т возбуждения телу.  Неудивительно,  что  она
сбежала от него сразу же, как только он ее отпустил.
   С другой стороны... она вроде бы и  не  сопротивлялась.  Более  того,
приняла его ласку с такой страстью, что у него закружилась  голова.  Она
вся трепетала от желания. И это подействовало на него так сильно, что он
и до сих пор не совсем пришел  в  себя.  В  какой-то  момент  вожделение
совершенно ослепило его, и он не чувствовал ничего, кроме дикого желания
войти в нее. И если бы тот раскат  грома  не  отвлек  его  внимание,  он
наверняка попытался бы взять ее прямо там. И плевать на то, что прохожие
спешили по своим делам всего в паре футов от них.
   Грей не помнил, когда в последний раз так заводился от  женщины,  что
бы та ни делала, как бы ни  изощрялась.  А  Фэйт  довела  его  почти  до
экстаза одним-единственным поцелуем.
   Всего один поцелуй, сладкий и пряный одновременно и такой жаркий, что
казалось, он обжег себе рот. Он не мог забыть, как сомкнулись  их  губы,
как она робко обхватила губами его язык... До сих  пор  чувствовал,  как
она, трепеща, прижимается к нему. Она хотела его так же сильно, как и он
ее.
   Ладони стало пощипывать, когда  он  вспомнил,  как  обхватил  ими  ее
ягодицы. Грей сжал кулаки, чтобы отогнать это наваждение. Он не  ожидал,
что возбудится так сильно. Грей привык всегда утолять  свой  сексуальный
голод, как только он возникал, но пропасть, которая лежала между  ним  и
Фэйт, была, казалось, непреодолимой, и это сводило его с ума. Он не  мог
не думать о своей матери, которая полностью не пришла  в  себя,  пережив
невиданное унижение - муж бросил ее ради городской шлюхи. Перед  глазами
Грей до сих пор стояла и та кошмарная сцена в ванной, когда  он  увидел,
что Моника вскрыла себе вены. Она сидела, сгорбившись, на крышке  бачка,
а кровь стекала по ногам на пол, образуя лужицу... Не мог  он  забыть  и
то, что сам испытал после бегства отца. Тогда его всего скрутило от боли
и ярости...
   Но и Фэйт было  что  вспомнить.  Та  страшная  ночь  двенадцатилетней
давности разделяла их, словно Берлинская стена.
   И не важно, как сильно их тянуло друг к другу.
   Грей не был донжуаном, но недостатка в женщинах никогда не испытывал.
Однако когда  он  увидел  Фэйт,  он  понял,  что  не  готов  к  подобным
переживаниям: им было достаточно только  встретиться  глазами,  как  уже
возникала непреодолимая тяга. Когда же они прикасались друг к другу, это
был уже просто кошмар!..
   Он  стал  беспокойно  расхаживать  взад  и  вперед,   пытаясь   найти
какой-нибудь выход. Оставаться в Прескоте ей нельзя. Он не мог рисковать
душевным равновесием матери и сестры. Он  не  мог  также  оставить  свои
попытки сделать ее жизнь здесь невыносимой, но вместе с тем понимал, что
немногое  способен,  да  и  хочет,  сделать  в  этом   направлении.   Он
организовал  для  нее  ряд  "неудобств",  и   точка.   Преследовать   ее
по-настоящему он не хотел.  Она  этого  не  заслужила.  Фэйт  тоже  была
жертвой. Все эти годы она трудилась, не  покладая  рук,  чтобы  выйти  в
люди, и ей это удалось. И если бы не  его  семья,  он,  не  задумываясь,
раскрыл бы перед ней свои объятия.
   "И ширинку", - подумал он, криво усмехнувшись и чувствуя,  что  вновь
возбуждается. Но Грей понимал также, что и  свою  собственную  семью  не
может выгнать и не может изменить мнение,  которое  сложилось  в  ней  о
Фэйт. Значит, уехать все-таки должна она. Пусть не далеко.  Может  быть,
ему удастся уговорить ее переехать  в  Батон-Руж  или  даже  в  один  из
маленьких городков поблизости от Прескота. Главное -  переехать  границу
округа, но остановиться достаточно близко, чтобы они могли видеться. Она
допустила стратегический просчет, дав ему понять, как сильно его  хочет.
Теперь он мог воспользоваться этим козырем. "Мы  не  можем  быть  вместе
здесь. Переезжай куда-нибудь, и мы будем  часто  видеться".  Ей  это  не
понравится. Сначала она, даже вернее всего, пошлет его к черту.  Но  жар
страсти никуда не исчезнет, будет пылать в ней с такой же силой, с какой
пылал и в нем. И если  он  сумеет  усилить  этот  жар,  то  со  временем
добьется своего. Только бы он не спалил их обоих раньше срока...
   А ее дом в Прескоте пусть остается, если  его  продажа  покажется  ей
неприемлемой. Он купит ей новый. Где она только захочет.
   В итоге Грей понял две вещи: во-первых, Фэйт должна покинуть Прескот;
во-вторых, он не может теперь отпустить ее от себя просто так. Он  решил
добиться ее, чего бы это ему ни стоило.

***

   - Я согласен с вами, - проговорил мистер Плизант, отпивая из  стакана
холодный чай со льдом. - То есть считаю, что Ги Руярд мертв и мертв  уже
двенадцать лет.
   Сегодня на нем был голубой полосатый костюм,  хорошо  подогнанный  по
фигуре, белоснежная сорочка и безупречный галстук. Костюм  смотрелся  на
нем даже щегольски. Извечная  печаль,  казалось,  чуть  поблекла  в  его
глазах, сменившись живым блеском интереса.
   Они сидели в ее гостиной. Под потолком  жужжал  вентилятор,  разгоняя
зной.
   Фэйт удивилась, когда он позвонил  ей:  ведь  со  времени  их  первой
встречи прошло всего два дня. Ей казалось, что узнать что-либо за  такой
короткий срок невозможно. И, однако  же,  вот  он,  сидит  перед  ней  с
раскрытым блокнотом на коленях.
   - С той самой ночи, когда он исчез, о нем не было ни слуху ни духу, -
продолжил мистер  Плизант.  -  Ни  одной  покупки  с  помощью  кредитной
карточки, ни одного снятия денег со счета в банке, ни одной квитанции об
уплате налогов. А нам известно, что мистер Руярд  не  был  преступником,
следовательно, ему незачем было менять имя и  вообще  исчезать  из  поля
зрения людей. Отсюда единственный логический вывод: он умер или погиб.
   Фэйт прерывисто вздохнула.
   - Я так и думала.  Но  перед  тем  как  выходить  куда-то  со  своими
вопросами, хотелось быть уверенной.
   - Но надеюсь, вы понимаете, что теперь, если вдруг он был убит,  ваши
вопросы могут кое-кого насторожить? - Он еще  отпил  из  стакана.  -  Вы
можете оказаться в  неприятной  ситуации,  моя  милая.  Может,  было  бы
разумнее не начинать?
   - О последствиях я уже думала, -  призналась  Фэйт.  -  Но,  учитывая
общее мнение, согласно которому Ги сбежал тогда вместе с  моей  матерью,
мое любопытство не должно вызвать у людей излишних подозрений. Оно,  так
сказать, законно. Пусть даже оно покажется наглостью с моей стороны.
   Он усмехнулся.
   - Это зависит от характера ваших вопросов. Если вы с ходу обнародуете
свою догадку насчет того, что мистер Руярд был убит, это привлечет много
внимания. - Лицо его  вновь  приняло  серьезное  выражение  и  он  мягко
проговорил:
   - Мой вам совет, забудьте об этом. Убийство, если  оно  вообще  имело
место, случилось двенадцать лет назад.  Время  способно  заметать  любые
следы. У вас нет улик, а значит, вы не будете знать, с чего  начать.  Вы
ничего не  найдете,  но  при  этом  рискуете  навлечь  на  себя  большие
неприятности.
   - Что же вы предлагаете? Даже не пытаться узнать, что же произошло на
самом деле? - тихо спросила Фэйт. - Пусть убийца ходит на свободе,  так,
что ли?
   - А, так вы к тому же еще и одержимы идеей правосудия! Прекрасно,  но
только в том случае, когда у вас есть возможность  добиться  правосудия.
Однако порой  идея  правосудия  перевешивается  другими  понятиями.  Ну,
хорошо, допустим, мистер Руярд был убит. А теперь представим себе, что к
этому убийству имела отношение ваша мать. Пусть не прямое, а  косвенное.
Пусть не она убивала, а только знала о  происшедшем.  И  что  вы  будете
тогда делать? А вдруг с ним просто произошел несчастный случай,  а  вашу
мать обвинят в убийстве? Грей Руярд очень влиятельный  человек,  неужели
вы думаете, что он даст убийце своего отца выйти  сухим  из  воды,  даже
если на самом деле убийства никакого не было? Хуже,  конечно,  если  оно
все-таки было... Но, так или иначе, вас будут ждать неприятности.
   Она вздохнула.
   - Я пытаюсь докопаться до сути происшедшего  вовсе  не  из-за  своего
альтруизма. Напротив, это очень эгоистическое желание.  Я  хочу  жить  в
Прескоте. Здесь мой дом, здесь я росла. Но  никто  не  смирится  с  моим
присутствием до тех пор, пока не узнают о том, что  моя  мать  не  имела
никакого отношения к исчезновению Ги Руярда. Его семья не хочет, чтобы я
жила здесь, Грей делает мою жизнь невыносимой. Я  даже  не  могу  купить
продукты в Прескоте. То же самое с бензином для  машины.  И  если  я  не
докажу, что моя мать не сбегала вместе с  Ги  Руярдом,  у  меня  никогда
здесь не будет друзей.
   - А если выяснится, что она  его  убила?  -  вдруг  негромко  спросил
мистер Плизант.
   Фэйт прикусила губы и стала  катать  в  ладонях  холодный  запотевший
стакан.
   - Я думаю, нужно рискнуть, - едва слышно сказала она. - Я знаю,  что,
если она виновна, мне не  жить  здесь.  Но  лучше  горькая  правда,  чем
неведение. Возможно, я так ничего и не узнаю, но попытаться должна.
   Он вздохнул.
   - Так и знал, что вы это скажете. Если  не  возражаете,  я  расспрошу
кое-кого в городе. Так, из любопытства. Мне могут  сказать  больше,  чем
вам.
   Фэйт была склонна с этим согласиться. Она знала, что многие из страха
перед Греем просто будут захлопывать перед ней  свои  двери.  Но  мистер
Плизант уже выполнил то, ради чего она его наняла.
   - Я не могу себе позволить пользоваться  вашими  услугами  дальше,  -
честно призналась она. Он только махнул рукой.
   - Я же сказал: из любопытства. Меня всегда привлекали стоящие тайны и
загадки.
   Фэйт с сомнением посмотрела на него.
   - Но часто ли вы  из-за  этого  отказывались  от  причитающегося  вам
гонорара?
   - Ни разу, - признался он и рассмеялся. - Но деньги мне не  нужны,  а
узнать, что произошло  с  мистером  Руярдом,  очень  хочется.  Не  знаю,
сколько времени еще смогу вообще работать с моим сердцем.  Наверное,  не
так долго. Поэтому я решил заниматься только теми  делами,  которые  мне
по-настоящему интересны. А деньги... Скажем так, в данный  момент  я  не
испытываю в них большой нужды.
   Зная о том, что его жена умерла, Фэйт ему  поверила.  Мистер  Плизант
вдруг опустил голову и стал рыться в своих бумагах. Но она знала, что он
просто прячет от нее слезы. Фэйт сделала вид, что ничего не заметила,  и
предложила ему еще чаю со льдом.
   - Нет, спасибо. С меня достаточно одного стакана. Чай со льдом -  то,
что нужно в знойный день. - Он поднялся со стула, пригладил  морщины  на
костюме. - Если получу какие-нибудь любопытные ответы на  свои  вопросы,
обязательно дам вам знать. Здесь есть мотель?
   Она рассказала ему, как добраться до мотеля, и вышла вместе с ним  на
крыльцо.
   -  Давайте  поужинаем  вместе?  -   повинуясь   внезапному   импульсу
предложила она. Она представила себе, как он будет сегодня в одиночестве
жевать сандвич в забегаловке, и ей стало его жаль.
   Он покраснел.
   - С удовольствием.
   - В шесть, хорошо? Я рано ужинаю.
   - Отлично, миссис Харди. В шесть, так в шесть.
   Он веселой походкой, с улыбкой на лице  направился  к  своей  машине.
Фэйт проводила его глазами, пока машина не скрылась  из  виду,  а  затем
вернулась к своим бумажным делам, которые отложила  из-за  его  прихода.
Мистер Плизант был ей симпатичен, и она с нетерпением ждала ужина.
   Он приехал ровно в шесть, как она  и  думала.  На  ужин  была  свиная
отбивная с шафрановым рисом и свежими зелеными бобами.  Он  все  стрелял
глазами  по  сторонам,  задерживаясь  взглядом  то   на   накрахмаленных
салфетках, то на маленьком букете диких роз, который  она  выставила  на
стол, и вдыхая аромат домашней еды. Она чувствовала, что по всему  этому
он уже успел соскучиться.
   На десерт был лимонный шербет. Они сидели и болтали.
   Ей было легко с ним. Мистер Плизант был  старомоден,  и  оттого  Фэйт
было очень уютно рядом с ним. В детстве окружающие так редко  награждали
ее своим вниманием, что теперь Фэйт это очень ценила.
   Около  восьми  часов  в  дверь  неожиданно  сильно  постучали.   Фэйт
насторожилась. Она заранее знала, кто это пожаловал к ней в гости.
   - Что? - спросил мистер Плизант, видя, как она встревожилась.
   - Боюсь,  вам  сейчас  придется  познакомиться  с  Греем  Руярдом,  -
ответила она, поднимаясь из-за стола. Как обычно перед встречей с Греем,
у нее сильно забилось сердце. За последние пятнадцать лет в этом  смысле
ничего  не  изменилось.  Рядом  с  ним  она   постоянно   ощущала   себя
одиннадцатилетней  большеглазой  девчонкой,  которая   с   благоговейным
трепетом смотрит на своего идола.
   На дворе были уже сумерки, хоть в эту пору весеннее солнце каждый раз
как будто с большой неохотой закатывалось за горизонт. Силуэт Грея четко
выделялся на фоне бледно-опалового неба. Высокий, широкоплечий мужчина с
темным пятном вместо лица.
   - Надеюсь, я тебя не отвлекаю? - произнес он  таким  тоном,  что  она
сразу поняла: на самом деле ему в высшей степени наплевать, отвлекает он
ее от чего-нибудь или нет.
   - Если бы ты меня отвлекал, я не открыла бы дверь, -  довольно  резко
ответила она, впуская его в дом. Фэйт  не  хотела  отвечать  выпадом  на
выпад. Ради мистера Плизанта. Но так получилось.
   Улыбка, с которой Грей посмотрел  на  мистера  Плизанта,  уважительно
поднявшегося из-за стола, была скорее похожа на волчий оскал. Когда Грей
вошел в комнату, та словно стала меньше. На Грее на этот раз была  белая
рубаха, черные джинсы и ботинки без  каблуков.  Сейчас  он  больше,  чем
когда-либо, походил на флибустьера. Белые зубы сверкали  почти  так  же,
как бриллиант в ухе.
   - Мы уже поужинали, -  ровным  голосом  проговорила  Фэйт.  Ей  вновь
удалось взять себя в руки. - Мистер Плизант, это Грей Руярд, мой  сосед.
Грей, это Фрэнсис Плизант из Нового Орлеана.
   Грей протянул ему для рукопожатия свою здоровенную лапу.
   - Друг или деловой партнер? - спросил он таким тоном, как будто  имел
право это знать.
   Мистер Плизант задумчиво пожевал губами и проговорил:
   - И то и другое, наверное. А вы? Просто сосед или еще и друг?
   - Нет, - быстро сказала Фэйт. Грей бросил на нее тяжелый взгляд.
   - Не совсем, - ответил он.
   В глазах мистера Плизанта сверкнули живые огоньки.
   - Понимаю. - Он поцеловал Фэйт руку, потом чмокнул ее в щеку.  -  Мне
надо идти, дорогая. Пора дать отдых старым  костям.  Распорядок  у  меня
теперь, почти как у младенца. Прекрасный ужин. Спасибо.
   - Вам спасибо, - ответила она и тоже поцеловала его в щеку.
   - Я позвоню, - сказал он на прощание, направляясь  к  дверям.  Как  и
утром, Фэйт проводила его до крыльца и помахала рукой, когда он отъезжал
со двора.
   Борясь со страхом, она закрыла дверь  и  вернулась  в  гостиную,  где
остался Грей. Когда она вошла в комнату,  он  молча  приблизился  к  ней
почти вплотную. Из глаз его разве что не сыпались искры.
   - Кто это был, черт возьми? - прорычал он. -  Старичок-ухажер?  Зачем
ты ездишь в Новый Орлеан? Чтобы совмещать полезное с приятным?
   - Не твое дело, - резко ответила она. Фэйт устремила на него  горящий
взор. Мистер Плизант был на сорок лет старше ее, но Грей тут же подумал,
что она спит с ним.
   Он сделал еще шаг ей навстречу, сократив дистанцию до предела.
   ( Черт возьми, вот уже два дня, как это мое дело!
   От этого намека на то, что произошло  между  ними  в  Новом  Орлеане,
кровь прилила у нее к лицу.
   - Это здесь ни при чем... - начала она смущенно,  но  он  не  дал  ей
договорить, схватив за плечи и сильно тряхнув.
   - Ничего себе "ни при чем"! Может быть, тебе освежить память?
   Он наклонил голову... Фэйт уперлась руками ему в  грудь,  но  слишком
поздно. Его рот накрыл ее губы и... Фэйт будто захлестнуло волной. Кровь
бешено застучала в висках, голова закружилась. Напряжение в ней исчезло,
губы разомкнулись, чтобы впустить его жаркий язык. Она жадно вдыхала его
запах, в котором  угадывалось  сразу  несколько  оттенков.  И  синие,  и
золотистые, и цвет красного  вина...  Этот  запах  окружил  ее  со  всех
сторон, не давая вздохнуть. Под ее ладонью тяжело  и  гулко  билось  его
сердце. Она почувствовала, как он возбужден. Грей неистово  терся  о  ее
живот.
   Наконец он оторвался от нее и отступил  на  шаг  назад.  Грей  тяжело
дышал, в глазах его блестело возбуждение, губы увлажнились, покраснели и
чуть припухли от поцелуя.
   Он положил руки ей на плечи и принялся нежно  разминать  их  сильными
пальцами.
   - Не пытайся отрицать то, что между нами было.
   - Ничего не было, - отчаянно солгала она. Грей знал,  что  она  лжет.
Она видела, как исказилось гневом его лицо, но все равно солгала.
   Фэйт знала, чего он добивается. Тогда в Новом Орлеане  она  допустила
большую ошибку. Дала ему палец, а теперь  он  хочет  забрать  всю  руку.
Возможно, по дороге сюда он думал, что  она  достанется  ему  легко.  Он
уложит ее в постель, а потом уговорит уехать из города.  И  еще  скажет,
что это нужно им обоим. Скажет: "Ну ради меня!"  Чтобы  они  могли  быть
вместе, но не огорчая его мать.
   Поэтому она солгала сейчас. Фэйт дала ему понять, что  разгадала  его
планы и не уступит.
   Она оттолкнула от себя его руки и отступила в  сторону,  чтобы  он  в
случае чего не смог прижать ее к двери.
   - Всего лишь поцелуй...
   - Да, а Кинг-Конг всего  лишь  обезьяна!  Черт  возьми,  да  стой  ты
спокойно! - раздраженно бросил он, схватив ее  за  руки.  -  Не  мелькай
перед глазами, у меня уже голова кружится!  Успокойся,  я  не  собираюсь
заваливать тебя. По крайней мере, не сейчас.
   В глазах ее мелькнула паника.
   - Только попробуй! - крикнула она, вновь пытаясь  вырваться.  -  Хоть
сейчас, хоть когда!
   - Может, хватит? - рявкнул он. - Не дергайся ты,  у  тебя  же  синяки
будут, не у меня.
   Быстрым движением он развернул ее к себе спиной  и  прижал  к  груди,
обхватив руками и лишив всякой возможности двигаться.
   Он сделал это так быстро и без видимых усилий, что ей стало обидно до
слез. Она чувствовала жар его  большого  крепкого  тела,  и  возбуждение
резко усилилось.  Голова  ее  непроизвольно  откинулась  ему  на  грудь,
напряжение ушло. Она устала бороться,  опьяненная  его  сильным  мужским
запахом, от которого кружилась голова. Фэйт изнемогала  от  желания,  но
понимала, что если хоть чем-нибудь проявит это, то уже через пять  минут
они будут в постели.
   - Вот видишь? - нежно проговорил он ей на  ухо,  почувствовав  дрожь,
пробежавшую по ее телу. - Мне достаточно только дотронуться до тебя.  То
же самое и со мной, Фэйт. Мне это не нравится, но клянусь Богом, я  хочу
тебя, и мы что-нибудь придумаем.
   Она зажмурилась и покачала головой.
   - Нет.
   - Что "нет"? - Он прижался щекой к ее затылку. - Ты  не  хочешь  меня
или хочешь, но мы ничего не будем придумывать? В чем ты теперь солгала?
   - - Я не позволю тебе, - упрямо  проговорила  она,  открыла  глаза  и
уставилась прямо перед собой, пытаясь как-то отвлечься от  прикосновений
его рук. - Я не позволю тебе вновь обращаться со мной, как с дрянью.
   Он замер и, казалось,  на  минуту  перестал  дышать.  Потом  медленно
выдохнул:
   - Значит, эта стена всегда будет между нами?
   Намек был вполне прозрачен. Воспоминание о той ночи обоим  не  давало
покоя. После довольно долгой паузы он проговорил:
   - Милая, я знаю о "Холладей трэвэл" и знаю,  что  ты  честным  трудом
заработала все, что у тебя есть. Я знаю, что ты не такая, как твоя мать.
   О  Господи,  он  докопался  до  агентства!  С  трудом  справившись  с
охватившей ее паникой, она вместо  этого  ухватилась  за  его  последние
слова.
   - Как же, знаешь!  -  с  горечью  в  голосе  проговорила  она.  -  Ты
настолько высокого обо мне мнения, что с ходу обвинил меня в том, что  я
сплю с мистером Плизантом!  Боже  мой,  стоило  мне  пригласить  к  себе
поужинать несчастного одинокого  старика,  как  я  сразу  же  становлюсь
шлюхой!
   Ее охватило бешенство, и она вновь попыталась освободиться. Он только
еще крепче прижал ее к себ