ромат провозглашал зарождение под снегом новой жизни: весна наконец-то пришла. Одна жизнь кончилась, но время шло вперед. Две недели назад ее заставили совершить кошмарное путешествие ночью в горы, верхом, в темноте, замерзшую и перепуганную, обессилевшую до предела и сверх предела. Тогда зима все еще держала землю мертвой хваткой. Теперь Энни покидает те же горы с чувством, похожим на сожаление, охотно следуя за человеком, который ее похитил, и на этот раз ее окружает красота, настолько дикая и яркая, что ее почти невозможно воспринять. За эти две недели она вылечила раненого преступника и влюбилась в него. Теперь он - ее возлюбленный: этот высокий жесткий мужчина с ледяными глазами, и, чтобы защитить его, она убила человека. Всего две недели, но за этот промежуток времени и земля вокруг, и ее жизнь изменились до неузнаваемости.
     Рейф пускал коней по снегу, где только мог. Это замедляло движение и оставляло очень заметные следы. Энни было открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но тут же поняла, что снег тает и вскоре все их следы исчезнут.
     - Куда мы едем? - спросила она, когда они проехали уже часа два.
     - В Серебряную Гору.
     Она натянула поводья.
     Нет, - произнесла она бледнея. - Ты сказал, что я могу остаться с тобой.
     Не отставай, - резко бросил Рейф. - Ты останешься со мной. Я же не сказал, что оставлю тебя в Серебряной Горе. Я сказал, что мы едем в Серебряную Гору.
     Но зачем?
     - Тебе нужна одежда. Я бы не стал рисковать, но твой дом так далеко стоит от остальных в городе, что я смогу войти и выйти незамеченным.
     Эни посмотрела на свою юбку, на которой сбоку зияла большая дыра там, где раньше был карман. Она чуть было не сгорела заживо, и при одной мысли об этом она содрогнулась, но тогда она даже не осознала грозящей ей опасности.
     - Я хочу пойти с тобой.
     Нет.
     Тон его ответа показывал, что он принял решение и не собирается его менять, но она все же попыталась.
     Почему, если нас никто не увидит?
     Случай, - ответил Рейф. Однажды он уже пренебрег им - этого больше не повторится. - Если меня случайно увидят, я не хочу, чтобы они смогли догадаться о связи между нами. Для твоей собственной безопасности. Просто скажи, что тебе нужно, а я попытаюсь это найти.
     Энни с сожалением подумала, что придется оставить все травы, которые выращивала в маленьких горшочках, а также все книги. Некоторые из них принадлежали еще ее отцу и были невероятно дороги ей. Если она вернется домой, если увидит знакомые вещи, если вынуждена будет решать, что взять, а что оставить, - это будет гораздо больнее, чем просто никогда больше их не видеть и примириться с их потерей. Рейф соберет для нее немного одежды, и дело с концом. Медицинская сумка все еще при ней - самое дорогое из всего ее имущества.
     Двигаясь очень медленно, они, однако, добрались до подножия гор задолго до наступления ночи. Рейф настоял сделать остановку, пока они находятся под прикрытием деревьев, и подождать темноты. Энни была рада отдыху. События дня измотали ее, и разум все еще пытался справиться с переменами в жизни. Среди всех возможных поворотов событий, которые она когда-либо воображала себе, такого не было.
     Заход солнца красочно расписал небо, затем пурпурные тени поползли по земле. Под деревьями воцарилась почти полная тьма.
     Теперь пойду, - сказал Рейф, его низкий голос был едва слышен. Он закутал Энни в одеяло. - Оставайся на этом месте.
     Хорошо. - Ей было немного не по себе от необходимости остаться здесь совершенно одной, в темноте, но она справится. - Когда ты вернешься?
     Это зависит от того, что я там найду. - Он помолчал. - Если не вернусь к утру, значит, меня поймали.
     Ее сердце больно сжалось.
     - Тогда не ходи!
     Рейф опустился на колени и поцеловал ее.
     Думаю, все будет хорошо, но всегда может не повезти Просто на тот случай, если меня поймают...
     Я не позволю, чтобы тебя повесили за то, что сделала я, - сказала Энни дрожащим голосом.
     Он прикоснулся к ее щеке.
     - Мертвых не вешают, - сказал он и вскочил в седло. Вскоре глухие удары копыт стихли вдали.
     Энни устало закрыла глаза. Охотник за наградой не станет заботиться о том, чтобы доставить Маккея в суд живым, - его убьют сразу же. Только в том случае, если Рейфа захватит представитель закона, у него появится возможность дожить до суда, и, скорее всего, он предпочтет быструю пулю долгим месяцам тюремного заключения, которое неминуемо закончится петлей.
     От переутомления глаза жгло как огнем, но Энни не могла спать. Что она должна была сделать, чтобы утренние события повернулись по-другому? Она не могла ничего придумать и все продолжала видеть перед собой открытые невидящие глаза Трэйгерна. Он был убийцей, охотился за людьми ради денег, но он не был злым. Он вел себя с ней вежливо, сначала пытался ободрить ее, даже оберегал от пуль. Порядочность или просто он не был заинтересован в ее смерти, потому что она не принесла бы ему никакой выгоды? Ей хотелось, чтобы он был мерзким, жестоким, но жизнь, очевидно, не бывает слишком ясной и простой.
     И все же для Трэйгерна все было так ясно и просто. Он не выстрелил в Рейфа, когда ему представилась такая возможность, потому что знал, что умирает и не сможет получить награду. Как сказал сам Трэйгерн, в этом не было смысла для него все дело было только в деньгах и больше ни в чем
     Засияли звезды, и Энни стала смотреть на них сквозь деревья. Жаль, что она не умеет определять время по их положению. Энни не имела представления, как давно ушел Рейф, но это неважно. Или он вернется к утру, или не вернется. А если не вернется, что ей тогда делать? Ехать обратно в Серебряную Гору и начать жизнь с того места, где она прервалась? Сказать, что ее вызвали кого-то лечить далеко отсюда? Она не сможет спокойно приехать обратно в город и разыграть подобное представление зная, что Рейф мертв.
     Знни ясно понимала, что он мог просто поехать дальше, что он, возможно, даже не собирался за ней возвращаться, но сердце ее в это не верило. Не имея других доказательств, кроме любви к нему, она все же знала, что он не бросит ее подобным образом. Рейф сказал, что вернется. И пока жив, он будет держать слово.
     Ей казалось прошло много часов и скоро рассветет, когда Энни услышала приближающийся стук лошадиных копыт. Она с трудом поднялась и чуть было не упала, поскольку просидела так долго, что ноги окоченели и потеряли чувствительность. Рейф спешился и сразу же обнял ее.
     Что-то случилось? - спросил он. - Тебя что-то испугало?
     Нет, - выдавила Энни, зарываясь лицом в его грудь и вдыхая его крепкий мужской запах. Ничто не пугало ее, кроме ужасной возможности никогда его больше не увидеть. Ей хотелось тесно прижаться к нему и никогда не отпускать от себя.
     Я взял для тебя чистую одежду и еще кое-что из вещей.
     Что?
     Во-первых, еще одну чашку. - В его голосе ей послышалась насмешка. - И еще один котелок. Мыло и спички. Всякое такое.
     А керосиновую лампу?
     Вот что. Если мы найдем еще одну хижину для жилья, обещаю, что раздобуду для тебя керосиновую лампу.
     - Ловлю тебя на слове, - ответила она. Рейф разостлал на земле одеяло.
     - Мы можем с тем же успехом поспать здесь, - сказал он. - Утром двинемся на юг.
     Теперь у них было еще и одеяло Трэйгерна. Они спустились ниже линии снегов, поэтому им будет достаточно тепло. Вопрос в том, сможет ли она уснуть? Энни свернулась калачиком на боку, положив голову на локоть, но едва закрыла глаза, как увидела мертвого Трэйгерна, и быстро открыла их снова.
     Рейф лег рядом и укрыл себя и ее одеялами. Его рука тяжело легла ей на живот.
     - Энни, - позвал он тем особенным голосом, который появлялся у него, когда он хотел ее.
     Она напряглась. После всего, что случилось в этот день, ей казалось, что она не должна позволить себе забыться в любовных объятиях.
     Я не могу, - ответила Энни слегка дрогнувшим голосом.
     Почему?
     Я сегодня убила человека.
     Помолчав секунду, он приподнялся на локте.
     - Случайно. Ты не собиралась его убивать.
     - Какая ему разница?
     Снова молчание.
     Ты бы стала стрелять, если бы могла снова вернуть тот момент?
     Да, - прошептала она. - Даже если бы знала, что убью его, мне все равно пришлось бы выстрелить. С этой точки зрения, это вовсе не случайность.
     Я убивал людей на войне или для того, чтобы они не убили меня. Почему я должен беспокоиться об их решении пуститься за мной в погоню? Они его приняли и должны расплачиваться. Не могу же я всю жизнь сожалеть, что это я остался жив, а не они.
     Энни это понимала. Ее разум соглашался с ним. Однако сердце ее болело.
     Его рука стала более настойчивой, перевернула ее на спину.
     - Рейф, не надо, - сказала она. - Это нехорошо. Он попытался разглядеть ее лицо в темноте. Весь день он чувствовал, что Энни страдает, и, хотя не мог поставить себя на ее место настолько, чтобы ощутить эту боль, все же пони-мал ее причины и беспокоился, потому что ей больно. Он сначала надеялся, что неожиданно возникшая необходимость действовать не даст разгуляться мрачным мыслям, но этого не произошло.
     Назначение врача - помогать другим людям. Его малышке не удалось собраться с духом и причинить ему вред даже тогда, когда она боялась за собственную жизнь, и все же она выстрелила без колебаний, чтобы спасти его.
     А теперь у нее болит душа, она совсем не умела справиться с этим. Когда Рейфу приходилось сталкиваться со смертью, у него не было такой роскоши, как свободное время для переживаний: бой развивался слишком быстро. После боя его вырвало, и казалось, что он не доживет до следующего рассвета, но солнце все же взошло, и последовали другие сражения. Он узнал, как хрупка человеческая жизнь, как легко ее уничтожить.
     Энни никогда не сможет с этим примириться. Для нее жизнь драгоценна, но ради спасения любимого человека она пошла на убийство. И все-таки ее захлестывали угрызения совести. Рейф не знал, что ему делать в такой ситуации, но не хотел оставить Энни наедине с тягостными воспоминаниями, полными смерти. Он склонился над ней.
     - Энни... Наша жизнь не остановилась.
     Его сильные руки забрались к Энни под юбку, развязали панталоны и стянули их вниз, затем Рейф поднял подол ее юбки... Проникновение было болезненным, потому что Энни не была готова. Она прильнула к Рейфу, мощные толчки заставляли ее двигаться взад и вперед на одеяле. Исходящий от него жар успокаивал и тело ее, и душу. У Энни вырвалось рыдание, и она была рада, что он не остановился. Она ощущала, что Рейф понимает ее чувства. Он знал, что праздник жизни ощущается острее всего перед лицом смерти. Он не позволил ей захлебнуться сознанием вины. Это жизнь, говорил он Энни. Силой своего тела Рейф оттаскивал ее прочь от сцены смерти, которая снова и снова возникала в ее воображении.
     В конце концов Энни все же уснула, утомленная его требовательной любовью и взрывной отзывчивостью собственного тела. Держа ее в объятиях, Рейф почувствовал, как она наконец расслабилась и только после этого позволил себе тоже заснуть.

Глава 12

     Куда мы едем? - спросила Энни, когда в полдень они остановились, чтобы поесть и дать отдохнуть лошадям.
     В Мексику. Это собьет Этуотера с моего следа.
     - Но не других охотников за наградой.
     Рейф пожал плечами.
     - Трэйгерн сказал, что награда за тебя - десять тысяч долларов.
     Рейф поднял брови и присвистнул. Казалось, он даже доволен. Энни никогда в жизни никого не ударила, но сейчас у нее возникло сильное искушение стукнуть его.
     Подняли цену, - заметил он. - В последний раз я слышал о шести тысячах.
     А кто был тот, которого ты, якобы, убил? - озадаченно спросила Энни. - Кто-то очень важный?
     - Тенч Тилгман. - Рейф помолчал, глядя вдаль. Перед его мысленным.взором возникло молодое серьезное лицо Тенча.
     Никогда о нем не слыхала.
     Он не из важных персон.
     Тогда почему в награду предложили так много денег? Он из богатой семьи? Поэтому?
     Дело не в семье Тенча, - пробормотал Рейф. - И Тенч - только предлог. Если бы не было его, они бы навесили на меня еще чье-нибудь убийство. Все дело в том, чтобы убрать меня, а не в правосудии. Черта с два это имеет отношение к правосудию.
     - Раньше ты не хотел мне рассказывать, потому что было опасно мне это знать, - сказала Энни. - Какое это теперь имеет значение? Я не могу вернуться в Серебряную Гору и притворяться, что никогда о тебе не слыхала.
     Тут она была права. Рейф взглянул на Энни: она сидела выпрямившись, будто в гостиной там, на востоке, блузка застегнута наглухо. У него защемило сердце. Что он с ней сделал? Силой вырвал ее из той жизни, которую она для себя выстроила, а теперь она в бегах вместе с ним. Но он же не мог оставить ее, иначе она бы призналась в убийстве Трэйгерна, а тогда его преследователи поняли бы, что Энни могла знать и самого Рейфа, его секреты, и не стали бы рисковать - ее бы убили. Может быть, пришло время рассказать ей об остальных: не только охотники за наградой и представители закона гнались за ним. Будет справедливо, если Энни узнает, кто их противник.
     Ладно. Думаю, теперь ты имеешь право знать.
     Она бросила на него сердитый взгляд.
     Да уж, имею.
     Рейф поднялся и неторопливо огляделся, всматриваясь в далекий горизонт. Деревья и скалы надежно скрывали беглецов. Единственными движущимися существами были птицы, лениво кружившие над головой, черные на фоне неба цвета кобальта. Горы в снежных шапках возвышались над ними, подобно башням.
     - Я встретил Тенча во время войны. Он из Мэриленда, на несколько лет моложе меня. Хороший парень. Спокойный.
     Энни ждала, видя, что Рейф пытается сообразить, как лучше все изложить.
     - Когда пал Ричмонд, президент Дэвис перевел правительство по железной дороге в Гринсборо. Казну тоже перевезли. В тот день, когда был убит Линкольн, президент Дэвис с караваном фургонов проскользнул мимо патрулей янки и отправился на юг. Второй караван вез казну, но он поехал по другому маршруту.
     Ее глаза неожиданно широко раскрылись.
     Ты говоришь о пропавшем сокровище Конфедерации? - спросила Энни сдавленным голосом. - Рейф, это все касается золота? Ты знаешь, где оно? - Ее голос сорвался на писк.
     Нет. Несовсем.
     - Что ты хочешь этим сказать - "несовсем"? Ты знаешь или не знаешь, где оно?
     - Не знаю, - равнодушно ответил Рейф.
     Энни выдохнула, как-то сразу ослабев. Она не понимала, что именно чувствует - облегчение или разочарование. Все газеты писали тогда о таинственном исчезновении золота Конфедерации: некоторые выдвигали теорию, что экс-президент конфедератов спрятал его; другие считали, что остатки разбитой армии конфедератов увезли его в Мексику, чтобы попытаться собрать новое войско. Некоторые южане обвиняли войска янки, будто они украли золото. Она читала одну версию за другой, но все они казались ей всего лишь догадками. Прошло уже шесть лет после того, как закончилась война, а пропавшее золото Конфедерации все еще не нашли.
     Рейф снова что-то рассматривал на линии горизонта, выражение его лица стало жестким.
     - Тенч входил в конвой президента Дэвиса. Он рассказал, как они приехали в Вашингтон, штат Джорджия, и обнаружили, что деньги находятся в Эббевилле, неподалеку оттуда. Фургоны с казной присоединились к каравану президента Дэвиса. Он приказал выплатить часть денег, примерно сто тысяч долларов серебром, некоторым частям кавалерии в счет жалованья, которое им задолжали. Примерно половину казны отправили назад, в Ричмонд, в банки, а президент Дэвис взял остальное, чтобы убежать и создать новое правительство.
     Энни была ошарашена.
     Как это - отправили назад в Ричмонд? Ты хочешь сказать, что это золото все время пролежало в банках, а они никому не сказали?
     Нет, оно так никогда и не вернулось в Ричмонд. Караван был ограблен примерно в двадцати милях от Вашингтона, возможно, кем-то из местных. Забудь об этом золоте. Оно не имеет никакого значения.
     Никогда еще Энни не слышала, чтобы кто-то отмахнулся от потерянного состояния как от "не имеющего значения", но выражение лица Рейфа оставалось мрачным, поэтому она прикусила язык и воздержалась от дальнейших расспросов.
     - Президент Дэвис и его конвой с остатками казны разделились в Сандерсвилле, штат Джорджия. Фургон с казной слишком замедлял их движение, поэтому президент Дэвис и его люди поехали вперед, пытаясь добраться до Техаса. Тенч был вместе с теми, кто остался с казной, и они направились во Флориду. Предполагалось, что они встретятся с президентом Дэвисом в заранее условленном месте, когда опасность уменьшится.
     Рейф замолчал. Энни пришло в голову, что он ни разу не взглянул на нее с тех пор, как начал рассказывать.
     При них были не только деньги. Они еще везли документы правительства и некоторые личные вещи президента Дэвиса. Они уже подъезжали к Гейнсвиллу, штат Флорида, когда узнали, что президента Дэвиса схватили. Поскольку не было никакого смысла двигаться дальше, они не знали, что делать с деньгами, но, в конце концов, решили разделить их между собой поровну. Это не такое уж огромное состояние, примерно по две тысячи долларов на каждого, но после войны и две тысячи были крупной суммой. Каким-то образом у Тенча оказались и правительственные документы, и личные бумаги президента Дэвиса. Он боялся, что его остановят и обыщут, - так поступали со всеми рассеявшимися конфедератами, если только янки их находили, - поэтому он закопал деньги и бумаги, рассчитывая вернуться за ними.
     Он вернулся?
     Рейф покачал головой.
     - Я встретил Тенча в 67-м, в Нью-Йорке, случайно. Он приехал на какое-то собрание. Я был там с.., ну, неважно, как я там оказался.
     С женщиной, подумала Энни и была поражена охватившей ее жгучей ревности. Она гневно взглянула на Рейфа, но ее взгляд пропал зря, так как тот все еще не смотрел на нее.
     - Тенч встретил там еще одного друга, Билли Стоуна. Мы втроем пошли в клуб, слишком много выпили, говорили о старых временах. К нам присоединился еще один человек, по имени Паркер Уинслоу. Он работал на командора Корнелиуса Вандербильта и, по-видимому, произвел на Билли Стоуна большое впечатление - он его со всеми знакомил, заказывал ему виски. Мы напились, стали говорить о войне. Тенч рассказал им, что я воевал под командованием Мосби, и они стали меня расспрашивать, но я не очень-то распространялся: все равно большинство людей не поверит, если им рассказать правду. А Тенч рассказал им, что случилось с их частью казны, как он закопал свою долю вместе с личными бумагами президента Дэвиса, да так никогда и не вернулся за ними. Он сказал, что, наверное, уже пора вернуться во Флориду. Уин-слоу спросил, сколько людей знает о деньгах и бумагах и знает ли кто-нибудь еще, где они зарыты. Тенч был пьян - он обнял меня за плечи и сказал, что его старый дружище Мак-кей - единственная живая душа, которой известно, где он зарыл свою долю казны. Я тоже был пьян, поэтому мне было все равно, что он считает, будто рассказал мне, где зарыты деньги, - я просто пропустил это мимо ушей.
     На следующий день, когда Тенч протрезвел, он забеспокоился: не наболтал ли лишнего. Умный человек не рассказывает кому попало, что у него где-то зарыты деньги, а этого Паркера Уинслоу мы совсем не знали. Тенчу почему-то стало неловко. Поскольку он уже рассказал тем двоим, что я знаю то место, то вытащил карту и показал, где зарыты деньги и бумаги, потом отдал ее мне. Через три дня он был мертв.
     Энни забыла о своей вспышке ревности.
     Мертв? - повторила она. - Что с ним случилось?
     Думаю, это был яд, - устало произнес Рейф. - Ты врач - что может убить молодого, здорового человека за несколько минут?
     Она подумала.
     - Есть много ядов. Синильная кислота может убить всего за пятнадцать минут. Мышьяк, наперстянка, аконит паслен - они тоже действуют быстро, если взять достаточ ное количество. Я слышала: в Южной Америке есть яд, который убивает мгновенно. Но почему ты думаешь, чт