ных апартаментов Кати не было ни на одном экране.
     Бостон был прав, удовлетворенно отметил Шон. Повелительница шпионов не желает, чтобы кто-нибудь шпионил за ней, даже под видом охраны.
     Из всех мониторов комнаты внимание охранника приковывал только один, настроенный на коммерческий южноамериканский телевизионный канал. По нему передавали неестественно страстное совокупление двух мексиканских звезд мыльной оперы.
     Одного взгляда на них Шону хватило, чтобы понять: эти актеры классом повыше шлюхи, которую он видел в пляжном домике для гостей.
     Повернувшись, Шон обошел крыло, где размещались слуги, и сквозь заросли пуансеттии пробрался к дому Кати. В изолированных комнатах было темно и, по-видимому, пусто. Ни на веранде, ни поблизости от дома не виднелось ни единого охранника.
     Чтобы удостовериться в этом, Шон обошел вокруг дома, который занимала Катя. Только в одном из окон брезжил слабый свет. Сначала Шон решил, что Катя оставила включенным телевизор, но затем ритмичная, предсказуемая игра тени и света подсказала ему, что луч отбрасывает экран компьютера, а не телевизора.
     Шон направился к дверям, выходящим в патио. Отмычкой взломщика он с нежностью любовника попробовал хорошо смазанный замок. Медицинские резиновые перчатки на его руках ничуть не стесняли движений.
     Замок поддался. Дверь бесшумно открылась.
     Сорвав мокрый пончо, Шон запихнул его за растение в горшке, стоящем у двери. За пончо последовали грязные туфли.
     Босиком, но не снимая перчаток, Шон скользнул в дом и закрыл за собой дверь.
     Воздух в комнате был пропитан сладковатыми духами, запах которых показался Шону на редкость удушливым сочетанием избыточных доз жасмина и гардений. Застыв на месте, он внимательно прислушивался, пока его глаза привыкали к слабому освещению от прожекторов из сада.
     В доме не слышалось чужого дыхания. Или движений. Не было и неуловимого ощущения чужого присутствия.
     Спальня была кипенно-белой: белые шторы, белый ковер, белая мебель и безделушки.
     Девственная белизна, язвительно подумал Шон. Катя соблазняет мужчин десятками, но никогда не спит с ними. Над нею властен только насильник, угрожающий ей смертью.
     Само собой, она девственница.
     Значит, душа красавицы Кати еще чернее, чем он думал. Когда-нибудь собственная развращенность погубит ее. Но до тех пор благодаря ей Катя особенно опасна.
     Шон повернул в гостиную, освещенную мягким светом ночника. Он пригнулся, чтобы не отбрасывать тени на жалюзи. Осторожно пройдя по комнате, он приблизился к компьютеру, стоящему на низком рабочем столе рядом с баром.
     Машина была в точности такой, какой Шон представил ее себе по описаниям Бостона, - настоящий шедевр компьютерной техники. Он был включен и работал. Оригинальная заставка изображала совокупление проворных, гибких, словно резиновых, парочек.
     Шон коснулся клавиатуры. Экран мигнул ослепительным белым светом, заставившим его поморщиться. Шон убрал яркость, и экран засиял слабее.
     Быстро вызвав меню, Шон принялся просматривать файлы. Как и ожидалось, почти все они были набраны по-русски. Однако номера и цифры в директориях оказались вполне понятными.
     Для одного винчестера, прихваченного с собой Шоном, данных здесь было слишком много.
     Просматривая одну за другой директории, Шон молча выругался. Хотя имена файлов не были зашифрованы, прочитать их не удавалось.
     Знакомство Шона с русским языком исчерпывалось впечатляющими русскими ругательствами, а их, разумеется, не хватало, чтобы решить, какие файлы стоит снимать, а какие нет. Переписанный им файл вполне мог оказаться программой, валяющейся на витрине любого компьютерного магазина.
     Внезапно взгляд Шона привлекло знакомое русское слово. Он знал, что оно обозначает пожирателей свиных испражнений.
     Любопытствуя, Шон открыл директорию и принялся просматривать файлы. Первыми в глаза ему бросились латинские имена.
     Де ла Пена.
     Ли.
     Спаньолини.
     Список продолжался. Одни имена в нем были записаны русскими буквами, другие - латинскими.
     Тон.
     Якудза.
     Картель.
     С каждым из них был связан ряд документов и других файлов, повторяющихся в главной директории.
     Шон испустил бесшумный вздох удивления и облегчения.
     "Катя, ты действительно чудовище, - подумал он. - Начну-ка я с этих "пожирателей". А потом набью винчестер до отказа остальными директориями с непонятными названиями. Хакеры Кассандры разберутся в этой мешанине".
     Понадобилась всего минута, чтобы вытащить винчестер из рюкзака и подсоединить его к наружному порту Катиной машины.
     Шон принялся копировать директории, а тем временем его внутренние часы продолжали отсчитывать секунды. Щелчок, движение мыши, второй щелчок кнопки на иконке выносного винчестера, и еще один файл переписан. С впечатляющей скоростью компьютер дублировал целые блоки данных на подключенный винчестер.
     Если где-нибудь и раздался сигнал тревоги, то Шон не услышал его и не заметил никаких признаков опасности.
     Просматривая очередную директорию, он нажатием двух клавиш принялся выбирать файл за файлом и мысленно молиться.
     Пейджер в кармане его брюк включился и завибрировал у бедра.
     Шон не обратил внимания на вызов Дэни, всецело сосредоточившись на компьютере и содержащейся в нем бесценной информации о "Гармонии". Он понимал, что время идет, но винчестер продолжал работать, заглатывая огромные куски данных, выделенных Шоном для копирования.
     Пока винчестер и компьютер делились сведениями, он подошел к громадному старомодному сейфу, который возвышался в углу комнаты, словно чугунная печка. По словам Бостона, сейф явно был изготовлен в прошлом веке. Его надежность гарантировал скорее чудовищный вес, нежели изощренная конструкция замков.
     Впрочем, кто отважится обокрасть королеву воров, когда ее охраняет князь тьмы?
     Шон попытался вскрыть сейф, гулко щелкая засовами и замками. Наконец дверца распахнулась.
     Сигнала тревоги так и не последовало.
     Вытащив крошечный фонарик, Шон направил его луч внутрь сейфа. Коробки с золотыми монетами, пакеты с чем-то вроде неограненных алмазов, пачки валюты разных стран заполняли длинные вертикальные ряды ниш.
     Краденые деньги? Или приготовленные для какой-то цели?
     Нетерпеливо оглядев это маленькое состояние, он принялся за внутреннюю дверцу сейфа. За ней располагалось одно-единственное отделение - достаточно просторное, чтобы вместить стеклянную капсулу с шелком.
     Быстрым движением руки он повернул рукоятку дверцы.
     Пейджер вновь завибрировал.
     Не обращая на него внимания, Шон потянулся за куклой высотой в три фута, с фарфоровой головой, лежащей в отделении. Кукла была наряжена в платье для крещения из старинного кружева. Ее настоящие волосы имели тот же рыжеватый оттенок, что и у Кати. В мягком, стройном тельце вряд ли поместилась бы стеклянная капсула.
     Глаза куклы были старательно выцарапаны. Темное пятно расплылось на платье на уровне промежности, словно ее изнасиловали и кровь засохла давным-давно.
     На дне отделения лежали фотографии, изображающие одну и ту же девочку в разном возрасте. Младенец, малышка в кружевном платьице, едва научившаяся ходить, долговязая, симпатичная девочка-подросток с пустыми глазами и холодной улыбкой Кати.
     Пейджер вибрировал непрерывно, дрожь отдавалась в ногу Шона, но он фиксировал ее лишь частицей сознания. Тонкий луч фонарика переходил с одного снимка на другой.
     На каждой фотографии девочку обнимал пожилой мужчина. Ее глаза везде были выколоты, а глаза мужчины остались нетронутыми в отличие от промежности. Ее изуродовали, как гениталии Касатонова.
     Шон очень осторожно положил куклу обратно в отделение и закрыл дверцу. При этом ему вспомнилось учение Нгон Ток Гьена, который утверждал, что где бы ни слышалось дыхание человека, там будет и Будда, воплощенное сочувствие.
     Шон задумался, способен ли даже Будда жить в непроглядном, извращенном мраке Катиной души.
     Он закрыл сейф, повернул диск и вернулся к компьютеру. Винчестер по-прежнему заглатывал файлы - переходил к очередной директории, выбирал выделенные. файлы, перекачивал их и принимался за следующие.
     Внезапно Шон уловил шорох кем-то потревоженных веток пуансеттии. Вполне возможно, их раскачал ветер.
     Или же кто-то пробирался сквозь кустарник, чтобы заглянуть в окно.
     Шон принялся за копирование большой группы файлов и резким движением мышки убрал курсор с экрана. На экране мгновенно появилась заставка.
     Уже поднимаясь из-за стола, он прибавил яркости. Не издавая ни звука босыми ногами, он пересек комнату по пушистому ковру.
     Шорох не утихал.
     Звук доносился из патио, со стороны раздвижной двери спальни.
     Застыв возле двери, Шон вгляделся в темноту, но ничего не увидел.
     "Не верь своим глазам, - предупредил себя Шон. - Что советует тебе чутье?"
     Ответ пришел незамедлительно:
     "Там кто-то есть - некто, которому известно, что я здесь".
     Шон быстро взвесил свои возможности. Компьютер продолжал послушно работать в другой комнате, копируя файлы на винчестер. Шону требовался каждый бит информации, какой только мог вместиться на диск, но и время, чтобы отсоединить винчестер, запихнуть его в рюкзак и убраться восвояси.
     Он прислушался к ночным звукам. Ветер тряс деревья и кусты, молотил ветками в окна. Дождь неутомимо и ровно барабанил по крыше. Время от времени раздавались раскаты грома.
     Никаких голосов.
     Никаких попыток открыть замок на двери.
     Возможно, это всего лишь еще одна сексуально озабоченная пара слуг, ищущих убежище от дождя и ветра. Бели так, они пройдут мимо. Как бы они ни распалились, они не решатся вламываться в покои самой Царицы.
     Потянувшись к раздвижной двери, Шон приоткрыл ее на дюйм и напряженно прислушался. Дождь и ветер заглушали все звуки, зато запахи в сыром воздухе слышались отчетливо.
     Он бесшумно и глубоко вздохнул. Ноздри наполнил запах дождя и мокрой растительности, а еще... какой-то иной запах, тонкий и женственный.
     "Не может быть, чтобы это оказалась Катя, - убеждал себя Шон, осторожно принюхиваясь. - Я учуял бы ее за сотню ярдов даже на бойне.
     За исключением одного случая - если она пользуется теми же духами с запахом гардении и жасмина, которыми пропахла ее спальня. Тогда я вляпался в дерьмо по самые уши. Вполне возможно, она почувствовала присутствие постороннего в своих комнатах и покинула гостей.
     Если я останусь здесь, я попался.
     Но с другой стороны, вполне возможно, что это бродит охранник. И в этом случае..."
     Метнувшись, как тень, Шон открыл дверь, беззвучно выскользнул наружу и скрылся в ночи. Оказавшись в зарослях кустов, он извлек из кармана брюк складной нож и аккуратно открыл лезвие, поддев его ногтем большого пальца.
     Конечно, с ножом было бы глупо бросаться на автоматы охранников у ворот, но Шона это не заботило. Афганистан и Джилли убедили его, что опытному человеку для выживания часто бывают нужны только мозги, молчание и нож.
     Ледяной и неутомимый дождь окатывал его с ног до головы, пропитывая темную одежду и стекая струйками по коже. Съежившись под кустом, Шон внимательно осматривался по сторонам.
     Но ничего не заметил.
     Он уже начал выпрямляться, когда его взгляд привлекло быстрое движение. Он застыл на полусогнутых ногах, готовый выпрыгнуть из засады, как тигр.
     Темная фигура выскользнула из-за ближайшего дерева и направилась к Шону. Ему удалось определить только рост незнакомого преследователя да заметить, что он что-то сжимает в правой руке.
     Внезапно ветер переменился и донес до него запах-тот самый, что преследовал Шона во снах.
     Обойдя неизвестного сзади, Шон зажал рукой ему рот и утащил в кустарник.
     - Что, черт побери, ты здесь делаешь? - выпалил он приглушенным, но от этого не менее свирепым голосом. - Ты же обещала, что дождешься меня!
     Натянутая как струна, Дэни обмякла, поняв, в чьих руках оказалась. Прикоснувшись пальцем к губам Шона, она протянула ему сотовый телефон, который держала в правой руке.
     Шон приложил телефон к уху, не убирая ладони со рта Дэни.
     - В чем дело? - сдержанно осведомился он. Ему ответил голос Кассандры:
     - Немедленно покиньте остров.
     - Но...
     - Бегите!

Глава 20

     - Я нахожусь на территории "Гармонии", - сообщил в трубку Шон.
     - Тогда предупреди Бостона и выбирайся оттуда, - настойчиво потребовала Кассандра.
     - А ты уверена, что он не ведет двойную игру?
     - Уверена. Дэни все объяснит. Скорее!
     Голос в трубке умолк, и Шону осталось только еле слышно чертыхнуться, глядя на зажатый в руке телефон. Он придвинул Дэни поближе. Ее промокшая одежда облепила тело, словно вторая, холодная, кожа. Шон медленно убрал руку от ее рта.
     - Она сказала, что ты все объяснишь, - сказал Шон. - Только не повышай голос. И не шепчи. Шепот привлекает внимание.
     - Всю прошлую неделю Касатонов держал прислугу поместья под жестким надзором.
     - Ч-черт!
     Шон мгновенно собрался с мыслями. Он не заметил, чтобы за Бостоном следили, но ручаться за это не мог, особенно если кто-нибудь предупредил Касатонова.
     - Если за Бостоном следили, - тихо произнесла Дэни, - то люди Касатонова могли заметить нас.
     - Или сфотографировать.
     - И Джилли так считает. Хватит всего одного снимка, чтобы Касатонов мгновенно нас узнал.
     - Сейчас заберу винчестер, а затем предупрежу Бостона, - решил Шон.
     - Кассандра велела бросить все и бежать. Вертолет ждет нас.
     - Ни в коем случае! На этом винчестере больше информации, чем весь "Риск лимитед" собрал за годы.
     - Но...
     Обтянутая резиновой перчаткой ладонь Шона снова зажала рот Дэни.
     - Ты помнишь номер Бостона? - коротко спросил Шон.
     Дэни кивнула.
     - Иди к щели в ограде, - велел он, - держись под прикрытием. Позвони Бостону. Помнишь, что надо сказать?
     Дэни снова кивнула. Условная фраза врезалась в ее память: "Au revoir, mon cher".
     - Жди меня в кустах у ограды, - еле слышно проговорил Шон ей на ухо. - Ясно?
     Она кивнула в третий раз.
     - Но если услышишь шум со стороны Катиного дома, - продолжал Шои, - не медли ни минуты - беги отсюда.
     Все тело Дэни застыло в безмолвном протесте.
     - На машине доберешься до места встречи и будешь прятаться на расстоянии по меньшей мере сотни ярдов от машины, пока не приземлится вертолет. Понятно?
     Дэни не двигалась.
     - Слушай меня, - торопливо и настойчиво продолжал Шон. - Я знаю, как действовать на вражеской территории, а ты нет. Помнишь, что сказал Джилли?
     Дэни нехотя кивнула: ей с самого начала не понравился этот приказ, а теперь она его ненавидела:
     "Если возникнут проблемы, выполняй приказы Шона без возражений".
     Шон внимательно огляделся по сторонам.
     Ничто вокруг не изменилось.
     Повернув Дэни к себе лицом, он взглянул на нее. Она дрожала от холода и сознания смертельной опасности, но глаза ее были ясными и настороженными. Она прикусила нижнюю губу, чтобы не стучать зубами.
     В этой ее гримаске было нечто невыразимо соблазнительное. Шон попытался отвести взгляд, но не смог. Все, что ему удалось, - сдержать желание поцеловать ее немедленно, ощутить горячий привкус жизни, прежде чем вернуться в холодные и мертвые Катины комнаты.
     Он начал выпрямляться.
     Руки Дэни обвились вокруг его талии, молча приказывая ему не двигаться. Когда ее ногти впились ему в кожу, Шон наконец заметил движение, которое раньше него уловила Дэни.
     По дорожке, ведущей от большого дома, под черным зонтом шагала Катя, одной рукой подбирая юбку. Огненно-алые блестки на платье вспыхивали и гасли в свете фонарей, расставленных вдоль дорожки.
     Ее походка была чересчур осторожной, как у подвыпившего человека, старающегося казаться трезвым.
     "Возможно, она все-таки пила не чай со льдом, - подумал Шон. - Если бы я был вынужден вернуться в ту комнату, к тому сейфу, я тоже попытался бы оглушить себя спиртным".
     Шон и Дэни застыли в кустарнике, чувствуя дыхание друг друга. Катя прошла мимо на расстоянии менее двадцати ярдов.
     Если бы Шон был абсолютно уверен, что ему удастся прикончить Катю без единого звука, он сделал бы это - хотя бы для того, чтобы беспрепятственно похитить файлы.
     Но он не доверял внешней беспечности, с которой держалась Катя. За ее спиной на садовой дорожке сгустилось слишком много теней, которые вполне могли оказаться одним или несколькими телохранителями, следующими за Катей на почтительном расстоянии.
     Это старая уловка, предназначенная, чтобы выманить противника из укрытия. Древний трюк, который обычно действовал безотказно: стоило продемонстрировать аппетитную наживку, а затем умело подсечь рыбку, выпрыгнувшую из темноты.
     В этой игре Шон был согласен рисковать собственной шеей, но никак не жизнью Дэни.
     Прислушиваясь к собственным мыслям, Шон вдруг поморщился. Ему следовало беспокоиться прежде всего о винчестере, а не о Дэни.
     "И все-таки я тревожусь за нее, - ответил он самому себе, - и тут уж ничего не поделаешь. Придется с этим примириться и перестать удивляться. Немало людей в мире погибают с удивленным выражением на лице. Во всяком случае, как бы Катя ни заслуживала смерти, не забывай о словах Кассандры: самая ценная информация - всегда та, о существовании которой у тебя не подозревает твой противник.
     Стоит мне прикончить красотку Катю, как Касатонов сочтет всю операцию провалившейся и примется заметать следы.
     Начиная с шелка".
     Шон отбросил мысль об убийстве Кати, оставив это на крайний случай, и настроился на ожидание с терпением человека, целыми днями предававшегося медитации под пронизывающими ветрами Тибета.
     Приблизившись к двери, Катя отпустила подол платья и неторопливо выудила ключ от дома из крошечной сумочки, расшитой блестками. Чтобы открыть замок, ей пришлось опустить зонт, и ее роскошные волосы почти сразу потемнели и слиплись под проливным дождем.
     Шепотом выругавшись по-русски, она принялась неуверенными движениями вставлять ключ в скважину. После продолжительной возни с замком и ключом и еще нескольких ругательств дверь наконец открылась.
     - Приготовься, - одними губами произнес Шон. - Стоит ей взглянуть на провода и винчестер, и здесь начнется черт знает что.
     Дверь закрылась за Катиной спиной.
     Шон не спускал с окон глаз. Он заметил, как в окнах промелькнула тень - Катя прошла через гостиную, не включая верхний свет.
     Спустя несколько секунд Катя оказалась в спальне и включила тусклую лампу на столике у постели. Выделяясь отчетливым силуэтом в окне, Катя потянула вниз молнию на платье, переступила через искрящуюся алую ткань и пинком отбросила ее в сторону. За платьем последовал лифчик и чулки.
     Дэни искоса взглянула на Шона.
     Он время от времени оглядывался, смотрел во все стороны, кроме окна, за которым раздевалась Катя. Он уже знал, что происходит внутри дома. Теперь его гораздо больше тревожило происходящее снаружи.
     Потянувшись, Дэни еле слышно забормотала в ухо Шону:
     - Ты и вправду умеешь развлекать спутниц. Я еще никогда не видела стриптиза.
     Шон не знал, что делать - засмеяться или задушить Дэни за то, что она чуть не рассмешила его, когда ему следовало быть настороже, готовым ко всему, что только потребуется, - убить, умереть или довольствоваться чем-то средним.
     Он покачал головой и прикрыл пальцами губы Дэни. Сквозь тонкую резину перчатки ее губы казались прохладными в отличие от дыхания. Его тепло Шон ощущал всей кожей.
     Катя побрела через спальню в ванную, а спустя несколько минут вышла оттуда с большим полотенцем, которым старательно вытерлась, прежде чем соорудить тюрбан на мокрых волосах. Вытащив из шкафа купальный халат, она удалилась в сторону гостиной.
     Шон убрал руку от губ Дэни и приготовился рывком поставить ее на ноги и бежать.
     "Хорошо уже то, - успокаивал он себя, - что я так и не заметил сидящих в засаде охра