обретет покой, но чувствовала, что  этого
не  будет.  Ей  мерещилась  скрытая   ненависть,   что-то   было   здесь
необъяснимое и пугающее.
   - Мне  страшно,  -  прошептала  Виктория.  -  Эти  мужчины  выглядели
угрожающе. Глупо звучит, правда? Но я никак не ожидала,  что  они  будут
вооружены.
   - Здесь, наверное, все мужчины вооружены, ведь эта места  по-прежнему
опасны, - ответила Эмма.
   - Ну, конечно. Здесь совсем не то что дома. Янки были тоже вооружены,
правда, тогда шла война.
   - И они вовсе не походили на бандитов, о которых мы столько слышали.
   - Или читали. Помнишь  тот  жуткий  роман,  который  Селия  купила  в
Техасе?
   Девушки посмотрели друг на друга  и  улыбнулись,  вспомнив  красочные
описания, от которых  у  Селии  глаза  лезли  на  лоб.  Эмма  понемножку
успокаивалась, а Виктория  чувствовала  себя  ужасно.  Когда  они  снова
принялись распаковывать  и  раскладывать  вещи,  мысли  ее  вернулись  к
замужеству, и краска  залила  лицо.  Виктория  исподтишка  взглянула  на
кузину. Эмма была старше ее на два года и успела обручиться. Может,  она
знала больше, чем Виктория?
   - - Как ты думаешь, он будет здесь спать? спросила она.
   - Вряд ли. Если бы он собирался поселиться с тобой в  одной  комнате,
он просто устроил бы тебя  в  своей,  -  ответила  Эмма,  и  Виктория  с
облегчением вздохнула.
   - Да, мне тоже так кажется.
   - Но, может быть, эта дверь ведет в его  комнату,  -  добавила  Эмма,
оглядевшись.
   Виктория подошла к двери, повернула ручку, и девушки  увидели  другую
комнату, в которой, очевидно, кто-то жил.
   - А я думала, там туалетная комната, - сказала Виктория и  захлопнула
дверь.
   Ну, теперь она, по крайней мере, знала, что не будет жить с  мужем  в
одной комнате. Но это было еще не все. Она думала  об  этом,  машинально
перебирая кофты и юбки, которые приготовила на будние дни,  и,  наконец,
решилась.
   - Ты знаешь, что произойдет сегодня ночью, Эмма, -  спросила  девушка
едва слышно, - что будет, когда мы останемся одни?
   Эмма замерла, прикусив губу:
   - Не очень точно. А разве тетя Маргарет  ничего  не  рассказала  тебе
перед отъездом?
   Нет, ничего, кроме того, что я должна исполнить свой  долг.  Все  это
прекрасно, знать бы только, в  чем  он  заключается.  Я  чувствую  себя,
просто дурой.
   Неужели тетушка Елена ничего тебе не сказала?
   - Наверное, она собиралась сделать это перед самой свадьбой.  Но  то,
что я слышала в школе...
   - Знаю, знаю... Я ведь слышала то же самое. Но почему-то  сомневаюсь,
что это правда. Единственное, в чем  я  уверена,  так  это  в  том,  что
супруги должны спать в одной постели... И иметь детей... - При  мысли  о
детях Викторию передернуло. Она совсем не хотела иметь детей от  майора.
Ей невыносимо даже остаться с ним в одной комнате.
   Эмма смотрела на Викторию и думала о  своем  погибшем  женихе.  После
обручения Джон целовал ее, и поцелуи были далеко  не  целомудренными.  В
эти моменты Эмма испытывала такое блаженство, что сопротивлялась  совсем
не так сильно, как следовало бы благовоспитанной девушке. Джон  страстно
прижимал ее к себе, касался руками ее грудей, а однажды, когда он крепко
обнял ее, Эмма почувствовала прикосновение чего-то твердого ниже пояса и
догадалась, что это имело отношение  к  интимной  супружеской  жизни,  к
тому, о чем девчонки в школе шептались тайком.
   Прошли уже годы с тех пор, как Джон погиб, боль утраты давно  утихла,
но желание становилось все сильнее. Своими прикосновениями он разбудил в
ней женщину и оставил одну наедине с проснувшейся в ней страстностью.  И
все  же  Эмма  была  твердо  уверена,  что  скорее  проведет   жизнь   в
одиночестве, чем выйдет замуж за такого человека, как Мак-Лейн.
   Для Эммы Виктория была единственным близким  человеком.  Отношения  с
дядей и тетей отнюдь не были теплыми, а Селия была еще ребенком, милым и
веселым, но не способным разделить тревоги  и  ответственность  взрослых
людей.
   Эмма с грустью смотрела на Викторию. Она  казалась  такой  хрупкой  и
слабой, что трудно было  даже  представить,  что  за  этой  инфантильной
внешностью  скрывается-сильный  и  твердый  характер.  В  течение   двух
последних, самых тяжелых лет, когда ни один южанин не ел досыта,  именно
Виктория кормила всю семью. Она что-то обменивала  и  продавала,  часами
копалась в огородике, и все это для своих близких. Наконец,  и  на  этот
брак она согласилась, чтобы спасти свою семью.  Сейчас  Виктория  хотела
знать то, о чем Эмме было трудно говорить, но она сделает это,  Виктория
должна быть готова к тому, что произойдет сегодняшней ночью.
   Эмма откашлялась и, с трудом преодолевая смущение, заговорила:
   Знаешь, Джон трогал мои груди, и потому, потом у него между  ног  все
становилось твердым. - Эмма  опустила  голову.  Она  не  могла  смотреть
Викторин в глаза. - Мне кажется, муж делает что-то между ногами у  жены,
и от этого появляются дети.
   Виктория почувствовала, что ей стало  трудно  дышать.  Значит,  майор
будет касаться ее грудей. Господи, как это ужасно? Он будет поднимать ее
ночную рубашку, а его самые интимные места будут у нее между ног.  Желчь
подкатила  ей  к  горлу.  Ее  начало  тошнить.  Перед   глазами   встала
омерзительная картина: майор своими грубыми толстыми  пальцами  мнет  ее
груди. Виктория сжала кулаки.
   Эмма не заметила этого, она по-прежнему не поднимала глаз.
   - Конечно, Джон никогда не делал ничего,  что  могло  бы  обесчестить
меня, - продолжала она, - да теперь я об этом жалею. Мне  нравились  его
поцелуи и прикосновения, мне хотелось, чтобы  он  довел  все  до  конца.
Тогда, может быть, у меня остался бы ребенок... - Эмма покраснела.  -  А
ты мне не расскажешь, когда  будешь  знать  наверняка?  -  спросила  она
Викторию.
   Разумеется, благовоспитанные дамы никогда не обсуждают подобных  тем,
но теперь Викторию это не смущало. Она утвердительно кивнула кузине. Они
с Эммой должны поддерживать друг друга и вместе защищать Селию. Ведь она
видела в окружающих только хорошее и была простодушна и доверчива.
   Виктория оглядела спальню. Эта комната была  просторнее,  чем  у  нее
дома, в ней было больше воздуха. Сегодня она перестанет  быть  Викторией
Уэйверли и превратится в миссис Мак-Лейн, а спустя какое-то время станет
матерью. Это был ее долг, и она его выполнит. Она сама  определила  себе
место в жизни.
   Как хорошо воспитанная девушка, она должна стать безупречной женой  и
хозяйкой дома, опорой и поддержкой  своему  мужу.  В  ее  кругу  женщины
всегда зависели от мужчин. Они были нежны, милы и терпеливы и занимались
тем, чем и положено было заниматься  женщинам.  И  Виктория  постарается
стать именно такой женой, у нее нет другого выхода. В конце  концов,  не
она первая, не она последняя, которая выходит  замуж  без  любви.  Таков
удел многих, и, тем не менее, они жили полной жизнью, не роптали на свою
судьбу Виктория была уверена, что ей это тоже удастся.
   Но стоило ей подумать о предстоящей  ночи,  как  вся  ее  уверенность
исчезала и она не могла унять дрожь.

***

   Маленькая блондинка никак не шла из головы Уилла Гарнета. У нее  было
хорошенькое светленькое личико, такие упругие круглые груди, не то что у
Анжелины, отвисшие дальше некуда. Да и что возьмешь с Анжелины? Шлюха...
Ляжет  со  всяким,  кто  заплатит.  А   эта   блондинка,   похоже,   еще
девственница. У Гарнета даже слюнки потекли.  Он  будет  у  нее  первым.
Интересно посмотреть, на ее кукольное личико, когда он возьмет ее. Готов
биться об заклад, что ей это понравится. Она совсем  не  такая,  как  ее
сестра-зазнайка. Хозяину вряд ли что перепадет от нее в постели.
   Гарнет скосил глаза на Ропера. Он недолюбливал его и  знал,  что  тот
отвечает ему тем же. Но на свадьбе хозяина  им  предстояло  быть  рядом.
Майор приказал, чтобы все было чинно благородно и никаких скандалов.
   - Жена хозяина не очень-то, - сказал он, прокашлявшись, - вот малышка
- это да!
   Ропер занимался своим огромным револьвером  и  даже  не  взглянул  на
Гарнета.
   "Чертов индюк!" - с гневом подумал Гарнет.
   Гарнет давно бы выставил его пинком под зад.  Но  Ропер  был  опасен.
Никто его пальцем не смел тронуть,  даже  майор.  А  случись  что-нибудь
подобное, и пули в затылок не миновать. Многие на  ранчо  таили  зло  на
него, однако никто не решался с ним разделаться.  Ропер  был  здесь  уже
несколько месяцев, но Гарнету до сих пор так ничего и не удалось  о  нем
узнать, кроме того,  что  он  прекрасно  умеет  обращаться  с  лошадьми,
никогда  не  расстается  с  оружием,  стреляет  без  промаха  и   всегда
хладнокровен. Гарнету казалось, что он вообще не  способен  чувствовать;
такой холод шел от его  взгляда.  Ропер  был  всегда  настороже.  Вот  и
сейчас, начав чистить пистолеты, он разрядил только  один.  На  поясе  у
него висел огромный нож, а другой,  тонкий  и  острый,  был  заткнут  за
голенище сапога.  Это  те  ножи,  о  которых  Гарнету  известно,  но  он
подозревал, что, по крайней мере, еще один должен быть спрятан где-то  у
Ропера на теле.
   Однако такую репутацию Ропер приобрел вовсе не потому, что был увешан
оружием. Его стали бояться после того, как он расправился с Чарли Гестом
за  пару  месяцев  до  свадьбы  майора.  Чарли  всегда  был  не  в  меру
разговорчив, но мозгов у него явно не  хватало.  Он  отличался  вздорным
характером и тиранил всех, кто был послабее. Но Гарнета потрясло не  то,
что Ропер убил Геста, - за, это на него никто в обиде не был,  -  а  то,
как он это сделал.
   Чарли невзлюбил Ропера с первой минуты  и  принялся  насмехаться  над
ним, как умел только он. Ропер оставался совершенно невозмутимым, и  это
бесило Теста еще больше. Казалось, Ропер  вообще  не  видел  Чарли,  как
сейчас Гарнета. Может, это  тянулось  бы  еще  долго,  не  соверши  Гест
роковой ошибки: он схватился за ружье.  Это  была  чертовская  глупость.
Никто даже не понял, что произошло. Ропер  стрелой  подскочил  к  Чарли,
повалил его на пол и, обхватив его шею левой рукой,  правой  надавил  на
затылок. Кости хрустнули, и Гест остался лежать  на  полу  со  свернутой
шеей. Ропер даже не поморщился и, не  взглянув  больше  на  свою  жертву
вернулся к  прерванным  занятиям.  Воцарилась  мертвая  тишина,  которую
нарушил один из загонщиков.
   Почему ты не застрелил его? -- спросил он.
   - Он не стоил пули, - ответил Ропер, даже не подняв головы.
   Самолюбию майора льстило,  что  у  него  служил  такой  человек.  Это
придавало ему определенный вес. Гарнету совсем  не  нравилось,  что  его
хозяин все больше и больше  полагался  на  новичка,  но  ничего  не  мог
поделать. Никто на ранчо не смел подступиться к Роперу,  особенно  после
того, как он разделался с Гестом.
   - Эта малышка - моя, - прошипел Гарнет, задетый молчанием Ропера.
   Джейк, наконец, поднял голову.
   Отлично, - ответил  он  равнодушно.  Гарнета  буквально  взбесил  его
ответ. В этом типе нет ничего человеческого. Даже к Анжелине  не  ходит.
Гарнет уже начал подозревать, что у него не все  в  порядке  по  женской
части, однако сомнения рассеялись после того, как они вместе побывали  в
Санта-Фе. Там Ропер провел с  женщиной  целых  три  дня,  не  выходя  из
комнаты, и  глупая  баба  провожала  его  с  затуманившимися  от  печали
глазами.
   - Погоди, парень, уж я возьму тебя под прицел, - еле слышно  произнес
Гарнет.
   -  В  любое  время,  -  ответил  Ропер  с  улыбкой,   не   изменившей
бесстрастного взгляда его холодных глаз.

Глава 2

   Свадебное платье Виктории  было  белоснежным,  с  длинными  рукавами,
высокой стойкой и узкой юбкой, какие носили модницы в Огасте. Селия,  не
переставая восторгаться нарядом сестры, охала и ахала, кружась  в  своем
новом голубом платье.
   Эмма тщательно расчесала пышные, до пояса волосы Виктории  и  искусно
уложила их, оставив несколько свободно спадающих локонов,  чтобы  слегка
смягчить  строгай  облик  сестры.  Спокойное,  приветливое   лицо   Эммы
благотворно действовало на Викторию. Ее пальцы уже не дрожали, когда она
закрепляла в волосах нитку жемчуга.
   - Ну и как я выгляжу? - спросила она.
   - Восхитительно,  просто  восхитительно!  -  воскликнула  Селил.  Она
обожала сестру и искренне радовалась, что та так потрясающе  выглядит  в
свадебном платье. Ей даже  в  голову  не  приходило,  что  означало  это
замужество для Виктории на самом деле. Старшая сестра старалась казаться
довольной и счастливой, чтобы не огорчать младшую.
   - Ты и в самом деле очень хорошо выглядишь,  Тори,  -  тихо  заметила
Эмма.
   На Эмме было нарядное голубое  платье,  которое  удачно  оттеняло  ее
нежную бледную кожу и очень ей шло. Ее темные  волосы  были  стянуты  на
затылке  в  тугой  узел.  Она  перехватила  взгляд  сестры  и  ободряюще
улыбнулась ей.
   В дверь заглянула Кармита.
   - Майор уже готов, сеньорита, - сказала она, с широкой улыбкой  глядя
на трех молодых женщин. Виктория встала.
   - Спасибо, - сказала она Кармите и огляделась вокруг. В следующий раз
она войдет сюда  уже  миссис  Мак-Лейн,  с  грустью  подумала  Виктория.
Поперек  кровати  лежала  белая  ночная  рубашка,  и  девушка,   мельком
взглянув, на нее, вышла из комнаты. Мужчины собрались внизу, в гостиной.
Виктория увидела Мак-Лейна, священника отца Себастиана  и  двух  мужчин,
которых ей представили днем, Гарнета и Ропера.  Не  поднимая  глаз,  она
подошла к майору, вежливо поклонившись присутствующим. Она не собиралась
подавать руку мужчинам, как сделала это  при  знакомстве.  Ей,  даже  не
хотелось находиться рядом с ними. Но  Ропер  стоял  на  ее  пути,  и  ей
пришлось обойти его, подобрав юбки, чтобы они не коснулись  его  ног.  В
его глазах было откровенное презрение, и Виктория не, могла понять,  чем
оно вызвано.
   Майор взял ее под руку. Вид у него был сияющий.
   - Вы прекрасно выглядите, леди, - с чувством сказал  он.  -  Я  очень
удачно вложил свои деньги. При этих словах Виктория едва сдержалась.
   - Начинайте, падре! - обратился Мак-Лейн к отцу Себастиану.
   Церемония бракосочетания была короткой, слишком короткой.  Через  две
минуты они были уже мужем и женой. Майор взял  Викторию  за  подбородок,
повернул ее лицо к себе и прижался  влажным  ртом  к  ее  крепко  сжатым
губам.
   Она собрала все  свое  мужество,  чтобы  выдержать  это,  и  поспешно
высвободилась из  объятий  мужа.  В  этот  момент  Виктория  встретилась
взглядом с Ропером. Он был без шляпы, и она смогла хорошо разглядеть его
невозмутимое холодное лицо и прозрачные, Полные  нескрываемой  ненависти
глаза, в упор смотревшие на нее.
   Виктория не могла понять, почему он  вдруг  так  возненавидел  ее.  В
конце концов, он всего-навсего наемник, между тем как она знатного рода,
благородного происхождения. Вскинув голову, она  холодно  и  высокомерно
ответила на его взгляд. Ропер улыбнулся  одними  губами,  показывая  тем
самым молодой хозяйке, что прекрасно понимает, что творится в ее Душе.
   Майор погладил руку своей молодой жене и как бы невзначай коснулся ее
бедра.  Виктория  удивленно  посмотрела  на  него   и   заставила   себя
улыбнуться.
   - Как тебе понравилась  спальня,  девочка,  правда,  очень  приятная?
спросил майор игриво. Ему хотелось услышать ее ответ.
   - Она очаровательна, - ответила Виктория,  радуясь  тому,  что  может
быть искренней. - Я уверена, там будет очень удобно.  А  кушетка  просто
великолепна!
   Майор снова коснулся ее бедра. На этот раз Виктория  заметила  жадный
блеск в его темных глазах и поняла, что это не случайно. Такое поведение
шокировало девушку, а взгляд майора даже испугал.
   -  Подожди,  -  подмигнул  он,  -  скоро  спальня  тебе  еще   больше
понравится.
   Виктория ничего не ответила. Мысль о  неизбежно  приближающейся  ночи
просто парализовала ее. Она отгоняла ее от себя весь вечер  и  старалась
не давать волю чувствам.
   Ужин проходил почти в полном молчании, которое прерывал только майор,
поочередно обращаясь к присутствующим, а они коротко отвечали ему.  Эмма
присматривала за Селией и не отпускала ее от  себя.  Прислуживала  Лола.
Виктория пыталась улыбаться и быть гостеприимной хозяйкой, но у нее  это
плохо получалось: слишком уж сильным было напряжение, сковавшее ее.
   Мак-Лейн продолжал поглаживать ее то здесь, то там. Виктория обратила
внимание на то, как Гарнет смотрит на Селию, и ей стало не по себе.
   Господи, зачем только она согласилась на этот брак.  Наверное,  ни  у
кого не было такого печального свадебного ужина,  как  у  нее.  Виктория
постаралась приободриться и развеселиться. Но Мак-Лейн настойчиво гладил
ее по руке, и она испытывала омерзение. У нее было такое ощущение, будто
ее раздевают при посторонних мужчинах.  В  отчаянии  она  отвернулась  и
снова встретилась взглядом с Ропером. Он смотрел поочередно то  на  нее,
то на майора, и Виктория поняла, что он  наперед  знает,  какие  чувства
переполняют ее и что  сегодня  ночью  сделает  с  ней  майор.  Это  было
невыносимо. Ее бросало то в жар, то в  холод.  Больше  всего  ей  сейчас
хотелось убежать из-за стола.
   Ропер заметил, как молодая супруга меняется в лице, и ему стало  даже
жаль ее. Кажется, она вовсе не бесчувственная кукла,  по  крайней  мере,
вид у нее испуганный. И не без оснований.  Ходили  слухи,  что  Мак-Лейн
грубо и даже жестоко обращается с женщинами. По-видимому,  майор  сделал
правильный выбор - его супруга действительно была настоящей леди. Что ж,
тем хуже для нее.
   Ропер вдруг поймал  себя  на  том,  что  ему  небезразлично  то,  что
Мак-Лейн заполучит эту девушку. Разве он сможет оценить  ее  нежность  и
деликатность, доставить ей радость?  Она  слишком  изысканна  для  этого
ублюдка. Она многого стоит. Как она взглянула на  него!  Редкий  мужчина
осмеливался выдержать его взгляд. Эта  хрупкая,  бледная  женщина  смело
приняла его вызов и не отвела глаз.
   Ропер перевел взгляд на Селию. Она  очаровательна,  этого  невозможно
отрицать.  Взгляд  ее  темно-голубых  глаз  был  ласковым  и   радостным
одновременно. Но что-то  необычное  чувствовалось  в  этой  совсем  юной
девушке. Возможно, она простодушна, как ребенок, но отнюдь не глупа.
   Ропер перевел взгляд на жену Мак-Лейна, и ненависть снова захлестнула
его горячей волной,  хотя  сердце  оставалось  бесстрастным.  Перед  его
глазами вновь возникли страшные картины из детства: Мак-Лейн,  убивающий
его отца, насилующий  его  мать,  завладевший  землей  его  родителей  -
Королевством Сарратов, посылающий  молодого  убийцу,  Гарнета,  найти  и
уничтожить двух маленьких мальчиков. Наконец, Мак-Лейн, благоденствующий
в роскошном доме, в его доме, где родился Ропер и его брат.
   И вот спустя двадцать лет  Джекоб  Ропер-Саррат  вернулся.  Вернулся,
чтобы убить Мак-Лейна и забрать назад свою землю. До сегодняшнего дня он
желал только этого. Но теперь была еще и жена Мак-Лейна...

***

   Виктория сидела в кровати, облокотившись  на  подушки.  На  ней  была
строгая белая ночная рубашка с  длинными  рукавами  и  высоким  воротом.
Холод пронизывал девушку до костей, а страх парализовал .настолько,  что
она не могла даже дышать. Сердце словно остановилось.
   Эмма хотела распустить ей волосы, но Виктория воспротивилась, уверяя,
что надо уложить их как обычно, чтобы локоны не  спутались.  Но  причина
была совсем в другом: она не хотела выглядеть  слишком  привлекательной.
Это был своеобразный способ защиты, который, как ей  казалось,  поможет,
по крайней мере, морально.
   Полог кровати был отдернут и завязан вокруг столбов,  на  которых  он
держался. Комнату освещали три свечи в серебряных подсвечниках, стоявшие
на комоде. Виктория удивилась тому,  что  нет  масляной  лампы,  которая
давала гораздо больше света. Внизу было несколько таких, и нужно  завтра
попросить Кармиту принести одну из них.
   Сегодня, наверное, даже лучше,  что  комната  плохо  освещена.  Может
быть, и свечи стоит задуть? Виктория уже собиралась встать  и  отброс