не пропускал ни одной бабы,  которая  готова  была  с  ним
спать. Да и тем, кто не был готов, тоже спуску не давал. Не пытайся меня
убедить, что он не сделал того же и с тобой. И если,  как  ты  говоришь,
"он не мог", почему ты не была девицей, когда я первый  раз  тебя  взял?
Ты, может, и не догадываешься, что мужчины умеют различать эти  вещи.  И
не смей мне больше говорить, что он "не мог"!
   Викторию знобило, кровь буквально стыла у нее в жилах. Она рассказала
все, и ей больше нечего было добавить, но он не поверил. У нее  не  было
даже никаких доказательств  того,  что  она  беременна.  Никаких,  кроме
собственной уверенности. Она-то знала, что отцом ребенка был  Джейк,  но
как доказать ему это? Сердце ее тяжело билось. Если бы он  действительно
любил ее, если бы хоть чуть-чуть разбирался в ее характере, ему  никогда
бы и в голову не пришло, что  она  может  его  предать.  Но  теперь  она
окончательно удостоверилась в том, что он никогда не любил ее и даже  не
пытался понять. Виктория смотрела на Джейка словно видела его впервые. В
ушах у нее звенело, лицо горело. Она все еще не оправилась от шока  и  с
трудом осознавала происходящее. Виктория сделала шаг назад, отступая  от
него.
   - Считай дни, - сказала она ровным голосом.  -  С  той  самой  первой
ночи, когда ты пришёл ко мне, и до того момента, когда родится  ребенок.
Считай, черт тебя побери! А  потом  попробуй  сказать,  что  он  родился
слишком рано! Я была с тобой три недели.  Ты  утверждаешь,  что  я  могу
узнать о беременности не раньше чем через два месяца, и поэтому убежден,
что отец-Мак-Лейн. Но я могу это почувствовать уже сейчас, я знаю это! И
я знаю, что ношу ребенка всего одну неделю, а не четыре. Так что  считай
дни и жди! Ребенок появится на свет не раньше, чем через  полных  девять
месяцев. Уверена, что ты будешь ждать и считать, но не забывай, когда он
родится, даже если он будет похож на тебя как две капли  воды  и  ты  не
сможешь отрицать своего отцовства, я заберу его и уеду. Потому что ты не
можешь дать ему ничего, кроме ненависти.
   Виктория поправила платье и осторожно проскользнула  мимо  него,  как
будто опасаясь запачкаться. Джейк смотрел через плечо, как  она  уходит.
Ему хотелось догнать ее и трясти до тех пор,  пока  она  освободится  от
исчадия Мак-Лейна, которого носила в себе, растила в своей  плоти.  Она,
которой принадлежала только ему, родит ребенка Мак-Лейна.
   Джейк хотел бежать за ней и не мог. Ее взгляд,  в  котором  смешались
гнев и  боль,  остановил  его.  Никогда  прежде  он  не  слышал  от  нее
проклятий, никогда не видел ее в таком гневе, как сегодня. Неуверенность
мучила Джейка. Может быть, она говорила правду?
   Нет, Мак-Лейн не был импотентом. С ним все было  в  порядке.  Правда,
Виктория всегда производила на него впечатление  неискушенной,  невинной
девушки. В первую ночь она была потрясена и испугана тем, что он делал с
ней. Что ж, ей  исправилось  заниматься  любовью  с  майором?  Ее  можно
понять. Но невозможно поверить в то, что майор не  спал  с  ней.  Майора
можно обвинить в тысяче  различных  грехов,  но  уж  импотенцией  он  не
страдал.

***

   В одной  из  свободных  спален  Виктория  прежде  всего  попробовала,
исправен ли замок. Она не опасалась Джейка, он не последует за  ней,  но
она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее сейчас.  Со  временем  она  все
объяснит Эмме или Селии, но сейчас она была слишком потрясена.
   Постель в спальне была не застелена, не было  ни  чистого  белья,  ни
воды, чтобы охладить пылающие щеки. Но здесь была по крайней мере лампа,
которую она тотчас зажгла.  Виктория  почувствовала  приступ  тошноты  и
беспомощно оглянулась вокруг в поисках таза или  ночного  горшка  и,  не
найдя ничего подходящего, замерла на матрасе, стиснув зубы.  Щека  ныла,
но, потрогав ее пальцами, Виктория убедилась, что челюсть цела.
   Она попыталась собраться с мыслями, освободиться от захлестнувших  ее
переживаний, Но ничего не получалось. Джейк не верил, что  ребенок  его.
Он ударил ее. И что еще хуже, он считал ее способной  на  предательство.
То, что произошло между ними, очень скоро отразится  на  всех  домашних,
словно круги на воде от брошенного камня. И это еще больше усугубляло ее
отчаяние. Она решила, что самым правильным будет собрать вещи и  уехать,
но тут же горько рассмеялась. Ведь сейчас она оказалась точно в таком же
положении, как в бытность женой майора. У  нее  не  было  ни  денег,  ни
возможности покинуть ранчо без разрешения Джейка. Да и потом,  если  она
страстно мечтала бежать от майора, то расставаться с Джейком ей вовсе не
хотелось.
   Постепенно в ее душе росла злость. Виктория вспоминала каждое  слово,
сказанное Джейку, ей на ум приходили десятки других, которые  она  могла
бы сказать ему. Это не она лгала ему, а он! Ведь он не говорил  ей,  кто
он на самом деле. Правда, она не  могла  винить  его  за  это.  Она  уже
давным-давно все поняла и простила.  Она  простила  ему  и  то,  что  он
женился на ней из-за ранчо, и то, что не пытался ее понять.  Она  отдала
ему не только тело, но и душу, а что получила  взамен?  Ненависть,  одну
лишь ненависть. Ненависть Джейка к Мак-Лейну и всему, что с ним  связано
была всепоглощающей.
   Нет, она не станет облегчать ему его муки и не сбежит  из  дома.  Она
будет жить здесь, под самым его носом, чтобы он  видел,  как  растет  ее
живот, понемногу, дюйм за дюймом.  Чтобы  он  считал  дни  и  дрожал  от
волнения. Она заставит  его  мучиться  угрызениями  совести.  Пусть  они
пожирают его с такой же силой, как и ненависть к Мак-Леину,  которую  он
вынашивал долгие годы. Пусть он засыпает и просыпается с чувством  вины,
как раньше засыпал и просыпался с жаждой мести.
   Если бы она не любила Джейка, то его недоверие не ранило  бы  ее  так
глубоко. И он был  не  единственным  человеком,  которого  томила  жажда
мщения. Виктория отлично  сознавала,  как  переменчивы  его  настроения.
Возможно, через несколько дней  все  будет  по-другому,  но  сейчас  она
хотела причинить ему боль, такую  же  сильную,  какую  испытывала  сама.
Конечно, она не намерена покушаться на его жизнь,  но  он  не  останется
безнаказанным. Она поклялась себе в этом.
   На следующее утро, сразу после ухода  Джейка,  Виктория  пошла  в  их
спальню, собрала все свои вещи и  перенесла  в  свободную  комнату.  Она
застелила постель, велела принести умывальник и ночной горшок, наполнить
лампы  маслом  и  положить  на  полку   несколько   свечей   на   случай
необходимости.
   Щека припухла и болела. Еще хуже обстояло дело с пораненной  губой  и
затылком. Они сильно ныли.
   Виктория как раз принялась раскладывать белье по ящикам комода, когда
в комнату вошла Эмма.
   - Господи, Виктория, чем ты занимаешься?
   - Переезжаю, - спокойно ответила она.
   - Вижу, но почему?
   Виктория  повернулась  к  сестре  так,  чтобы  та  могла   хорошенько
разглядеть припухшую щеку и разбитую губу.
   - Твое лицо! Что случилось?
   - Упала.
   Глаза Эммы потемнели и сузились. Не надо  быть  семи  пядей  во  лбу,
чтобы понять случившееся.
   - Я не хочу огорчать прислугу, - добавила Виктория всё тем же  ровным
и спокойным голосом, - так что  для  всех  я  бежала,  поскользнулась  и
упала, повредив лицо.
   - Да, конечно, - поспешно согласилась Эмма.
   - Мы с Джейком поссорились, - добавила Виктория.
   - Я могу чем-нибудь помочь? - спросила Эмма.
   Виктория не поднимала глаз от рубашки, лежавшей у нее на  коленях,  и
молчала.
   - У меня будет ребенок, - сказала она наконец.
   - Но это же замечательно! - воскликнула Эмма.
   Я тоже так думала.
   А Джейк?
   Он уверен, что это ребенок Мак-Лейна, а я стараюсь подсунуть его ему.
   - Господи! Но разве ты не сказала, что  майор  просто  не  мог  этого
сделать?
   - Да, сказала. Но он не  верит.  Ведь  все  знают,  что  он  ходил  к
Анжелине. Значит, импотентом он не был.
   - Но почему он решил, что ребенок не его? - Эмма  была  потрясена  не
меньше Виктории.
   - Потому, что мы женаты всего три недели. Он считает, что еще слишком
мало времени, чтобы я могла почувствовать это. Но ты же знаешь, что  мой
месячный цикл никогда не сбивался. Сейчас уже недельная задержка.  Какие
же еще нужны подтверждения. Я так спешила его порадовать... Лучше бы мне
ничего не замечать еще месяца два.
   Эмма положила руку на плечо сестры:
   - Мне так жаль, я даже не знаю, что тебе сказать.
   - Говорить больше не о чем. Все сказал Джейк.
   - Может, мне стоит поговорить с ним?
   - Нет, не надо, - горько улыбнулась Виктория. - Я знаю, что ты хочешь
мне помочь, и очень ценю это. Но тебе он тоже не поверит.
   - Никогда не известно заранее, - мягко заметила Эмма.
   - Даже если он изменит свое отношение сейчас, все равно  уже  поздно.
Ведь он считал меня способной на такую подлость...
   - Но надо же что-то делать!
   - Конечно. Постарайся, чтобы никто ничего об этом не узнал,  и  пусть
все идет своим чередом. Нам придется жить здесь, и я не хочу, чтобы вы с
Селией страдали из-за наших ссор с Джейком.
   - Ты думаешь, это возможно?
   - Может, и нет, но мы все-таки попробуем, - ответила Виктория.

***

   Прошлой ночью Джейк не стал возвращать Викторию, потому что  был  зол
на себя самого. Всю ночь он пролежал без сна на не разобранной  постели,
не потрудившись даже снять сапоги. Весь день он старался загрузить  себя
самой тяжелой работой, надеясь, что усталость притупит переполнявший его
гнев. Когда под вечер он  вернулся  домой,  каждый  мускул  его  ныл  от
переутомления. Но Джейк был доволен.
   Внизу он встретил не Викторию, а Эмму, которая накрывала на стол. Все
выглядело как обычно, хотя он прекрасно знал, что это не так. С бьющимся
от нетерпения сердцем он поднялся наверх и направился  в  спальню.  Надо
немедленно извиниться перед Викторией. Он вел себя непозволительно.  Это
никогда не должно повториться. Джейк знал, что ему  придется  хорошенько
потрудиться, чтобы  вновь  вернуть  доверие  жены.  Он  открыл  дверь  в
спальню, собираясь с духом и готовясь к первой  встрече  с  женой  после
ссоры, но комната была пуста.
   Это огорчило, но не насторожило его. Он  скину  шляпу,  снял  грязную
рубашку и принялся умываться.  Только  вытерев  лицо  и  оглядевшись  по
сторонам, он заметил, что комната выглядит необычно.
   Его взгляд упал на абсолютно  пустой  туалетный  столик.  Подбежав  к
шкафу, он заглянул в него и не обнаружил ни одного  платья  жены.  Джейк
выдвину ящик комода, где Виктория хранила нижнее белье,  там  тоже  было
пусто. Теперь он понял, почему комната показалась ему странной и  чужой:
здесь не было не только самой Виктории, не осталось  даже  ни  одной  ее
булавки. Она ушла из их спальни...

Глава 17

   Уилл Гарнет, покинув ранчо, решил больше не  появляться  в  Санта-Фе,
слишком был велик риск встретиться с одним из  этих  чертовых  Сарратов,
поэтому он  отправился  в  Альбукерке.  Там  он  надеялся  отсидеться  и
обдумать свое положение. С ним было несколько человек с ранчо.
   Нельзя сказать, что Гарнета устраивала ситуация, в которую он  попал.
Конечно,  можно  было  бы  убежать  и  дальше,  сменить  имя,   изменить
внешность, но это его не спасет.  Гарнет  был  уверен,  что  Сарраты  не
успокоятся, пока не прикончат его. Какого дьявола, получили свое ранчо -
и довольно! Сидели бы там себе спокойно.  Но  он  не  верил,  что  такое
возможно. Его  беспокойство  еще  более  возросло  после  того,  как  он
встретил Флойда  Гиббса,  одного  из  людей  Мак-Лейна.  Когда  началась
заварушка, Флойд был на одном из дальних  пастбищ.  Поработав  некоторое
время на новых хозяев, он решил уехать и отправиться  в  Альбукерке.  От
него-то Гарнет и узнал, что Джекоб Саррат и Джейк Ропер - одно и  то  же
лицо.  Он  же  сообщил  Гарнету  о  втором  Саррате.  Этот  сукин   сын,
оказывается, тоже выжил.
   Итак, оба Саррата  живы,  а  старший  к  тому  же  несколько  месяцев
крутился у него под самым носом. Гарнету всегда не  нравился  этот  тип.
Теперь майора прикончили, а Саррат,  вот  поди  ж  ты,  женился  на  его
задаваке-жене. Гарнет отлично помнил его ледяной взгляд и  не  питал  на
его счет никаких иллюзий. Скрыться от него и его братца вряд ли удастся.
   Конечно, можно было бы попытаться уйти, но  он  сможет  быть  спокоен
только, если собственноручно угостит каждого из братцев хорошей  порцией
свинца. Сделать это чертовски трудно. Без хитрости тут не обойтись. Нет,
он  не  станет  убегать  от  них,  как  трусливый  заяц.  Он  что-нибудь
придумает.
   Надо предпринять что-то, чего братцы совсем не ожидают.
   Он по-прежнему вспоминал эту чертовку Селию. Она снилась  ему  каждую
ночь. Девчонка была почти в его  руках.  Он  уже  собирался  пристрелить
Мак-Лейна, как явилась эта банда Сарратов. Поторопись он немного,  ничто
не могло бы его удержать.
   О ранчо он тоже  подумывал.  В  конце  концов  что  сделал  Мак-Лейн?
Пристрелил Сарратиху, а главное-то сделал он, Гарнет. Дункана  застрелил
он, за мальчишками  гнался  тоже  он.  Жаль,  что  они  выжили.  Чертовы
ублюдки! Майор-то был прав, когда суетился после  того,  как  трупов  не
нашли, и был уверен, что Сарраты вернутся. Да, он спятил, но Сарраты -то
и в самом деле вернулись.
   Гарнет думал об этом непрестанно. Спешить он не собирался,  рисковать
тоже. Все должно быть хорошо спланировано. Ему хотелось, получить все, и
ранчо и девчонку, и он был убежден, что ему  это  удастся.  Надо  только
набрать надежных парней, и тогда горе вам, Сарраты.

***

   Прошли две бесконечные недели, прежде чем  Джейк  решился  подойти  к
жене.
   - Тебе не кажется, что уже достаточно? - спросил он резко.
   - О чем ты? - даже не подняв головы от шитья, спросила Виктория.
   - О чем? Да о том, что с нами творится.
   - Ничего особенного. Я думаю, это продлится несколько месяцев.
   Джейк скрипнул зубами. Он уже несколько раз  пытался  извиниться,  но
Виктория отталкивала его. Стойло ему приблизиться к ней, как  она  гордо
вскидывала голову и выходила из комнаты. Когда ей приходилось говорить с
ним, тон ее всегда был холодным и официальным, и ни у кого не оставалось
сомнений в том, что у хозяина с хозяйкой произошла размолвка.
   Поначалу, когда Виктория переселилась, Джейк был даже рад этому и  не
пытался помешать ей. Он был слишком зол, и его гнев мог вырваться наружу
в любой момент. Но время шло, и теперь он был уверен, что сможет держать
себя в руках. Пора было  заключать  перемирие.  Это  облегчит  жизнь  не
только им двоим, но и домашним.
   - Я прошу тебя вернуться в нашу спальню.
   - Спасибо, но я не могу.
   С холодным и  отрешенным  лицом  Виктория  встала,  сложила  шитье  в
корзину и собиралась уже выйти из комнаты, когда  Джейк  схватил  ее  за
руки. Он не мог больше ждать. Сейчас она удалится  к  себе,  предоставив
ему распинаться перед голыми стенами.
   - Никуда ты не пойдешь, пока я не закончу, - сказал он.
   Виктория даже не пыталась оказать сопротивление и замерла на месте.
   - Ты делаешь мне больно.
   Он ослабил пожатие своих рук, но не отпустил ее, стоя так близко, что
снова мог вдыхать запах ее кожи. След от  его  удара  сошел  с  ее  лица
совсем недавно, и,  каждый  раз  глядя  на  неё,  Джейк  корил  себя  за
жестокость. Угрызения совести жгли его изнутри.
   - Я больше никогда не ударю тебя,  Виктория,  -  тихо  сказал  он,  -
клянусь тебе, этого никогда не повторится.
   Виктория оставалась холодной и безмолвной, как статуя. Казалось,  она
не слышала мужа.
   Как же ему хотелось прижаться губами к ее губам и забыть обо  всем...
Она возбуждала его даже сейчас, когда, он знал, что у нее внутри  растет
исчадье Мак-Лейна. Он по-прежнему хотел ее, хотел постоянно. Кто  знает,
на каком она была месяце, но внешне ничего не было заметно.  Талия  была
такой же тонкой, а  походка  обворожительной.  Скоро,  может  быть,  она
начнет переваливаться от тяжести живота, но  пока  ее  силуэт  мгновенно
возбудил его.
   Надо поскорее вернуть ее в их постель, времени осталось  мало.  Когда
живот округлится и присутствие  ребенка  станет  очевидным,  он  уже  не
сможет лежать рядом с ней.  Чертов  ублюдок  Мак-Лейн!  Даже  из  могилы
умудрился испортить им жизнь.
   Ты слышала, что я сказал? - спросил Джейк.
   - Да, слышала, - ответила Виктория, глядя прямо  перед  собой,  -  но
слышать и верить - это разные вещи.
   Он снова крепко схватил запястья жены.
   - Я даю тебе слово.
   - Я ничуть не больше верю твоему слову, чем ты моему, - ответила она.
   Джейк отпустил ее руки, и они беспомощно повисли.  Он  был  сыт  всем
этим по горло. Пора было кончать.
   - Возвращайся в спальню сегодня же!
   Нет!
   - Тогда я сделаю это сам.
   - Высадишь дверь и потащишь меня, орущую  и  брыкающуюся,  к  себе  в
постель? - спросила Виктория. - Только так ты  можешь  заполучить  меня,
Джейк. Я не могу делать вид, будто ничего не случилось.
   - Я тебя об этом и не прошу. Я не пожалел  бы  и  года  жизни,  чтобы
вернуть все назад, чтобы никакого удара не было. И с удовольствием отдал
бы десять, чтобы ты не носила ублюдка Мак-Лейна...
   Он не успел закончить, как Виктория отвесила  ему  звонкую  пощечину.
Она сделала это инстинктивно, не успев даже  сообразить.  Голова  Джейка
дернулась в сторону, но он  устоял.  Виктория  пожалела,  что  удар  был
недостаточно силен.
   Привстав на цыпочки, она приблизила к нему свое бледное  с  дрожащими
губами лицо.
   - Только посмей еще раз назвать моего ребенка ублюдком!  -  прошипела
она сквозь зубы, глядя ему в глаза. Казалось,  сейчас  она  готова  была
убить его.
   Желание охватило Джейка с новой силой. Ему нравились ее  храбрость  и
бесстрашие. Он прекрасно помнил, как она кинулась в  битву  с  Гарнетом,
спасая от его посягательств Селию. Такой он ее и полюбил. Но сейчас  она
была еще опаснее. Словно тигрица  она  была  готова  растерзать  его  на
куски. Возбуждение заставило Джейка забыть обо всем,  и  он  ринулся  ей
навстречу, томимый жаждой обладания, но Виктория внезапно  прикрыла  рот
рукой и отступила назад.
   Ей надо немедленно выйти. Ярость мгновенно улетучилась, уступив место
боли и удивлению. Судорожно глотнув  воздух,  она  бросилась  -  бежать.
Только бы успеть добежать  до  своей  комнаты.  Будет  ужасно,  если  он
увидит, как ее выворачивает наизнанку.
   Она  добралась  до  своей  спальни  и  склонилась  над  умывальником,
содрогаясь от приступов рвоты. Виктория слышала, как кто-то звал ее,  но
ей было  все  равно.  Она  сделала  слишком  резкое  движение  и  теперь
расплачивалась за это...
   Виктория вдруг почувствовала, как чья-то сильная рука обхватила ее за
талию, а другая придерживает голову. Это был Джейк, и если бы не он, она
упала бы на пол, содрогаясь  в  конвульсиях.  Он  держал  ее  Прямо  над
умывальником.
   - Уложите ее в постель, - услышала она голос вошедшей Кармиты.
   Джейк послушался. Виктория с облегчением  почувствовала,  как  кто-то
протирает  ей  лицо  холодной  водой.  Приоткрыв  глаза,   она   увидела
склонившуюся Эмму.
   - Мне никогда не было так плохо, - прошептала Виктория.
   Эмма зашептала в ответ что-то успокаивающее.
   - Протирайте ей почаще лицо, сеньорита, а я принесу поесть, - с этими
словами Кармита направилась к двери.
   - Какая еда?! Ей  нельзя  есть.  Она  больна!  -  Джейк  взглянул  на
служанку как на сумасшедшую.
   - Она больна ребеночком, сеньор,  -  Кармита  успокаивающе  погладила
хозяина по руке, - и сейчас ей лучше всего что-нибудь  пожевать.  Уж  вы
мне поверьте.
   ...Больна ребеночком, это надо  же!  Джейк  уставился  на  бледную  и
измученную жену, лежащую в постели, которую она больше не хотела  с  ним
делить. Он знал, что у женщин бывает рвота во время беременности.  Много
чего понаслушавшись в салунах, он вспомнил, что это происходит  в  самом
начале. Но ведь до сих  пор  Виктория  чувствовала  себя  прекрасно.  По
крайней мере он ничего не замечал, да