она держится,  да  еще  взгляд
темных глаз. Ронсар мысленно согласился с Эдуардом: у нее красивые глаза
- черные как ночь. Заглянув в их бездонную глубину, мужчина  забудет,  о
чем говорил.
   Платье у нее простое, белое, но изысканного покроя и выгодно оттеняет
белизну кожи, сквозь которую  просвечивает  румянец,  и  кажется,  можно
видеть, как кровь струится по жилам.
   Стройная, но не худая, как  большинство  современных  модниц.  Платье
обтягивает приятные округлости бедер и небольшую, но красивую грудь.  Из
украшений на ней были жемчужные  бусы,  браслет  на  правом  запястье  и
серьги. Она повернулась в его сторону, и жемчужная нить сбилась и обвила
ее левую грудь.
   Она машинально поправила бусы, и этот мимолетный жест  не  ускользнул
от внимания Ронсара.
   - Она замужем? - Французы не придают значения условностям, тогда  как
американцы более щепетильны в подобных вопросах.
   - Она вдова, - ответил Эдуард.
   В этот момент оркестр заиграл легкую мелодию,  однако  танец  еще  не
начался. Ронсар заметил,  как  хорошенькая  вдовушка  повернула  голову,
прислушиваясь к звукам музыки, и замерла с невыразимой печалью в глазах.
Она сказала несколько слов министерскому чиновнику, что-то шепнула мадам
Терио, и та сочувственно похлопала ее  по  руке.  Затем  вдова  тихонько
выскользнула через балконную дверь во внутренний дворик посольства.
   Ронсар понятия не имел, как  давно  она  овдовела,  но,  по-видимому,
музыка разбудила в ней печальные воспоминания. Молодая женщина не должна
грустить, ее надо непременно утешить.
   - Извини, - пробормотал он Эдуарду и направился через бальный  зал  к
балкону.
   Но  пробиться  сквозь   толпу   оказалось   нелегко;   каждый   хотел
перемолвиться с ним парой слов. Дамы окликали  его  и  дарили  чарующими
улыбками. Он пожимай руки, целовал щеки и с извинениями следовал дальше,
не отрывая глаз от балконной двери.  Министр  финансов,  с  которым  она
только что беседовала, медлил в нерешительности  и  наконец,  набравшись
храбрости,  шагнул  к  дверям.  Но  Ронсар  был  тут  как  тут  и  ловко
проскользнул вперед.
   - Вы чрезвычайно  внимательны,  но  ваши  услуги  не  потребуются,  -
процедил он сквозь зубы.
   - А... - Министр заморгал глазами и тут же признал Ронсара. -  О  да,
конечно.
   Ронсар вышел в теплую парижскую ночь. Украшенный  флагами  внутренний
дворик освещался светом из окон и сверкающими  гирляндами,  развешанными
на фигурно подстриженных деревьях. В  саду  были  расставлены  маленькие
столики и кресла, чтобы  гости  могли  на  время  удалиться  из  шумного
бального зала и подышать свежим воздухом.
   Вдовушка сидела за одним из  столиков,  сложив  руки  на  коленях,  и
спокойно смотрела прямо перед собой. Она не плакала. Ронсар  приблизился
к ней  медленным,  размеренным  шагом.  Вдова  успокоилась,  но  Ронсару
показалось, что в глазах ее еще блестят слезы,  а  уголки  губ  печально
опустились, и ему захотелось их расцеловать. Нет, такой прелестный ротик
должен все время улыбаться.
   -  Здравствуйте,  -  произнес  он  по-английски.  Она  вздрогнула   -
наверное, не слышала, как  он  подошел.  -  Простите,  я  не  хотел  вас
испугать.
   Вдова подняла на него огромные темные глаза, и он снова  почувствовал
знакомое волнение в крови. Она  выглядит  такой  печальной,  одинокой  и
беззащитной, несмотря на все свои попытки спрятать грусть  под  светской
маской.
   - Ничего, все в порядке, - промолвила она, вставая. Приятный  грудной
голос без этого противного гнусавого американского акцента. - Я как  раз
собиралась вернуться в зал.
   - Нет, прошу вас, не  беспокойтесь,  -  быстро  сказал  он  и  слегка
коснулся ее руки.
   Он всегда был нежным и обходительным с дамами, и большинство  из  них
сразу же откликались на эту нежность, как будто им ее не хватало. Однако
вдовушка  снова  вздрогнула  от  его  прикосновения  и  даже   чуть-чуть
отодвинулась от него.
   - Я видел, что вы вышли в  сад  и  были  чем-то  расстроены.  -  Надо
действовать осторожно и не спугнуть ее.
   Она ответила не сразу. Отвернувшись, посмотрела  в  сад,  предоставив
ему любоваться плавным изгибом ее шеи и гордой  посадкой  головы.  Затем
сказала:
   - Эта мелодия напомнила мне прошлое.
   И все. Ни подробностей, ни дальнейших разъяснений. Он понял, что  она
не собирается рассказывать ему о своей личной жизни. Ронсар привык,  что
женщины поверяют  ему  свои  тайны  и  стараются  привлечь  к  себе  его
внимание; явное нежелание вдовы идти на контакт заинтриговало его.
   - Меня зовут Луи Ронсар, - представился он, опускаясь напротив нее  в
плетеное кресло.
   - Очень приятно, - вежливо ответила она. - Я Ниема Джемисон.
   - Ниема, - медленно повторил он. - Какое милое редкое имя.
   Она слегка улыбнулась:
   - Да, чересчур редкое. Когда я подписываюсь, его не  могут  правильно
прочитать. Обычно произносят "Ни-има", а правильно "Ниема".  А  написать
тоже толком не могут. В детстве я  жалела,  что  мама  не  назвала  меня
Джейн, или Сюзан, или еще проще.
   - Это ваше фамильное имя?
   - О нет, ничего  подобного,  -  усмехнулась  она.  Ему  было  приятно
наблюдать, как преображается ее лицо, как  уходит  печаль  и  появляется
улыбка. - Моей матери нравилась мелодика имени Наоми, но  не  само  имя.
Она заменила гласные, и в результате получилась Ниема.
   - Прелестное имя.
   - Благодарю, вы очень любезны. Сама я уже  привыкла  к  нему.  -  Она
оглянулась  через  плечо  на  окна  бального  зала.   -   Приятно   было
побеседовать с вами. А сейчас я должна...
   - Ну конечно, - промолвил он, вставая. - Вы  со  мной  не  знакомы  и
чувствуете себя несколько стесненно в моем обществе. - Он сделал  паузу,
давая ей возможность  возразить,  но  она  промолчала.  -  Вы  позволите
пригласить вас на танец, мадемуазель Джемисон? - Он нарочно обратился  к
ней "мадемуазель", чтобы она сама сказала ему, что овдовела.
   - Мадам, - коротко  поправила  она,  и  он  был  приятно  удивлен  ее
безукоризненным произношением. Но его совсем не  обрадовало  ее  упорное
нежелание говорить о личном;  женщина,  заинтересованная  в  продолжении
знакомства, непременно прояснила бы свое семейное положение.
   Ронсара все это еще больше раззадорило. Последнее время ему не  часто
удавалось испытать удовольствие от  преследования  добычи.  Женщины  ему
попадались в большинстве своем безотказные и  доступные,  что,  конечно,
неплохо для романа, но ведь мужчина иногда тоже хочет почувствовать себя
завоевателем.
   Его вопрос повис в воздухе. Наконец она ответила:
   - Да, конечно. -  Однако  в  ее  тоне  не  прозвучало  ничего,  кроме
вежливости.
   Ронсар  был  уязвлен  и  удивлен.  Может,  он  и  избалован   женским
вниманием, но ведь уродом его не назовешь. Нет, он далеко не урод. А эта
женщина совершенно не видит в нем мужчину.
   Он галантно предложил ей руку, и она оперлась  о  нее  своей  изящной
ручкой. Ниема едва касалась его руки, не льнула к нему и не прижималась.
Когда они вернулись в бальный  зал,  Ронсар  заметил,  что  мадам  Терио
нахмурилась и что-то прошептала на ухо своему супругу. Ага,  значит,  ей
неприятно, что дочь ее  друзей  познакомилась  со  знаменитым  торговцем
оружием?
   Ронсар улыбнулся мадам Терио,  затем  повернулся  к  своей  добыче  и
отвесил ей изящный поклон. Что-то в его поведении насторожило ее, потому
что ее глаза внезапно расширились, нежные губы чуть приоткрылись. Прежде
чем она успела отстраниться, он  поднес  ее  руку  к  губам,  лаская  ее
взглядом.
   - До скорой встречи, - негромко промолвил он на прощание.

Глава 14

   Ниема прошла через бальный зал и только теперь перевела дух.  Главная
цель  достигнута  -  и  с  какой   поразительной   легкостью!   Согласно
предварительному плану, Элеонора должна  была  представить  ее  знакомым
Ронсара, но не самому торговцу оружием. Так или иначе их  бы  непременно
познакомили, однако со стороны Элеоноры подобная инициатива выглядела бы
по меньшей мере странно: вряд ли она приветствовала бы знакомство дочери
лучших друзей с таким человеком, как Ронсар.
   Но никакие уловки не потребовались. Краешком  глаза  Ниема  заметила,
что он разговаривает с только что представленным ей господином (она  уже
успела забыть, как его зовут) и оба смотрят в ее сторону. В этот  момент
оркестр заиграл красивую мелодию, и ее осенило.
   Она  напустила  на  себя  грустный  вид,  затем,  извинившись   перед
скучнейшим джентльменом из  французского  правительства,  наклонилась  к
Элеоноре и прошептала:
   - Он смотрит. Я выйду в сад.
   Элеонора, чьи актерские способности были достойны Голливуда,  тут  же
все поняла. Изобразив на лице сочувствие, она ласково тронула  Ниему  за
руку - сдержанный жест, который все же не остался незамеченным.
   Затем Ниема вышла во внутренний дворик  и  стала  ждать.  Через  пять
минут к ней присоединился Ронсар.
   Он был потрясающе красив.  Ни  одна  из  фотографий  не  сравнится  с
оригиналом. Высокий брюнет  с  темно-голубыми  чуть  раскосыми  глазами,
высокие скулы, длинные черные волосы рассыпались по широким  плечам.  Ни
дать ни взять дикарь в элегантном смокинге - экзотическое сочетание.
   Голос у него низкий,  мелодичный,  безупречные  манеры,  в  глазах  -
непритворное сочувствие. Романтический красавец француз  на  официальном
приеме способен вскружить голову любой женщине.
   Как только Ниема вернулась к Элеоноре, пожилая дама  схватила  ее  за
запястье и, хмурясь и поглядывая на Ронсара, прошептала, делая вид,  что
рассказывает своей гостье о его ужасной репутации:
   - Дело сделано?
   Ниема притворилась  испуганной,  бросила  быстрый  взгляд  в  сторону
Ронсара. Да, он продолжает смотреть  на  нее.  Она  отвернулась  и  тихо
ответила:
   - Он пригласил меня на танец.
   Элеонора, которой было известно лишь то, что  Ниема  должна  привлечь
внимание Ронсара, с заученной  светской  улыбкой  обратилась  к  супруге
премьер-министра, а к Ниеме подошел молодой сотрудник посольства. Он был
родом из Нью-Гемпшира и, по-видимому,  испытывал  острую  ностальгию  по
родине. Поскольку Ниема никогда не была в этом штате, она  боялась,  что
он станет задавать ей специфические вопросы.
   Единственным торжественным  приемом,  на  котором  довелось  побывать
Ниеме, был выпускной  вечер  в  школе.  Сегодняшний  бал  проводился  на
гораздо более высоком уровне, и все же,  как  это  ни  удивительно,  она
чувствовала себя вполне свободно. Шикарные наряды, изысканное  угощение,
гости,  преисполненные  сознанием  собственной  важности,  но   сценарий
праздника все тот же:  светские  разговоры  и  сплетни,  вежливый  смех,
знакомства и представления. Политики обрабатывают гостей, а журналисты -
политиков. Всем что-то надо друг от друга.
   Ее французский быстро пришел в норму, впрочем, этот язык  всегда  был
ее самым любимым. Однако Ронсар разговаривал с ней по-английски,  и  она
отвечала ему на родном языке. Он не из тех, кто  способен  проболтаться,
но если он будет думать, что  она  его  не  понимает,  он  станет  менее
осторожным в своих высказываниях. Она не собиралась скрывать от Ронсара,
что говорит по-французски, поскольку это может случайно  обнаружиться  и
он станет ее подозревать.
   Придется делать вид, что он ее совершенно не  интересует.  Он  должен
сам добиваться ее расположения, иначе решит, что она  жаждет  заполучить
приглашение на его виллу. И в то же  время  надо  показать,  что  он  ей
нравится, что дает ей повод принять его приглашение.
   Женщины так и вьются вокруг него, и это ей на руку. Она выделяется из
этой красочной толпы именно своим равнодушием к  его  персоне.  Мужчинам
нравится  брать  неприступные  крепости,  и  она  предоставит  ему  шанс
испытать свои чары.
   Начались танцы, и Ниема  закружилась  с  первым  же  пригласившим  ее
кавалером, которым  оказался  скучный  джентльмен,  беседовавший  с  ней
ранее. Он со всей силой сжал ее руку выше локтя и не переставая бубнил о
чистокровных лошадях  и  скачках.  Она  улыбалась  и  время  от  времени
вставляла любезные замечания, и он был на седьмом небе от счастья.
   Следующий танец  она  танцевала  с  самим  послом.  Это  был  статный
седовласый  джентльмен  с  приятной  улыбкой,  ростом  чуть  ниже  своей
супруги, но настолько обходительный и тактичный, что  Ниема  чувствовала
себя с ним легко и непринужденно. Он разговаривал с ней так, будто она и
вправду была дочерью их старых друзей, вспоминая каких-то общих знакомых
и совместные поездки на курорты, когда она  была  еще  маленькой.  Ниема
невольно  задавалась  вопросом:  неужели   одно   из   главных   качеств
сотрудников посольства - способность сочинять  небылицы  на  ходу?  Если
так, то он в этом преуспел.
   После танца с послом она извинилась и удалилась  в  дамскую  комнату,
где  постаралась  задержаться  подольше.  Выйдя  оттуда,  она  не  сразу
направилась в бальный зал, а прошлась по комнатам, беседуя с только  что
представленными ей  гостями.  Если  Ронсар  действительно  хочет  с  ней
потанцевать, он сам ее найдет.
   Так и случилось. Кто-то сжал ее локоть, и знакомый голос произнес:
   - Кажется, вы обещали мне танец.
   Ниема изобразила удивление. Вокруг них смолкли разговоры. Все  знали,
кто такой Ронсар, и ждали, как она себя поведет - осмелится ли оскорбить
его  отказом?  Она  видела,  как  глаза  его  угрожающе  сощурились,   и
произнесла в наступившей тишине:
   - А вы не боитесь, что я отдавлю вам ноги? Окружающие  с  облегчением
рассмеялись. Его лицо утратило напряженность, и на губах заиграла легкая
улыбка.
   - Мои  ноги  почтут  за  честь  быть  отдавленными  такой  прелестной
партнершей. - Он протянул ей руку и повел в бальный зал.
   Она спокойно шествовала с ним рядом, упорно не  обращая  внимания  на
его руку, обвившуюся вокруг ее талии. Оркестр заиграл медленный танец, и
Ниема сообразила, что Ронсар специально дождался этого  момента  или  же
заказал оркестру мелодию.
   - Я думал, вы собираетесь мне отказать, - тихо произнес  он,  увлекая
ее в круг танцующих. Обняв ее одной  рукой  за  талию,  он  скользил  по
кругу, удерживая ее достаточно близко и в  то  же  время  не  переступая
границ приличия.
   - Именно это я и собиралась сделать.
   Он поднял черную бровь и язвительно заметил:
   - И что заставило вас переменить решение?
   - Один танец мне ничем не грозит, - спокойно ответила она.
   - И общение со мной тоже. - Он взглянул ей в лицо и мягко добавил:
   - Полагаю, мадам Терио уже успела настроить вас против меня.
   - Это понятно.
   - Понятно, но необязательно. Я не причиню вам зла.
   Она ничего не ответила, с безмятежным видом кружась в  его  объятиях.
Он танцевал прекрасно, и ей  не  стоило  никакого  труда  следовать  его
движениям. Слава Богу, родители в  свое  время  заставляли  ее  посещать
уроки танцев, хотя  ей  гораздо  больше  хотелось  научиться  летать  на
дельтаплане. Теперь она хотя бы не  опозорится:  светская  дама  обязана
уметь танцевать.
   Ниема не сделала попытки поддержать разговор, и Ронсар спросил:
   - Вы приехали с визитом или вас взяли на работу в посольство?
   - О Господи, нет, конечно! - усмехнулась она. - Я приехала погостить.
   - И как долго?
   - Несколько недель.
   - Немного, - с сожалением заметил он, глядя  на  нее  с  таким  явным
интересом, что только слепая этого не заметила бы.
   - Месье Ронсар...
   - Не беспокойтесь. Вы очаровательная женщина, и мне было  бы  приятно
встречаться с вами, пока вы в Париже. Вот и все.
   - Это совсем некстати. - Она отвела глаза и устремила взгляд  куда-то
вдаль, постаравшись, чтобы ее голос прозвучал нежно и печально.
   Он крепче обнял ее за талию, и его ладонь прижалась к  ее  обнаженной
спине (вырез у платья был достаточно глубок).
   - Удовольствие всегда кстати.
   - Я уже давно потеряла вкус к удовольствиям.
   - В таком случае вам следует снова научиться радоваться жизни.
   Ее губы дрогнули, в глазах  отразилась  невысказанная  боль.  Он  это
заметил - не мог не заметить.
   - Простите мне мою бестактность, - пробормотал он, наклоняя голову  к
ее виску. - Я не хотел вас огорчить.
   Она сжала губы и вздернула подбородок.
   - Оркестр прекрасно играет, не правда ли? Мне нравится эта мелодия.
   Он позволил ей увести разговор в безопасное русло, но она  все  время
ощущала на себе его пристальный взгляд. Да, Луи Ронсар и  в  самом  деле
ловелас. Впрочем, ей удалось сохранить неприступный вид и в то же  время
не обидеть своего кавалера.
   Танец окончился, Ниема поблагодарила  Ронсара  и  повернулась,  чтобы
уйти, но он зашагал с ней рядом.
   - Вы уже бывали в Париже?
   - Да, конечно.
   - Вот как. А я надеялся показать вам город.
   - Месье... - Она помолчала, подбирая слова. - Простите мою  дерзость,
но меня не интересуют романтические отношения. Даже если  бы  род  ваших
занятий не был бы преградой, я...
   - Нет, это вы простите меня, - перебил он ее, - если  я  вас  обидел.
Да, я хотел бы встретиться с вами еще раз и снова вызвать на ваших губах
улыбку, как сегодня в саду. Такая прелестная леди,  как  вы,  не  должна
грустить. И если даже вы не позволите мне  ничего  лишнего,  я  не  буду
настаивать,  не  буду  пытаться  вас  поцеловать  или   доставить   себе
наслаждение каким-либо другим  способом.  Мне  просто  было  бы  приятно
пригласить вас пообедать со мной.
   На мгновение Ниема потеряла бдительность  (ее  сбила  с  толку  фраза
"доставить себе наслаждение") и невольно улыбнулась.
   - Ага! Одна цель уже достигнута. - Он коснулся пальцем ее улыбающихся
губ. - У вас очень милая улыбка. Прошу вас, скажите "да". Слухи  о  моей
ужасной репутации несколько преувеличены.
   Она внимательно вглядывалась ему в  лицо,  как  бы  пытаясь  угадать,
правду ли он говорит. Наконец неуверенно промолвила:
   - Я ни с кем не встречалась, с тех пор как мой муж... - Она умолкла и
отвернулась.
   - Я знаю, что вы вдова, - сказал он. -  Да,  я  расспрашивал  о  вас.
Примите мои соболезнования. Сколько лет прошло с тех пор?
   "Пять лет". Эти слова эхом отозвались в ее сердце. На этот раз печаль
в ее глазах была непритворной. Пять долгих лет.
   -  Два  года,  -  с  трудом  вымолвила  она.  -  Считается,  что  это
достаточный срок, чтобы забыть о потере, но.., я не могу забыть.
   Он помрачнел и серьезно промолвил:
   - Мне кажется, у сердца свой календарь. Не  позволяйте  никому,  даже
мне, торопить себя. Даю вам слово, что  я  не  связываю  с  этим  обедом
никаких надежд. Мы просто посидим в компании друг друга и ничего больше.
Или, может быть, вы предпочитаете ленч?
   Ниема изобразила нерешительность и кротко согласилась:
   - Да, ленч выглядит...
   - Более безопасно? - подсказал он.
   - Более обыденно. И меньше похож на романтическое свидание.
   Он усмехнулся:
   - Понятно. Итак, мадам Джемисон, вы не  желаете  пообедать  со  мной?
Тогда соглашайтесь на ленч.
   Она улыбнулась:
   - Я не против.

***

   Вернувшись к себе домой, Ронсар позвонил на виллу. Кара тут же  сняла
трубку, хотя было уже поздно - около часа ночи.
   - Поищи-ка в компьютере кое-какую информацию, - сказал он. -  Я  хочу
получить сведения о некоей Ниеме Джемисон из Нью-Гемпшира. Она  вдова  и
друг семьи американского посла. Сейчас она у них в гостях.
   - Как пишется ее имя?
   Ронсар вспомнил рассказ Ниемы о  том,  как  мать  придумала  ей  имя,
заменив гласные в имени Наоми.
   - Н-и-е-м-а, - произнес он и добавил:
   - Ей около тридцати или чуть за тридцать. Черные волосы и глаза.
   - Записала. Когда вы желаете получить сведения?
   - Утром.
   - Постараюсь успеть.
   Ронсар положил  трубку  и  стал  медленно  расхаживать  по  роскошной
спальне. Давненько женщинам не удавалось так заинтриговать его,  но  это
не значит, что он потерял бдительность. Если Ниема Джемисон  не  та,  за
кого себя выдает, он скоро это узнает. А если все сложится  удачно,  ему
предстоит  увлекательная  о