- на этот раз горячий.
     - Да, хочу! - яростно выпалил он. - Но не могу.
     К Дэни вернулся рассудок.
     - Черт возьми! - выдохнула она. - Ты прав. Я не предохраняюсь. Я могла забеременеть.
     Эта мысль пронзила Шона потоком чистого восторга неожиданно для самого себя.
     - Этого не будет, - пообещал он.
     - Неужели ты "всегда готов", как бойскаут?
     - Нет. Причина в обете.
     Ладонь Шона двигалась, наслаждаясь готовностью Дэни и ее блаженством.
     Поток удовольствия окатил Дэни, потрясающий В своей неожиданной, пронизывающей сладости.
     - В каком обете? - задыхаясь, спросила она. Пальцы Шона проникали вглубь и отстранялись, сводя ритмом своего движения Дэни с ума. Она прикусилa губу, заглушая вскрик, когда волны неведомого доселе наслаждения стали накатывать на нее непрерывной чередой.
     - Обет безбрачия, - произнес Шон ей в ухо.
     - Что?
     - Я поклялся, что в течение трех лет буду воздерживаться от любовных утех. Но не беспокойся. Об этом пожалеет только один из нас.
     Дэни покачала головой, ошеломленная словами Шона и ни с чем не сравнимым блаженством, которое он продолжал дарить ей.
     - Не может быть, - срывающимся голосом произнесла она.
     Шон не ответил. Он просто закрыл губы Дэни губами и ласкал ее, пока она не выгнулась, как до отказа натянутый лук, дрожа и извиваясь в экстазе, который порождало каждое движение его пальцев.
     Наконец, почти потеряв рассудок от страсти, Шон заставил себя отпустить Дэни. Он так и не понял, от чего стало мокрым ее лицо - от дождя или слез экстаза, знал только, что на все готов, лишь бы ощутить ее вкус и узнать это.
     Но если бы влага на ее лице оказалась соленой, ему пришлось бы нарушить обет.
     Шон осторожно освободился от рюкзака, вынырнул из-под пончо и, сделав несколько шагов в сторону, застыл в одиночестве под дождем.

Глава 21

Вашингтон. Ноябрь

     "Забудь об этом, - приказывала себе Дэни. - Ничего не было".
     Даже теперь, спустя три дня, краска смущения заливала щеки молодой женщины при воспоминании о том, как она в буквальном смысле слова потребовала от Шона любви.
     "Неудивительно, что он поспешил отойти на безопасное расстояние, - размышляла она. - Странно только, что он не вытолкнул меня под дождь, чтобы охладить мой пыл.
     Но этого он не сделал. За несколько минут он дал мне больше, чем я получила от мужчин за всю жизнь".
     Печатные строчки плясали и расплывались перед ее глазами. Дэни попыталась вспомнить, когда в последнее время спала больше одного-двух часов подряд, но не сумела.
     Оторвавшись от стопы бумаг на своем столе, она попробовала сосредоточить внимание на собственном кабинете. Ее взгляд скользил по шелковым экранам в рамках, по гобеленам, украшающим стены. Многие ткани выцвели от времени, но для Дэни каждая из них обладала душой.
     Она любила древние ткани, созданные человеческими руками для того, чтобы дарить людям радость. Каждый тип переплетения нитей свидетельствовал о своеобразной культуре, особом таланте ткача. Каждую краску для ткани получали из растений, минералов или моллюсков, присущих только для определенных стран и больше не встречающихся нигде.
     Здесь нашлось место и для современной итальянской шелковой шали, расписанной по мотивам фрески одного из монастырей, стоящих вдоль Великого шелкового пути. Стеклянный ящичек рядом с ней содержал фрагмент хлопчатобумажной ткани, найденный в разграбленных руинах североамериканской культуры Анасази. Современное японское кимоно в ярко-зеленых, синих и белых тонах сочным пятном выделялось под стеклом у другой стены.
     Напротив кимоно драгоценный гобелен коссу, относящийся к концу эпохи династии Мин, изображал пылающего феникса и до сих пор играл всеми цветами радуги. Стоимость этого шелка составляла жалованье Дэни за полгода. Но молодая женщина считала, что заплатила втрое дешевле, чем на самом деле стоила ткань.
     Безмолвная коллекция тканей тем не менее напевала Дэни о тысячелетиях, когда женщины пряли нити, ткали, болтали, смеялись, создавая шедевры, которым было суждено пережить их самих, их детей, внуков, правнуков - поколения людей, что творили ткань, переплетая отдельные нити, рождая красоту из ничего.
     Эта красота сродни нескольким незабываемым минутам на Арубе, мелькнуло в голове у Дэни.
     Потерев утомленные глаза, она задумалась над тем, почему ей выпала участь выбрать совсем не того мужчину.
     Обет безбрачия...
     В душе Дэни вновь всколыхнулись гнев и стыд.
     "Он мог бы сообщить об этом заранее. И тогда я не оказалась бы в глупом положении. Будь он проклят! И я тоже. Легковерная идиотка".
     Она попыталась вернуться к настоящему. За время ее пребывания в тропиках Вашингтон заметно изменился.
     Город заливал серый ледяной дождь со стороны Аппалачей. Наступала зима, суровая и унылая, как монастырь. При мысли о монастыре Дэни поморщилась. Зазвонил телефон, прервав ее размышления. Дэни со вздохом облегчения схватила трубку, не дожидаясь второго звонка.
     - Даниэла Уоррен слушает, - произнесла она.
     - Ну как дела, детка?
     Низкий голос Джиллеспи заставил Дэни виновато взглянуть на кипу документов на столе.
     - Я еще не закончила, - пробормотала она. - Тут у меня целая гора...
     - Это еще ничего по сравнению с тем, что привез Шон. Кассандра и четверо наших переводчиков вкалывают уже которые сутки.
     - Там есть что-нибудь о шелке? - встрепенулась Дэни.
     - Нет.
     - Дьявольщина! - устало пробормотала она.
     - Аминь. А как насчет твоих коллекционеров?
     - Никто не слышал о древнем уникальном образце индийского, тибетского или китайского шелка, выставленном на продажу. А если кто-то и слышал о нем, то помалкивает.
     - Дьявольщина!
     - Полагаю, теперь моя очередь сказать "аминь"? - поинтересовалась Дэни. Джиллеспи рассмеялся.
     - Шон был прав, - заметил он.
     - В чем?
     - Он говорил, что, как бы туго вам ни приходилось, тебе всегда удавалось вызвать у него улыбку.
     Дэни закрыла глаза и принялась бороться с румянцем, быстро заливающим ее щеки.
     - Тебе известно, что он чуть не умер от страха, глядя, как ты заводишь машину? - спросил Джиллеспи. Переведя дыхание, Дэни коротко отозвалась:
     - По нему я ничего не заметила.
     - Иметь такого напарника, как ты, сущее наказание. Шону оставалось только уповать на волю Божью.
     - Разумеется. Вот почему я чувствовала себя связанной по рукам и ногам.
     Джиллеспи не то раскашлялся, не то рассмеялся.
     - Бостону еще не удалось бежать? - спросила она.
     - Мы помогли ему вчера ночью.
     Дэни с облегчением вздохнула.
     - Вот и хорошо, - произнесла она. - Шон опасался, что Бостон напоследок попытается прикончить Катю.
     - Он едва удержался, - объяснил Джиллеспи. - Хотел отомстить за брата.
     - Какого брата?
     - Музейного сторожа. Агенты "Гармонии" вышли на него раньше, чем это сделали мы.
     Дэни уставилась на потоки дождя за окном, пытаясь ни о чем не думать.
     - Дэни, ты слушаешь?
     - Да.
     - Хорошо. Мы отправляем тебе еще один пакет. Сообщи нам, что ты думаешь по этому поводу, - там сведения, которые наши ребята выудили из Интернета.
     Дэни не сумела подавить стон.
     - Вот уже битых три дня я сижу над записями, запросами и переговорами ученых, торговцев антиквариатом и агентов! - выпалила она. - А теперь выясняется, что это только начало!
     - Начальство это оценит.
     - Неужели? А известно ли этому "начальству", что не каждый человек в состоянии спать по три часа в сутки?
     Джиллеспи рассмеялся:
     - А мне казалось, мы установили для тебя щадящий режим работы.
     - До или после марафона?
     - Какого марафона?
     ( Отчета, - пояснила Дэни. - Надеюсь, ты помнишь эту беседу, затянувшуюся на тринадцать часов?
     - Шона мы пытали в течение двадцати.
     - Думаешь, это меня утешит?
     - Только если ты садистка, - радостно уточнил Джиллеспи.
     - Нет, я не садистка и даже не мазохистка. Постарайся это запомнить.
     - Дошла до ручки?
     Дэни задумалась, вздохнула и снова загляделась на дождь.
     - Не совеем, - призналась она. - Но черт возьми, Джилли, я выхожу из себя, как только вспоминаю, что после такого риска на Арубе нам по-прежнему неизвестно, где шелк и зачем он сдался "Гармонии"!
     - Мы согласны и на компетентные предположения.
     - Сомневаюсь, что мои догадки окажутся более компетентными, чем предположения Шона.
     - Он предпочитает восточную точку зрения - в отличие от тебя.
     - Восточную?
     Джилли согласно хмыкнул.
     - Джилли, - с расстановкой начала Дэни, - ты хоть представляешь всю сложность задачи, которую вы взвалили на меня?
     - Объясни, и я представлю.
     - Вы поручили мне написать монографию за три дня.
     Восклицание Джилли вполне можно было принять за проявление сочувствия.
     Дэни осталось поверить, что ей и вправду посочувствовали.
     - А написание монографий, - неторопливо продолжала она, - обычно занимает годы.
     - Ну, для тебя такая работа - пара пустяков!
     Дэни пропустила лесть мимо ушей.
     - Мои прежние монографии были написаны после свершения какого-либо события, - растолковала Дэни, - спустя сотни лет, а иногда и тысячи.
     Джиллеспи издал звук, в котором одновременно послышались и ободрение, и вопрос.
     - К тому времени все было кончено. - Дэни еще надеялась на понимание со стороны Джилли. - И все события покрылись налетом древности. Мне было незачем спешить, счищая пыль веков, перебирая направления, тенденции,объяснения.
     - Вот именно. Кассандра считает, что в этом деле ты неподражаема. Вот почему она пожелала, чтобы ты проанализировала всю информацию из "Гармонии" плюс политические и экономические проекции для Азии в зависимости от состоятельности движения за освобождение Тибета и власти "Гармонии" с различными членами и без оных.
     - Джилли, - в ярости выпалила Дэни, - от моих прежних монографий не зависела ничья жизнь!
     - Ну и что? По-моему, это сознание опьяняет, как неразбавленный скотч.
     - Да, - призналась Дэни. - Но как быть с похмельем?
     - Спроси у Шона. Последние несколько дней ему то и дело приходилось решать этот вопрос. Наконец мы отослали его к лазурным монахам разобраться с этим молокососом Пакитом.
     - Бедняга!
     - Кто, Шон?
     - Нет, Пакит, - поправила Дэни.
     - Да пошел он!.. Он пытается убедить ламу отстранить "Риск лимитед" от расследования и нанять какую-нибудь другую фирму.
     - По какой причине?
     - Пакит заявляет, что Шон уже дважды упустил шелк, - подрагивающим от отвращения голосом объяснил Джилли.
     - Что?
     - Один раз - в Лхасе, когда спас тебя вместо шелка, а второй - на Арубе.
     - Но у нас не было никаких доказательств, что шелк находится на Арубе, - возразила Дэни. - Бостон ясно дал понять, что Касатонов прибыл с пустыми руками.
     - Пакит утверждает, что мы не в состоянии доказать отсутствие там шелка.
     - Замечательно!
     - Это уж кому как, - проворчал Джиллеспи. - А по-моему, это "чарли-фокстрот".
     - Посмотрел бы ты, что творится в моем кабинете! Это и есть настоящий "чарли-фокстрот".
     Джиллеспи рассмеялся:
     - Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, детка.
     - Побольше времени!
     - Если работать по двадцать четыре часа в день, тебе не понадобится...
     - ...Работать по ночам, - сухо закончила Дэни. - Благодарю, Джилли. Ты кое-что напомнил мне: когда-нибудь придется тебе отомстить. Первое, что приходит мне в голову, - подсыпать соли тебе в кофе.
     Когда Дэни повесила трубку, Джиллеспи еще продолжал хохотать. К ее удивлению, она тоже улыбалась. Разговаривая с Джиллеспи, Дэни неизменно заряжалась энергией.
     "Неплохо, заметила она. - Сейчас мне понадобится вся моя выносливость, до последней капли".
     Ее письменный стол был завален документами, каталогами, пачками бумаг. Некоторые из них появились из компьютерных банков данных "Риск лимитед", но большую часть составляли материалы из собственной коллекции Дэни: каталоги выставок, программы аукционов, списки опубликованных книг, эзотерические академические журналы, выходящие тиражом в сотню экземпляров, однако содержащие бесценную информацию.
     До поездки на Арубу и после нее Дэни целыми днями разбирала бумаги, постепенно понимая, что владеет уникальной библиотекой.
     Люди часто воспринимали ее увлечение старинными тканями как оригинальное, мягко говоря, чудачество. Но теперь Дэни понимала, что результатом ее трудов могут стать не только несколько монографий. Она связана прочными узами не только с мертвым прошлым, но и живым настоящим, и непредсказуемым будущим. Ее работа имела значение не только для горстки ученых, но и для политиков всего мира.
     Не говоря уже о лидерах преступных группировок, подонках и убийцах, напомнила себе Дэни.
     Даже после нескольких лет, проведенных в сравнительной анархии на Великом шелковом пути, Аруба стала для Дэни откровением. Так разительно отличаться могли лишь проспект туристического агентства и отчет о вскрытии.
     Типичный турист замечал на Карибских островах только яркое солнце, прекрасные пляжи и красочную иллюминацию по ночам. Но под песчаной и неоновой внешней оболочкой Арубы скрывалась другая, гораздо более мрачная реальность, в которой жили и умирали люди. Отрицать это зло значило отметать все существовавшее благо.
     Но понадобится гораздо больше света, размышляла Дэни, придвигая к себе следующую кипу документов. Нескольких костров недостаточно, чтобы рассеять мрак "Гармонии".
     Почти наугад она выбрала несколько бумаг. Сначала Дэни задавалась вопросом, почему выбирает именно эти, а не другие документы из великого множества. Но потом она перестала спрашивать себя об этом. Она уже усвоила, что рациональный уровень мышления не всегда бывает самым полезным. Логические выводы приходили откуда-то из глубин инстинкта и интеллекта.
     "Остальное закончу дома, - решила Дэни,запихивая документы в свою кожаную сумку. - Сначала приготовлю суп минестроне. А пока он варится, включу григорианский хорал и освобожу в голове место для работы".
     Помедлив, она положила бумаги из "Риск лимитед" в сумку вместе с остальными документами. Увидев, как легко Шон управляется с отмычками, она потеряла всякую веру в замки.
     Рассудок Дэни презирал тревогу, непонятным образом проникшую из "Гармонии" в ее академический кабинет, хотя именно тревога привела в беспорядок документы и неустанно напоминала, что даже система безопасности "Гармонии" иногда не срабатывает.
     Но внутренний голос подсказывал Дэни, что давно пора уложить в сумку последние документы "Риск лимитед". Так Дэни и поступила.
     Кто-то постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, дверь открыли.
     Хенли Кейдж, заведующий кафедрой археологии, просунул в дверь голову. Один из ведущих специалистов в Америке по истории Китая был рослым, худощавым "плющевым" , питал пристрастие к вельветовым пиджакам с кожаными заплатами на локтях и стриг волосы не слишком длинно и не слишком коротко.
     - Приветствую! - беспечно поздоровался Кейдж.
     - Привет, Хенли, - с улыбкой отозвалась Дэни. - В чем дело?
     - Наконец-то я застал тебя в кабинете. Ищу тебя уже несколько дней.
     Обычно Кейдж бывал снисходительным начальником - в определенных рамках. Очевидно, Дэни вышла за эти рамки.
     - Извини, - произнесла она. - Совсем закрутилась.
     - Так я и думал, - ответил Кейдж.
     Он вошел, подозрительно поглядывая на стопки книг и бумаги, разбросанные повсюду. Подобно многим вашингтонским ученым, Кейдж не находил ничего странного в слиянии сияющей вершины ученой мысли с мрачным каньоном политической реальности.
     Непроизвольным жестом Дэни закрыла сумку, пряча кипу документов "Риск лимитед". Такая скрытность была несвойственна ей раньше. Она почувствовала себя довольно неловко. Вероятно, это первый признак паранойи.
     Но на подсознательном уровне Дэни помнила удивленное лицо убитого Фана.
     Взяв одну из книг, Кейдж небрежно пролистал ее.
     - С каких это пор ты заинтересовалась археологическими находками Карибских островов? - осведомился он.
     - Меня интересуют не Карибские острова, а воспоминания о проведенном на них отпуске. Поскольку ты согласился, чтобы я консультировала Кассандру Редпас, сейчас у меня больше хлопот, чем у одноногого инвалида на соревнованиях по бегу.
     - Ясно... - протянул Кейдж. - Мисс Редпас. Но ведь я дал свое согласие на эту работу - разве не так?
     - Конечно, дал.
     Кейдж отложил книгу о Карибских островах и принялся листать монографию, в которой обсуждались различия между шелком, получаемым из коконов индийских бабочек, и шелком, производимым в Китае за две тысячи лет до нашей эры.
     - И все-таки я не понимаю, почему из-за этого проекта последние несколько недель тебя невозможно застать в кабинете? - заявил Хенли.
     Напряжение, усталость и желание оказаться дома и заняться супом минестроне придали остроту язычку Дэни.
     - Это официальная беседа, мистер Кейдж? - осведомилась она.
     - Ну, видишь ли...
     - А если да, - спокойно перебила Дэни, - то я бы хотела напомнить, что в этом семестре моя учебная нагрузка мизерна.
     - Да, всего один вечерний семинар, - согласился Кейдж и тут же добавил:
     - Посещением которого на прошлой неделе ты пренебрегла.
     - Меня подменила мисс Сэммс. Ее рекомендации - особенно в области шелка эпохи Ренессанса - так же высоки, как мои, если не выше.
     - Конечно, - подхватил Кейдж, - но...
     - А в остальном, - продолжала Дэни, не давая ему договорить, - я нахожусь здесь в рабочие часы вдобавок к сверхурочной работе по проекту, для которой меня рекомендовал ты.
     - Ты же знаешь, я всегда считал тебя одним из светил кафедры, - напомнил Кейдж.
     - Благодарю.
     - Просто я думал, что консультации для мисс Редпас не затянутся надолго. Ты можешь сказать, когда они завершатся?
     - Дату окончания работы по этому проекту ты узнаешь первым.
     - Я спрашивал о другом, - по качал головой Кейдж.
     - Извини, но пока я не могу тебе ответить.
     Он нахмурился.
     - И ты думаешь, это удачная мысль - пренебрегать академической работой ради проекта, растянувшегося на неопределенный срок? - осведомился Кейдж.
     - Моя работа для мисс Редпас не выходит за рамки моей научной деятельности. Я рассматриваю ее как уникальную возможность для профессионального роста.
     - Ты говоришь, как выпускник школы, убеждающий папочку отправить его в университет.
     Дэни напомнила себе, что Кейдж, который иногда становился для нее скорее соперником, нежели коллегой, по-прежнему приходится ей начальником. Он с уважением относился к ее работе. Хотя он специализировался на бронзовых изделиях эпохи династии Цинь, а Дэни - на азиатских тканях, он часто обращался к Дэни с предложениями или вопросами.
     - Кассандра Редпас - женщина недюжинного ума, - ровным тоном ответила Дэни. - Ее руководство для меня как нельзя более кстати.
.Морщины на лбу Кейджа проступили глубже.
     - Этого я и опасался, - пробормотал он.
     - Чего?
     - Возможно, мисс Редпас и вправду чрезвычайно компетентный специалист, но...
     Дэни терпеливо ждала.
     - ...но свои способности, - осторожно продолжал Кейдж, - она иногда применяет не в том направлении.
     - Что ты этим хочешь сказать?
     Кейдж вздохнул:
     - Хочешь правду?
     - Разумеется.
     - За долгие годы мисс Редпас нажила себе в этом городе немало врагов. Причем некоторые из них далеко не безобидны. Многие считают ее реакционером, если не ренегатом.
     - В самом деле? Кто же?
     Кейдж сделал уклончивый жест с видом человека, который многое знает, но предпочитает молчать.
     - Когда несколько недель назад я разрешил тебе сотрудничать с "Риск лимитед", - продолжал он, - я не ожидал, что Редпас так загрузит тебя работой.
     - Я... - начала было Дэни, но теперь Кейдж не давал ей рта раскрыть.
     - Ты ученый. Прежде всего ты должна быть предана университету.
     По спине Дэни пробе