была бы здорово покалечена и наверняка попала бы в сводку шестичасовых новостей.
     Рейн задрожала - запоздалая реакция на удар, сбивший с ног, и на собственную беспомощность перед натиском сильного незнакомца. У нее внезапно вырвался всхлип.
     Она задрожала еще сильнее, злясь на себя за неумение владеть собой, но ничего не могла поделать.
     Ощутив дрожь Рейн, Корд понял, что потрясение, испытанное ею, постепенно проходит. От мерцающих слез в коричневатых глазах заиграли зеленые и золотые искорки.
     Губы девушки дрожали, несмотря на то что она их крепко сжала. От осознания пережитого страха по телу побежали мурашки.
     Корду неожиданно стало стыдно. Но чего, собственно, ему стыдиться? Он выполнял свою работу, причем в самой безопасной и наиболее эффективной манере, известной ему.
     У девицы в рюкзаке вполне могло быть оружие, и она достала бы его, если бы он не сбил ее с ног.
     Да, Корд Эллиот действовал в привычных рамках, но почему-то чувствовал себя так, словно совершил насилие над Рейн.
     Так оно и было.
     В один миг он показал ей со всей ужасающей откровенностью, насколько она беззащитна и как неожиданна и опасна жизнь. Об этой жестокости он сейчас и сожалел, но как он мог обойтись без нее?
     "Прости, Блю, - подумал Корд. - Ты был прав, ее надо защищать. Мир слишком суров".
     Когда Рейн снова всхлипнула, он прижал ее к себе.
     Его руки вмиг стали нежными. Длинные тонкие пальцы погладили ее по голове. Он говорил с ней ласковым, успокаивающим голосом, сжимая в надежном кольце своих рук.
     - Все нормально, - бормотал Корд, гладя ее спутанные волосы. Потом привлек ее к своей груди, нежно обнимая. - Я не причиню тебе зла. Прости, что испугал тебя. Со мной ты в полной безопасности, Рейн.
     Она вцепилась пальцами в его рубашку на груди, словно черпая силы. Слова Корда текли, успокаивали боль, точно окутывали темным бархатом, скрывая под ним все опасения и страхи.
     Вера в то, что Корд может защитить ее, принесла Рейн огромное облегчение. В последний раз вздрогнув и прерывисто вздохнув, она подняла глаза на Корда. На пыльных щеках блестели дорожки от слез. Она почувствовала его тяжелое дыхание, заметила, как темные зрачки внезапно расширились при виде сияющих слез на бледной коже. Он наклонился и нежно поцеловал слезы, висевшие на ресницах.
     - Мне так жаль, - хрипло произнес Корд. - Черт побери, мне бы не хотелось тебя пугать. Рейн.., такое красивое имя, красивые глаза, неукротимый дух...
     Его губы легко коснулись ее ресниц, и она подумала, что ей это просто померещилось. А когда он осторожно прижал Рейн к себе, по ее телу разлилось приятное тепло. Она затаила дыхание, но совсем не от страха. И вновь задрожала. На сей раз оттого, что пламя пробежало по жилам.
     Корд поднял голову и посмотрел на Рейн бледно-голубым настороженным взглядом.
     - С тобой все в порядке?
     Она кивнула, не доверяя своему голосу. Потом нерешительно прошептала: , - Прости.
     Он отвел с ее лица пряди роскошных каштановых волос.
     - За что?
     - За то, что я такая... Настоящий ребенок.
     - Все мы дети, когда нас застанут врасплох.
     - Но не ты.
     От неожиданности глаза Корда потемнели и расширились. Она говорила о нем так уверенно, как если бы прочла его досье. Но он знал, что такого не может быть.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Тебя давно никто не застает врасплох.
;.. - - Ты это сделала, прямо сейчас. - Он не сводил с нее глаз. - Ты необычная женщина, Рейн Смит. И очень красивая.
     Она привычно, не задумываясь покачала головой. Каштановые волосы упали на лицо, щекоча полную нижнюю губу. Нетерпеливым движением она заправила волосы за уши. Она никогда не считала себя привлекательной, и уж менее всего - красивой. Если какой-то мужчина делал ей комплимент, она воспринимала его как бессмысленную лесть.
     Хуже того, это раздражало ее. Неужели мужчины думают, что она не смотрится в зеркало?
     Почувствовав напряженность девушки, Корд медленно освободил ее, жалея, что не может притиснуть посильнее. Но он не хотел торопить события, опасаясь восстановить Рейн против себя.
     Он чувствовал себя так, будто схватил за крылышки редкую бабочку, которую ему никогда раньше не доводилось видеть. А потому не хотел прибегать к насилию.
     Рейн осторожно села, словно не веря, что ее больше никто не удерживает. Однако что-то сильно тревожило ее.
     Корд не мешал ей сесть. Но когда Рейн потянулась к рюкзаку, он мгновенно схватил ее за запястье.
     Она едва не задохнулась и наклонилась к нему.
     Он посмотрел на рюкзак у нее под рукой. В тот момент, когда она уже дотянулась до цели, его осенило: он не обыскал этот бесформенный мешок. Там могло храниться оружие.
     - Ты все еще не доверяешь мне, да? - спросила Рейн удивленно и разочарованно.
     Несколько секунд Корд пожирал ее взглядом. Потом медленно отпустил запястье.
     - Я почти уверен: ты та, за кого себя выдаешь. Но незначительная ошибка может обернуться смертельным риском.
     Рейн отдернула руку от рюкзака, словно обожглась.
     - Я только хотела достать расческу.
     - Тогда возьми.
     - Нет. Сам возьми. И поскорее. Мы оба почувствуем себя в большей безопасности, если ты станешь абсолютно уверенным.
     - Ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, кроме смерти.
     Корд начал с ботинок, заглянул внутрь, согнул подошву и потом отдал их Рейн. Наконец он поднял рюкзак к себе на колени и открыл.
     Пока Рейн обувалась, он рылся в ее синем рюкзаке, пытаясь отыскать расческу. Ничего подозрительного он не обнаружил. Ее поклажа была столь же бесхитростной, как и она сама. Или какой она ему показалась.
     Это проклятое "почти"!
     Тонкие пальцы Корда наткнулись на блокнот, и он открыл его. В соответствии с инструкцией ему полагалось не только открыть, но и посмотреть, что в нем написано, однако Корд колебался. Ему не хотелось вторгаться в тайны девушки еще глубже.
     Собственная реакция удивила его, если не сказать ошеломила. В прошлом он никогда не отличался щепетильностью и по долгу службы мог заглянуть даже в потаенные уголки чужого тела. Он делал то, что необходимо по работе.
     Когда Корд повернулся к Рейн, в его правой руке она увидела свою расческу. А в левой - маленький блокнот.
     Протягивая девушке расческу, Корд заметил, как замечал все детали, даже самые мелкие и незначительные, что расческа старенькая, но у нее на месте все зубья и она чистая, к ней лишь прицепилось несколько ниточек от рюкзака.
     - Ты позволишь? - спросил он, вытаскивая блокнот.
     - Конечно.
     - Никакого "конечно" быть не может, но спасибо за разрешение, данное мне, ищейке.
     - Как я уже сказала, - парировала Рейн, - так нам обоим будет спокойнее.
     Она взяла расческу и принялась старательно водить по волосам правой рукой, на которую упала, не обращая внимания на боль выше локтя. Ей уже приходилось участвовать в скачках со сломанными ребрами, легким сотрясением мозга и с трещиной в ступне. Ушибы для нее - чепуха.
     Действуя быстро и точно. Корд обыскал рюкзак. Потом взглянул на эскиз в блокноте и сразу отметил наблюдательность Рейн. От него не укрылось и другое: рисует она из рук вон плохо, но очень правильно оценила ситуацию, в которой окажутся человек и животное во время соревнований.
     Корд закрыл блокнот и задумчиво посмотрел на Рейн.
     Волосы у нее были волнистыми от природы и очень густыми. Непокорные кудри трудно заставить лежать послушно. В солнечном свете волосы вспыхнули словно факел, стали теплыми и живыми.
     Рейн даже не подозревала, насколько Корд очарован красотой ее волос. Она просто причесывала их, вздрагивая, когда расческа натыкалась на спутанную прядь. Гримаса пробегала по лицу скорее от нетерпения, чем от боли.
     Блестящая масса волос потрескивала в сухом воздухе.
     - Черт побери, - бормотала она, снова и снова взмахивая расческой.
     И когда ее раздражение достигло предела, она наконец исхитрилась одной рукой обхватить свою гриву. Но куда подевался зажим для волос? Наверное, эта штуковина отскочила, когда она шлепнулась на землю. Рейн огляделась, нет ли заколки где-нибудь поблизости.
     Может быть, она у Корда?
     Повернувшись к нему, Рейн поймала его взгляд. Он смущенно улыбнулся. Никогда ни один мужчина не глядел на нее вот так. Догадавшись, что Корду нравится смотреть, как она расчесывает волосы, Рейн зарделась.
     В общем-то она не смутилась. Просто и улыбка Корда, и ее румянец были для нее внове.
     - Ну? - Рейн выгнула левую бровь. - Ты обнаружил у меня в рюкзаке секреты третьей мировой войны?
     - Бутылка воды, карандаши, хлысты, блокнот для набросков, кассетный магнитофон, пленка, яблоко, плитка шоколада, эластичный бинт и заколка.
     - Заколка? Покажи мне.
     Корд порылся в рюкзаке и вынул заколку размером с ноготь. Рейн отпустила волосы и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть. Корд едва сдержался, чтобы не притянуть ее к себе на колени и не обнять. Он хотел Рейн с невероятной силой, которая потрясла его самого.
     Но он ничем не выдал своего голода, опасаясь, что она подхватится и удерет от него ко всем чертям.
     - Это не то, - бормотала Рейн. - Ну куда он подевался? Я чистила Дева, когда меня окликнул капитан Джон. Впопыхах я положила зажим в надежное место, а потом забыла, куда именно.
     - Давно это было? - поинтересовался Корд, едва удерживаясь от смеха.
     - Пять недель назад, - призналась Рейн. - Я такая рассеянная. Капитан Джон клянется, что мне просто необходим сторож.
     - Разве у тебя его нет? - спросил Корд безразличным тоном, но глаза его горели. Блю не упоминал о любовнике дочери, но отцы, даже такие, как Чандлер-Смит, обычно узнают о них последними.
     - Нет. И если бы он у меня был, - добавила Рейн весело, - я бы и его тоже потеряла.
     - Это зависит от мужчины, - улыбаясь, заметил Корд. Но в его голосе не было и намека на насмешку. Его охватил целый сонм чувств, в которых он и сам не мог бы разобраться, Рейн во все глаза смотрела на мужчину, который был так близко от нее и наблюдал за ней с волнующим ее пристальным вниманием. Она застенчиво подняла правую руку, чтобы откинуть волосы, упавшие на плечи и ему на руку, и едва заметно вздрогнула.
     Но он заметил. У него вошло в плоть и кровь замечать любую, самую мельчайшую деталь.
     - Ты ушиблась.
     - Пустяки, - отмахнулась она.
     - Дай посмотрю.
     - Это просто ушиб.
     Он молча ждал, протянув руку. И это молчание было красноречивее слов.
     Что-то проворчав себе под нос, девушка закатала рукав голубой рубашки до локтя.
     - Видишь?
     На нежной коже алела свежая ссадина. Бурое пятно расплывалось над локтем и исчезало под синей тканью.
     Шов на плече порвался, и в прорехе виднелись крошечные бусинки крови.
     Он засунул палец в прореху и быстро дернул. Ткань поддалась легко, словно сотканная из дыма. При виде обнаженной плоти Корд стиснул губы. Он вытащил из кармана чистый носовой платок, смочил его водой из бутылки в рюкзаке и осторожно приложил к ссадине.
     - Больно? - спросил он, глядя ей в глаза.
     Она с трудом сглотнула и покачала головой, уловив нотки вины в его голосе.
     - Все в порядке. - Она легонько коснулась его рукава. - Раза два в неделю со мной случаются вещи похуже.
     - Но сейчас я всему виной.
     Она молча наблюдала за ним, поражаясь, какими нежными могут быть его пальцы, стиравшие кровь. Смотрела на черные волосы, в ледяные голубые глаза, разглядывала его худощавое лицо, чувственный рот и спрашивала себя: как удалось этому мужчине, который поначалу не на шутку испугал ее, расположить к себе буквально в считанные минуты?
     - Ты простишь меня? - спросил Корд.
     - Конечно, - прошептала она совершенно искренне.
     - У меня нет никаких антисептиков, - признался он, глядя на красную ссадину. - Поэтому предлагаю воспользоваться старым проверенным средством.
     - А что это за средство?
     - Поцеловать - и все будет хорошо, - ответил он звенящим голосо