н. - Но сейчас мы сосредоточимся  именно
на этом.

Глава 26

   На следующее утро  Ниема  проснулась  в  его  объятиях.  Она  еще  не
очнулась от сна и лежала  неподвижно,  свернувшись  калачиком  на  левом
боку, а Джон примостился у нее за спиной. Их  ноги  переплелись,  а  его
рука лежала у нее на бедре. Она чувствовала на своем плече  его  горячее
дыхание.
   Последним мужчиной, в объятиях которого она просыпалась, был  Даллас,
мелькнуло у нее в голове. Нет, Джон был последним,  кто  обнимал  ее  во
сне. Она вдруг вспомнила ту ужасную ночь в Иране, когда он успокаивал  и
убаюкивал ее, а потом, когда она проснулась и поняла, что он не  Даллас,
что Даллас никогда больше не будет обнимать ее по ночам, он  сжал  ее  в
своих объятиях, пока она оплакивала невосполнимую потерю.
   Ниема не видела часы, но поняла, что уже  рассвет:  небо  посветлело.
Они провели  в  постели  шестнадцать  или  семнадцать  часов,  занимаясь
любовью, погружаясь в сон и снова предаваясь любви. Один раз он поднялся
и принес в каюту поднос с хлебом, сыром и фруктами, и это был  их  ужин.
Они покидали каюту только затем, чтобы сходить в ванную.
   Она ощущала во всем теле сладостную истому.  Ей  никуда  не  хотелось
спешить, ничего не хотелось делать. На нее снизошло состояние довольства
и полного удовлетворения.
   Его губы коснулись ее затылка, и она поняла, что он  тоже  проснулся.
Она прильнула к нему и блаженно вздохнула. Как  ей  приятно  просыпаться
рано утром рядом с любимым мужчиной. В жизни найдется  немного  подобных
моментов.
   Его восставшее естество  уперлось  ей  в  ягодицы.  Она  хотела  было
повернуться, но он удержал ее. Она изогнулась, чтобы ему  было  удобнее.
Он положил ей ладонь на живот и толкнулся в нее. Ниема была по-утреннему
мягкая, нежная, влажная, однако их поза не давала ей принять его в себя.
Она часто задышала, чтобы расслабиться. Ее ноги были  сжаты,  а  он  был
такой огромный.
   Ощущение граничило с болью, но возбуждало. Она прижалась  затылком  к
его плечу, стремясь как можно глубже принять его в себя, и  не  сдержала
стон.
   Он застыл.
   - С тобой все в порядке? - Его голос был хриплым от страсти.
   Ниема не знала. Может быть.
   - Да, - прошептала она.
   Он провел рукой по ее грудям, слегка массируя  кончиками  пальцев  их
снизу - так ей  больше  нравилось.  Незатейливая  ласка  вызвала  у  нее
всплеск удовольствия. Он потер соски большим пальцем,  медленно  обводя,
пока они не затвердели и не уперлись  ему  в  ладонь.  Джон  так  быстро
выучил все, что ей нравилось, что это ее  даже  пугало:  он  не  упускал
ничего и внимательно изучал ее малейшую  реакцию  на  его  ласки.  После
первой же ночи любви он знал ее тело лучше ее самой.
   Просунув под нее левую руку, он обнял ее за талию и прижал  ладонь  к
венерину холмику. Его средний палец скользнул между складок ее  плоти  и
слегка  нажал  на  розовый  бутон.  Затем  медленно  задвигался  в  ней,
заставляя ее тело двигаться вперед-назад под его пальцем.
   Она вскрикнула, затрепетав от, восторга. Он  что-то  прошептал  ей  и
обнял крепче, потом вновь задвигался.
   - Я захотел тебя с первой минуты, как увидел,  -  негромко  промолвил
он. - Боже, как я завидовал Далласу! - Его правая рука ласкала ее грудь,
бедра. - Я старался держаться от тебя подальше целых пять лет, будь  они
прокляты! Я дал тебе шанс выйти за мистера  Добродетель,  но  ты  им  не
воспользовалась, а мне надоело ждать. Теперь ты моя, Ниема. Моя.
   Она оторопела. Он не из тех, кто бросается словами.
   - Д-джон? - заикаясь, пробормотала Ниема. Она и понятия не имела, что
творилось в его душе все это время. Да и откуда она могла это знать?  Он
ведь чертовски хороший актер.
   Джон двигался в неторопливом ритме, который никак  не  соответствовал
бешеному стуку его сердца.
   - Я уговорил тебя принять участие в этой  работе,  потому  что  хотел
быть с  тобой.  -  Его  рот  двинулся  вниз  по  ее  шее  и  отыскал  ту
единственную точку  между  шеей  и  ключицей,  где  любое  прикосновение
воспламеняло ее ярче рождественской елки. Он лизал ее языком и  целовал,
удерживая в объятиях трепещущее тело. Она  попыталась  раздвинуть  ноги,
приподнять бедро, но он прижал ее ногу своей.
   Ниема извивалась в неистовом желании утолить страсть. Как бы ни  было
приятно ощущать его палец, ей хотелось большего. Он довел ее  до  высшей
точки, но не давал сбросить напряжение.
   - Ты была права, - выдохнул он, и его дыхание опалило ей  кожу.  -  Я
мог бы найти кого-нибудь другого, кто поставил бы "жучок". Черт, я и сам
в состоянии установить подслушивающее устройство. Но я хотел,  чтобы  ты
поехала со мной. Я решил добиться тебя во что бы то ни стало.
   - Позволь мне раздвинуть ноги, - умоляла она, обезумев от страсти.  -
Двигайся быстрее. Прошу тебя. Делай же что-нибудь!
   - Не торопись, еще не время. - Он  снова  поцеловал  ее  в  шею.  Она
потянулась правой рукой и  ухватила  его  за  ягодицу,  впившись  в  нее
ногтями. - В офисе Ронсара...
   - Ради Бога, исповедуйся потом!
   Он рассмеялся и отодвинул ее руку от своего бедра.
   - Я вовсе не собирался заходить так далеко.  Мне  никогда  раньше  не
приходилось терять голову. - Он зарылся губами в ее волосы.  -  Я  хотел
попробовать тебя, поцеловать тебя.., и овладеть тобой. Я мечтал  впервые
овладеть тобой в постели, где я мог бы замучить тебя ласками, но уже  не
мог остановиться. Я забыл о работе и обо  всем  на  свете.  И  стремился
только к одному - сделать тебя своей.
   Такие слова любая нормальная женщина была бы  счастлива  услышать  из
уст своего возлюбленного, пронеслось в голове у Ниемы. Но, черт  подери,
он произносит эти фразы, когда она буквально сгорает от желания.  И  то,
что он говорит, возбуждает ее еще больше,  поскольку  каждое  его  слово
вызывает у нее трепет.
   -  Ты  думаешь,  что  конец  нашей  миссии  означает  и  конец  наших
отношений. Не совсем так, моя дорогая. Ты моя и останешься моей.
   - Джон! - выдохнула она. - Я люблю тебя. Но  если  ты  сейчас  же  не
примешься за дело, я...
   Он расхохотался от удовольствия и подчинился. Приподняв ее  ногу,  он
положил ее на свое бедро и задвигался быстрее и резче.  Она  замерла,  и
сладострастные судороги волнами прошли по ее телу.  Он  присоединился  к
ней прежде, чем она успокоилась.
   И после она никак не могла  унять  дрожь.  Наслаждение  было  слишком
сильным и неистовым, и она до сих пор не могла поверить  в  то,  что  он
только что сказал. Она обернулась к нему, и выражение его  лица  тут  же
стало непроницаемым.
   Ниема улыбнулась, но ее сердце колотилось так сильно,  что  она  едва
вымолвила:
   - Не думай, что я удовольствуюсь признанием, сделанным мне в спину. -
Она коснулась его лица и ласково провела  ладонью  по  его  щеке.  -  Ты
говорил правду?
   Он вздрогнул и промолвил:
   - Истинную правду.
   - Я тоже.
   Он поймал ее руку и прижал к своим губам, на мгновение лишившись дара
речи.
   Она поцеловала его в подбородок.
   - Я не жду от тебя большего, чем ты можешь мне дать. Я же  знаю,  кто
ты. У тебя есть работа, и я не прошу тебя ее оставить. Вполне  вероятно,
я сама вернусь в ряды оперативников.
   - Меня это почему-то не удивляет, - с усмешкой заметил он.
   Ниема жадно ласкала его, как будто за все эти часы так  и  не  смогла
насладиться его близостью, а только сильнее разбудила  в  себе  желание.
Проведя ладонью по его мускулистой груди, она поцеловала его в шею.
   - Мы все уладим. А сегодня не  будем  принимать  никаких  решений.  И
завтра тоже.
   Он вскинул брови и, перевернувшись, навис над ней, опершись на локти.
   - Ты что-то слишком добра ко мне.
   - Я не хочу тебя спугнуть.
   - Это после того, как я ждал пять лет? Милая, да ты не спугнешь  меня
даже пушкой. Но  в  одном  ты  права:  нам  не  следует  пока  принимать
серьезных решений. Ну разве что касательно меню на  завтрак.  Поживем  в
свое удовольствие, прежде чем отправиться обратно в Вашингтон.
   - А это возможно? - Господи, настоящий рай - ничего не делать, поздно
вставать, заниматься любовью, греться на солнышке. Никаких тебе ролей  и
украденных файлов. Они хоть немного побудут сами собой. Ниеме до сих пор
не верилось, что все сказанное им правда. И почему она раньше  обо  всем
не догадалась? А может быть, в глубине души она все время знала, что его
к ней неодолимо влечет. Именно  это  смутное  ощущение  и  тревожило  ее
тогда, в Иране.  Она  не  понимала,  в  чем  тут  дело,  поскольку  Джон
тщательно скрывал свои  чувства,  но  интуитивно  чувствовала  некоторую
натянутость в их отношениях. А если бы он признался ей  раньше,  как  бы
она отреагировала? На это Ниема ничего не могла сказать.
   Теперь они вместе, и это самое главное.

Глава 27

   Джон передал сообщение по радиотелефону, и через пару часов тот самый
человек, что встретил их на моторной лодке, привез  им  одежду:  джинсы,
футболки, белье, носки и кроссовки.
   - О Ронсаре ничего не слышно? -  спросил  Джон,  принимая  сверток  с
одеждой.
   Посыльный покачал головой. Он был одет так же, как и день назад, -  в
хлопковые брюки и пуловер и по-прежнему не снимал темных очков.
   - За последнюю ночь ничего нового. Его люди рыщут по Марселю. Похоже,
они пошли по ложному следу. Мы ведем  наблюдение  за  яхтой  -  так,  на
всякий случай.
   Ниема подождала, пока сотрудник ЦРУ не ушел, и только потом выбралась
на палубу.
   - Одежда, ну наконец-то! - радостно воскликнула она, беря сверток  из
рук Джона. - Слава Богу. Разгуливать голышом,  когда  у  тебя  есть  что
надеть, одно дело, а вот когда это становится необходимостью,  начинаешь
нервничать.
   Он потянулся к ней и подцепил пальцем полу махрового халата,  который
она плотно запахнула и подвязала поясом после душа.
   - На мой взгляд, ты и так  одета.  Я  предпочел  бы,  чтобы  ты  была
раздета.
   - В этом-то все и дело. Чем больше  труда  затрачиваешь,  тем  больше
ценишь награду. - Она сделала шаг назад, увернувшись от его  объятий,  и
спустилась по ступенькам.
   - Тогда можешь считать, что я ценю тебя  больше  всего  на  свете,  -
проворчал он.
   Может, его слова и не предназначались для ее ушей,  но,  услышав  их,
она ощутила слабость во всем теле. Каждый  раз,  вспоминая  то,  что  он
сказал ей в то утро, она чувствовала, как ее сердце начинает  колотиться
от волнения. Ниема была так счастлива, что казалось,  за  спиной  у  нее
выросли крылья.
   Они решат все проблемы в ближайшем будущем. Ниема понятия  не  имела,
какую форму примут их взаимоотношения: может, официальное  обязательство
друг перед другом или же негласное соглашение,  по  которому  они  будут
любовниками в те редкие моменты, когда им доведется снова  быть  вместе.
Но все это в будущем. А пока их не заберет военное  судно,  у  них  есть
несколько дней на то, чтобы просто любить друг друга.
   Он не сказал, что любит ее, но это и не обязательно. Она  чувствовала
это каждый раз, когда он касался ее с  трепетной  нежностью,  когда  его
руки дрожали от неистового  желания,  когда  она  видела  в  его  глазах
обожание и любовь. То, что Джон при всей своей скрытности обнажал  перед
ней душу, говорило о его любви убедительнее всяких слов.
   Ей не хотелось давать клятвы  и  строить  планы.  Не  сегодня.  И  не
завтра. Может быть, потеря Далласа научила ее с  опаской  заглядывать  в
будущее. Ниема твердо знала  только  одно:  Джон  сейчас  рядом,  и  она
счастлива.
   Он прислонился к дверному косяку, наблюдая, как  она  вытаскивает  из
сумки одежду и раскладывает в две аккуратные стопки - его и ее.
   - Ты куда-то собираешься?
   - Нет, всего лишь хочу одеться. Насколько я понимаю, Ронсар  вряд  ли
так просто сдастся, и если  что-нибудь  случится,  на  мне  должно  быть
что-то еще, кроме махрового халата.
   Джон шагнул к ней и, подцепив пальцем  пояс  халата,  притянул  ее  к
себе. Она обвила руками его шею и с готовностью прильнула к нему.
   - Здесь мы в безопасности, - сказал он. -  К  нам  могут  подобраться
только под водой. Мы под постоянным наблюдением,  гавань  охраняют  наши
люди, а на яхте установлено  специальное  оборудование,  не  позволяющее
прослушивать разговоры.
   - Значит, нам придется оставаться на яхте, пока нас не заберут?
   - Я не прочь побездельничать пару  деньков.  -  Он  усмехнулся.  -  С
другой стороны, я не супермен, так что мы можем и одеться.
   Джон сбросил с себя брюки от смокинга и влез в джинсы, прежде чем она
успела натянуть трусики. Он посмотрел на ее ступни.
   - Тебе надо залепить пластырем эти мозоли и лишь потом надевать носки
и кроссовки. Подожди, я принесу аптечку.
   Ниема села на постель и  осмотрела  ступни.  Мозоли  ее  не  особенно
беспокоили: после того как вчера она  намазала  их  заживляющим  кремом,
боль поутихла. Помогло и то, что с тех пор, как они оказались  на  яхте,
она ходит босиком. Но Джон прав: надо  их  заклеить  пластырем.  Хороший
бегун должен заботиться о своих ногах.
   Джон вернулся с маленькой белой аптечкой в руках и сел с ней рядом на
постель.
   - Подними-ка ноги, - сказал он, похлопав себя по колену.
   С довольной улыбкой она откинулась на подушки и положила ноги ему  на
колени, полностью отдаваясь в его  сильные  нежные  руки.  Он  осторожно
обхватил ее ступню и принялся накладывать  прохладную  мазь  на  мозоли,
затем залепил их пластырем. Он проделал это так же сосредоточенно, как и
все, за что брался. Сжимая ее ступни в ладонях, он спросил:
   - А тебе известно, что на ступнях расположены эрогенные зоны?
   -  Нет,  я  знаю  там  только  зоны  щекотки.  -  Встревоженная   его
заявлением, она попыталась освободить ноги, но он удержал ее.
   - Доверься мне, - вкрадчиво произнес он. - Я вовсе не собираюсь  тебя
щекотать.
   И в тот же миг он неожиданно прижался губами к ее правой ступне.  Она
снова упала на подушки, ловя ртом воздух. Возбуждение поднималось  снизу
вверх, затопляя ее. Она с трудом перевела дух.
   - Сделай это еще раз.
   - С удовольствием,  -  пробормотал  он,  лаская  ступню  языком  и  с
интересом поглядывая на ее затвердевшие соски.
   Ниема закрыла глаза. Удивительно, как ему это удается: ей  совершенно
не хотелось смеяться. Прикосновение его губ было похоже на массаж.  Язык
почти сразу каким-то  образом  отыскал  самую  чувствительную  точку  на
внутренней стороне стопы, и Ниема чуть  не  застонала  от  удовольствия.
Затем Джон переключился на ее левую ногу. Он поочередно целовал и ласкал
языком ее ступни, пока она не застонала вслух, изгибаясь и извиваясь.
   Ниема и не заметила, когда он снял с  нее  трусики.  Он  обхватил  ее
бедра и приподнял, прижимаясь ртом меж ее ног. Его волосы  коснулись  ее
разгоряченного тела, в то время как язык скользнул внутрь. Она была  так
возбуждена, что кровь застучала у нее в висках.
   Когда же она наконец открыла глаза, он улыбнулся ей.
   - Видишь?
   - Вот это да! - Она томно потянулась. - А ты знаешь еще  какие-нибудь
трюки?
   Он рассмеялся и встал.
   - Несколько, но мы их все перепробуем.
   После его слов ей окончательно расхотелось одеваться, и тем не  менее
она натянула джинсы и футболку и вышла вслед за ним  на  палубу.  Солнце
сверкало на воде. Ниема взглянула в сторону многолюдного пляжа и города.
   - Мне кажется, мы можем немного прогуляться, - сказала  она,  нацепив
на нос солнечные очки.
   - Чуть позже. Прежде чем отправиться в город, проверим, не  объявился
ли Ронсар. - Он взял бинокль и поднес к глазам.
   - Высматриваешь  гологрудых  красоток?  -  съязвила  она,  ткнув  его
пальцем в бок. - А  я-то  считала  тебя  слишком  искушенным  для  таких
невинных радостей.
   - Мужчина всегда готов к простым и невинным радостям,  -  пробормотал
он и рассмеялся, когда она снова его ущипнула.
   Ближе к вечеру он вновь получил сообщение от сотрудника с  побережья.
Ронсар, похоже, отозвал своих людей, хотя наблюдение за аэропортами  все
еще сохраняется.
   - Ну вот, теперь можно заняться  осмотром  достопримечательностей,  -
сказал Джон.
   Ниема подумала, что он делает ей одолжение, и спросила:
   - Ты уже раньше бывал в Ницце?
   Он пожал плечами:
   - Я много где бывал.
   - А как ты отдыхаешь?
   Он задумался, потом ответил:
   - Прячусь на яхте и занимаюсь с тобой любовью.
   - Ты хочешь сказать.., что никогда не ездил  по  окрестностям  просто
так, чтобы развеяться? Никогда не снимал домик  в  горах,  не  ходил  на
рыбалку, не наслаждался природой и тишиной? - Ниема пришла в  ужас:  как
можно жить, испытывая постоянный стресс?
   - Как обычный человек? Никогда.
   Мистер Медина, это мы исправим, решила она.  Когда  у  него  выдастся
перерыв в работе, ей придется позаботиться о том, чтобы он  как  следует
отдохнул в безопасном месте, где ему не придется постоянно быть начеку и
играть роль. Это единственный способ время от времени  бывать  вместе  -
заехать в какую-нибудь глушь, где не ступала нога человека.
   Джон сообщил по радио, что они отправляются на берег.
   - Вам нужна охрана?
   Он уже думал об этом.
   - А сколько человек вы можете дать?
   - Нам надо вести наблюдение за яхтой или же охранять вас, иначе у нас
не хватит людей.
   Ниема поняла, что они рискуют, отправляясь на берег.  То,  что  людей
Ронсара не засекли поблизости, еще ни о чем не говорит. Но  Джон  привык
рисковать, да и она знакома с опасностью не  понаслышке.  Так  и  должно
быть: она сама выбрала такую жизнь.
   - Отпустите одного из людей присматривать за нами, - наконец произнес
Джон.
   - Будет сделано.
   Джон засунул пистолет за пояс джинсов и накинул сверху легкую куртку.
Ниема нашла в салоне соломенную сумку и положила в нее свой пистолет.
   На  яхте  имелась  собственная  моторная  шлюпка,  в  которой  они  и
отправились на берег. Солнце уже клонилось к  закату,  тени  становились
все длиннее. Джон и Ниема  погуляли  по  набережной  в  толпе  туристов.
Остановившись в маленьком кафе, выпили по чашечке кофе.
   Ниема зашла  в  один  из  магазинчиков  и  хотела  было  купить  себе
небесно-голубой шарфик длиной шесть футов, как вдруг обнаружила,  что  у
нее нет денег.
   - Я банкрот, - сказала она Джону и, смеясь, вытащила его из магазина.
   Он оглянулся.
   - Я тебе и так достану этот шарф.
   - Я не хочу, чтобы ты его доставал. Я хочу,  чтобы  ты  раздобыл  мне
денег.
   - Дерзкая шалунья, - отпарировал он и вернулся в магазин.
   Она ждала его на тротуаре,  скрестив  руки  на  груди  и  нетерпеливо
постукивая ногой о мостовую. Наконец он вышел,  держа  в  руке  пакет  с
шарфом. Бросив невесомый пакет в сумку, он чмокнул ее в нос.
   - Это от меня. Что касается наличности, то завтра я и это улажу.
   - Спасибо. - Обернувшись, она заметила человека,  который  пристально
наблюдал за ними. Неизвестный тут же отвернулся  и  нырнул  в  ближайший
магазин. Ниема спросила:
   - Ты знаешь, как выглядит сотрудник ЦРУ, который нас охраняет?
   - Я видел его, когда мы покидали  порт.  Брюки  цвета  хаки  и  белая
рубашка.
   - Мужчина в черных брюках, белой рубашке и коричневой  куртке  только
что наблюдал за нами. Заметив, что я его увидела, он скрылся в магазине.
   Джон тут же обнял ее за талию и решительно,  но  без  видимой  спешки
повел в ближайший  магазинчик.  Войдя  внутрь,  они  быстро  прошли  его
насквозь, не  обращая  внимания  на  хозяйку,  щебетавшую  им  вслед,  и
выскользнули через заднюю дверь, очутившись на узкой Затененной  улочке,
мощенной булыжником. Джон свернул направо, и они двинулись к магазину, в
который вошел неизвестный наблюдатель.
   Если этот человек проследовал за ними в магазин и  тоже  вышел  через
черный ход, он машинально повернет налево - в  сторону,  противоположную
той, откуда он появился. Если им удастся покинуть аллею прежде,  чем  он
поймет, что его засекли, и бросится за ними в погоню, они  его  застанут
врасплох.
   Так и случилось. Неизвестный выскочил  в  переулок,  когда  они  были
неподалеку от выхода