они найдут "Черную троицу", их пути скорее всего разойдутся. Тогда ей придется сожалеть о каждой минуте, которую она могла бы провести, отдавшись неожиданной и безумной страсти.
     - Я хочу остаться с тобой, - сказала Ханна. - Это уже привычка.
     - Хорошая привычка. Несмотря на миф о безопасном сексе, для людей вроде нас он бывает только двух видов: опасный и еще более опасный.
     - Ты о чем?
     - Не существует презерватива, который можно надеть на душу. - Арчер снова поцеловал ее нахмуренные брови. - Ложись в постель, дорогая.
     - А ты?
     - Ты принимала душ в самолете, а я нет.
     - Но...
     Она замолчала. Судя по его глазам, лицу, осанке, Арчер очень устал, хотя старался этого не показывать. Постоянное умственное напряжение и осторожность покинули его.
     - Но? - повторил он.
     - Спросишь меня утром, - ответила Ханна, целуя его. Когда Арчер понял, его тело вновь налилось силой в течение нескольких сердцебиений. Он прижал Ханну к себе и поцеловал в губы жадно, с удовольствием и страстью, вдыхая аромат бренди, мятных конфет, и еще чего-то горячего, более древнего. Опасного.
     - Ты устал.
     - Мертвецки. Валюсь с ног, возьми меня к себе в постель.
     - По-моему, не стоит.
     - Хочешь, чтобы я спал стоя?
     - Ты же все понял.
     - Нет. - Его язык раздвинул ей губы. -- Что ты имела в виду?
     - Что это может подождать до утра.
     - Это?
     - Секс, - пробормотала Ханна. Они с Лэном никогда не говорили об этом. Просто делали и все.
     - Секс может ждать, пока ад не покроется льдом, а вот занятие любовью вряд ли, - с веселой самоуверенностью заявил он, и Ханна вспыхнула от смущения. - С этим нельзя ждать ни минуты.
     Ее улыбка исчезла под его настойчивом поцелуем, а когда он завершился, она уже лежала на кровати обнаженная. Язык Арчера скользил по ее телу, задерживаясь в наиболее чувствительных интимных местах, где аромат и тайна сливались в огне желания.
     Мощная волна наслаждения дугой изогнула ее тело, дыхание остановилось, сердце бешено стучало.
     Подняв голову, Арчер увидел затуманенные темно-синие глаза, потерся щекой о знойную плоть, вкус которой еще чувствовал на языке, и очередная судорога, пробежавшая по телу Ханны, лишила его остатков самообладания.
     Он брал ее и отдавал себя медленно, чтобы продлить удовольствие, сдерживая желание ускорить ритм до тех пор, пока не растворился в пульсации света-темноты, пока у него не осталось больше ничего, что он мог бы отдать ей. Не было воздуха для дыхания. Не было тела для ощущений. Только женские руки, которые напоминали ему, что он еще жив.
     Прошло много времени, прежде чем он перевернулся на спину, но даже тогда не оставил ее, прижимая к своей груди.
     - Кажется, ты валился с ног от усталости?
     - Конечно, валился. В следующий раз тебе придется все делать самой.
     - Тебе придется давать подробные инструкции.
     Арчер тихо засмеялся. Ему никогда еще не было так хорошо с женщиной, и это открытие показалось самым важным из того, что происходило в его жизни. Он нежно укусил ее за ухо.
     - Если мы будем продолжать в том же духе, ты можешь сегодня забеременеть.
     Она уже почти спала и, тесно прижавшись к нему, ответила первое, что пришло на ум.
     - Очень на это надеюсь.
     Облегчение и что-то очень радостное мелькнуло в его душе. Он крепче прижал ее к себе, гадая, многие ли из людей испытали счастье от сознания, что держат в объятиях весь мир.
     - Прекрасно. Завтра же начну готовиться. Мы поженимся, как только...
     - Поженимся? - Ханна резко села и посмотрела на него так, словно впервые увидела. - Здесь кто-нибудь говорил о свадьбе?
     - Мы, - растерялся Дрчер. - Ты же сказала, что хочешь ребенка.
     - Нет. - Она спустила ногат с кровати. - Я не имела в виду женитьбу.
     - Но если ты беременна...
     - Я продам свою часть "Жемчужной бухты", куплю дом, буду зарабатывать подбором жемчуга. Это хорошая, стабильная работа, которая не занимает много времени, и я смогу посвятить его воспитанию моего ребенка.
     - Твоего ребенка? - холодно произнес Арчер. - А как же я?
     Ханна разозлилась и испугалась. Она совсем не была готова к такому разговору, ей хотелось, чтобы все оставалось как есть, чтобы они утоляли страсть, не думая о завтрашнем дне, тем более что никакого общего завтра у них не было.
     - Черт возьми, Арчер. Что тебя не устраивает? Секс, не отягощенный никакими обязательствами? Любой мужчина прыгал бы от счастья на твоем месте.
     Секс без обязательств!
     Арчер закрыл глаза. Женщина, которую он мог бы полюбить всей душой и на всю жизнь, испытывает к нему лишь плотское влечение.
     - Я не любой мужчина.
     - Знаю. Поэтому и не могу выйти за тебя.
     Вслед за болью в нем стала закипать ярость, но если боли он позволил завладеть собой, то с яростью боролся изо всех сил, потому что, дав ей волю, будет потом сожалеть об этом до конца своих дней. Причем даже больше, чем о том, что десять лет назад оставил Ханну на милость Лэна.
     - Почему ты не можешь выйти за меня? Объясни.
     Увидев его искаженное лицо, Ханна вздрогнула. Казалось, что он положил ладонь на раскаленные угли и старается не показать, что ему больно. Нечто ужасное, похожее на его боль, родилось и в ее душе.
     Когда Арчер открыл глаза, они были цвета холодной стали. Глаза человека, который не знает сострадания и не умеет прощать.
     - Взгляни на себя в зеркало, - прошептала она, - и ты это поймешь.
     - Скажи мне.
     - Ты как Лэн. Черт тебя возьми, такой же! Ослепительная улыбка, сильное, красивое тело, а внутри самый безжалостный ублюдок из тех, кто когда-либо ходил по земле. Эта безжалостность делает невозможной не только любовь, но и самую элементарную привязанность. - Голос у нее срывался, на глазах выступили слезы, однако это не имело никакого значения, единственное, что она могла сейчас видеть, было ее прошлое. - Однажды я уже носила ребенка. Когда случился выкидыш, я хотела умереть, и мое желание чуть не исполнилось. Позднее, стоя на коленях, я благодарила Господа, что у меня нет ребенка, которому пришлось бы расти в холодной тени Лэна. Я никогда не позволю своему ребенку узнать подобную безжалостность. Никогда.
     Много лет назад Арчер уже испытал такую боль, которая не давала возможности дышать, двигаться, хотя бы моргнуть. То же самое он испытывал и сейчас.
     - Я никогда не причинял и не причиню боли ребенку, тем более собственному.
     Ханна покачала головой.
     - Ты не понимаешь. Не способен понять, как не мог понять и Лэн. Он ведь не просыпался каждое утро с мыслью быть таким, каким был... Он просто... был.
     - Давай разберемся, понимаю я или нет, - властно произнес Арчер. - Женитьба не состоится, потому что ты не доверяешь мне, я тебя не устраиваю, хотя со мной приятно заниматься сексом.
     Ханна горько засмеялась и вытерла глаза.
     - Я доверяю тебе. Иначе бы не позвонила. Я знаю, что ты не убил бы меня.
     - Ты доверяешь мне свое тело, а не свою душу, не свое будущее, не своего ребенка,
     - Я этого не хотела, но ты мне нравишься. И секс прекрасный. - Она задрожала. - Потрясающий. Неужели этого недостаточно?
     Было бы достаточно для прошлого Арчера, с другой женщиной. А сейчас уже нет.
     - Секс и защита. Это все, что тебе нужно от меня? - спросил он.
     Резкие слова покоробили ее, но она постаралась не поддаваться эмоциям.
     - Да, - мрачно ответила Ханна; - Это все.
     Арчер смотрел на ее заплаканные, глаза, трясущиеся губы и вспомнил девушку, стоявшую на перекрестке в Рио-де-Жа-неиро оез гроша в кармане, но с упрямой решимостью выжить. Он полюбил ее уже тогда. За мужество и страх, за отчаяние и надежду, придающие ей красоту, которой не имела в его глазах ни одна женщина.
     Ничто не изменилось за десять лет.
     И не изменится.
     У него никогда не будет женщины, которую он любил. Арчер встал с кровати и начал одеваться.
     - Если ты забеременеешь, я не оставлю без помощи тебя и своего ребенка.
     - Но я...
     - Ребенок должен знать кузенов, дядей и тетей, бабушку и дедушку, - продолжал он непреклонно, застегивая молнию. - Но лучше всех он будет знать меня. Если мои слова тебя расстраивают, извини, но это не подлежит обсуждению. Если ты хотела ребенка без осложнений, тебе следовало обратиться в банк спермы.
     - Но я...
     - Видишь этот интерком? - снова перебил Арчер, указывая на светящуюся панель у кровати. Ханна кивнула. - Если тебе потребуется защита или секс, нажми цифру шесть.

Глава 17

     Янь Чан уже заглушил мотор, вышел из машины, а рыжая пыль все еще поднималась над дорогой и уносилась к свинцово-серому небу. Идя по тропинке к дому, он перебирал в уме вопросы, которые отец поручил ему задать Ханне Макгэрри. Кто покупатель? Кто продавец? Кто посредник? Чем ее можно припугнуть на каждом этапе переговоров.
     Сэм Чан хотел приобрести. "Жемчужную бухту", даже несмотря на партнерство со старшим сыном Дональда Донована.
     К сожалению, Ханна не отвечала ни на телефонные звонки, ни насообщения, оставленные ей на автоответчике. Поэтому Яню пришлось мчаться из Брума, чтобы поговорить с ней. Он раздраженно заколотил в дверь, которая едва не слетела с петель.
     Но шум привлек внимание только стаи какаду, белым облаком взмывшей к небу.
     - Ханна! Это Янь, открой!
     Крики и стук в заднюю дверь тоже ие дали результата. Ругаясь на чем свет стоит, Янь закурил и направился к коттеджам рабочих. Коко наблюдала за ним, томно прислонившись к двери, с того момента, когда заметила его машину, пронесшуюся в сторону дома Макгэрри. Она могла бы избавить Чана от поездки в "Жемчужную бухту", ответив на послания Ханне, которые тайком слушала по ночам, когда ее никто не видел. Но Коко не относилась к числу тех, кто избавляет людей от неприятностей, она предпочитала создавать проблемы. Особенно Яню Чану, забывшему об их свидании несколько дней назад, а Коко не привыкла, чтобы мужчина о ней забывал. И уж тем более не привыкла, чтобы мужчина смотрел в ее присутствии на бледную, несексуальную жену Лэиа Макгэрри. Воспоминание еще причиняло ей боль.
     - Ханна ныряет? - по-английски спросил Янь, не удосужившись поздороваться.
     - Нет.
     - Она в разрушенном эллинге?
     - Нет.
     - Тогда где же, черт возьми?
     Коко пожала плечами, но в ее черных глазах плясали озорные искорки. Ей нравилась растерянность Чана.
     - Уехала.
     - В каком смысле уехала?
     Ярость в его голосе бальзамом пролилась на душу Коко. Теперь она всецело завладела его вниманием.
     - В прямом. Фью-ть.
     - Куда? - рявкнул Янь. - Ее увез Кристиан?
     - Нет. Донован.
     Тревога охладила его гнев, и он глубоко затянулся, чтобы унять раздражение.
     - Значит, она с Донованом?
     - Да. Они поехали в Брум и до сих пор не вернулись. Прекрасное место. Комнаты шикарные, а простыни мягкие, прохладные.
     Коко взяла у него изо рта сигарету, сделала одну затяжку, сунула обратно, затем по-кошачьи неторопливо облизала свои губы.
     - Возможно, они еще в постели. Он такой сильный, а она так давно не чувствовала себя женщиной.
     Чану эта мысль не понравилась: Ханна и Арчер, сплетение ног, мускусный запах пота, мерное покачивание бедер.
     - Почему ты не сообщила мне?
     - Зачем? - Коко злорадно улыбнулась и спросила по-французски:
     - Желаешь увидеть, как он заполнил отверстие между белыми ногами сестры Макгэрри?
     Швырнув дымящийся окурок к ее босым ступням. Чан схватил таитянку за горло.
     - Не шути со мною, сука, - процедил он. - Я слишком занят. Где Ханна?
     - А где Донован? - спросила Коко, продолжая забавляться.
     - Если я обнаружу, что ты знаешь больше, чем сказала мне, вы с сестрой мигом окажетесь на атолле Таити, который меньше твоей задницы. Поняла?
     Она с улыбкой прижалась к нему сосками, а затем и бедрами.
     - Коко понимает многие вещи.
     Чан едва не соблазнился тем, что она так откровенно предлагала. Коко улыбнулась еще шире, и он заставил себя на дюйм отстраниться, чтобы не чувствовать грудью ее твердые соски.
     - У меня нет времени. Позже.
     - А если позже не будет времени у меня?
     - Найдешь.
     Коко подумала о своем жемчуге, который собирала годами, о вознаграждении, которые получала от семьи Чанов, о прибылях с жемчуга, который продавала ее сестра, когда его накапливалось достаточно много. Она брала деньги Чана и мирилась с его выкрутасами, поскольку на данный момент он был самой интересной кандидатурой в городе. Он хотел ее, но все же не настолько, чтобы умолять.
     Целиком ей принадлежал только Накамори, уже много лет бывший ее покорным рабом. Флинн очень похож на нее, они оба никогда не испытывали ревности в отличие от многих других, способных убить или умереть из-за любви. Для него все женщины были коровами, и все это поголовье требовалось покрыть. А она так же относилась ко всем мужчинам. Как к быкам.
     Единственное, о чем Коко сожалела, так это о том, что ей не удалось соблазнить Лэна. Тогда бы она смогла узнать секрет жемчуга, похожего на черные австралийские опалы. К тому же он был единственным мужчиной, который вызывал у нее одно глубокое чувство. Страх.
     Коко со вздохом потянулась, умудрившись опять прижаться грудью и бедрами к Чану.
     - С'est vrei, mon cher. Коко найдет время. Позже.
     Не простившись, Янь быстро направился к машине, и раньше, чем успела сесть красная пыль, набрал номер отеля на побережье. Обычно тем, кто пытался навести справки о постояльцах, вежливо отказывали, но эта гостиница фактически принадлежала Чанам, а в большинстве других работали преданные им люди, поэтому Янь всегда получал ответы.
     Когда Янь на большой скорости влетел в Брум, у него уже не осталось сомнений, что его ждут серьезные неприятности. Постояв какое-то время у окна своего офиса и глядя на обманчиво спокойный океан, Янь позвонил по личному номеру отца.
     - У нас проблема, - коротко доложил он.
     - Предложи на десять процентов больше.
     - Проблема не в том.
     - Слушаю.
     Разговоры с отцом всегда напоминали ему о тех временах, когда императоры являлись богами, казня или милуя по своему усмотрению.
     - Ханна Макгэрри исчезла. Арчер Донован тоже.
     Молчание в трубке доказывало, что Сэм продолжает слушать.
     - Ее нет ни в отелях, ни в кемпингах, ни в меблированных комнатах Брума.
     - Может, под чужим именем?
     - Конечно, - огрызнулся Янь, но тут же подавил раздражение.
     Он давно привык, что отец считал единственного сына годным только для производства наследника. Да и то лишь с пятой попытки. К несчастью, старший сын был лентяем, картежником и никудышным человеком с громадными амбициями, больше всего на свете желавшим обчистить банковские счета отца и деда.
     - Говори! - прорычал Сэм.
     - Ханна Макгэрри вообще не останавливалась в Бруме ни под своим, ни под чужим именем. Никто не видел женщину с короткими, выгоревшими на солнце волосами и большими синими глазами, ни одну, ни с мужчиной. Никто не видел мускулистого, высокого мужчину со светлыми глазами, черными волосами и бородой, ни одного, ни вместе с женщиной. Машину, взятую напрокат, Донован в агентство не вернул. Нет ее и ни на одной из стоянок. Возможно, они сейчас в Дерби или Дарвине.
     Молчание. Янь знал, что в данный момент Чан-старший обдумывает ситуацию. Холодно и безжалостно. Ему оставалось только надеяться, что отец не сделает его козлом отпущения и направит свою жестокость в другое русло.
     - Некомпетентно, - с гневом произнес Сэм. - Когда же я привыкну к некомпетентности единственного сына?
     Янь пробормотал необходимые извинения за то, что он живет, дышит и разочаровывает своего отца.
     - Я найду их тебе. А ты принесешь мне секрет "Жемчужной бухты".
     - Если я получу только Ханну, ты получишь свой секрет. Но если с ней будет Донован, у нас возникнут проблемы. Американцы хотят, чтобы мы его не трогали.
     - Я выясню их намерения по поводу этого Донована.
     - Пожалуйста, сделай это. А пока ты ведешь переговоры с американцами, я поищу наших беглецов в Дерби и Дарвине.
     - Если повезет, они нам не понадобятся.
     - Могу я спросить почему?
     - Звонил управляющий моего магазина в Гонконге. Он видел необыкновенную черную жемчужину, в которой были все цвета жизни и темная прозрачность времени.
     - Она из "Жемчужной бухты"? - спросил Янь.
     - Нет. Из казино Лас-Вегаса.
     - Где она сейчас?
     - Ублюдок не продал бы ее ни за какие деньги. Его жена искала ожерелье из такого жемчуга. - Сэм пробормотал на отвратительном кантонском диалекте что-то о тупых кобелях и суках в период течки. - Сын, ты ездил в Калифорнию, объясни, почему американцы позволяют своим бабам делать все, что им заблагорассудится? Это же противоречит здравому смыслу.
     - Если бы я знал ответ, то понял бы Запад.
     Было слышно, как Сэм закурил и с шумом выпустил дым в микрофон.
     - Ты ни на что не знаешь ответа. Почему я проклят семью дочерьми и никчемным сыном?
     Янь не мог ответить и на этот вопрос.
     Встав задолго до рассвета, Арчер сел за компьютер и, даже когда небо на востоке посветлело, не оторвался от экрана, чтобы полюбоваться видом пробуждающегося города и сказочными красками восхода.
     Он снова и снова просматривал данные, анализировал, искал какую-то систему, находил, отбрасывал.
     Ничего интересного.
     На экране возник список телефонных номеров, которыми часто пользовался Лэy. Рядом с каждым фамилия и адрес. Большинство номеров принадлежало жемчужным фермам Западной Австралии. Был и номер таитянской фермы Чанов. Никто из конкурентов Лэна или его "друзей" по бизнесу не владел секретом черных радуг.
     Здесь были номера дорогих магазинов, торгующих жемчугом, пять номеров принадлежали дилерам с сомнительной репутацией, а два - боссам средней руки из Красной триады.
     - Что ты замышлял, Лэн? - бормотал Арчер. - Может, просто взбалтывал горшок, чтобы посмотреть, что всплывет на поверхность?
     Лэн на это способен. Он словно магнитом притягивал к себе неприятности и получал огромное удовольствие. Если неприятностей долго не было, он начинал бить копытом, пока они не закипали вокруг него. И он начинал смеяться, потому что жизнь интересовала Лэна только тогда, когда он на огромной скорости мчался по смазанным рельсам дороги, ведущей в ад.
     Курсор нетерпеливо мигал, дожидаясь от человека каких-нибудь действий. Арчер нажал на "мышь", и появился длинный список имен, дат, цифр, загадочных пометок на полях. Имена и цифры говорили о норме производства жемчуга, квотах на раковины и торговлю. По прошлой работе Арчер знал о махинациях с жемчугом и сразу понял, что указанные цифры не соответствуют реальной производительности жемчужных ферм. Да и Ханна говорила, что некоторые фермы имеют более высокую квоту, чем другие, согласно некоей формуле правительства.
     Арчеру не хотелось думать о ней. Мысли только усиливали боль. Теперь единственное, что он мог сделать, это найти убийцу Лэна и вычеркнуть Ханну из своей жизни. Возможно, боль и пустота исчезнут вместе с ней.
     Возможно.
     Но он не был в этом уверен. Он не в состоянии изменить прошлое или освободить ее от страха по отношению к нему в настоящем.
     "Ты как Лэн!"
     Жестокий. Холодный. Недостойный.
     Арчер на миг закрыл глаза, словно темнота могла прогнать страдания. Нет. Он уступил Ханну сводному брату. Дважды. На этот раз потерял ее раньше, чем получил реальный шанс на победу.
     Смириться? Преодолеть? Жить с этим?
     Арчер опять уставился на экран. Ничего нового. "Жемчужная бухта" входила в число многих жемчужных ферм на западном побережье Австралии, которые не получали никаких льгот от правительства, каждой выделялся ничтожный участок, количество "домашних" раковин тоже всячески урезалось. Единственной лазейкой были "экспериментальные раковины", то есть предназначенные для улучшения породы. Неудивительно, что Лэн отнес к "экспериментальным" сорок процентов всех жемчужниц своей фермы, но в действительности ж