ь его кожи. Доминик привлек Мэг к себе и стал целовать. Когда он наконец отпустил Мэг, в ее глазах появился любовный голод.
     - Ты действуешь на меня, как вино, - прошептала Мэг. - У меня кружится голова.
     - Тогда тебе лучше лечь.
     Доминик еще теснее прижал Мэг к себе и, поворачиваясь к ней, опять поцеловал. Теперь она лежала наполовину под ним.
     - Сейчас у тебя не кружится голова? - спросил он, улыбаясь.
     Мэг хотела заговорить, но дыхание ее прервала сладкая дрожь, и она просто положила руки на спину мужа. Это движение сказало ему о ее чувствах больше любых слов. Кончиками пальцев Мэг ощупывала сеть шрамов - следов пыток в сарацинском плену, когда плоть становится одной кровоточащей раной.
     - Нет более высокой чести, чем принять на себя боль своих ближних и этим спасти их, - сказала Мэг.
     - Кто рассказал тебе это? - резко произнес Доминик.
     - Саймон. - Мэг посмотрела на нахмуренные брови Доминика. - Султан получил то, что заслужил. Доминик был не на шутку удивлен.
     - Ты чересчур кровожадна для целительницы.
     - Весна лечит раны, нанесенные зимой, но весна - это трудная пора. Раны должны быть обнажены, прежде чем весна исцелит их. Только самые выносливые переживают обновление. Исцеление - не для слабых сердцем.
     Доминик смотрел на загадочную, чувственную девушку, которая не переставала удивлять его.
     - Пойму ли я тебя когда-нибудь? - проговорил он.
     Прежде чем Мэг успела ответить, Доминик наклонился и снова поцеловал ее. Закрыв глаза, Мэг отдалась поцелую воина, чье израненное тело взывало к ее телу, к ее древней женской сущности. Быть в объятиях Доминика значило гореть в волшебном пламени, которое жгло, не обжигая.
     Длинные пальцы Доминика раскрыли одежду Мэг и спустили ее до пояса, и Мэг почувствовала солнечные лучи на своей обнаженной груди. Доминик застонал и поцеловал одну грудь, щекоча коралловый сосок кончиком языка. Она вскрикнула. Это был крик блаженства, и каждая клеточка его тела ответила на ее голос. Доминик сорвал оставшуюся на ней одежду, положил нагую девушку на свой плащ и, смотря на нее горящими глазами, разделся сам.
     Его возбужденная плоть была полна страстью и силой поколений, которым еще предстояло родиться. Мэг вскрикнула, когда Доминик опустился на колени возле нее.
     - Я испугал тебя? - спросил он.
     - Нет... - Она уже забыла о своем испуге. - Я просто удивилась.
     Мэг посмотрела в глаза Доминику и улыбнулась так искренне, что кровь еще больше прилила к восставшей плоти. Страсть вырывалась из-под контроля рассудка, сметая все на своем пути.
     - Ты - сокровище, которого я недостоин, - шептал он. - Сокровище, предназначенное для короля. Изумрудные глаза и кожа, гладкая и нежная, как лучший шелк.
     Доминик целовал тугие соски Мэг, пока они не набухли от желания.
     - Рубины, но теплые, как дыхание жизни, - выдохнул он.
     Мэг закрыла глаза, а руки Доминика скользили по ее телу, по груди, животу и бедрам, приближаясь к огню, который полыхал между ног. Он нежно раздвинул бедра Мэг и стал ласкать мягкую ароматную плоть.
     - Сокровище, которому нет цены, - задохнулся он. - Сандаловое дерево и пряности, лучшие из благовоний.
     Удовольствие рвалось из Мэг, ее тело рыдало и пело одновременно. Доминик смотрел на нее, наслаждаясь страстной дрожью Мэг, пока он исследовал влажные живые ножны, готовые принять в себя его острый меч. Доминик все глубже и глубже погружал свои пальцы в волшебную розу Мэг.
     - Ты - настоящее чудо, моя Глендруидская колдунья.
     Мэг медленно приоткрыла глаза. Ее руки скользнули от лица Доминика к напряженным мускулам его торса и оттуда - к твердой мужской плоти. От ее нежного прикосновения судорога свела мужское тело.
     - Тебе больно, - прерывисто проговорила Мэг. - Дай мне исцелить тебя.
     - Исцелить меня может только одно.
     - Тогда я дам это тебе.
     С яростной мощью Доминик раздвинул ее мягкую плоть и медленно подался вперед, хотя волны страсти призывали его к скорейшему облегчению. Мэг положила руки ему на бедра, она звала его, но тело ее было напряжено, и он боялся поранить ее.
     Вдруг Доминик почувствовал упругую завесу невинности и застыл. Он не смел в это поверить. Потом ощущение счастья, почти мучительное по своей силе, охватило его и еще какое-то мальчишеское самодовольство, что он - первый. На теле Доминика выступил пот. Мэг инстинктивно хотела притянуть мужа поближе к себе, но Доминик сопротивлялся со сдержанной силой, которой была напоена его нежность.
     - Лежи тихо, - прошептал он. - Ничего хорошего не выйдет, если я сделаю тебе больно.
     - Это будет больнее, чем удары лорда Джона?
     - Нет, - ответил Доминик, нежно покусывая ее шею, - я никогда не причиню тебе такой боли. Это совсем другая боль. Но если я надавлю сильнее, у тебя пойдет кровь.
     - Острый меч всегда высекает кровь.
     - В таком бою - только один раз. Верь мне, соколенок, только один раз.
     Движением своего гибкого тела Мэг завлекла Доминика глубже в себя, и на этот раз он не пытался отстраниться. Вместо этого Доминик с глухим стоном наконец-то исполненного желания погрузился в сердцевину золотого пламени Мэг, и удовольствие, которое она почувствовала, было гораздо больше, чем боль. Мэг была одним целым со своим воином, тела слились в едином ритме, и последняя молния блаженства одновременно пронизала обоих. И в этот миг зазвенели слова Доминика: "Полюби меня, Мэг. Исцели эту землю и дай мне сына".

     Глава 23

     После нападения Риверсов во время охоты прошло три дня. Каждый вечер Доминик выходил на стену Блэкторнского замка, вслушивался в сгущавшуюся тишину. С высокой стены он видел серебристый туман, мерцающий над рыбными прудами, реку и далекое озеро, черные силуэты дубов, отставших овец, которых длинноногие пастушьи собаки гнали в овчарню.
     Но ни разу Доминик не заметил Дункана из Максвелла и его Риверсов, хотя и знал, что они где-то поблизости.
     Кто-то подошел к Доминику со стороны угловой башни. Не глядя, он узнал шаги Саймона.
     - Прекрасный вечер, - сказал Саймон.
     Доминик только хмыкнул.
     - Тогда отвратительный вечер. - Доминик снова хмыкнул, думая о чем-то своем. - Значит, у тебя плохое настроение, - предположил Саймон. - У меня новости от твоего отряда.
     Теперь Доминик внимательно слушал Саймона.
     - Где они сейчас?
     - В девяти днях пути отсюда, если не помешает шторм. На дорогах грязь, и лошадям было не пройти.
     - Что за черт! - выругался Доминик.
     Саймон немного помолчал и потом спросил брата:
     - Могу я со своим отрядом выступить против Риверсов вместо тебя?
     - Конечно. Но они не примут боя. Они не так глупы и понимают, что наши воины обучены лучше.
     - Свен согласен с тобой.
     Доминик повернулся к брату.
     - Он уже вернулся?
     Саймон кивнул.
     - Пошли за ним.
     Не успел Доминик договорить, как из темного угла башни выступил человек. На нем были мягкие туфли из кожи, которые делали его шаги неслышными. В этом заключалось главное искусство Свена - он мог незаметно войти и долгое время оставаться невидимым в любом месте. Доминик никогда не встречал раньше такого тихого человека.
     - Тебе подали ужин? - спросил он.
     - Да. - Голос у Свена тоже был тихий и мягкий. - Господин, у меня мало времени. Я должен как можно скорее вернуться в Карлайсл к своему стаду.
     Доминик улыбнулся: стадо было сплошь в кольчугах.
     - Что ты узнал?
     - Риверсов становится все больше.
     - Сколько их сейчас?
     - Восемь рыцарей, двенадцать сквайров, тридцать простых солдат.
     - Верховые?
     - Это их главная трудность. У них только две хорошие лошади, остальные - настоящие клячи. Отряд ждет прибытия хорошо объезженных скакунов из Шотландии со дня на день.
     - Оружие?
     - Они вооружены так же хорошо, как и мы. Они очень жестоки и свирепы. В этом они похожи на своих кровожадных предков - викингов. Я-то знаю, что это значит.
     Доминик усмехнулся: Свен был очень горд своими северными корнями. Рыцари часто потешались над ним из-за его постоянной похвальбы, но никто никогда не осмелился сказать это Свену в глаза.
     В темноте раздался свирепый лай и затем человеческий крик.
     - У нас иногда воруют хлеб, - заметил Доминик, - но Прыгунья не дает уйти ни одному вору.
     - Когда прибудут остальные рыцари? - осведомился Свен.
     - Через девять дней, может быть, и позже.
     - Не скоро. Риверсы будут готовы к атаке в половину этого времени.
     - Мы можем отразить натиск и выдержать осаду, - сказал Саймон.
     - Тогда они сначала нападут на идущий к нам отряд и обозы, а потом доберутся и до нас, - возразил Доминик.
     - Точно так, - согласился Свен. - Это план Дункана. Он умный парень.
     - А что ты знаешь о Риверсах? Они будут сражаться вместе с Дунканом? - спросил Доминик Свена.
     - Лучшие из них - да. Остальные пойдут за любым, кто пообещает им резню и богатую добычу, даже за Рыжим.
     - Двоюродным братом Дункана? Он тоже хороший воин?
     - Нет. Дункан похож на тебя, господин. Его люди пойдут за ним даже в ад. А за Рыжим пойдут одни собаки, и то если он приманит их куском сырого мяса.
     Доминик задумчиво посмотрел вдаль. С тех пор как Мэг стала его настоящей женой, ей каждую ночь снились кошмары, и она просыпалась, покрытая холодным потом. Сны были разными, но вещали об одном и том же: "Грядет опасность. Какая опасность? Чума? Осада? Яд? Я не знаю. Я не знаю. Каждую ночь ближе, ближе, ближе". Доминик обнимал Мэг, гладил ее волосы, согревал своим теплом, а потом наступал рассвет. Но вслед за спокойным днем всегда следовала тревожная ночь.
     - Хорошо, ты можешь идти, - отпустил Доминик Свена. - Спасибо. Ты, как всегда, очень помог нам. Теперь я знаю, что это за опасность.
     Саймон подождал, пока Свен скрылся в темноте, и обратился к брату с вопросом:
     - О какой опасности ты теперь знаешь?
     - Моей жене снятся сны, предвещающие ее. Но не очень ясные.
     - Теперь она твоя истинная жена, - многозначительно произнес Саймон. - Что бы ни было у нее с Дунканом, теперь она отдала себя тебе.
     - Да, - подтвердил Доминик, - теперь она моя истинная жена.
     "Но она никогда не говорит мне о любви. Мэг говорит об удовольствии, об опасности, о делах в замке, о заботах новой весны... но не о любви. Исцели меня, Мэг. Полюби меня. Дай мне сына".
     Саймон ободряюще похлопал Доминика по плечу.
     - Люди замка знают это. Когда вы с Мэг вернулись с охоты, оба сияющие, как солнце, они обо всем догадались.
     Доминик неподвижно смотрел вдаль, ничего не отвечая. Саймон терпеливо ждал, когда брат обратит на него внимание.
     - Я думаю, что пришло время отправить дьявола в преисподнюю, - проговорил Доминик неожиданно.
     - Что?
     - Джон Кемберлендский, бывший хозяин замка, должен быть почтен погребальным пиром и празднествами.
     Саймон онемел от удивления.
     - Будут музыка, игры и театр, - продолжал Доминик.
     - Игры?
     - Да. Во время этих игр Дункан и Риверсы наконец-то узнают крепость нашего оружия.
     - Бой без кровопролития! - воскликнул Саймон. - Очень умно! Но и опасно: что, если Риверсы наплюют на правила игры и начнется настоящее побоище?
     - Тогда гончие войны опять будут пожирать трупы на поле боя.
     Про себя Доминик подумал, что одним из этих трупов наверняка будет труп самого Доминика Ле Сабра. Окинув в последний раз взглядом высокие зубцы замка, Доминик отвернулся, избегая смотреть на эту землю, которую он завоевывал всю жизнь и которая должна была стать олицетворением мира. Мечты были где-то далеко, а в настоящее время перед Домиником стояла угроза новой войны.
     Но его звал звон золотых колокольчиков, и Доминик, махнув на все рукой, направился в комнату Мэг. Он не постучал - теперь дверь всегда была открыта для него. Мэг ожидала Доминика. Он вошел, и у него голова закружилась от свежести и аромата трав.
     Эдит заворчала было, увидев хозяина.
     - Оставь нас, - сказал он ей.
     Эдит поспешно вышла. Вид Доминика напугал ее: он был мрачен под впечатлением последних новостей. Но, оставшись наедине с женой, он посветлел. Сердце Мэг при виде мужа отчаянно забилось. Доминик запер дверь железной щеколдой, Мэг поднялась ему навстречу со стула, и ее колокольчики нежно запели.
     - Что случилось? - прошептала она.
     Доминик окинул Мэг взглядом. Золотые волосы каскадом огня ниспадали к бедрам, облегающая туника из зеленого шелка повторяла изгибы тела, подчеркивая грудь, узкую талию и бедра. Несколько золотых цепочек, украшавших ее наряд, перестали быть цепями неволи.
     Доминик медленно подошел к Мэг. Он провел пальцами по длинным локонам, и его рука задрожала от яростной тоски и желания.
     - Ты красива, - сказал Доминик тихо, закрыв глаза и перебирая волосы Мэг. - Нет, красива - это не то слово, чтобы описать мои чувства. Говорить, что ты красива, - все равно что сказать "снег белый" или "вода мокрая".
     - Доминик. - Мэг взяла его за руку. - Что произошло?
     Доминик смотрел на Мэг, словно хотел запомнить изящные линии ее бровей, блеск изумрудных глаз, кремовый цвет кожи, чувственный изгиб губ. Он положил ладонь на губы Мэг, чтобы почувствовать ее дыхание.
     - Я пытался не поддаваться, - произнес он сурово, - но я не могу больше. Ты нужна мне, Мэг. Ты уже здорова?
     - Здорова? Разве я была больна?
     - Когда мы были с тобой в том древнем месте, я... поранил тебя.
     - Ты не сделал мне больно! - ответила Мэг.
     - Но у тебя шла кровь.
     - Я чувствовала только радость.
     Мэг поцеловала ласкавшие ее пальцы, израненные шрамами. По телу Доминика пробежала еле заметная дрожь.
     - Значит, ты придешь ко мне с желанием? - спросил он. - И разрешишь моему телу служить тебе?
     Мэг не могла скрыть трепет, охвативший ее, когда она подумала в новой близости со своим мужем. Доминик увидел это, и у него перехватило дыхание. Его пальцы двинулись от ее губ к тому месту на шее, где был виден учащенный пульс.
     - Я не думала, что ты так скоро захочешь меня опять, - призналась Мэг.
     - Скоро? - удивленно переспросил Доминик. - Прошло уже три дня!
     - Эдит сказала, что для этого мужчине нужно много времени.
     - Если у мужчины такая жена, как Эдит, - объяснил Доминик с улыбкой, - то ему не хватит целой жизни, чтобы поднять его... э... интерес к ней. Но если это ты...
     - Полдня? - попыталась угадать Мэг.
     Доминик улыбнулся.
     - Для тебя, моя страстная глендруидская жена, полчаса - больше чем достаточно, чтобы налить силой мой меч.
     - Так скоро? Но даже здоровому барану нужно...
     Вдруг Мэг поняла, что она говорит, покраснела и замолчала. Доминик засмеялся.
     - Если бы я не боялся еще больше поранить тебя, - признался он, - то я бы соединился с тобой еще раз перед тем, как покинуть древнее место.
     Глаза Мэг широко раскрылись.
     - Правда, Мэг. Тебе действительно было хорошо со мной?
     Мэг зарделась, опустила глаза и кивнула. Доминик поднял ее голову за подбородок.
     - Не прячься от меня, соколенок, я должен знать.
     Золотистые ресницы приподнялись, открывая изумрудную глубину ее глаз.
     - Да, - прошептала она. - А я? Я доставила тебе удовольствие?
     - Да, - Доминик поцеловал ее. - Да, - и опять поцеловал, - и еще раз да.
     - Правда? А Мари говорила, что мужчина не получает удовольствия от невинной девушки.
     - К черту Мари, - сказал Доминик, осторожно кусая нижнюю губу Мэг. - Она мало знает о невинности и еще меньше о мужчинах.
     - Прости, что я прекословлю тебе, муж, но Мари знает о мужчинах много.
     - Она знает, как нужно раздвигать ноги, а это не одно и то же. Но если ты мне не веришь, дай свою руку.
     - Какую - левую или правую?
     - Все равно.
     Мэг протянула Доминику правую руку - трудовая, она казалась ей достойнее. Он взял ее, втянул под плащ и надавил ладонью Мэг на твердую плоть. Мэг испуганно вскрикнула, а Доминик, все сильнее прижимая ее руку, застонал от удовольствия.
     - Мужчина может обмануть женщину во многом, - сказал он, - но не в этом. Тело не умеет лгать о своем желании.
     Доминик освободил руку Мэг из-под плаща и поцеловал ее пальцы.
     - Можно мне раздеть тебя?
     - Конечно, - согласилась Мэг, поворачиваясь спиной к Доминику, чтобы он мог расшнуровать ее одежду, - Ты имеешь на это право как мой муж.
     - Нет. Ты - из рода Глендруидов, и у меня есть только те права, которые ты позволяешь мне иметь.
     - Вот почему ты так заботишься обо мне! Это все из-за проклятия Глендруидов!
     Пальцы Доминика замерли на шнуровке изумрудной ткани.
     - Я бы заботился о тебе в любом случае.
     - Неужели? Ах да, конечно. Женщина из моего рода не может подарить наследника, если она не получает удовольствия в миг зачатия.
     Доминик был озадачен и немного помолчал, прежде чем ответить.
     - Я не верю этому, - произнес он наконец.
     - Ты думаешь, что женщина, которая не получает удовольствия от своего мужа, может зачать ребенка?
     - Я не думаю, я знаю.
     Мэг повернулась и внимательно посмотрела на Доминика через плечо.
     - Откуда ты знаешь? Наверное, ты когда-то силой взял девушку, и она родила от тебя ребенка?
     - Ты в самом деле так обо мне думаешь? - спросил Доминик, стараясь сдерживаться.
     Мэг вздохнула.
     - Нет, мой господин. Хоть ты жесток на поле боя, но ты не получаешь удовольствия от чужой боли.
     - Но так бывает часто - и девушка вынашивает ребенка своего насильника.
     - Это несправедливо.
     - Несправедливо родиться незаконным сыном, как я или Саймон.
     - Дункан тоже внебрачный ребенок.
     Шелковый шнурок тихо прошелестел через отверстие петли.
     - У тебя что, особенная страсть к рожденным вне брака? - бросил ей Доминик.
     - Нет, но я могу тебя заверить, что у тех, которых я знаю, особая страсть к Блэкторну.
     Доминик задрожал от гнева - так бывало всегда, когда его жена касалась в разговоре обстоятельств их женитьбы.
     - Я не могу ничего изменить. То, почему я женился на тебе, осталось в прошлом. А что думаешь ты, моя строптивая жена? Ты бы хотела выйти замуж против воли короля?
     Немного подумав, Мэг сказала:
     - Я не хочу войны!
     - Ты бы хотела иметь мужа, который совсем не заботился бы о замке, обо всех твоих землях?
     - Нет!
     - Или ты хотела бы иметь мужа, неспособного дать тебе детей?
     - Нет, - тихо ответила Мэг.
     - Наверное, ты бы хотела, чтобы твой муж не сходил с ума от желания быть с тобой?
     Покусывая губы, Мэг покачала головой.
     - Тогда зачем ты все время пытаешься поссориться со мной? Ты считаешь, что я не смогу защитить своих детей?
     Мэг опять покачала головой:
     - Нет...
     - Ты думаешь, что я не смогу защитить свою жену?
     Две слезинки упали на зеленый шелк. Доминик расшнуровал одежду Мэг, и туника теперь была распахнута от шеи до затемненного треугольника между бедер. Доминика так тянуло провести рукой по этому прекрасному телу, что у него дрожали пальцы.
     - Ты считаешь меня недостойным быть твоим мужем? - спросил он напряженно.
     - Нет, - прошептала Мэг. - Нет, я никогда так не думала, мой господин.
     В забытьи Доминик провел губами по шее Мэг, пока его пальцы освобождали ее тело от белья, и дальше по линии позвоночника. Потом Доминик стал ласкать медленными движениями ее живот. Она была теплая и гладкая, и он не хотел ничего - только сбросить наконец одежду вместе с заботами и спрятаться в этом влажном пламени, которое, он знал, ждет его. Но не сейчас! Сейчас он услышит, как Мэг будет выкрикивать его имя, и ее ногти, как маленькие коготки птицы, будут царапать его, призывая к соединению.
     Доминик осторожно провел рукой по направлению к узкому мягкому ущелью. Мэг хотела что-то сказать, но ее голос прервался. Доминик улыбнулся с яростным триумфом.
     - Ты чего-то хочешь? - шепотом спросил он.
     Напряженное давление его языка и зубов на кожу заставило Мэг трепетать от страсти, а ощущение ровного погружения