а
могла ответить на вопрос о своих родителях? Они бы ужаснулись при  мысли
о том, что их единственная любимая дочь вышла замуж за бродягу. Они  оба
хотели так многого для нее и были бы страшно  огорчены  и  разочарованы.
Конечно, любя дочь, Онора и Вилсон не откажутся от нее, за кого  бы  она
ни вышла замуж. Но слезы наворачивались на глаза Оливии при мысли о том,
сколько боли и разочарований она им доставит. И все же ни она,  ни  Луис
больше не могли жить так, как жили эти последние недели.
   Она  посмотрела  на  него  мокрыми  от  слез   глазами,   в   которых
одновременно были боль и обещание.
   - Скоро я дам тебе ответ, - прошептала она.

***

   Ди вышла на крыльцо и протянула  стакан  холодного  лимонада  Оливии,
которая  сидела  на  самом  краешке   кресла-качалки.   Она   пристально
посмотрела на подругу, отметив, что никогда раньше не  видела  ее  такой
сосредоточенной.
   - Что случилось? - спросила она.
   Оливия сделала маленький глоток и начала  перекатывать  стакан  между
ладонями. Она, как зачарованная, следила за движениями своих пальцев.
   - Кажется, я влюбилась, - наконец выпалила она, судорожно вздохнув. -
В Луиса Фронтераса. И я в отчаянии.
   - Луис Фронтерас? - озадаченно спросила Ди. - Кто он такой?
   - Он работает на Кайла Беллами. Он мексиканец. Бродяга.
   Ди с изумлением присвистнула и медленно опустилась в кресло  напротив
Оливии.
   - Он хочет, чтобы я вышла за него замуж, - продолжала Оливия.
   - Ты собираешься сделать это?
   Оливия затравленно посмотрела на Ди.
   - Я не могу смириться с мыслью о том, что не увижу его снова. Но  это
принесет боль моим родителям, а я не хочу этого.
   Ди не знала, какой совет дать ей. Она понимала, как важна  семья  для
Оливии, но она также представляла себе, как трудно расстаться с  любимым
мужчиной, даже если здравый смысл велит поступить так.
   - Какой он?
   - Ласковый, - сказала Оливия, но потом нахмурилась. - Но я думаю, что
он может быть и опасным. Просто он всегда ласков  со  мной,  даже  когда
он... - она запнулась, и ее лицо покраснело.
   - Возбужден? - помогла ей Ди, усмехнувшись, когда  Оливия  покраснела
еще больше.
   - А Лукас ласков, когда он возбужден? - колко спросила Оливия. - И не
говори мне, что ты не знаешь, потому что я  не  поверю  тебе.  Во  время
пикника он непрерывно искал тебя, ушел сразу же после ленча и больше  не
возвращался. Я с самого начала додумала, что  он  прекрасно  подошел  бы
тебе, - уверенно заключила, она.
   - Прекрасно подошел бы? - недоверчиво спросила Ди. -  Он  властный  и
самоуверенный и... - она замолчала, потому что не могла лгать  ни  себе,
ни Оливии. - И я люблю его. Проклятие!
   Оливия откинулась в кресле-качалке и разразилась смехом,  выплескивая
лимонад из стакана.
   - Я знала это, знала! И что же?  Предлагал  он  тебе  выйти  за  него
замуж?
   - Он предлагал, но платой за это должен был стать Ручей Ангелов.  Это
не одно и то же. - Ди выдавила из себя кривую улыбку. - То, что я  люблю
его, не означает, что он любит меня.
   - Нет, он любит, - ответила Оливия. - Видела бы ты его на пикнике! Он
старался не проболтаться о том, что навещал тебя, но он не мог  говорить
ни о чем другом.
   Ди замерла.
   - Он рассказывал другим людям обо мне?
   - Нет, он говорил только со мной, - заверила ее Оливия. -  Он  пришел
сюда после того, как покинул пикник, да?
   - Да.
   Оливия кашлянула, ее хорошие манеры боролись с любопытством,  которое
победило.
   - Он занимается... я имею в виду, пытался ли он... понимаешь?
   - Заниматься со мной любовью? - уточнила Ди в своей прямой манере.
   Оливия снова вспыхнув, кивнула.
   - Он мужчина.
   Ди, очевидно, считала, что констатация этого факта  была  достаточным
объяснением. Оливия решила согласиться с ней.
   - Тебе нравится, когда он трогает тебя? - поспешно спросила она. -  Я
имею в виду, когда он трогает твои... -  она  остановилась,  ужаснувшись
тому, что собирается сказать. Что, если Ди  не  позволяла  Лукасу  такие
вольности? Задавая этот вопрос, она практически признавалась, что она  с
Луисом...
   - Нечего краснеть, - прикрикнула на нее Ди,  хотя  к  ее  собственным
щекам прилило тепло.
   - Значит, он делал это. И что ж? Тебе понравилось?
   Смущенная Ди гадала, о чем спрашивала Оливия и какую часть  тела  она
имела в виду. Ласки или настоящий половой акт? Потом она пожала плечами,
потому что ответ был однозначным, независимо от вопроса.
   - Да.
   Со вздохом облегчения Оливия закрыла глаза.
   - Я так рада, - сказала она. - Я думала, что поступаю безнравственно,
хотя Луис говорил, что все... - она снова запнулась.
   Никогда раньше у нее не было  такой  возможности,  и  она  испытывала
головокружение от ощущения свободы.
   - Он снимает твою блузку, когда трогает тебя там?
   Ди начала чувствовать усталость.
   - Да.
   - Он когда-нибудь стягивал  с  тебя  сорочку?  Чтобы  видеть...  твои
груди?
   - Да.
   Хотя ее лицо стало пунцовым, Оливия не собиралась останавливаться.
   - Он когда-нибудь целовал  тебя  там?  Я  имею  в  виду,  как  делает
ребенок, но по-другому. Может быть, это то же самое...
   Ди вскочила с кресла.
   - Ради Бога! - крикнула она, выведенная из терпения. - Если тебе  так
хочется знать, он раздевал меня догола и делал все, что полагается! И  я
наслаждалась всем этим! - Она попыталась взять себя  в  руки  и  глубоко
вздохнула. - Может быть, и не всем.  В  первый  раз  бывает  больно,  но
удовольствие стоит того. Больше всего мне  нравится,  когда  я  нахожусь
сверху, - добавила она спокойным голосом.
   Губы Оливии шевельнулись, но она не произнесла  ни  звука.  Ее  глаза
стали такими  большими,  что,  казалось,  заняли  все  лицо.  Они  молча
смотрели друг на друга. Первыми задергались  губы  Ди.  Она  глотнула  и
согнулась пополам от взрыва смеха. Оливия прижала ладонь ко рту, пытаясь
заглушить неприличные звуки, рвущиеся наружу, но все ее усилия оказались
напрасными. Она расхохоталась.  Лимонад  полился  ей  на  колени.  Когда
истерический приступ смеха перешел в хихиканье, они вытерли слезы с глаз
и попытались овладеть собой.
   - Пойдем, приведем в порядок твою юбку, - сказала  Ди  ломающимся  от
смеха голосом.
   Оливия поднялась и прошла за ней в дом.
   - Не пытайся сменить тему, -  предупредила  она,  и  ее  плечи  опять
начали подрагивать. - Я хочу знать об этом  все.  Ты  сумасшедшая,  если
думаешь, что я упущу такой шанс!
   - Спроси об этом у Луиса, - с безумной веселостью ответила Ди, и  они
снова расхохотались.

Глава 13

   Кайл  Беллами,  энергично  топнув  по  высохшему  дну  ручья,  гневно
посмотрел в безоблачное, безмятежное небо. Дождя не было шесть недель, и
его могло не быть еще столько же. Обычно в  этих  местах  выпадает  мало
осадков. Земля получает  влагу  от  таяния  снеговых  горных  шапок.  Но
прошлая зима была малоснежной, а лето стояло  необычно  сухое  даже  для
Колорадо. Кто знал, сколько это могло продлиться? Бывали времена,  когда
засухи продолжались годами, превращая плодородные земли в пустоши.  Кайл
никогда не задумывался над тем, что такое может произойти здесь. Но  кто
же, выбирая место для поселения, рассчитывает на засуху?  Теперь  угроза
катастрофы вызывала у него приступ  паники.  Он  пообещал  себе  чего-то
достичь в жизни, стать респектабельным и  уже  был  близок  к  цели,  Но
проклятая погода буквально  превращала  все  в  пыль.  Погода!  Из  всех
возможных вариантов, из всех вещей, которые могли помешать  ему,  именно
погода собиралась поставить его на колени.
   Только один ручей остался  невысохшим  на  ранчо  Бар  Би.  Когда  он
высохнет, с тоской думал Кайл, скот вымрет. А без скота у него не  стало
бы ранчо, не стало бы денег, чтобы продолжать дело, потому что он только
что потратил весь капитал на увеличение поголовья. Черт  возьми,  почему
он не подождал? Но ему хотелось, чтобы ранчо увеличивалось, а теперь  он
рисковал потерять все. Он не смог бы платить своим  людям  за  работу  и
снова бы оказался ни с чем.
   Боже, он почти добился своего. Он полагал, что с временами, когда ему
приходилось  воровать  пищу,  чтобы  выжить,  покончено   навсегда.   Он
похоронил воспоминания о маленьком мальчике,  жившем  на  улицах  Нового
Орлеана и проданном в десятилетнем возрасте  для  занятия  проституцией.
Беллами не позволял себе вспоминать о  человеке,  которого  убил,  чтобы
избавиться от кошмара, когда ему было всего двенадцать. Он надеялся, что
больше никогда ему не придется мошенничать  или  лгать.  Он  всего  лишь
хотел быть таким же, как остальные уважаемые граждане, хотел, чтобы  его
приглашали в дома  и  относились  к  нему  как  к  человеку,  с  которым
следовало считаться. Он добился этого в  Проспере.  Только  Тилли  знала
его, когда он жил среди отбросов общества и сам вел  жизнь  подонка,  но
она бы никогда никому не сказала об этом. Они с Тилли были похожи - двое
неудачников. Но он выбрал респектабельность,  а  Тилли  предпочла  стать
настолько презренной, насколько это возможно для женщины.
   Кайл собирался жениться, завести детей, заняться солидными  делами  и
преуспеть в них. Какое-то время ему казалось, что  мечта  сбывается,  но
теперь она снова ускользала от него. Даже его планы в  отношении  Оливии
Милликен, похоже, не имеют перспективы. Он общался с  ней,  оказывал  ей
внимание, но она оставалась абсолютно безразличной  к  нему.  Проклятие!
Деньги банкира могли бы изменить все.
   Беллами ломал голову, пытаясь найти способ победить засуху. Он  думал
о строительстве длинных желобов, наполнении бочек  водой  из  колодца  и
доставке их к желобам. Но у него слишком много скота. Животные, обезумев
при виде воды и  пытаясь  добраться  до  нее,  топтали  бы  друг  друга,
переворачивая желоба. Он не мог залить воду в пруды,  потому  что  земля
была слишком сухой и вода сразу бы впиталась в нее. Дьявол! У него  даже
не было достаточно воды в колодце, чтобы наполнить пару  бочек.  Уровень
грунтовых вод тоже был очень низок.
   Зачем  он  купил  так  много  скота?  Если  бы  стадо  было   меньше,
потребовалось бы меньше корма и воды, чтобы выжить.
   Может быть, ему удалось бы продать часть животных.  Сейчас  они  были
слишком тощими, он бы потерял при продаже деньги, но не так много, как в
случае, если  бы  погибло  все  стадо.  Но  Маловероятно,  что  животные
преодолеют расстояние до железной дороги.
   Не один Беллами оказался в трудном  положении.  Правда,  горожане  не
останутся без воды: в Проспере  имелись  колодцы.  Но  другие  владельцы
ранчо находились в том же тупике, что и он. Единственный  известный  ему
ручей, который не пересох, - Ручей Ангелов, и, судя по всему, этот поток
не должен иссякнуть. И он мог принадлежать ему, Кайлу Беллами. Он должен
был принадлежать ему. Кайл не ожидал,  что  Ди  Сван  будет  так  упорно
отказываться продать свою землю, но она не хотела даже говорить об этом.
Ее, одинокую женщину, не привлекла даже перспектива  замужества.  А  он,
впервые в жизни сделав предложение, получил решительный отказ.
   Его интересовала не только земля, но  и  ее  хозяйка.  Ди  Сван  была
чертовски красивой женщиной, с магическими зелеными глазами. Ее  уважали
в городе. Возможно, не очень любили, но, безусловно, уважали. И она была
достаточно сильной и независимой, чтобы  не  обращать  внимания  на  то,
правится она кому-то или нет.
   Ди  Сван,  владея  плодородной  маленькой  долиной  и  непересыхающим
ручьем, выращивала свой огород, не используя остальную землю. А это было
великолепное  пастбище,  которое  пропадало  зря.  После  того  как  она
отказалась выйти за него замуж, Беллами нашел место, где  ручей  вытекал
из долины, надеясь повернуть его  русло  в  сторону  своего  участка.  С
удивлением он обнаружил, что ручей  резко  поворачивал  на  восток,  где
пропадал у подножия гор, стекая под землю через расселины в скалах.  Бог
знает, где он снова появлялся на поверхности. Ручей Ангелов  рождался  в
горах и уходил обратно в горы, появляясь лишь в этой маленькой долине  и
создавая один из самых чудесных уголков Колорадо.
   В Бар Би была хорошая земля. Не такая хорошая,  как  в  долине  Ручья
Ангелов, но все  же  достаточно  хорошая  для  ранчо.  За  четыре  года,
проведенные здесь Беллами, дождь выпадал регулярно, и пруды были  полны.
Кайл всегда больше беспокоился о зиме, а не о лете,  опасаясь,  что  его
ранчо погубит буран. Но в этом году зима выдалась  малоснежной,  и  сток
воды с гор был недостаточен.  Теперь  одно  засушливое  лето  уничтожало
мечту всей его жизни.
   Его красивое лицо исказилось, когда он, вскочив на лошадь,  посмотрел
вокруг. Растительность,  еще  оставаясь  зеленой,  была  сухой,  ломкой.
Слышалось слабое  потрескивание,  когда  поднимался  ветер,  Беллами  не
привык надеяться на счастливую судьбу. Еще мальчишкой, на грязных улицах
Сан-Франциско, он понял, что рассчитывать в этой жизни должен только  на
себя. Проклинать или молиться было бесполезно.
   Но ему было необходимо поделиться с кем-нибудь, своими  тревогами.  И
существовал только один человек, с которым он мог поговорить,  об  этом,
только один человек, который мог понять его. Он направился в Проспер.
   Салун в это время дня был почти пустым. Беллами не нашел там Тилли  и
нахмурился при мысли, что она  могла  быть  с  клиентом.  Верна,  вторая
девушка, облокотившись о стойку, болтала с барменом. Он подошел к ним.
   -  Тилли  наверху?  -  спросил   Кайл,   не   обращая   внимания   на
разочарованное лицо Верны.
   Он подумал, что она  слишком  часто  слышала  этот  вопрос.  Ей  было
нелегко состязаться с Тилли.
   - Она пошла в магазин головных уборов, - ответила Верна.
   Кайл взял у бармена бокал виски  и  сел  ждать.  Но  он  был  слишком
нетерпелив,  ожидание  действовало  ему  на  нервы.  Черт  возьми,   что
случится, если горожане увидят, как он  идет  вместе  с  Тилли?  Он  мог
потерять ранчо и, пожалуй, уже не дорожил своей респектабельностью. Если
уж на то пошло, он родился изгоем и,  видимо,  должен  был  умереть  им,
несмотря на все усилия изменить судьбу.
   Когда Кайл нашел ее, Тилли как  раз  покидала  магазин,  держа  перед
собой, как подарок, коробку со шляпой.  Она  никогда  не  показывала  на
людях, что они знакомы, и теперь прошла мимо, даже  не  взглянув  в  его
сторону. Остановив ее, Кайл забралу нее коробку и взял под руку.
   - Я провожу тебя до салуна.
   Она удивленно подняла брови.
   - Но нас не должны видеть здесь вместе, а то ни одна  из  матерей  не
захочет, чтобы ты ухаживал за ее дочерью.
   - Мне наплевать, - подавленно сказал он. Она неторопливо зашагала  по
тротуару.
   - После всего, что ты сделал, чтобы укрепиться здесь?
   Он не хотел говорить об этом  на  улице.  Его  чувства  были  слишком
обострены, его разочарование было слишком сильно.
   Немногие люди выходили в такую жару из домов. Но Беллами  видел,  как
редкие прохожие оборачивались, чтобы  посмотреть  на  него  и  Тилли.  К
вечеру все узнают, что Кайл Беллами вышагивал по городу  с  девушкой  из
салуна. И ему не простят такое предосудительное поведение. Но Кайлу было
все равно.  Ему  надоела  роль  джентльмена,  он  устал  от  собственных
претензий.
   После уличной духоты прохлада салуна  была  спасительной.  Бармен  не
обратил  внимания  на  вошедших.  Однако  Верна  посмотрела  на  них   с
нескрываемой ненавистью.
   Когда они оказались у нее в комнате,  Тилли  села  перед  зеркалом  и
принялась медленно вытаскивать шляпные булавки.  Изящное  сооружение  из
бархата и газа украшало ее очаровательную головку. Она никогда не ходила
по магазинам в нескромных, ярких платьях, какие носила в салуне.  Сейчас
на ней было  столь  же  строгое  платье,  как  и  те,  которые  надевали
добропорядочные женщины города, отправляясь в церковь,  но  стоило  оно,
вероятно, намного дороже. Тилли любила дорогие  вещи.  Ткань  бронзового
цвета гармонировала  с  ее  внешностью.  Кайл  протянул  руку  и  провел
пальцами по ее рукаву, думая о том, что любовь к  хорошей  одежде  была,
вероятно, последним следом ее былой жизни.
   - Открой коробку, - сказала она.
   В  ее  выразительных   карих   глазах   была   смесь   восхищения   и
удовлетворения. Тилли обожала шляпы.
   Кайл подчинился, сняв крышку и  вытащив  небольшую  вещь  из  меха  и
бархата. Шляпа была цвета темного бургундского вина, а мех  был  черным.
По краю вился эффектный черный  плюмаж.  Полувуаль  была  прикреплена  к
шляпе двойным каскадом темно-красных камешков из горного хрусталя.  Этот
причудливый предмет странно выглядел в его большой руке, но когда  Тилли
надела шляпу, сдвинув ее на один глаз,  та  моментально  превратилась  в
шедевр.
   -  Мисс  Весснер  такая  мастерица,  -  сказала  она,  удовлетворенно
поворачивая голову из стороны  в  сторону.  -  Я  придумала  фасон  этой
шляпки, и она сделала ее в точности такой, как мне хотелось.
   - А теперь тебе нужно соответствующее платье.
   - Конечно.
   Она встретилась в зеркале с его взглядом  и  слетка  улыбнулась  ему.
Должно быть, Тилли увидела в его лице что-то такое, от  чего  ее  улыбка
погасла. Она поспешно сняла шляпку и повернулась к нему.
   - Что случилось?
   - Засуха, - коротко ответил он. - Я теряю ранчо.
   Она молчала. Она понимала, что означает засуха, понимала, что природа
была одновременно непостоянной и безжалостной.
   - У меня остался только один ручей, но  и  он  обмелел,  -  продолжал
Кайл. - Когда он высохнет, скот погибнет. Я старался, но я проиграл.
   - Ты начинал с нуля и раньше. Сделай это опять.
   -  Зачем  трудиться?  Думаю,  мне  надо  было  продолжать  заниматься
картами. Тогда, по крайней мере я мог сделать  кое-что,  чтобы  избежать
невезения.
   Тилли покачала головой:
   - Тебя убьют. Ты неплохой шулер, но вспомни: я всегда  могла  поймать
тебя.
   Он ущипнул ее за подбородок.
   - Только потому, что ты так же чертовски умела в этом деле, дорогая.
   Тилли пожала плечами и ничего не сказала. Каш изучающе смотрел на  ее
лицо с тонкими чертами, отыскивая в нем какой-нибудь признак той  жизни,
которую она вела. Но это светлое лицо было безмятежно, как  у  монахини.
Она мало изменилась со времен своей юности в Новом Орлеане.
   - Почему ты не возвращаешься? Ты  бы  могла  сделать  это.  Никто  бы
ничего не узнал.
   Она немного отстранилась от него, и ее взгляд стал непроницаемым.
   - А почему я должна хотеть вернуться?
   - Твоя семья - одна из богатейших в Луизиане.  Зачем  тебе  жить  вот
так, в одной комнатке над салуном, когда ты можешь иметь особняк?
   - Я не могла терпеть ту жизнь, даже когда была девочкой,  -  спокойно
произнесла она. - Правила, запреты, отношение, как к безмозглой кукле. Я
уже долго живу самостоятельно  и  сама  принимаю  решения,  хорошие  или
плохие. Как могу я вернуться, даже если отец пустит меня  в  дом,  зная,
что в лучшем случае все повторится? В  худшем,  он  будет  держать  меня
взаперти, чтобы я не могла повредить репутации семьи  сильнее,  чем  уже
сделала.
   - Твоя семья знает, где ты?
   - Нет. Они считают, что меня нет в живых.
   - Твой отец мог уже умереть, а ты ничего не знаешь об этом.
   - Время от времени я получаю новости из Нового Орлеана. Шесть месяцев
назад он был жив. Я не желаю ему  смерти,  -  сказала  она,  улыбнувшись
Кайлу. - Он мой отец. Он не жестокий человек, просто очень строгий, и  я
не могла жить по его правилам. Поэтому я ушла. Но почему мы говорим  обо
мне вместо того, чтобы обсуждать твои планы?
   - У меня их нет. Я сделал попытку и проиграл.
   - На тебя не похоже, чтобы ты сдавался, - упрекнула она его.
   - Я никогда не хотел ничего  так  сильно.  Не  представляю,  чтобы  я
занялся чем-нибудь другим с таким же интересом.
   Она нежно прикоснулась к его щеке тонкими пальцами.
   - Завтра может пойти дождь. Или послезавтра. И у меня есть деньги.  Я
всегда могу помочь тебе, чтобы ты выкрутился.
   Он покачал головой:
   -  Он