ившись  и  смерив   ее
притворно-суровым взглядом. - Я же  запретил  тебе  пользоваться  губной
помадой!
   Лаура обратила на него снисходительный взгляд, говоривший о том,  что
ему это понять не дано.
   - Мне хотелось хорошо выглядеть, папа. Ради мадам Джемисон.
   -  Ты  и  так  красавица;  тебе  вовсе  не  нужна  помада.  Рано  еще
пользоваться косметикой.
   - Да, но ты же мой папа, - возразила она. - Поэтому для тебя я всегда
самая красивая.
   - По-моему, этот оттенок ей очень идет, -  вмешалась  Ниема  (женщины
должны  быть  солидарны  друг  с  другом).  И  она  не  лукавила:  Лаура
обнаружила не по годам развитый вкус и выбрала нежный  розовый  оттенок,
слегка растушевав его по губам. Будь помада чуть ярче, это выглядело  бы
вульгарно на неестественно бледном личике. А то, что  она  мала  ростом,
ничего не значит: в этом маленьком тельце живет сильная душа.
   Ронсар изумленно вскинул брови.
   - Как, вы защищаете эту.., эту хулиганку?
   Лаура захихикала, когда он  назвал  ее  хулиганкой.  Ниема  встретила
укоризненный взгляд Ронсара и с самым невинным видом пожала плечами:
   - Ну конечно. А чего же вы хотели?
   - Согласитесь с ним, - посоветовала Лаура.  -  Он  хочет,  чтобы  его
женщины всегда и во всем с ним соглашались.
   На этот раз Ронсар не пытался скрыть изумление. Услышав такое из  уст
своей невинной дочурки, он оторопело уставился на  нее,  лишившись  дара
речи.
   - Но я не его женщина, - возразила Ниема. - Я просто его друг.
   - Он никогда не приводил других женщин ко  мне  в  гости.  А  раз  он
привел вас, я подумала, что он, наверное, хочет,  чтобы  вы  стали  моей
мамой.
   Ронсар поперхнулся и  закашлялся.  А  Ниема  и  бровью  не  повела  и
улыбнулась девочке.
   - Нет, это не так. Мы не влюблены друг  в  друга,  а  кроме  того,  у
твоего папы стойкая аллергия на женитьбу.
   - Я знаю, но он женится, если я  этого  захочу.  Он  меня  совершенно
избаловал. Исполняет все мои желания,  поэтому  я  стараюсь  не  просить
ничего особенного, иначе у него не будет времени заниматься работой.
   Она являла собой странное сочетание детской доверчивости и  наивности
и взрослой рассудительности. Болезнь заставила ее  заглянуть  в  себя  и
повзрослеть гораздо раньше своих сверстников.
   - Пока он приходит в себя, я покажу вам мои комнаты, -  сказала  она,
развернув инвалидное кресло.
   Ниема последовала за ней, и Лаура начала экскурсию. В ее комнатах все
было приспособлено таким образом, чтобы она могла дотянуться  со  своего
кресла до нужного предмета.  К  ручке  кресла  были  прикреплены  щипцы,
которыми она поднимала упавшие  вещи.  Навстречу  им  вышла  улыбающаяся
женщина средних лет, и Лаура представила ее как  свою  няню  Бернадетту.
Дверь из комнаты няни выходила прямо  в  спальню  Лауры,  чтобы  девочка
могла ее позвать ночью.
   У  Лауры  было  все,  что  только  может  представлять  интерес   для
двенадцатилетней девочки. Книги, фильмы,  куклы,  игры,  ее  собственные
вышивки, модные журналы. Лаура показывала Ниеме свои богатства, а Ронсар
смущенно плелся сзади, чувствуя себя лишним.
   Лаура показала Ниеме и свой серебристый сундучок с косметикой. Ронсар
сдавленно кашлянул:  это  был  не  просто  детский  набор,  а  настоящая
косметика от Диора. - Я сама ее заказала,  -  гордо  заявила  Лаура,  не
испытывая  никакой  неловкости  в  присутствии  своего  объятого  ужасом
родителя. - Но  мне  все  это  не  очень-то  идет.  Даже  губная  помада
выглядит, как.., как грим у клоуна. Сегодня я просто нанесла  помаду  на
палец и слегка провела им по губам.
   - Так и надо. Этот прием  называется  растушевка,  -  сказала  Ниема,
пододвигая стул к ее креслу. Она поставила сундучок  себе  на  колени  и
принялась  поочередно  вынимать  его  содержимое.   -   Макияж   требует
определенного опыта, как и все остальное. Некоторые оттенки не идут  нам
потому, что не гармонируют с  нашими  природными  тонами.  С  косметикой
приходится постоянно экспериментировать. Хочешь, я покажу тебе, как  это
делается?
   - О, с удовольствием! - воскликнула Лаура, придвигаясь ближе.
   - Я запрещаю, - подал голос Ронсар, тщетно пытаясь говорить строго. -
Она еще маленькая...
   - Луи, - перебила его Ниема, - не мешайте нам  и  уходите.  У  женщин
свои секреты.
   Ронсар не ушел. Он сел рядом и с беспомощным видом стал наблюдать  за
тем, как Ниема учит его дочь азам нанесения макияжа.
   Розовые румяна оказались темноваты для ее фарфорового  личика.  Ниема
взяла салфетку и смахнула излишки пудры, оставив на щеках девочки легкий
румянец.
   - Запомни, то, что ты нанесла на лицо,  всегда  можно  удалить.  Если
получилось слишком густо, растушуй кисточкой. У меня,  например,  всегда
под рукой салфетки и ватные тампоны, с помощью которых я добиваюсь более
плавных цветовых переходов. Видишь, как у меня подведены  глаза?  -  Она
придвинулась так, чтобы Лауре было удобнее  рассмотреть  ее  лицо.  -  Я
использую черный  карандаш,  такой  как  этот,  -  очень  мягкий.  Затем
тампоном  убираю  излишки,  так  что  подводка  становится   практически
незаметной. Но у  меня  черные  волосы,  а  у  тебя  светлые.  Когда  ты
повзрослеешь и станешь пользоваться подводкой для глаз, выбирай серые  и
серо-коричневые оттенки.
   Урок макияжа продолжался, Лаура ловила каждое  слово  Ниемы.  Под  ее
руководством девочка чуть-чуть подкрасила осунувшееся личико, посмотрела
в зеркало и улыбнулась.
   - Ну вот, теперь я больше не выгляжу  больной,  -  с  удовлетворением
отметила она. - Огромное вам спасибо, мадам Джемисон. Ты видел, папа?
   - Да, очень мило, но...
   - Когда я умру, позаботься о том, чтобы мне сделали такой же  макияж.
Не хочу выглядеть больной, отправляясь на небо.
   Ронсар побледнел как смерть. У Ниемы сжалось сердце от жалости к нему
и к этой безнадежно больной девочке, которой за всю ее жизнь ни разу  не
довелось побегать и поиграть, как обычным здоровым детям.
   - Я не буду больше  пользоваться  косметикой,  обещаю,  -  продолжала
Лаура.  -  Даже  помадой,  хотя  цвет  мне  нравится.  Но..,  если   это
случится... Обещай и ты, папа.
   - Обещаю. - Его голос звучал хрипло, сдавленно и так  не  походил  на
его обычный любезный тон.
   Лаура потянулась вперед и слегка  похлопала  его  по  колену  -  дочь
пыталась утешить отца.
   - Можешь забрать у меня сундучок с косметикой, -  сказала  она.  -  И
спрячь его так, чтобы потом легко было найти.
   Он осторожно поднял ее с кресла и усадил к себе на  колени,  стараясь
не задеть кислородную трубку. Она такая хрупкая, крошечная; ее ножки  не
достают до пола, как у шестилетнего ребенка.  Он  не  мог  вымолвить  ни
слова и только прижался своей черноволосой головой к ее затылку.
   - Тебе он еще долго не понадобится, - наконец произнес он.
   - Я знаю, - ответила она, но в ее печальных глазах отразилось  совсем
другое знание.
   Она выглядела усталой. Он ласково коснулся ее щеки.
   - Хочешь немного полежать?
   - В шезлонге, - сказала она. - Посмотрю фильм.
   Бернадетта откатила в сторону кресло с кислородным баллоном, а Ронсар
уложил Лауру на обитый мягким плюшем шезлонг.  Даже  розовая  помада  не
смогла скрыть, как побледнели губы девочки. Ронсар укрыл ее ноги пледом,
а Бернадетта подложила ей под спину подушки.
   - Ну вот! - сказала Лаура, поудобнее устраиваясь в шезлонге. - Теперь
можно смотреть кассету.  -  Она  покосилась  на  отца.  -  Это  любовная
мелодрама.
   Ронсар снова напустил на себя притворно-суровый вид.
   - Из-за твоих штучек я поседею раньше времени, - заявил  он,  сердито
нахмурившись. - Любовная мелодрама, подумать только!
   - И секс, - лукаво добавила она.
   - Не говори мне больше ни слова, - сказал он, вскинув руки. -  Ничего
не  хочу  знать.  И  как  только  любящий  отец  может  такое  стерпеть!
Попрощайся с мадам Джемисон и можешь смотреть мелодраму.
   Лаура протянула свою худенькую ручку.
   - До свидания, мадам. Мне было с вами очень весело. Вы придете ко мне
еще?
   - Конечно, - ответила Ниема улыбаясь,  несмотря  на  щемящую  боль  в
груди. - Очень рада была познакомиться с вами, мадемуазель. Вашему  папе
повезло, что у него такая очаровательная дочка.
   Лаура взглянула на отца, и вновь выражение ее лица стало не по-детски
серьезным.
   - Это мне повезло, что у меня такой папа, - проговорила она.
   Ронсар поцеловал ее, потрепал по щеке и с улыбкой вышел  из  комнаты,
крепко сжимая руку Ниемы, словно ища у нее опоры.
   Как только они вышли в коридор, он произнес по-французски: "Боже мой"
и согнулся пополам, опершись ладонями о колени и тяжело дыша.
   Ниеме  невольно  захотелось  утешить  его.  Поколебавшись  не   долее
секунды, она легко коснулась его плеча.
   Он медленно выпрямился, сделал несколько шагов в сторону  от  комнаты
Лауры и лишь потом заговорил снова.
   - Иногда мне кажется, у меня нет  больше  сил  нести  этот  крест,  -
сдавленно промолвил он. - Простите меня. Я не знал, что она... Я пытался
скрыть от нее всю тяжесть ее болезни, но она так проницательна и умна не
по годам... - Он умолк.
   - Что с ней? - мягко спросила Ниема. На столике она заметила графин с
ликером, налила ему полную рюмку. Он молча выпил.
   - Она тяжело больна, - сказал он, вертя рюмку в руках. -  И  если  бы
что-то одно, все было бы не так безнадежно. У нее  порок  сердца,  всего
одна  почка  и  фиброма  мочевого  пузыря.  Фиброма  затрудняет   работу
пищеварительного тракта и в меньшей степени легких, иначе она бы уже...
   Он не договорил и с трудом перевел дух.
   - Существуют новейшие препараты, которые могут Лауре  помочь,  однако
ей трудно принимать лекарства. Она регулярно ест,  но  не  растет  и  не
набирает вес. Рост - это дополнительная нагрузка на сердце.  А  операция
на сердце исключена  из-за  фибромы.  -  Губы  его  дернулись.  -  Найти
подходящее донорское сердце почти невозможно.  Она  мала  ростом,  и  ей
потребуется сердце маленького ребенка, а разыскать такое  будет  сложно.
Кроме того, у нее первая группа крови, резус отрицательный,  что  сводит
шанс найти такое сердце практически к нулю. Но если бы его и  нашли,  по
нормам медицинской этики его не следует пересаживать тому, у  кого..,  у
кого много других проблем.
   Что тут скажешь? К  чему  произносить  ничего  не  значащие  фразы  и
выражать надежду на улучшение самочувствия Лауры?
   - Я в течение многих лет пытаюсь найти  донорское  сердце  на  черном
рынке. - Он уставился невидящими глазами на рюмку в  руке.  -  Вкладываю
огромные суммы в исследования в области лечения фибром,  в  производство
лекарственных препаратов - словом,  во  все,  что  поможет  ей  выиграть
время. Если бы мне удалось излечить ее  хотя  бы  от  одной  болезни!  -
яростно воскликнул он. - Тогда у нее бы появился шанс.
   И тут Ниема поняла.
   - Так вот почему вы... - Она не закончила фразу, да в этом и не  было
нужды.
   Он закончил за нее:
   - Стал торговцем оружием? Да. Мне нужны огромные суммы, и чем скорее,
тем лучше. Передо мной стоял выбор -  наркотики  или  оружие.  Я  выбрал
оружие. Если вдруг - вдруг! - появится что-то, что  сможет  продлить  ей
жизнь, будь то донорское  сердце  или  новый  препарат,  я  должен  буду
немедленно  выложить  всю  сумму  наличными.  Обследование  тоже   стоит
недешево. - Он пожал плечами и тихо произнес:
   - Она моя дочь, мой единственный ребенок. Я продам душу  дьяволу,  но
вырву ее из когтей смерти.
   Ниема давно поняла, что Ронсар не  такой  отпетый  злодей,  каким  ей
поначалу казался. Если не брать  в  расчет  его  бизнес,  он  производит
впечатление вполне порядочного  человека,  как  будто  его  жизнь  четко
разделилась на две половины. То, чем  он  занимался,  несло  людям  зло,
однако он делал это во имя всепоглощающей любви  к  своему  ребенку.  Ей
было до слез жаль и его, и Лауру.
   - А кто ее мать?
   - Она.., мой мимолетный каприз. Ей не хотелось иметь  ребенка,  но  я
упросил  ее  не  делать  аборт,  оплатил  ее  пребывание  в  больнице  и
предоставил ей значительную сумму.  Думаю,  она  даже  не  взглянула  на
Лауру. Доктора сказали  ей,  что  ребенок  не  выживет,  и  она  от  нее
отказалась. Я привез Лауру к себе домой.
   У меня были деньги. Наша семья никогда не бедствовала. Но этого  было
недостаточно, чтобы помочь моему ребенку выжить. И  я  использовал  свои
связи в парижском высшем обществе, чтобы наладить  контакты  и  получить
надежное прикрытие для своей деятельности. Не  смотрите  на  меня  таким
мученическим взглядом, моя дорогая. Я не идеал и не трагический герой, а
беспринципный жестокий прагматик.  Единственная  моя  слабость  -  дочь.
Рядом с ней моя воля рассыпается в порошок. Она вьет из меня  веревки  -
без сомнения, это качество она унаследовала от меня самого.
   - Мне больно не за вас, а за нее, - резко возразила Ниема. -  Вы  уже
сделали свой выбор.
   - И сделал бы его снова,  если  бы  мог  начать  все  сначала.  И  вы
поступили бы точно так же, окажись на моем месте. - Он посмотрел на нее,
цинично усмехнувшись. -  Когда  речь  идет  о  собственном  ребенке,  ты
способен на все, даже на преступление.
   Она не могла с этим спорить. Сама она вряд ли сдалась бы без борьбы и
позволила своему ребенку умереть. Да она бы перевернула  небо  и  землю,
чтобы его спасти. Так же поступил и Ронсар. И хотя Ниема не одобряла его
методы, она понимала, ради чего он встал на преступный путь.
   Ронсар поставил рюмку на стол, решительно поднялся, провел  рукой  по
волосам и дернул плечами, словно стряхивая с себя тяжелый груз.
   - Меня ждут гости, -  сказал  он.  -  Пора  приступить  к  выполнению
обязанностей хозяина. Но мне хотелось, чтобы вы познакомились  с  Лаурой
и.., узнали меня с другой стороны. Спасибо, что уделили  ей  внимание  и
показали, как пользоваться косметикой. Я и понятия не имел, что...
   - Да откуда вам было знать? - У Ниемы снова сжалось сердце при  мысли
о девочке, которая хотела умереть красивой.
   - Я запрещаю вам плакать.
   Она гордо расправила плечи.
   - Я не плачу. А если захочу, то вы не сможете мне этого запретить.
   Он поднял руки.
   - Сдаюсь. Идемте, присоединимся к гостям. Когда они вышли из  частных
апартаментов,  к  ним  приблизилась  высокая   блондинка   -   настоящая
валькирия.
   - Извините за беспокойство, - обратилась она к Ронсару.  Произношение
у нее типично американское. - Кое-какие детали требуют вашего внимания.
   Он кивнул.
   - Ниема,  это  Кара  Смит,  моя  секретарша.  Кара,  Ниема  Джемисон.
Извините, дорогая моя, - дела.
   - Ну конечно. - Ниема посмотрела ему вслед: он  шел  по  коридору,  а
Кара чуть позади. Она заметила, в каком направлении они  удалились.  Его
офис, должно быть, расположен на первом этаже в западном крыле.
   Да, ей безумно жаль и его, и Лауру. Но это не помешает ей делать свое
дело.
   Ниема  двинулась  следом  за  ними,  однако,  когда   она   пересекла
центральный холл, они уже скрылись из виду.
   Вероятно, исчезли за одной из дверей. Не станет  же  она  бродить  по
дому и открывать двери.
   Но теперь по крайней мере ей известно, на каком этаже его офис.  Надо
будет попросить его показать ей первый этаж - он наверняка зайдет с  ней
в офис.
   Завтра приедет Джон. Если ей  удастся  узнать  местонахождение  офиса
Ронсара, они смогут поставить туда "жучок" и скопировать файлы.
   Ниему охватило радостное волнение. Завтра она увидит Джона.

Глава 18

   Джон прибыл к поместью Ронсара  в  десять  вечера.  Вилла  была  ярко
освещена, и он видел ее сияющие огни уже за несколько  миль.  Извилистое
шоссе привело его к двустворчатым воротам. Он подъехал ближе, но  ворота
не отворились. К Джону подошел охранник в форме, посветил ему  фонариком
в лицо и попросил назвать свое имя и предъявить  документы.  Джон  молча
сунул руку за лацкан смокинга и вытащил документы. Он не назвал себя,  и
охранник пристально взглянул на него, затем отошел и  что-то  сказал  по
рации.
   Получив ответ, он подал сигнал, и ворота отворились. Сигнал этот, как
понял Джон, означал, что охранник не может открыть  ворота  снаружи:  он
должен показать тому, кто за воротами, что все в порядке. Такая  система
исключает возможность захвата поместья.
   Охранник смерил Джона тяжелым взглядом и вернул ему  документы.  Джон
принял их с бесстрастным видом и въехал в ворота.
   Остановив машину у подъезда, Джон вышел, и к нему тотчас приблизились
служащие в красных пиджаках; один вытащил его багаж,  а  другой  отогнал
машину, предварительно снабдив его  карточкой.  "Теперь  они  могут  как
следует обыскать и автомобиль, и чемоданы". - подумал Джон.
   Пусть ищут. Им не удастся получить о  нем  никакой  информации,  даже
отпечатков пальцев. Он  тщательно  обработал  руки  гелем  для  очистки,
который при высыхании превращался в тонкую пленку. Пленка  на  ощупь  не
чувствуется и смывается горячей водой. Холодная вода не смывает гель.
   Этот метод являлся  его  последним  изобретением;  раньше  он  окунал
пальцы в восковую смазку, но это покрытие держалось плохо. Впрочем,  для
краткосрочной работы оно  вполне  годится.  Еще  один  трюк  -  намазать
подушечки пальцев прозрачным лаком для ногтей,  однако  лак  долго  сох.
Заклеить каждый палец медицинским пластырем - быстрый  и  верный  способ
избавиться от отпечатков, но человек  с  такими  руками  невольно  будет
привлекать к себе внимание.
   Джон поднялся по ступенькам, и навстречу ему вышел высокий мужчина  в
смокинге.
   - Мистер Темпл, - произнес он  с  акцентом,  который  выдавал  в  нем
англичанина. - Мистер Ронсар ждет вас. Пожалуйста, следуйте за мной.
   Джон молча подчинился, не вступая в  обмен  любезностями.  Он  слышал
музыку, видел  гостей  в  вечерних  нарядах  и  костюмах,  непринужденно
беседовавших на смеси языков. На женщинах (и даже на некоторых мужчинах)
сверкали драгоценности. Его смокинг строгого покроя был  сшит  точно  по
фигуре, что говорило о том, что сделан он  на  заказ.  Несколько  женщин
проводили  его  взглядами.  При  желании   Джон   мог   легко   остаться
незамеченным в толпе, однако  сегодня  хотел,  чтобы  на  неге  обратили
внимание.  Он  шел  медленно,  бесшумно  ступая,  как  пантера,  которая
заметила добычу, но знает, что торопиться не стоит.
   Элегантный лакей привел его в  маленькую  приемную  рядом  с  холлом.
Комната была уютно обставлена - софа, два кресла  с  высокими  спинками,
полка с книгами, небольшой камин и  набор  спиртных  напитков.  Судя  по
тому, что площадь комнаты составляла не более восьми квадратных футов, а
на двери был прочный замок, она предназначалась для уединенных встреч  с
глазу на глаз. "Внимательный хозяин всегда заботится о своих гостях",  -
с усмешкой подумал Джон.
   - Месье Темпл. - Ронсар поднялся  ему  навстречу.  Кивком  выпроводив
лакея, молча закрывшего за собой дверь, он протянул Джону руку. - Я  Луи
Ронсар.
   Джон помедлил не долее секунды и пожал протянутую ему руку. Лицо  его
оставалось бесстрастным.
   - Зачем вы пригласили меня сюда? -  спокойно  спросил  он.  -  Эта..,
встреча необязательна.
   - Я с вами не согласен, - возразил  Ронсар,  впившись  в  лицо  Джона
изучающим взглядом. - Предпочитаю иметь  дело  с  проверенными  фактами.
Кроме  того,  вам  стало  известно  о  веществе,  производство  которого
держится в секрете. Не  соблаговолите  ли  сообщить,  откуда  вы  о  нем
узнали?
   Джон посмотрел на него в упор.
   - А вот я предпочитаю оставаться неузнанным.  Не  люблю,  когда  меня
называют по имени в  присутствии  толпы  посторонних,  а  толпа  в  моем
понимании - больше двух человек.  -  Пусть  Ронсар  подождет  со  своими
вопросами. Сейчас Джон не в настроении.
   - Уверяю вас, никто здесь не знает, кто вы на самом деле.
   - А я уверяю вас, что среди гостей найдется по крайней мере один, кто
составит список приглашенных, чтобы дорого его продать.
   - С предателями я расправляюсь сурово,  -  негромко  заметил  Ронсар.
Очевидн