росила Фейт. - Я думаю.
     - Я тоже, - сказал он.
     - Длинная рубиновая веревка сжигает ненависть, сжигает надежду... - шептала она, вспоминая слова Тиги.
     Уокер почувствовал, как по телу Фейт пробежала дрожь. Он посмотрел на стену и увидел портрет молодой женщины, шею которой обвивало ожерелье из рубиновых бусинок.
     - Сумасшествие, ничего больше.
     - Нет. Это имеет сверхъестественный смысл. Дайка подумать. - Фейт нахмурилась. Мысль ее блуждала от слов Тиги о веревке до слов о душах, которые висят на ней и качаются, как мертвецы. Уокер оглядел столовую.
     - У нас за спиной брюнетка с большими зубами.
     Фейт оглянулась. Молодая женщина с потрясающими серьгами в ушах смотрела со старинного холста.
     - Они качаются, как повешенные, - пробормотала Фейт.
     - Значит, Тига помнит, что носили ее предки.
     Неосознанно Фейт сжала руку Уокера.
     - Найди короля или королеву, - сказала она, - рубин, который слишком большой для кошки или ребенка.
     Уокер оглядел комнату.
     - На тех портретах много рубинов, но ни один из них не кажется очень большим.
     - И ни один из них не окружен драгоценными камнями, похожими на слезы ангела. Жемчуг, Уокер. Натуральный жемчуг.
     - Господи Иисусе, прошептал он. - Она видела его. Она видела "Сердце полуночи".
     - Более того, она просила меня дайти остальную часть...
     - Остальную часть?
     Фейт снова оглядела предков Монтегю, висевших на стене в рубиновом блеске. Детали украшений были прорисованы настолько точно, будто задача художника была увековечить рубины, а не лица.
     "Тринадцать новых душ только для меня, а четырнадцатая освободит тебя... Душа такая же, как твой милый кулачок. Когда ты дашь мне тринадцать душ, мы обе будем свободны".
     - Тринадцать рубинов - ожерелье Мел, - сказала Фейт. - Тига о нем знает.
     - Погоди. Дэвис же говорил, что рубинов в ожерелье четырнадцать, не считая большого.
     - У Мел их тринадцать, потому что один рубин - мой, вознаграждение за работу. Но Тига этого знать не может. Она видела только рисунки.
     - Постой, если Дэвис хранил их запертыми в сейфе, как он говорит, значит, Тига знает код сейфа.
     - Она больше чем на четыре года старше брата, - сказала Фейт. - Возможно, мать сказала ей код перед смертью. Возможно, Тига знает все. Не важно. Она сказала мне, что я должна принести ей тринадцать душ, что они принадлежали ларцу и я не буду свободна, пока не принесу их ей.
     - И ты ее драгоценное дитя.
     Вспомнив боль в глазах Тиги, Фейт прошептала:
     - "Ты должна мне принести это, моя драгоценная. Это принадлежит благословенному ларцу, это не петля вокруг твоей шеи. Я не могу выносить, когда ты кричишь; отпусти меня... дай мне уйти..."
     Уокер скривил губы и прижал Фейт к себе покрепче.
     - Держу пари, ее младенца звали Руби. Держу пари, что ее маленькая дочка была белокурой и у нее были туманные синие глаза. Держу пари, что когда Тига впервые увидела тебя, она подумала, что Бог услышал ее молитвы и вернул ей дочь.
     - Ребенок от кровосмешения, - сказала Фейт, и ее передернуло. - Младенец в этом не виноват, Тига тоже. Но они ведь страдали. Боже мой, Уокер, ты представляешь, если мать Тиги на самом деле утопила свою внучку в болоте?
     - Возможно, так и было. Или ребенок родился мертвым. Разве Тига не говорила, что она никогда не слышала крика своего младенца?
     Фейт тяжело вздохнула:
     - Мертворожденный. Да, может быть, и так.
     Уокер нежно гладил ее по волосам. Как и Фейт, он предпочел бы думать, что ребенок родился мертвым.
     - Постой, отец умер в день рождения Тиги, - сказал Уокер.
     Фейт ахнула:
     - Какое стечение обстоятельств!
     - Вот именно, - внезапно сказал Уокер. - Все сходится. Его убили.
     Фейт при всем желании не могла сожалеть о смерти этого человека.
     - Может быть, когда он дарил Тиге рубины на день рождения, жена узнала, от кого забеременела ее дочь.
     Уокер молчал. Он вспомнил слухи, которые ходили в этих местах во времена его детства. Люди говорили, что дочь увидела убитого отца и потеряла рассудок. Если Тиге действительно сделали подарок на день рождения, то она последняя, кто видел ларец.
     - Одевайся, моя сладкая. - Уокер положил одежду на живот Фейт.
     - Почему такая спешка?
     - Надо заглянуть в спальню Тиги. Думаю, ты захочешь пойти со мной.
     - Кажется, ты прав. - Фейт колебалась. - Что делать с Эйприл Джой?
     - Меня это меньше всего сейчас волнует.
     Фейт улыбнулась:
     - Я полагаю, мы не будем это афишировать?
     - Правильно мыслишь. Кстати, я видел, как мисс Джой допрашивала Дэвиса. Похоже, госпожа Баттерфилд не встречала особу вроде нашей Эйприл.
     Уокер пристроил на себе свой дорогой груз.
     - Мисс Джой нужно заполучить "Сердце полуночи", и никакой сладкоречивый адвокат не помешает ей это сделать.
     Фейт пыталась справиться со своим желанием помочь Уокеру разобраться с нижним бельем. Чтобы отвлечься от этой мысли, она стала одеваться.
     - Как мы войдем в спальню Тиги?
     - Сначала я постучу в дверь, чтобы убедиться, что ее нет в комнате.
     - Но в доме сейчас Джефф и Мед. Они могут услышать, что мы проникли к Тиге.
     - Дверь их спальни закрыта. - Уокер натянул джинсы и быстро застегнул их. - Держу пари, они занимаются тем же, чем мы занимались с тобой только что.
     - Так-так. - Фейт надела блузку. - Ты сказал об этом с каким-то пренебрежением.
     Он удивленно посмотрел на нее:
     - Это самые лучшие мгновения моей жизни. К сожалению, я связан по рукам и ногам.
     - Связан? - Она скривилась и застегнула джинсы. - Как же ты живешь-то? Только идиот согласился бы так жить. - Она пристально посмотрела на него. - Забудь обо всем, что между нами было, Уокер.
     Он горько усмехнулся.
     Спальня Тиги находилась в дальнем конце коридора. Дверь в нее была приоткрыта. Уокер тихо постучал.
     - Мисс Монтегю? Тига?
     Ответа не было.
     Он снова постучал.
     В ответ - снова тишина.
     - Я войду первая, - спокойно сказала Фейт. - Она может испугаться мужчины.
     Уокер отошел в сторону.
     - Тига? - позвала Фейт. - Мы можем поговорить?
     Уокер стоял за спиной Фейт. В спальне никого не было. Несколько маленьких лампочек слабо освещали комнату. Уокер закрыл за собой дверь, но замка на ней не обнаружил.
     - Покарауль, - попросил он Фейт. - Я осмотрю комнату.
     - Боюсь, у нас мало времени. "Сердце полуночи" хоть и гигантский рубин, но здесь много мест, где его могли спрятать.
     - Благословенный ларец спрятать труднее.
     Фейт удивленно воскликнула:
     - Ты в самом деле собираешься найти его у Тиги в спальне?
     - Я думаю, Тига видела, как убили ее отца. Это значит, что она может знать, что случилось с ларцом. Представь себя на месте Тиги. Рубины из ларца обеспечили бы тебе свободу. Где бы ты хранила их?
     - В ларце, если бы он у меня был. Но...
     - Вот видишь...
     - Он может стоять в гардеробе.
     Уокер хотел возразить, но не стал. Чем меньше времени они проведут в спальне Тиги, тем меньше вероятности, что их поймают.
     Он быстро открыл шкаф и стал осматривать его содержимое. Там лежали грязное платье спортивного стиля и детская одежда. Крошечные платьица были выцветшие, с застиранными кружевами, сшитые по моде столетней давности. В шкафу также стояли пара взрослых теннисных грязных туфель и много детской обуви, которая вся была из хорошей кожи, но потускнела от времени.
     Фейт осматривала комнату так же быстро, как и Уокер. Комод, который она открыла, был изящный, невысокий, как раз для ребенка. Первые четыре ящика его выдвигались с трудом, к их медным заляпанным ручкам, казалось, никто много лет не прикасался. В них лежали тонкие кофточки, кружевные штанишки, носки розового, лавандового и нежно-голубого цвета, а также тонкие белые детские перчатки.
     Нижний ящик открылся легко. Там Фейт увидела четыре пары хлопковых трусов, четыре пары белых носок и два хорошо выстиранных белых топа. Вот и все. Ни лифчиков, ни рейтуз, ни духов, ни драгоценностей. Ничего, чем пользуется взрослая женщина.
     Вспоминая, где она устраивала свои детские тайники, Фейт проверила каждый угол ящиков. Ничего.
     Нахмурившись, Фейт посмотрела, что делает Уокер. Он перебирал шляпные коробки. Шляпы, как и все остальное, что она уже видела, были детскими. Фейт не могла представить себе Тигу в любом из этих головных уборов.
     Внимание Фейт привлекла кровать. Балдахин с шелковыми оборками был такой же тонкий, как кофточки. Красиво одетые куклы восседали на кружевных подушках, которые были рассыпаны по смятому шелковому покрывалу, цвет которого гармонировал с цветом балдахина.
     Когда Фейт прикоснулась к одной из кукол, на пальцах ее осталась пыль. Она вытерла руки о джинсы и подумала про себя, что Тига не садилась на эту кровать с того момента, когда отец в последний раз затащил ее сюда.
     Фейт глубоко вздохнула и этим привлекла внимание Уокера. Они посмотрели друг на друга. Он догадался о ее мыслях. Фейт и Уокер обыскивали комнату девочки, чья жизнь была искалечена отцом. Тигу мучили бесконечные кошмары, от которых она не могла избавиться, пока не сошла с ума.
     Но и это не совсем спасло ее. Какая-то часть сознания женщины работала. Вот почему кровать Тиги покрыта пылью.
     - Не думай об этом, - тихо сказал Уокер.
     - Я не могу. Тига винила себя в зверском желании отца.
     - Что ж, ублюдок казнен своим собственным дробовиком.
     - Слишком легко он отделался.
     - Да. Но можно не сомневаться, что он навсегда останется в аду.
     Они молча обыскали остальную часть комнаты, но нашли только пыль и призрак девочки, которая плакала по ночам.

Глава 33

     Фейт ходила по комнате, которая была между их с Уокером спальнями. Она уже изложила Арчеру свой план. Теперь добиться от брата согласия - дело Уокера.
     - Ты уверен? - спросил Уокер Арчера. - Ведь никаких гарантий. Ты можешь очень быстро потерять миллион в камнях.
     - Или могу заполучить русского убийцу, - сказал Арчер. - Эта сделка того стоит.
     Уокер колебался, но не знал, как по-другому добраться до "Сердца полуночи".
     - Хорошо. Если мне понравится то, что расскажет Дэвис, мы составим план действий.
     - Что-то слышно про Иванова? - спросил Арчер.
     - Нет. Но очень хотелось бы.
     - Не выпускай Фейт из виду.
     - Это будет трудно. Она боится плавать на маленьких лодках, и, видимо, мне придется одному отправиться в полночь на болото.
     Фейт нахмурилась. Эта часть плана ей не нравилась. Стоило вспомнить дырявые ялики, как в животе ее все завязывалось узлом и холодный пот катился по спине. Но будь она проклята, если струсит.
     - Черт побери, - пробормотал Арчер. - Я совсем забыл про это. Оставь Фейт с Эйприл Джой. С этой акулой она будет в безопасности. Только не оставляй Фейт одну.
     - Я тебя понял.
     Из гостиной доносился пронзительный голос адвоката, который доказывал двум разным федеральным агентам, что на Дэвиса нельзя давить, в то время как каждый представитель своего ведомства старался выяснить какие-то детали этого дела.
     Фейт с облегчением выдохнула. Уокеру не придется прямо сейчас общаться с обладателями значков. И ей тоже.
     Уокер и Фейт нашли Дэвиса в библиотеке. Он был один, сидел на стуле, обитом потертой парчой синего цвета. Бумер растянулся у его ног и тихо похрапывал. Его глянцевая шерсть отражала пламя в камине. На столике возле Дэвиса стояли лампа от Тиффани и потемневший серебряный поднос, на котором были графин с темно-янтарным напитком и несколько пустых хрустальных бокалов.
     Дэвис держал искрящийся бокал с кентуккийским бурбо-ном и внимательно смотрел на жидкость, точно ждал, что она загорится.
     - Жидкое болеутоляющее? - спросил Уокер. Дэвис оглянулся. Несмотря на то что от усталости и боли на лице его резче обозначились морщины, волосы были тщательно причесаны, одежда чистая.
     - Боль, к сожалению, унять нельзя.
     - Больше оптимизма!
     - Зачем он мне? - сказал Дэвис. - Одно радует - мы с Джеффом не попадем в тюрьму.
     Уокер кивнул. Как он и ожидал, Фейт не выдвинула обвинения против Монтегю в пропаже ее драгоценностей. Правительству же надо получить от Дэвиса нужную информацию. Пока Дэвис дает показания на Сола и других, он - свободный человек. И пока он нужен ФБР и Эйприл Джой, он будет жить.
     - Они сказали, что мне не надо переживать по поводу банды из Атлантик-Сити, - сказал Дэвис. - Сол на самом деле не пользуется там авторитетом. А о Банди и говорить нечего.
     - Остаются русские, - напомнил Уокер. Дэвис поднял бокал и поднес его к губам.
     - У Эйприл Джой есть какие-то соображения насчет них? -• спросил Уокер.
     - Трудно сказать, южные женщины ведь как стальные магнолии, - сказал Дэвис, потягивая напиток.
     - Она не собирается помогать вам?
     - Если я дам ей "Сердце полуночи", она обещала сделать меня святым. Если же не дам, она меня похоронит.
     - Очень похоже на Эйприл Джой, которую мы все знаем и любим, - пробормотала Фейт.
     Бумер тявкнул, он во сне за кем-то гнался. Дэвис наклонился и погладил собаку. Бумер вздохнул.
     Уокер сел на короткий диван, который стоял перед Дэвисом, и взглядом предложил Фейт сесть рядом. Этот прелестный диван был антикварным. Фейт осторожно села. Было тесно, и она чувствовала упругие бедра Уокера. Фейт до сих пор сомневалась, копаться ли ей в трагическом прошлом Тиги. Когда Уокер протянул Фейт руку, она положила на нее свою. Тепло Уокера придало ей уверенности.
     - Мы думаем, что могли бы помочь вам с камнем, - сказал Уокер.
     - Вы о "Сердце полуночи"? - удивленно спросил Дэвис. Уокер кивнул.
     - Вы, вероятно, искали семейный ларец, да? - спросил Уокер.
     Дэвис помолчал, потом ответил:
     - Конечно.
     Фейт подумала, что он лжет. Об этом же подумал и Уокер.
     - Обыскали весь дом? - спросил Уокер.
     - Джефф обыскал. - Дэвис улыбнулся, но тут же почувствовал боль из-за рассеченной губы. - Мальчик сходил с ума от охоты за сокровищами.
     - А ваша мать? Она искала? - спросил Уокер. Дэвис сухо рассмеялся:
     - После смерти отца она превратила жизнь в этом доме в сущий ад. Срывала обшивку со стен, поднимала полы, выкапывала ямы в саду. Она просто сошла с ума.
     - Нашла что-нибудь?
     - А как ты думаешь? - ответил он вопросом на вопрос.
     - Думаю, нет.
     - Вот именно. - Дэвис сделал еще глоток. Хрусталь искрился, отражая пламя камина.
     - А Тига? - мягко спросил Уокер. - Она искала сокровища?
     - Нет.
     - Вы в этом уверены?
     Дэвис закашлялся.
     - Абсолютно. Она не в себе и нормальной уже никогда не будет. Доктора, пилюли - мы делали все. - Он вздохнул. - Я не могу заставить себя запереть ее. Она безобидна и любит этот дом.
     Уокер взял бокал и потянулся к графину.
     - Тига всегда была такая, как сейчас?
     - Нет.
     - Это началось с ней после того, как ваш отец умер или когда он начал насиловать ее? - спросил Уокер.
     Рука Дэвиса дернулась. Он посмотрел на Уокера тяжелым взглядом.
     - Это началось, когда он изнасиловал ее, - хрипло сказал Дэвис. - Она была всегда немного слабовата, но после этого... - Он покачал головой.
     - Вы видели вашего убитого отца?
     - Нет.
     - А ваша мать его видела?
     Дэвис колебался с ответом.
     - Да, - произнес он.
     - А Тига?
     Дэвис закрыл глаза.
     - Да. Господи, да. Это и сломило ее.
     - Кто нажал на курок?
     - Какое это имеет значение? Он мертв!
     - Вы знаете, кто его убил? - спокойно спросил Уокер.
     - Я... я не уверен. Тига кричала, что это ее вина и что причина в ларце. Она говорила, что там лежат все маленькие мертвые девочки и она должна похоронить их. Мне было всего восемь лет. Я очень испугался. Мать вызвала шерифа, а я бросился в постель и накрылся с головой. Когда меня допрашивали, я так и сказал шерифу, что всю ночь провел в кровати, укрывшись с головой. Ничего не добился он и от Тиги. Ее напичкали таблетками так, что она ничего не соображала. Обо всем заботилась мать. По округе ходили сплетни, но о нас перестали говорить после того, как Билли Макбрайда застукали в постели с женой проповедника. Сплетники получили новую пищу для обсуждений.
     Бумер приподнялся и засопел. Разбуженный волнением в голосе Дэвиса, он проснулся и толкнул хозяина в колено. Тот механически почесал длинные уши пса, и Бумер снова лег у его ног.
     - Значит, Тига взяла ларец, - сказал Уокер.
     - Я не знаю.
     - Уверен, вы знаете, - тихо проговорил Уокер. - Ваша мать все подняла верх дном, Джефф тоже. А Тига - нет. И вы - нет, потому что знали, что ваша сестра унесла его в болото.
     - Я не знаю, где эта чертова вещь! - Дэвис отпил глоток бурбона и закашлялся. - Ты думаешь, я связался бы с Солом, если бы у меня был ларец?
     - Нет. Но вы не нашли его.
     - Откуда ты знаешь? - спросил Дэвис. - Я никогда никому это не говорил.
     - Это легко понять. Вы жили крайне бедно после того, как ваша мать продала рубиновую брошь - подарок Тиге на день рождения от отца, верно?
     Дэвис кивнул и выругался.
     - Это была единственная вещь семейства, которая не лежала в ларце в тот день, когда умер отец.
     - И вы никогда не видели других ваших драгоценностей? - поинтересовался Уокер.
     - С тех пор - никогда, - сказал мрачно Дэвис.
     - И Тига не показывала вам никаких рубиновых безделушек?
     Смех Дэвиса казался хрустальным, как бокал, который был у него в руках. Он опустошил его одним глотком и уставился на Уокера настороженными глазами.
     - Моя дорогая сумасшедшая сестра с горстью рубинов? Черт, это было бы неплохо. Но она не в себе. Она, возможно, утащила ларец куда-нибудь, - он махнул пустым стаканом в сторону окон, - где-то спрятала и забыла где.
     - Может, стоит ее спросить, - сказал Уокер.
     - Спрашивал, уговаривал, ругал, угрожал. - Дэвис принялся массировать лоб, стараясь унять головную боль. - Никакого толку. Она смотрела на меня пустыми глазами и начинала говорить как девочка, а потом кричать, закрывать рот рукой и говорить: "Не надо кричать, хорошие девочки не кричат".
     Ногти Фейт впились в ладони. Но она не почувствовала боли. Дэвис хмыкнул и закрыл глаза.
     - Я перестал ее спрашивать, потому что не мог выносить этого... возвращать ее в то время, когда он был жив и она была.., - Его голос надломился. - Господи, как человек мог делать это с собственной дочерью?
     Краешком глаза Фейт заметила какое-то движение и повернула голову в сторону двери. Уокер предостерегающе сжал ее руку. Он не хотел, чтобы Дэвис отвлекался от разговора;
     - Молния не бьет дважды в одно место, - сказал Уокер, растягивая слова. - Мы хотели бы положить ожерелье Мел в ваш сейф до свадьбы.
     Дэвис засмеялся бы, если бы губа не болела так сильно.
     - Я по крайней мере могу гарантировать, что Джефф не вскроет сейф. Наши грабительские деньки позади.
     - Пошли. - Уокер встал и подал ему руку. - Почему бы вам не посмотреть, как мы кладем ожерелье в сейф? Бумер, подвинь свою ленивую задницу.
     Собака вскочила и сердито посмотрела на Уокера. С помощью Уокера Дэвис встал и, хромая, пошел к сейфу. Уокер отошел в сторону и повернулся спиной, когда Дэвис стал набирать шифр.
     - Открыто, - сказал Дэвис.
     Уокер влез в карман джинсов я вынул оттуда обернутое замшей ожерелье.
     - Оно было все время в кармане? - потрясение спросил Дэвис.
     - Что-то вроде того. - Уокер осторожно взял ожерелье и вынул его из обертки.
     Казалось, золото окружили плавные линии света и послышался шелест крыльев ангелов.
     "Тринадцать. Тринадцать душ".
     Дыхание Дэвиса стало частым.
     - Господи, Господи, видел бы ты это. Это так же прекрасно, как то, что носили мои предки.
     - Это прекраснее, - не согласился Уокер. - Это дизайн Фейт.
     Фейт хотелось оглянуться и посмотреть, кто их подслушивает. Вместо этого она не сводила глаз с ожерелья, которое держал Уокер.
     Дэвис почтительно взял его, положил в сейф и на