и ленивая улыбка оказали прямо-таки магическое действие на Виллоу. Она как-то застенчиво улыбнулась и поставила ногу, словно в стремя, на скрещенные руки Калеба.
     Но в отличие от стремени, Калеб был живой. И сильный. Он поднял Виллоу без малейшего напряжения. Правая нога девушки, скрытая под юбками, перенеслась через расположенный не по центру выступ седла. Выступ да стремя с левой стороны - этим и исчерпывались точки опоры в дамском седле, изобретенном для того, чтобы покрасоваться где-нибудь в парке, и абсолютно не приспособленном для серьезной езды.
     - Спасибо, - сказала Виллоу, глядя сверху на Калеба.
     - Не стоит меня благодарить. Эта ночь может оказаться самой трудной в вашей жизни. - Калеб отвернулся, затем спросил через плечо:
     - У вас нет приличной шляпы или дорожного плаща с капюшоном?
     - Я собиралась купить все, что мне требуется, завтра.
     Калеб что-то негромко буркнул.
     - Мой дорожный костюм теплый, - сказала Виллоу. - Он предназначен для зимы.
     - В Западной Виргинии.
     - У нас там бывает снег.
     - Как часто, какой глубины и ездите ли вы по нему на лошади целый день? - не без иронии спросил Калеб.
     - Но сейчас идет дождь, а не снег.
     Калеб молча снял пончо и протянул его Виллоу.
     - Надевайте.
     - Вы очень добры, но я не могу это принять...
     - Я уже говорил вам, что я никакой не добрый, - почти зарычал Калеб. - Надевайте это пончо, пока я не запихал вас в него, как поросенка в мешок.
     На мгновение в карих глазах зажглись мятежные искорки. Однако после некоторого размышления Виллоу все же взяла пончо и через голову натянула на себя. Оно было скроено в расчете на широкие плечи Калеба. Виллоу, можно сказать, утонула в нем.
     - Господи, какая же вы маленькая! - пробормотал Калеб с досадой.
     - Во мне пять футов и три дюйма, я была самая высокая девушка в нашей долине.
     - Чертовски малорослая долина...
     Калеб достал из кармана кожаный ремень и присобрал им пончо вокруг тонкой талии Виллоу. Затем он порылся в своих багажных сумках и извлек оттуда длинный шерстяной шарф.
     - Наклонитесь.
     Виллоу повиновалась. Ей не пришлось наклоняться слишком низко, хотя она и сидела на лошади. Калеб был необычайно рослый мужчина. Он надежно обмотал ей голову шарфом, завязав концы на подбородке. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться: белоснежная кожа лица и коралловые губы девушки плохо сочетались с грязно-серого цвета шарфом.
     Затем Калеб направился к своей лошади и достал плотный кожаный жилет. Как и все его вещи, он был немаркой расцветки, без каких-либо украшений и из первоклассного материала. В сочетании с плотной шерстяной рубашкой с длинными рукавами жилет способен был защитить от холода, пусть и не столь надежно, как пончо. Калеб надел жилет, привязал концы поводьев от кобыл к вьючному седлу и взобрался на высокого мерина с легкостью человека, всю жизнь проведшего в седле.
     - У вас есть перчатки? - отрывисто спросил он.
     Виллоу кивнула.
     - Наденьте их.
     - Мистер Блэк...
     - Называйте меня по имени, южная леди, - перебил он ее. - Здесь условности ни к чему!
     - Калеб, мне жарко.
     Уголки его рта чуть приподнялись, изобразив подобие улыбки.
     - Спешите насладиться этим. Все это очень скоро кончится.
     Калеб тронул поводья и выехал из конюшни во тьму, где его встретил безотрадный, назойливый дождь. За ним тотчас же без всякого принуждения последовала его вьючная лошадь. Лишь мгновение помешкав, вперед двинулись кобылы Измаил негромко заржал, огорченный тем, что его разлучили с кобылами.
     - Все нормально, - Виллоу ободряюще похлопала жеребца по холке. - Все нормально, мой мальчик.
     Она на несколько мгновений придержала жеребца Измаил рвался вперед. Он с готовностью выехал в дождливую тьму и пошел ровным шагом, лишь пофыркивая под холодными струями
     "Все будет хорошо, - мысленно сказала себе Виллоу, отворачиваясь от ледяных струй дождя, хлещущих по щекам. - Иначе это будет самой большой ошибкой в моей жизни"

3

     Через три часа езды Виллоу промокла с головы до ног. Мокрая юбка нещадно натерла ей бедра и ноги. Несмотря на дождь и ветер, они ехали очень быстро. Калеб спешил отъехать от Денвера как можно дальше, пока дождь смывал следы семерых лошадей, шедших к югу по безлесной, избитой дороге вдоль передней гряды Скалистых гор.
     Чередуя рысь с галопом и переходя на шаг лишь на самых пересеченных участках, Калеб и Виллоу пробивались сквозь ночь и ледяной дождь, столь обычный для этих мест в начале июня. После нескольких часов движения Калеб перестал оглядываться каждые несколько минут. Арабские кобылы не отставали от лошадей Калеба, а это означало, что Измаил недалеко. Калеб учитывал, что жеребец последует за своими подругами хоть в самую преисподнюю.
     На Калеба произвело впечатление то, что, несмотря на превратности погоды, неуклюжее дамское седло и не приспособленную для таких путешествий юбку, Виллоу умудрялась сохранять изящество посадки. Но то, что она хорошо держалась, не могло ввести Калеба в заблуждение. Он не сомневался, что Виллоу чувствовала себя неуютно. Холодный дождь хлестал в лицо и скатывался за воротник. Благодаря толстой шерстяной рубашке тело Калеба не промокло и не озябло, зато вода натекла ему в ботинки. Ноги его замерзли, и согреть их не было никакой возможности.
     Но Калеб мало беспокоился о себе. Он с самого начала знал, что дорога будет долгой, утомительной и суроврй. Собственно говоря, на это он и делал ставку. Ленивые, ищущие одних развлечений бандиты вряд ли променяют теплые постели и оплаченных женщин на гонку под ледяным дождем и пронизывающим ветром.
     По мере продвижения Калеба и Виллоу вперед дождь начинал понемногу стихать. Иногда блистали молнии, но гром доносился издалека и напоминал скорее негромкое ворчание. Ветер постепенно рассеивал сплошную дождевую завесу. Дело шло к тому, что скоро дождевые потоки на земле ослабеют и не смогут смыть глубокие следы семи лошадей.
     Дорога стала снова подниматься вверх. Калеб не только не позволял своему крупному мерину перейти на шаг, но и пришпоривал его латунными кавалерийскими шпорами. Этому приему он научился, служа в кавалерийской разведке в Нью-Мексико в войну. Еще в армии он отказался от уставных острых шпор, чем вызвал раздражение вышестоящих офицеров. Это был лишь один из случаев, когда Калеб пренебрег предписаниями, в которых не видел смысла. Острые шпоры нервируют лошадь, а от нервных лошадей нет проку на войне. В этом он разошелся во взглядах с неопытным лейтенантом под началом которого служил.
     - Давай, Дьюс, шевелись, - подбодрил мерина Калеб, отворачивая лицо от шквалистых порывов ветра и колючих струй дождя.
     Громадный мерин, повинуясь хозяину, перешел на быструю рысь. Для наездника это был наименее удобный аллюр, но он позволял лошади преодолеть большое расстояние с наименьшей затратой сил.
     Когда Измаил прибавил скорость, стремясь догнать идущих впереди кобыл, Виллоу едва сдержала стон. Не так-то просто было сохранять равновесие в дамском седле при наличии всего лишь одного стремени. Она могла опираться одной ногой о луку седла, а другой - на единственное стремя, но такая поза была очень неудобной. В противном же случае Виллоу сильно подбрасывало всякий раз, когда Измаил отталкивался от земли. Такой вариант был одинаково плох как для нее, так и для лошади.
     Ухватившись обеими руками за луку седла, Виллоу разогнула правую ногу и опустила ее вниз, сев таким образом верхом. Однако это не принесло ей большого облегчения: седло не было предназначено для такой посадки К тому же из-за отсутствия второго стремени трудно было удерживать равновесие. И все же теперь Измаилу было удобнее нести свою ношу - наездница не подскакивала на каждом шагу.
     К сожалению, из-за конструкции седла езда в таком положении была для Виллоу сущим мучением. Вскоре у нее закололо в боку. Чтобы как-то отвлечься, она достала коробку с мятными леденцами. Вкус мяты напомнил ей прошедшее лето, благословенное знойное солнце и высокое голубое небо...
     Когда в облаках появился просвет, Виллоу показалось, что рассвет не за горами. Однако вскоре из-за облаков выглянула луна, и ее положение заставило Виллоу усомниться в этом. Отыскав Большую Медведицу, она убедилась, что еще глубокая ночь и до рассвета далеко.
     До зари было не менее четырех часов, а, может быть, и все пять.
     "Боже! - думала она. - Неужели Калеб не собирается дать отдых лошадям? Даже почтовым лошадям дают передышку, а ведь им седла не натирают спину".
     Словно услышав Виллоу, Калеб перевел Дьюса на шаг. Виллоу издала вздох облегчения и приняла нормальное положение. Нормальное, но неудобное. Холодная, мокрая ткань юбки раздражала нежную кожу между ногами.
     Через некоторое время Калеб остановил Дьюса и спешился. Виллоу, не ожидая приглашения, последовала его примеру. Запутавшись в мокрых юбках, она неудачно приземлилась, и ее ногу пронзила острая боль. Однако она не стала тратить время на жалобы, ведь она не знала, когда они снова двинутся в путь.
     Озябшими руками она расседлала Измаила, бросила седло на землю и, накрыв спину жеребца попоной, стала растирать ему бока пучком травы. От спины шел пар, но других признаков усталости не было заметно. При лунном свете Виллоу внимательно осмотрела Измаила и не обнаружила никаких потертостей на его спине. Он ни разу не вздрогнул, когда она растирала ему бока.
     - Я рада, что долгий путь из Западной Виргинии закалил тебя, - ласково сказала Виллоу, продолжая хлопотать возле жеребца. - Я бы страшно расстроилась, если бы это дурацкое седло натерло тебе спину. И эта моя экипировка... В дилижансе было несладко, но он, по крайней мере, защищал от дождя.
     Вздохнув, Виллоу подумала о долгом путешествии от берегов Миссисипи. Она впервые по-настоящему поняла, как это было здорово - ехать то в дилижансе, когда шел дождь, то пересаживаться на лошадь и ехать верхом, если погода тому благоприятствовала.
     Измаил повернул к ней голову, тихонько заржал и лизнул мокрую ткань ее наряда.
     - Давай, съешь эти бесполезные тряпки, - пробормотала Виллоу. - Без них мне будет не намного хуже.
     Попробовав платье на вкус, жеребец потерял к нему интерес
     - Я тебя не виню, - со вздохом сказала Виллоу.
     - Только не говорите мне, что всего через несколько часов пути из-за вашего нелепого седла на спине жеребца появились раны.
     Виллоу вздрогнула. Она не слышала, как подошел Калеб. Искоса взглянув на него, она сказала, не переставая растирать Измаила:
     - С его шкурой все в порядке.
     - А с вашей? - Взгляд Калеба скользнул по мокрым, тяжелым складкам юбки.
     - Мне нужно осмотреть кобыл, - сказала она, предпочитая оставить вопрос без ответа.
     - Они в полном порядке. У маленькой гнедой с белыми носками в подкове застрял камешек, но он там побыл недолго и вреда большого не причинил. На всякий случай на ней не стоит ездить денек-другой.
     - Это Пенни. Спасибо, что посмотрели, - сказала Виллоу, рассеянно вытирая рукавом щеку и продолжая заниматься Измаилом. - Когда понадобится Измаилу дать отдых, я оседлаю другую гнедую - Дав.
     Мокрый завиток волос упал Виллоу на глаза. Чтобы поправить его, ей снова пришлось потереться лицом о рукав. Снова напомнил о себе налетевший с гор ветер, заставив Виллоу поежиться от холода. Проведя последний раз рукой по спине Измаила, Виллоу взяла попону, встряхнула ее и покрыла спину жеребца сухой стороной.
     Калеб молча следил за действиями Виллоу из-под низко надвинутой шляпы, и при свете луны его глаза казались совсем темными. Его приятно поразило то, что девушка в первую очередь проявила заботу о лошадях. Когда Виллоу потянулась за лежавшим на земле седлом, он опередил ееи одной рукой закинул его на спину Измаила. Движение было точно рассчитанным, седло мягко легло на место.
     - Вы окоченели, - бросил Калеб. - Пройдитесь немного. Мы скоро снова двинемся и до рассвета отдыхать не будем.
     - Я понимаю, - вздохнула Виллоу.
     Чуть поколебавшись, он добавил:
     - В моей фляге есть кофе. Правда, нет чашек.
     В его голосе Виллоу уловила легкий вызов. Она поняла его подтекст. Калеб полагал, что южная леди откажется пить из чужой фляжки. Она грустно улыбнулась, подумав, что сказал бы Калеб, если бы увидел, как она, голодная, ползает по собственной разграбленной кухне в поисках еды, как она ест немытую морковь, лишь вытерев ее о подол юбки.
     - Кофе - это божественно, - просто сказала она.
     - Фляга у седла. - Несколькими уверенными движениями он поправил подпругу. - Будьте осторожны, когда подойдете к Дьюсу. Ему могут не понравиться ваши мокрые хлопающие юбки.
     Виллоу аккуратно подобрала подол. Первые шаги ее были трудными. Но постепенно тело ее разогрелось, и шаг стал более уверенным. Натертые места повыше колен горели, но с этим ничего нельзя было поделать. Даже если переодеться в сухое, раздраженная кожа будет саднить при каждом прикосновении.
     - Привет, Дьюс, - ровным, спокойным тоном обратилась Виллоу к мерину, подойдя к нему не сзади, а сбоку. - Я не индеец и не пантера, не собираюсь набрасываться на тебя исподтишка. Я всего лишь девушка, но я сниму с тебя шкуру тупым ножом, если ты не позволишь мне взять флягу с кофе.
     Дьюс наблюдал за ней, приподняв уши и никак не реагируя на высказанные угрозы. Виллоу зажала юбки коленями и стала отвязывать кожаный ремень, которым фляга была прикреплена к седлу. Ей мешали перчатки. Она сделала попытку их снять, но мокрые перчатки не поддавались. Лишь с помощью зубов ей удалось с ними справиться, и она положила их в мокрый карман.
     Ремень оказался еще более неподатливым. От холодного пронизывающего ветра коченели пальцы. И Виллоу приняла решение не отвязывать ремень. Она просто отвинтила крышку фляги, наклонила ее и приложилась к ней губами. После мятных конфет кофе показался ей резким и горьким. Правда, он был теплым.
     - О-о, - блаженно произнесла Виллоу, почувствовав, как жидкость согревает ей горло.
     - Большинство женщин не пьют такой крепкий кофе.
     Виллоу вздрогнула, едва не выронив флягу.
     - Это у вас привычка такая - подкрадываться к людям?
     - К людям лучше подходить так, чем по-другому.
     Оставив слова Калеба без ответа, Виллоу сделала еще пару глотков и повернулась к своему высокому спутнику.
     - Хотите попить? - спросила она.
     Виллоу не могла протянуть ему привязанную флягу. Калеб взял ее сам, отпил и внимательно посмотрел на девушку.
     - Выпейте еще, - предложил он. - Кофе, конечно, не горячий, но он приятней, чем ледяной ветер.
     Бархатистые тона его голоса снова магически подействовали на Виллоу. Этот голос ласкал и тревожил. Она взяла флягу из рук Калеба и осторожно поднесла к губам. Это было так волнующе - пить, касаясь губами того же места, которого раньше касались губы Калеба. Виллоу сказала себе, что привкус металла не позволяет ощутить вкус его губ, но все же это не помешало ей испытать какое-то странное удовольствие.
     Наконец Виллоу заставила себя оторваться от фляги и завинтить крышку. Налетел ветер, вырвал зажатое между колен платье, и мокрая ткань ударила по передней ноге Дьюса. Мерин фыркнул и отпрянул в сторону, вырвав флягу из рук Виллоу и заставив ее покачнуться. При новом прикосновении юбки Дьюс дернулся еще сильнее, едва не толкнув девушку головой в грудь. Виллоу оказалась на коленях. Крепкая рука Калеба схватила мерина за узду, не дав ему дернуться в третий раз.
     - Спокойно, малыш, - сказал Калеб. - Это всего лишь кусок женской юбки. Нет причин горячиться. - Калеб посмотрел на Виллоу, которая запуталась в длинных юбках и не могла подняться - Бесполезные, как соски у борова, - пробормотал он - Я ведь говорил вам что Дьюс не выносит юбок
     Виллоу кивнула, но ничего не ответила
     - Вы хорошо себя чувствуете? - внезапно спросил Калеб
     Она снова кивнула, не открывая глаз, все еще не имея сил говорить.
     Внезапно земля покачнулась у нее под ногами. Вскрикнув, она открыла глаза и ухватилась за первое, что ей попалось, - за Калеба
     - Не волнуйтесь, - сказал он, поддерживая ее одной рукой, а другой пытаясь собрать развевающиеся юбки. - Я хочу увести вас от Дьюса, чтобы он снова не напугался и не убежал куда глаза глядят.
     Виллоу открыла было рот, но сказать ничего не смогла Калеб удерживал ее в вертикальном положении, крепко прижимая к себе. Когда он держал ее на руках, словно ребенка, ощущение было совсем иным. Пытаясь сохранить равновесие, Виллоу инстинктивно ухватилась за его плечи и почувствовала, что она всем своим телом прикасается к крепкому телу Калеба. У нее закружилась голова и перехватило дыхание.
     - К-калеб, - прохрипела она, испытывая слабость во всем теле. - Все нормально... Отпустите меня, я могу идти.
     Замешательство и смущение Виллоу оказали на Калеба мгновенное действие, подняв в нем из неведомых глубин волну желания.
     - Вам везет, что вы еще в состоянии стоять в этом дурацком наряде! Да за два цента я бы...
     Калеб не закончил фразу о том, что за два цента он содрал бы с Виллоу все ее развевающиеся тряпки и затолкал бы ее в собственные рубашки и брюки. Конечно, его одежду пришлось бы как-то приспосабливать к миниатюрной фигуре Виллоу. Но его волновало другое. Он мечтал увидеть ее обнаженной. Это желание зародилось у него еще тогда, когда в номере отеля, ему удалось бросить взгляд на ее расстегнутый корсаж.
     Впрочем, не исключено, что такое желание появилось у него раньше, уже в первую минуту их знакомства, когда она, разговаривая с ним, пыталась скрыть свою тревогу, держась гордо и независимо.
     "Она всего лишь шлюха, - мрачно внушал себе Калеб, вспоминая, как порозовели щеки Виллоу, когда речь зашла о том, давно ли она замужем за Метью Мораном. - Да-да, она шлюха и ищет своего любовника. Она не лучше других, а может, и хуже".
     Стараясь не думать, как выглядела бы Виллоу, если ее раздеть донага, Калеб подвел ее к Измаилу и, не церемонясь, посадил в седло. Она машинально взялась за поводья; в лунном свете ее руки светились, словно перламутровые.
     - Где ваши перчатки? - поинтересовался Калеб.
     Виллоу полезла в левый карман, достала мокрую перчатку, расправила и натянула на руку.
     - А где другая?
     Она беспомощно пожала плечами.
     Калеб сказал нечто такое, что заставило Виллоу поморщиться, и отправился на поиски. Найти темную перчатку во тьме на черной сырой земле было не так-то просто. Продолжая чертыхаться, Калеб достал коробок и зажег спичку. Прикрывая пламя от ветра, он шарил рукой по земле, пока огонь не обжег ему пальцы. Пришлось зажечь еще одну. Перчатку он нашел только с четвертой спичкой. Дьюс втоптал ее в землю. Представив, что Дьюс мог затоптать своими крупными копытами и Виллоу, Калеб разозлился еще сильнее. Стряхнув с перчатки грязь, он подошел к Виллоу.
     - Спасибо, - негромко сказала она.
     - Держитесь подальше от Дьюса. Он не любит женщин
     Виллоу кивнула и стала теребить грязную перчатку чтобы Калеб не заметил, как дрожат ее руки Она старалась уверить себя, что это от голода, холода и усталости И конечно, немного от злости. Но никак не по причине дурных манер Калеба.
     Калеб молча повернулся и направился к Дьюсу. Он вскочил в седло и коснулся шпорами боков мерина. Минут тридцать они шли галопом, затем перешли на шаг, который сменился легкой рысью. В таком ритме тянулись эти нескончаемые ночные часы: галоп, шаг, рысь, галоп - и полное отсутствие отдыха. Виллоу старалась, как могла, щадить Измаила, но ее собственные силы убывали с каждой милей. Первое время она внимательно следила за положением Большой Медведицы, затем стала смотреть на нее все реже, чтобы не поддаться отчаянию при виде застывших на месте звезд. Порой ей казалось, что время остановилось, а звезды вообще стали двигаться в обратном направлении. Через несколько часов Виллоу вовсе забыла о звездах. Она перестала чувствовать разницу между шагом и галопом. Скакать было все мучительнее. Она пыталась хоть как-то ослабить нагрузк