и  Виктория  казалась  испуганной.
Похоже, что с ней это в первый раз.
   Джейк подошел  к  кровати.  Эмма  продолжала  протирать  лицо  сестры
влажным полотенцем.
   - Давно это с ней? - спросил он, и голос его  звучал  гораздо  резче,
чем хотелось бы.
   - В первый раз, - ответила Эмма, не поднимая головы.
   Или она его дурачит, или Виктории удалось обмануть даже сестру. Джейк
отошел в сторону. Раньше ему и в голову не приходило, что Виктория может
солгать. Теперь все изменилось. Он увидел новые  стороны  ее  души.  Она
была способна приходить в ярость и с остервенением бороться  за  любимое
существо. Джейк никак не мог понять, почему она  так  неистово  защищает
ребенка, отца которого ненавидела и боялась. - А то,  что  она  пыталась
дать ему имя Сарратов, он считал просто предательством. До сих пор Джейк
недооценивал  Викторию.  Он  забыл,  что  она  будущая  мать,  а   мать,
защищающая свое дитя, может быть во сто крат опаснее любого разъяренного
мужчины. Теперь, попытавшись оценить ситуацию с ее позиции, он был почти
готов  простить  жену.  Его  размышления  прервала  вошедшая  в  комнату
Кармита. Она принесла пресную лепешку с водой. Присев на  край  кровати,
она отщипнула кусочек лепешки, протянула Виктории и заставила прожевать,
несмотря на ее слабый протест.
   - Вы должны поесть, сеньора. Ваш желудок сразу успокоится.
   Виктория  прожевала  и  проглотила  кусочек   и   как   ни   странно,
почувствовала  себя  немного  лучше.  Постепенно  Кармита  скормила   ей
половину лепешки и дала попить воды.
   - Вот и хорошо, сеньора,  -  Кармита  была  вполне  удовлетворена,  -
немного отдохнете и будете совсем здоровы.
   Отяжелевшие веки Виктории сомкнулись, и уже в полузабытьи она слышала
шорох платьев уходящих женщин. Когда дверь за ними  закрылась,  она  уже
крепко спала. Через полчаса она проснулась и чувствовала себя прекрасно.
С трудом верилось, что совсем недавно ее ломало и выворачивало наизнанку
от приступов рвоты.  Открыв  глаза,  она  увидела  перед  собой  Джейка.
Значит, все это время он был рядом с ней? Виктория заметила розовый след
от пощечины на его щеке. Ужасно! Неужели это сделала она?  За  всю  свою
жизнь она никого не ударила.
   - Почему ты здесь? - спросила она мужа и поспешила встать. Лежать  на
кровати в его присутствии было, пожалуй, опасно.
   - Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
   Я чувствую  себя  прекрасно,  -  сказала  Виктория,  поправляя  перед
зеркалом рассыпавшиеся волосы.
   Джейк подошел к ней и встал сзади.
   - Возвращайся ко мне, Виктория, - произнес он решительно.
   Виктория чувствовала, как железным прессом давит на нее воля мужа. Он
был уверен, что она подчинится. Ведь с самого начала все так и  было.  В
его руках была власть, и он умел  заставить  окружающих  выполнять  свои
приказы. Тем более, что Виктория была воспитана  в  строгих  правилах  и
традициях и с  детства  приучена  к  мысли,  что  жена  должна  во  всем
беспрекословно подчиняться мужу. И если бы  причина  их  ссоры  не  была
столь серьезна, она сдалась бы без борьбы.  Но  сейчас  у  нее  не  было
выбора, и, низко наклонив голову, она сказала:
   - Нет.
   Положив  руки  ей  на  талию,  Джейк  привлек  Викторию  к  себе,   и
нагнувшись, поцеловал ее в затылок.
   - Тебе нужен кто-то рядом, чтобы помочь, если приступ случится ночью.
   Она стояла, прижавшись к нему спиной,  и  тепло  его  тела  понемногу
согревало ее. Виктория чувствовала, что слабеет.
   Конечно, отец ребенка должен проводить  ночи  рядом  с  его  матерью,
поддерживать  жену,  когда  той  становится  плохо.  Но  как  она  могла
вернуться в  его  объятия,  зная,  какую  ненависть  он  питает  к  тому
маленькому существу, которое ей предстоит произвести  на  свет?  Как  ей
вернуться, если  его  к  ней  влечет  только  похоть?  Даже  сейчас  она
чувствовала его возбуждение.
   Легче всего сейчас было бы ответить согласием и лечь рядом  с  ним  в
постель, расслабившись и забыв обо всем. Но делать  этого  было  нельзя.
Выпрямившись, Виктория стала поправлять волосы.
   - Если мне понадобится помощь, я позову Эмму.
   - Зачем беспокоить Эмму, если ты можешь спать вместе со мной?
   - Зачем спать с тобой, если можно побеспокоить Эмму?
   Лицо Джейка потемнело от злости.
   - Я пытался договориться с тобой по-хорошему, но не вышло.  Теперь  я
приказываю: забирай свои вещи и чтоб сегодня же  была  в  моей  постели.
Иначе берегись! Я притащу тебя силой, на виду у всей прислуги.
   - Да, силы у тебя хватит. Я думаю, тебе  легко  сделать  так,  что  я
скину ребенка.
   Ее ответ был как пощечина. Только сейчас он понял, что, вернись она в
спальню, именно это он и сделал бы.
   До сих пор Джейк был уверен, что их ссора, с  женой  не  прекращается
только потому, что гнев его не утих, а стоит ему позвать Викторию назад,
как она тут же вернется. Конечно, она обижена на него,  и  ему  придется
уговаривать ее и просить прощения, но не ожидал, что это отнимет у  него
много времени.
   Теперь же она заставила его понять, что вовсе не  собиралась  прощать
его и возвращаться. Она была зла на него, и его ноющая  щеки  была  тому
весомым доказательством. Правда, она всего лишь  ударила  его,  зато  он
сшиб ее с ног. Женщина всегда  беззащитна  перед  мужчиной,  и  Джейк  с
презрением  относился  к  тем  представителям  сильного  пола,   которые
поднимали руку на женщин. Сейчас же ему следовало презирать себя.
   - Нет-сказал он тихо, - Я не причиню зла ни тебе, ни ребенку.
   - Тогда оставь меня.
   - Господи! - Джейк внезапно почувствовал, что смертельно устал. Устал
так, будто весь день клеймил коров. Виктория была тверда как сталь, и он
не знал, что еще можно сказать. Он поклялся не причинять ей боли, но она
ему не верила. Может быть, он  не  дал  ей  достаточно,  времени,  чтобы
забыть обиду, или беременность сделала ее слишком  ранимой?  Он  не  мог
понять, в чем дело, и боялся окончательно оттолкнуть ее.
   - Хорошо, я оставлю тебя в покое, - сказал он наконец. - И  когда  ты
решишь вернуться, тебе понадобится только одно: открыть дверь и  лечь  в
постель. Но не откладывай это слишком надолго. Я ведь могу найти другую,
которая согласится делать со мной то, чего не хочешь ты.
   - Ты совсем как майор,  -  сказала  Виктория,  подождав,  пока  Джейк
подойдет к двери.
   Услышав ее слова, он замер на мгновение  и  вышел,  не  произнеся  ни
слова.

***

   Дни тянулись за днями. Признаки ранней  беременности  Виктории  стали
очевидны. Иногда по утрам  она  чувствовала  себя  совершенно  разбитой.
Казалось, ее желудок был неспособен удержать хоть что-нибудь. Даже когда
она была относительно бодра, слабый запах из кухни заставлял ее бежать к
тазу.  Мочевой  пузырь  был  все  время   переполнен.   Ночью   Виктории
приходилось вскакивать и искать горшок, поэтому днем она ходила сонная и
старалась побольше лежать. Слезы постоянно подступали  к  глазам,  и  по
малейшему поводу она начинала рыдать.
   Домашние делились на тех, которые знали о причинах ссоры, и тех,  кто
не знал. Кармита, Лола, Жуана и Селия знали, что  Виктория  беременна  и
были  полны  сочувствия.  Они  придумывали  имена  будущему  ребенку   и
обсуждали бесчисленные детали,  связанные  с  его  появлением  на  свет.
Конечно, они не могли не заметить, что Джейк поссорился с женой,  но  не
догадывались, из-за чего.
   Эмма и Бен были единственными, кто знал всю подноготную. По отношению
к Виктории Бен держался на редкость корректно и вежливо, но в его глазах
появился холод отчуждения. Эмма ни  словом,  ни  взглядом  не  упрекнула
Джейка и была очень сдержанна с Беном, считая  его  не  вправе  осуждать
сестру.
   Джейк чувствовал неприязнь только со стороны Виктории, но видел,  что
она слишком слаба, чтобы  пытаться  сейчас  выяснять  с  ней  отношения.
Проходили недели, и его злость понемногу иссякла, сменяясь беспокойством
и сочувствием. Виктория худела с каждым днем, ее талия стала еще тоньше,
а платья висели на ней. Она была не просто бледной, ее лицо стало серым,
а под глазами не исчезали темные круги.
   Если  бы  все  шло  нормально,  то  она,  наоборот,  должна  была  бы
поправляться. Часто, лежа ночью без сна, Джейк пытался  понять,  что  же
происходит. Почему болезненное состояние жены не проходило?  Он  слышал,
что такое возможно только в самом  начале  беременности.  Его  вовсе  не
волновал ребенок. Он боялся потерять  жену.  Теперь  Джейк  старался  не
отлучаться надолго и был все время недалеко от  дома,  чтобы  его  могли
вызвать, если жене станет хуже. Он мечтал сейчас  только  о  том,  чтобы
рвота у нее прекратилась и она стала бы поправляться.
   Болезненное состояние не  сломило  Викторию,  и  ее  враждебность  по
отношению к Джейку не ослабла.  Это  чувствовалось  и  в  том,  как  она
отводила взгляд, не желая смотреть в глаза мужу,  и  по  ее  односложным
сдержанным ответам.
   Она до  сих  пор  не  простила  его,  хотя  он,  Джейк,  считал  себя
оскорбленной стороной. Впервые  он  понял,  что  Виктория  действительно
способна на то, чтобы расстаться с ним  после  рождения  ребенка,  и  не
представлял себе, как сможет это пережить. У него был выбор  -  оставить
ребенка на ранчо, но это казалось ему не менее чудовищным.

***

   - Виктория и  Джейк  несчастливы,  -  заявила  Селия.  Она  лежала  в
объятиях Льюиса в тени раскидистого  дуба  и  блаженствовала.  В  густых
зарослях они были надежно скрыты от посторонних глаз.
   Поиски укромных уголков, где можно было заняться любовью,  никого  не
опасаясь, сделались их любимым занятием. Селия обожала  тайны  и  сейчас
чувствовала себя бесконечно счастливой. Любить Льюиса - что  может  быть
прекрасней! Мысль о том, что она преступила какие-то запреты и  нарушила
правила, внушенные ей с детства, даже не приходила в  ее  очаровательную
головку. Все, о чем упорно твердила  ей  Виктория,  было  давно  забыто.
Селия познавала мир любви с энтузиазмом и без сожалений.
   - Никто не может быть счастлив все время, -  лениво  протянул  Льюис.
Обнаженные, они растянулись на одеяле, обессиленные и уставшие.
   - Но они уже никогда не бывают счастливы. Виктория совсем больна, и я
ужасно тревожусь Она почти не разговаривает с Джейком.
   - Они просто поссорились, детка. Это пройдет.
   - Уже несколько недель не проходит.
   Льюис  и  сам  знал,  что  Джейк  в  последнее  врем  был  в  мрачном
расположении духа. Но его это не удивляло. Виктория была беременна, а  с
беременными женщинами масса хлопот. От них в постели никакой радости, и,
по  мнению  Льюиса,  этих  осложнений  было  вполне  достаточно,   чтобы
испортить настроение любому мужчине.
   Селия приподнялась на локте, и копна золотых волос накрыла ей  плечи.
В темно-синих глазах сквозила грусть.
   - По-моему Джейк совсем не хочет ребенка.
   - Что ты, милая. Каждый мужчина испытывает гордость, когда становится
отцом.
   - Он не любит, когда мы говорим о ребенке. Стоит нам начать - он  тут
же вскакивает из-за стола и уходит.
   Это было уже серьезно. Льюис подумал  что  у  его  хозяина  серьезные
неприятности, но он-то что мог сделать. Он провел пальцами вокруг  соска
Селии  и  поразился  тому,  какой  темной  казалась  его  рука  на  фоне
молочно-белой кожи девушки. Селия замолчала и затаила дыхание, глаза  ее
потемнели, а веки опустились.
   - Ну, может, они и не счастливы, зато счастлив я, - голос Льюиса стал
низким и глухим.
   Селия ответила ему спокойной, полной доверия женственной улыбкой.
   - Да, ты счастлив, - сказала она, склонившись над ним для  поцелуя  и
сама излучая счастье.
   Льюис был так красив, что у  девушки  перехватывало  дыхание.  Каждый
день она ждала того момента,  когда  они  смогут  ускользнуть  вдвоем  и
броситься друг другу в объятия. Любить его  -  это  такое  счастье.  Она
никак не связывала это со своим страхом перед Гарнетом и майором.  Селия
не думала о браке с Льюисом или о детях. Такие мысли ей и  в  голову  не
приходили. Она жила сегодняшним днем. Льюис  нужен  был  ей  таким,  как
сейчас, - обнаженным, красивым, сгорающим от страсти.

***

   Наконец-то у Виктории выдался спокойный день,  она  чувствовала  себя
неплохо, и, воспользовавшись этим, Эмма ускользнула из дома и  поспешила
в  конюшню.  Оседлав  своего  мерина,  она  вскочила  в  седло,  радуясь
возможности оказаться на свежем воздухе. Неужели все беременные  женщины
мучаются так, как Виктория? Тогда совершенно непонятно, как они решаются
завести второго ребенка. Если недомогание Виктории  будет  продолжаться,
она совсем ослабеет.
   Лошадь радовалась прогулке не меньше хозяйки.  Эмма  дала  ей  полную
волю, и она понеслась галопом. Свежий ветер дул девушке в лицо и  трепал
ее волосы, шпильки выскочили, и прическа растрепалась. Но Эмма  даже  не
заметила этого.  У  нее  был  час,  целая  вечность,  когда  можно  было
насладиться свободой.
   Шум копыт собственной лошади заглушил  приближение  погони,  и  когда
чья-то лошадь поравнялась с Эммой, а рука в перчатке схватила ее  мерина
под уздцы, это было для нее  полной  неожиданностью.  Девушка  взмахнула
хлыстом, пытаясь нанести удар своему преследователю, но он остановил ее.
С удивлением она узнала Бена.
   Что ты вытворяешь, черт тебя побери!
   Эмма была в ужасе от того, что едва не хлестнула его по лицу.
   - Простите! - воскликнула она, побледнев от страха. - Я не знала, что
это вы. Зачем вы ocтановили мою лошадь?
   - Мне показалось, что ты с ней не справилась, так она неслась.
   - Нет, я сама пустила ее в галоп, -  Эмма  бросила  на  него  быстрый
взгляд, - мы оба, кажется, ошиблись.
   - Я ведь запретил тебе выезжать одной, - тон Бена был резким.
   Девушка выпрямилась в седле и посмотрела на своего спутника  холодным
и  спокойным  взглядом.  Почему  она  должна  сидеть  дома,  когда  есть
возможность прокатиться верхом?
   Бен вздохнул и направил лошадь чуть в сторону.
   - Ты хочешь немного проветриться? Отлично. Поедем вместе.
   Эмма, с радостью согласилась, и дальше они отправились, вместе. Она с
удивлением заметила, что лето уже подходило к  концу.  Они  приехали  на
ранчо весной, но это время ей совсем не запомнилось. Тогда все  ее  силы
были сосредоточены на том, чтобы выжить рядом с майором. Когда  наступил
жаркий и пыльный июнь, они с сестрами пытались бежать.  Сейчас  был  уже
конец августа. Она даже не заметила, как прошло лето.
   Эмма пустила лошадь в  галоп,  Бен  скакал  рядом.  Они  остановились
только, когда полностью выдохлись и лошади, и наездники. Эмма огляделась
на простирающуюся вокруг на многие мили зеленую  долину.  Высокая  трава
колыхалась на ветру. Вдали, на горизонте, стеной вставали горы.
   Бен снял шляпу и рукавом вытер пот со лба.  Его  темные  волосы  были
влажными, а лицо покрылось слоем пыли.
   - Эмма, девочка моя, я дождусь тебя наконец? - спросил он, пристально
глядя на нее.
   Эти слова вызвали у девушки приступ острой тоски. Если бы он  пытался
соблазнить ее, она смогла бы  ему  противостоять.  Но  как  трудно  было
сопротивляться его простому и откровенному предложению.
   - Я хотела, просто ответила она, не пытаясь с ним лукавить, - но  как
это сделать?
   - По-моему, нет ничего проще. Тебе надо прийти ко мне в мою  спальню.
Вот и все, остальное я сделаю сам. Я не сделаю тебе  больно,  -  добавил
он, заметив страх в глазах девушки. - Не буду врать, в первый  раз  тебе
это будет нелегко, но я сделаю так, что ты получишь наслаждение. Не надо
бояться меня.
   - Я вовсе тебя не боюсь, - быстро ответила она.
   - Так в чем же дело?
   Эмма отвернулась от него и перевела взгляд на бездонное голубое  небо
над головой.
   - Я боюсь всего остального, -  задумчиво  произнесла  она,  -  самого
этого акта. Ведь для женщин это  имеет  совсем  другой  смысл,  чем  для
мужчин. Для вас это минутное удовольствие, о котором вы  забываете,  как
только встаете с постели. А для женщины...  Для  женщины  это  серьезный
шаг. Она должна довериться мужчине. Она всегда рискует  забеременеть,  а
для незамужней женщины это катастрофа. Да и  для  замужней  это  опасно,
ведь иногда при родах умирают. Женщина доверяет мужчине не  только  свое
тело, она вручает ему свою жизнь.
   - У шлюх все проще.
   - Ты хочешь, чтоб я стала шлюхой? Ведь они отдаются за деньги, и  это
ужасно. Они несчастные женщины.
   Нет, я этого не хочу, - резко ответил он - Я никогда не  брошу  тебя,
если ты забеременеешь. Посмотри на Джейка. Он не бросил Викторию, а ведь
она ждет ребенка Мак-Лейна.
   Эмма резко, повернулась к Бену:
   - Джейк просто идиот! Конечно, это его ребенок.
   - Только рановато она об этом узнала, тебе не кажется?
   - Нет, не кажется. Она знает это совершенно точно, - Эмма  не  желала
вдаваться в подробности, -- Да у нее и не может быть ребенка от  майора.
Он не... не делал этого с ней.
   - Да, - Бен цинично улыбнулся, - она  пыталась  и  Джейку  заморочить
голову. Да только кто ей поверит? Она была женой майора. А уж он  женщин
любил!
   Эмма покраснела от возмущения:
   - Он пытался, но не мог...
   - Почему-то с Анжелиной у него было все в порядке!
   - Я не знаю, что у него было с Анжелиной. Но с моей  сестрой  у  него
ничего не вышло. Она мне рассказала обо всем. Это было для  нее  ужасным
испытанием. Она не знала, что должно было произойти в  брачную  ночь,  и
очень боялась. Она вышла замуж, только чтобы спасти нас  от  голода.  Он
дал ее родителям денег!
   Страстная отповедь Эммы звучала вполне убедительно. Бен нахмурился. А
что, если Джейк действительно ошибался?

Глава 18

   - Что скажешь? - спросил Гарнет у сидящего напротив мужчины.
   Они смотрели друг на друга через залитый пивом и заваленный  окурками
щербатый стол. Лицо у собеседника  Гарнета  было  таким  же  щербатым  и
грязным. Он носил прозвище "Жаба", хотя, пожалуй,  "Пискля"  подошло  бы
ему больше, поскольку, несмотря на свое могучее телосложение, он говорил
высоким, почти женским голосом. Свое имя Эпси он уже почти забыл.
   - Сколько парней тебе понадобится? - спросил  он  Гарнета,  глядя  на
него тусклыми безжизненными глазами.
   - Пятьдесят или около того.
   - Да где же их взять-то? Пятьдесят мужиков, которым можно доверять?
   Гарнет пожал плечами. Он-то вообще никому не доверял.
   - Плевать мне, можно им доверять или нет. Лишь бы стрелять умели.
   - Так значит, ранчо тебе не нужно? - "Жаба" - Эпси не очень-то  верил
Гарнету.
   - Да подавись ты этим ранчо! Я хочу девчонку.
   - Может, она мне тоже пригодится. Давно у меня белой бабы не было.
   - Не одна она там белая. Есть еще две сестры. Молодые и красотки хоть
куда! А мне нужна только малышка.
   "Жаба" возвышался над столом, неподвижный и  мрачный,  как  скала,  и
всем своим видом действовал Гарнету на нервы. Но зато  он  был  отличным
стрелком и убивал, не задумываясь. Ходили слухи, что это  ему  нравилось
больше, чем развлекаться с бабами.
   Джейк Ропер, говоришь? Да, встречал я его как-то в Эль Пасо.  Ублюдок
скор на руку.
   Гарнет скривил губы в улыбке:
   - Скор или нет, что за дело? Мы прикончим его со спины.
   - Годится, - согласился "Жаба" - Эпси и поднял стакан.

***

   Лучи  солнца  прорезали  сумрак  прихожей.  Казалось  бы,  ничто   не
напоминало о страшной ночи того зверского убийства родителей, и все-таки
непонятный страх овладел Джейком, когда он, стоя на  пороге  библиотеки,
посмотрел в сторону парадного входа. Кто-то вошел в дом со двора, и  его
тень на каменном полу напомнила Джейку о  распростертом  здесь  двадцать
лет назад теле матери.
   Кровь запульсировала  в  висках,  а  лицо  перекосилось  от  приступа
ненависти. Чертов Мак-Лейн! Пусть душу его терзают в аду, если только  у
этого выродка вообще была душа!
   Они с Беном были свидетелями его гибели, но майор все равно  ушел  от
возмездия. Он все еще был здесь, в доме. Его плоть и кровь, его  ребенок
с каждым днем рос в теле Виктории. Сейчас  это  была  ее  тень  на  по