у скажет? Ничего. Ничего и не надо говорить.  Если
он подойдет к телефону, значит, все  нормально,  и  она  просто  положит
трубку.
   Глупо как-то, по-детски.
   Но ощущение неосознанной опасности нарастало,  действовало  одуряюще.
На  лбу  у   нее   выступили   капельки   пота.   Она   мучилась   своей
нерешительностью... Вдруг в ней проснулись  инстинкты  из  той,  прежней
жизни. Марли стала слепо тыкаться зондом своей сверхчувствительности  во
все стороны в поисках Холлистера. Ощущение было такое, будто она  бродит
в непроницаемой туманной дымке.
   Сфокусировать сознание так ни на чем и не удалось.
   Марли со стоном вновь опустилась на  диван.  На  что  она  надеялась?
Шесть лет уже она не "практиковалась", да и раньше требовалось приложить
немалые усилия. С чего это она вдруг решила, что  дар  вернулся  к  ней?
Из-за того, что в ту пятницу ее посетило  кошмарное  видение,  а  сейчас
неосознанное ощущение опасности? Это еще ни о чем не говорит.
   И  потом,  все  последние  годы  она  молила  Бога,  чтобы   дар   не
возвращался. Он понадобился ей сейчас  всего  на  минуту.  Чтобы  только
успокоиться.
   Попытавшись нащупать сознанием  мысленные  импульсы  Холлистера,  она
потерпела неудачу. Либо дар  не  вернулся,  либо...  Вдруг  ее  посетила
страшная мысль: а если она не отыскала его импульсы из-за того,  что  он
лежит сейчас без сознания? Марли отогнала от  себя  слово  "умер",  едва
только оно стало проявляться у нее в мозгу.
   Придя в еще большее отчаяние,  она  попыталась  вызвать  перед  своим
мысленным взором образ его напарника Трэммела. Во время визита в полицию
она мало обращала на него внимание, но, будучи по своей природе довольно
наблюдательным человеком, Марли все же вспомнила его лицо. Закрыв  глаза
и сосредоточившись, слыша  свое  собственное  прерывистое  дыхание,  она
попыталась настроиться на Трэммела. "Думай! -  яростно  приказывала  она
себе. - Думай о Трэммеле!"
   Бесполезно. Ничего не вышло.
   Чертыхнувшись, она схватила телефонную книгу, отыскала  букву  "X"  и
стала быстро водить пальцем по колонкам фамилий. Ага, вот и  Холлистеры!
Господи, откуда их столько в Орландо? Так,  Дейн  Холлистер.  Она  сняла
трубку и набрала его номер прежде, чем успела передумать.
   И в ту же секунду как вспышка к ней пришло озарение - с ним ничего не
случилось.
   Видение отличалось от прежних. Ей не потребовалось  настраиваться  на
его чувства и эмоции. Контакт был непосредственный. Перед  ее  мысленным
взором просто возник сам Холлистер, босоногий  и  с  обнаженным  торсом,
сидящий перед телевизором, по которому передавался репортаж соревнований
по бейсболу, и потягивающий пиво.
   Услыхав звонок, он крепко выругался и потянулся к трубке.
   - Ну?
   Марли вздрогнула. Поначалу она даже не  поняла,  откуда  донесся  его
голос: с противоположного конца провода или из ее собственного сознания,
ведь она ясно видела его перед своими глазами!
   - А... извините,  -  запнувшись,  проговорила  она  и  резко  бросала
трубку.
   Марли сидела, неподвижно уставившись  на  телефонный  аппарат,  и  не
знала, что ей делать. До сих пор у нее в ушах бубнил голос комментатора,
передающего репортаж с бейсбольного матча.

***

   Дейн пожал плечами и раздраженно повесил трубку. Отвлекшись  на  пару
секунд от экрана телевизора из-за этого идиотского звонка,  он  прозевал
один "аут". Кряхтя, он вновь устроился в кресле, скрестив босые ноги  на
кофейном столике. Вот это по нему: ни тебе рубашки,  ни  башмаков,  а  в
руке бутылка с обжигающе холодным пивом.
   Звонила женщина. Он безошибочно угадал это, несмотря на то что  голос
был низким и надтреснутым. "Курит много", - решил он и сразу же в  связи
с  этим  подумал  о  Марли  Кин.  Ее  голос  обладал  точно   такой   же
особенностью. Между прочим, стоило ей произнести хоть пару слов,  как  у
него автоматически вставало...
   Дейн чисто инстинктивно опустил взгляд на свои  штаны.  Ну  вот  вам,
пожалуйста!
   Он вновь потянулся к телефону. Узнал в справочном бюро ее номер.
   -  Это  вы  только  что  звонили?  -  требовательно  спросил  он,  не
здороваясь и не представляясь.
   - Мм... да. Прошу прощения.
   - За что?
   Он слышал, как она дышит в трубку. У нее  было  прерывистое  дыхание,
словно она не могла отдышаться. К тому же явно была чем-то расстроена.
   - Я встревожилась, - наконец призналась Марли.
   - Встревожились? С чего бы это?
   - Мне вдруг показалось, что с  вами  что-то  случилось.  Я  ошиблась.
Извините.
   - Вы ошиблись, - повторил он потрясенно, не веря в то, что только что
услышал. Но тут же добавил:
   - Надо же! Подумать только!
   Она швырнула трубку на аппарат. Он  сердито  поморщился  и  потянулся
было к кнопке повторного автоматического набора номера, но  передумал  и
тоже повесил трубку. Вместо того чтобы острить, надо было выяснить,  что
ее так расстроило. Может, заговорила совесть, вспомнилась  Надин  Виник?
Может, она готова была "расколоться"? Офицер Эван обеспечил ей алиби, но
Дейн все еще был убежден, что ей известна личность преступника. А теперь
из-за своего длинного языка он, возможно, упустил шанс  получить  важную
информацию. Теперь-то уж она точно говорить не станет.
   И только тут он вспомнил о том, что не представился ей. Марли  просто
откуда-то знала, что это он.
   В одном она оказалась права, черт  возьми!  Кое-что  с  ним  все-таки
случилось. Он вновь опустил глаза на свои брюки. Воистину!
   Его охватило искушение. Он с такой  силой  впечатал  бутылку  пива  в
поверхность кофейного столика, что пена поползла через горлышко.  Затем,
проклиная себя за свою глупость, Дейн снял  трубку  и  нажал  на  кнопку
повторного набора номера.
   - Да! - выкрикнула она практически вместе с первым звонком.
   - Что происходит? Рассказывай.
   - Что конкретно вам хотелось бы от меня услышать? -  приторно-слащаво
поинтересовалась она.
   - Почему ты мне позвонила?
   - По-моему, я достаточно ясно выразилась. Мне показалось, что  что-то
не так.
   - Как это "показалось"? С чего это вдруг?  -  Несмотря  на  все  свои
старания, ему не удалось до конца вытравить сарказм из своего голоса.
   Она сделала глубокий вдох, явно стараясь держать себя в руках.
   - Подумав о вас, я испытала неосознанное беспокойство! Встревожилась!
Но оказалось, что все в порядке. Я ошиблась.
   - Не пойму, с чего это ты вдруг решила,  что  со  мной  что-то  не  в
порядке?
   Гробовая тишина в ответ.
   Дейн ждал, но Марли так ничего и не сказала. Он даже перестал слышать
ее дыхание. Похолодев, он крикнул:
   - Эй, что с тобой?! Марли?!
   Молчание.
   - Ну, давай же, милая, скажи что-нибудь, не  молчи!  Иначе  я  сейчас
приеду!
   - Нет! - сдавленно воскликнула она. - Не надо приезжать!
   - С тобой все нормально?
   - Да, да, все хорошо. Просто я... о другом подумала...
   - О чем?
   - Возможно, эта тревога и не была связана с вами. Может,  это  что-то
другое. Мне нужно разобраться. Всего хорошего.
   - Не вешай трубку! - предупреждающе крикнул он. - Черт возьми, Марли,
не ве... Проклятье!
   В трубке слышались частые гудки. Дейн швырнул  трубку  на  аппарат  и
вскочил с кресла. Он сейчас поедет и проверит...
   И что дальше? Она и дверь-то не откроет. Да и зачем  все  это?  Алиби
имеется, спасибо патрульному  Эвану.  У  полиции  больше  нет  оснований
беспокоить ее. Это-то и не давало ему покоя весь  день.  Он  знал,  что,
если не всплывет что-нибудь новенькое - на что было мало  надежды,  -  у
него не будет повода искать с ней встречи.
   Да и  вероятность  раскрытия  убийства  Надин  Виник  с  каждым  днем
становилась  все  более  призрачной.  Похоже  было  на  то,  что  просто
встретились два незнакомых человека и один прикончил  другого.  Подобные
убийства, как правило, не раскрывались. Господи,  неужели  это  все-таки
именно такое дело. Сама мысль об этом приводила Дейна в бешенство. Такая
несчастная Надин Виник. А тут еще эта Марли Кин с ее  штучками!  Неужели
он больше ее не увидит? Если она не имеет отношения к делу - а  в  этом,
похоже, пора себе признаться,  -  значит,  он  должен  переключиться  на
что-нибудь другое.
   Дейн много бы отдал, чтобы выбросить  из  головы  эти  глупости,  но,
похоже, он уже не очень-то владел собственными настроениями.

***

   Марли ходила по комнате взад-вперед, попеременно ругаясь  и  смахивая
слезы. Чертов Холлистер! Он так разозлил ее, что она,  пожалуй,  заехала
бы как следует ему по физиономии, если бы он сейчас оказался перед  ней.
Впрочем, Холлистер - это еще цветочки! Она теперь точно знала, что у нее
снова  появился  дар.  Правда,  в  несколько  иной  форме.  Кажется,  ее
традиционно сильная восприимчивость несколько ослабла, а  способность  к
ясновидению, наоборот, усилилась. Иначе как бы она  узнала  о  том,  что
Холлистер смотрит бейсбол? Как бы она услышала его  ответ  не  только  в
трубке, но и в своем мозгу?
   Раньше ничего подобного с ней не происходило.
   Мысли о нем возникли невольно, но они были на поверхности сознания  в
тот момент, когда она в первый  раз  ощутила  приближение  беспокойства,
смутной тревоги, опасности. Поэтому-то  Марли  автоматически  и  провела
параллель между ощущением и детективом, который занимал ее мысли.  И  ей
не пришло в голову, что одно с другим может быть никак не связано.
   Итак, у нее возникло сразу две проблемы. Нет, даже три. Первая:  дар,
пусть  урывками,  но  явно  возвращался  к  ней.  Она  не   желала   его
возвращения, но ее  согласия  никто  не  спрашивал,  и  остается  только
примириться.  Осознав  это,  Марли  тут  же  переключилась  на   другое.
Возвращение  дара,  возможно,  окажет  сильнейшее  влияние  на  всю   ее
последующую жизнь, но остальные две проблемы выглядели более насущными.
   Вторая: детектив Холлистер, от которого все больше хлопот.  В  первую
же их встречу в полиции он разозлил ее так, как еще никому не удавалось.
Причем безо всяких усилий. Она почти физически ощущала, как сей огромный
неандерталец изливает на нее  свою  злость.  Взгляд  его  был  настолько
пронзителен, что она с трудом удерживалась, чтобы не закрыть лицо руками
всякий раз, когда он смотрел на нее. В нем, как в мужчине,  было  что-то
первобытное и настолько мощное, что  женщины,  наверное,  шарахались  от
него. Марли прекрасно отдавала себе отчет, что имеет  не  слишком  много
опыта близкого общения с мужчинами, но и дурой себя не  считала.  Она  и
сама как-то непропорционально сильно реагировала на все, что было с  ним
связано. Ей только этого не хватало! Испытать  влечение  к  этому  типу,
зная что ничего путного все равно не выйдет. Осознав,  что  подобной  же
тягой одержим и Холлистер, она даже застонала.  Он  назвал  ее  "милой".
Чего он к ней пристал? Может быть, из-за  своих  подозрений?  Тогда  это
ненадолго, потому что улик все равно  не  будет.  Такие  люди,  как  он,
особенно не церемонятся с  женщинами,  к  которым  испытывают  влечение.
Поэтому  как  только  он  объявит  ей,  что  окончательно  снял  с   нее
подозрения, она должна будет отшить его навсегда.
   И  тут  она  вспомнила  о   третьей   проблеме,   которая   настолько
расстраивала ее, что Марли неосознанно откладывала ее, сдерживала  себя,
чтобы не погрузиться в нее по уши.  Та  черная  злая  сила,  приближение
которой она почувствовала недавно, какими-то чертами напоминала видение,
пережитое ею в ночь убийства Надин Виник. Носителем этой черной  силы  в
обоих случаях был один человек. Он все еще на свободе, и сейчас его  зло
обращено на очередную жертву... Оно еще не до  конца  оформилось,  Марли
сумела уловить пока лишь что-то вроде эха. Но этот человек  снова  вышел
на охоту, и помочь полиции вовремя успеть схватить преступника  за  руку
может только ее дар.
   Пока у нее не было никаких ниточек, ни одной подсказки. Ни  лица,  ни
имени. Но со временем она настроится на  него,  будет  сопровождать  его
всюду, куда  бы  он  ни  пошел,  и  ждать,  когда  он  совершит  ошибку,
воспользовавшись которой, можно будет установить его личность.
   Придется работать в связке с полицией, а значит, с Холлистером. Марли
не сомневалась в том, что это будет непростое и малоприятное занятие, но
у нее не было выбора. Вляпалась в это дело, как в трясину.

Глава 7

   На следующее утро, когда Марли только-только закончила  одеваться,  в
дверь ее дома вдруг постучали. От неожиданности она вздрогнула,  но  тут
же нахмурилась, изобразив на лице смешанное выражение настороженности  и
досады. Она прекрасно знала, кто именно ломится  к  ней  в  дом  в  семь
двадцать утра. Для этого не нужно было быть ясновидящей.
   Марли твердо решила про себя, что лучше всего вообще никак на него не
реагировать. Гнев ее  он,  несомненно,  расценит  как  слабость.  А  что
касается того невольного чувства, которое появилось в ней по отношению к
нему, не дай Бог показать его! Холлистер  -  агрессивная  натура,  и  он
немедленно примет меры, как в первом, так и во втором случае.
   Марли не  собиралась  приглашать  его  в  дом.  Ее  ждала  работа,  и
опаздывать из-за него она не имела ни малейшего желания. Взяв сумочку  и
зажав в руке ключи,  она  решительно  направилась  к  двери.  Когда  ока
открыла ее, то едва не столкнулась с детективом лоб в лоб. Он  стоял  на
самом пороге, одной рукой оперевшись о косяк, а другую  уже  занеся  для
того, чтобы  снова  постучать  в  дверь.  Оки  оказались  друг  к  другу
настолько близко,  что  у  Марли  даже  перехватило  дыхание.  Не  желая
показывать ему это, она вышла за порог и обернулась к детективу  спиной,
чтобы запереть дверь на ключ. К сожалению, Холлистер не  посторонился  и
тесного соприкосновения с его  горячим  мускулистым  телом  избежать  не
удалось. Она оказалась практически в его объятиях. Ему оставалось только
сомкнуть вокруг нее руки, и Марли окончательно попала бы в капкан.
   Помрачнев, она подчеркнуто сосредоточенно продолжала запирать дверь и
внешне полностью игнорировала детектива. Тот  короткий  взгляд,  который
она успела бросить на его лицо, подсказывал ей,  что  сегодня  утром  он
находится  в  скверном  расположении  духа.  Но  сейчас  помимо  плохого
настроения Марли уловила и что-то еще... Мужское возбуждение! Да, он был
возбужден, как жеребец, почуявший кобылицу.
   Перед ее мысленным взором тут же возникло  явное  подтверждение  этим
мыслям. Видение было настолько убедительным, что у нее  бешено  забилось
сердце. Она стояла к нему спиной,  воюя  с  упрямым  замком,  и  уже  не
чувствовала   ничего,   кроме   давления   на   свои   ягодицы   чего-то
выпирающего... Этот твердый налитой бугор ни с чем нельзя было  спутать.
Он делал намерения детектива более чем очевидными.
   Наконец замок щелкнул. Она вытащила ключ, но не сдвинулась  с  места,
замерев в нерешительности.  Понимала,  что,  если  попробовать  сойти  с
крыльца, неизбежно придется соприкоснуться с  детективом  еще  ближе,  а
если стоять на месте, он может расценить это как приглашение.
   Плохо владея своим голосом, она спросила:
   - Что вам от меня нужно, детектив?
   Спросила и тут же прикусила язычок. И надо же было задать этот вопрос
при подобных обстоятельствах?!  Его  плоть  продолжала  давить  на  нее,
поэтому спрашивать, что ему от нее нужно, было глупо и смешно.
   Пару секунд он колебался с ответом.  Она  спиной  почувствовала,  как
пришла в движение его мощная грудная клетка, когда он медленно и глубоко
вздохнул. После этого он, слава Богу, все-таки догадался отойти  на  шаг
назад.
   - Я здесь не как детектив. Просто заехал удостовериться, что  с  вами
все в порядке.
   С появлением некоторой дистанции  сильнейшее  сексуальное  напряжение
чуть отпустило. У Марли появилось ощущение, как будто с нее сняли оковы.
Чувство облегчения вывело ее из оцепенения.
   - У меня все в полном порядке, - живо ответила она и быстро, чтобы он
не успел остановить ее, спустилась с крыльца.
   А черт!
   Его машина загораживала выезд на улицу. Марли  замерла  на  месте.  К
тому времени она уже в достаточной степени овладела собой, поэтому почти
без колебаний повернулась к нему лицом.
   - Мне нужно ехать, я не хочу опаздывать, - сказала она.
   Он сверился со своими часами.
   - Отсюда до вашего банка всего пятнадцать минут на машине,  -  сказал
он. - У вас еще куча времени.
   - Я привыкла выходить из дома пораньше на всякий случай.
   Это объяснение никак на него не подействовало. Взгляд карих с зеленым
глаз, в которых ничего нельзя было прочитать, скользнул  по  ней  сверху
вниз.
   - Может, вас вчера еще что-нибудь испугало?
   - А кто вам сказал, что меня вообще что-то испугало?
   - Не берите меня на понт: я хорошо помню ваш голос.
   - Я не была испугана, - сквозь зубы процедила  Марли.  Его  упрямство
уже начинало всерьез злить ее. Она чувствовала, что надо от него бежать.
Пока не поздно.
   - Нет, были. Вы и сейчас чего-то боитесь. - Он вновь устремил на  нее
свой невозможный взгляд и негромко добавил:
   - Но теперь причина кроется в другом.
   На этот раз она заметила хищнический блеск в его глазах.
   Марли вся напружинилась, холодок недоброго предчувствия коснулся  ее.
Он, конечно, не экстрасенс, но мужской инстинкт делает  его  чрезвычайно
проницательным. Избавиться от него будет не  так  просто,  ибо  он  явно
уловил ее реакцию, которую она не вполне замаскировала.
   Холлистер спустился с крыльца ей навстречу. Она невольно отступила  к
своей машине, рывком открыла дверцу и встала за ней, как за баррикадой.
   Дейн вновь взглянул на нее. На  этот  раз  его  пронизывающий  взгляд
буравил ее всерьез.
   - Успокойтесь, - проговорил он. - Без паники.
   Марли окатила его яростным взглядом, чувствуя, что уже не справляется
со своим волнением. Она понимала, что, если  он  сейчас  не  уйдет,  она
скажет ему то, о чем потом будет сожалеть.
   Она отчаянно вцепилась в дверцу, костяшки ее пальцев побелели.
   - Уберите свою машину, детектив. И без ордера к моему дому больше  не
приближайтесь.

***

   "Ты идиот, Холлистер!"
   Обозленный, Дейн ругал себя последними словами.  Он  сидел  за  своим
столом, уставившись в одну точку, и не обращал внимания на  шум  голосов
вокруг  него  и  беспрестанное  треньканье  телефонов.  Его  переполняло
разочарование. Как  сексуальное,  так  и  профессиональное.  В  деле  об
убийстве Надин Виник до сих лор не появилось ни одной ниточки, ни  одной
улики. Расследование бодро шагало в глухой тупик. И казалось, что  мысли
о Марли Кин в итоге заведут его туда же.
   На что он надеялся? Что она не заметит, как  его  штык  уперся  ей  в
попку?.. Остается только удивляться тому, что она не подняла крик.
   Надо было отойти назад сразу же, как только она вышла из дома. Но  он
остался на месте. Первое легкое соприкосновение превратило его в камень.
Все органы чувств болезненно обострились и сфокусировались исключительно
на этом физическом контакте. Холлистера заклинило,  словно  в  судороге.
Возникшее при этом острейшее  наслаждение  было  почти  нестерпимым,  но
вместе с тем одного соприкосновения  ему  было  недостаточно.  Он  хотел
большего.  Ему  хотелось  раздеть  ее,  войти  в  нее.  Ему   мучительно
захотелось почувствовать,  как  ее  ноги  обхватывают  его  бедра,  как,
кончая, она вся трепещет под ним.  Ему  хотелось  властвовать  над  ней,
сломить ее сопротивление и волю, согнуть  ее  до  такой  степени,  чтобы
потом брать в любое время, когда ему ни пожелается. И вместе с  тем  ему
хотелось защитить ее от всех и вся.
   Именно поэтому он оказался утром на ее крыльце. Всю ночь Дейн не  мог
успокоиться, будучи почти уверенным в том, что она  чем-то  напугана,  и
одновременно ни капли не сомневаясь,  что  ей  вряд  ли  понравится  его
очередной звонок. Когда наступило  утро,  он  дольше  уже  не  мог  себе
противиться. Ему необходимо было воочию убедиться в том, что с  ней  все
нормально.
   И что из этого вышло? Он только еще больше настроил ее против себ