когда проникали в  погребальные  камеры  пирамид  и  уносили
ценности? Что они поступали законно, уничтожая историю?
   - Здесь есть некоторая разница, лапушка. Алмаз  -  как  раз  наименее
важная часть истории Каменного Города. Вот храм, эти чертовы статуи, сам
город, даже эта дурацкая долина - чаша, где  он  находится,  -  вот  это
действительно важно. Это люди вроде тебя  будут  изучать  еще  сто  лет.
Алмаз никакого значения не имеет.
   - Это бесценный артефакт.
   - Что?! - он бросил на нее недоверчивей взгляд. - Не  знаю,  что  это
там за факт, а по мне, так это просто блестящий  камешек,  который  люди
используют для украшений. Положи в  нишу  над  гробницей  гранат,  и  он
сыграет ту же роль. А что ты  скажешь,  если  мы  так  и  сделаем?  Даже
стоимость граната величиной со страусовое яйцо почти не уменьшит  сумму,
которую можно выручить за этот алмаз.
   Выражение ее лица осталось непреклонным.
   - Взять его значит украсть.
   - Да дерьмо это все! - с отвращением  произнес  он.  -  Черт  побери,
Джиллиан, неужели ты думаешь, что я поперся туда только для того, чтобы,
найдя алмаз, передать его кому-то, кто и пальцем не пошевелил, чтобы его
добыть? Мы рисковали жизнью.
   - Тебе заплатили именно за то, что ты делал, - подчеркнула она.  -  И
ты не нашел бы его без меня. Кстати, именно я нашла бы его, если б ты не
использовал меня как отвлекающий фактор, пока сам пробирался в храм.
   - Я совсем не думал, что найду его.
   - Вот как? Почему же все остальное, о чем я  говорила,  оказалось  на
месте?
   - Я не отдам этот алмаз, - холодно произнес он. - И хватит об этом.
   - Ты собираешься выбросить меня за борт? -  поинтересовалась  она.  -
Ведь  теперь  я  обязательно  должна  связаться  с  властями,  когда  мы
доберемся до Манауса.
   - А как ты докажешь, что он у меня? - Взгляд его  голубых  глаз  стал
ледяным.
   Джиллиан замолчала в бессильной  ярости.  Она  прекрасно  знала,  что
произойдет, если она обратится к властям. Они начнут проверять  все  шаг
за шагом и узнают, что ее  отец  прославился  сумасбродными  идеями,  а,
стало быть, яблоко от яблони недалеко падает. Они не примут ее  рассказа
всерьез и решат, что она выдумала эту историю, чтобы привлечь внимание к
бесплодным поискам, которые, как и путешествие ее отца,  ни  к  чему  не
приведут.
   Бен  был  слишком  умным,  чтобы  попытаться  продать  этот  алмаз  в
Бразилии. Конечно, рано или поздно Царица  окажется  в  Антверпене.  Она
привлечет внимание всего мира, но происхождение  ее  останется  неясным,
что лишь прибавит ей  таинственности  и  ценности.  А  что,  если  алмаз
распилят, огранят и сделают роскошные украшения? Мысль о том, что камень
разрежут, привела ее в ужас. Этот алмаз в прямом  и  переносном  смыслах
был сердцем целой культуры, и он должен остаться целым.
   - Перестань дуться, - посоветовал он. - Я сделаю так, как  сказал.  Я
отвезу  тебя  назад,  в  Каменный   Город.   Тебе   же   хочется   иметь
доказательства существования племени анзар? Ты их и получишь.
   Она отодвинулась и перешла на нос, села  и  стала  глядеть  на  реку.
Теперь расстояние между ними делало разговор невозможным. Это раздражало
Бена. Ему хотелось, чтобы она поняла и разделила его  точку  зрения.  Он
говорил с позиции здравого  смысла,  а  она  несла  романтическую  чушь.
Проклятие, надо было быть осмотрительнее, но он не ожидал,  что,  достав
новую обойму, она еще будет рыться в рюкзаке.
   Бен был дико раздосадован и огорчен.  Если  он  теперь  предложит  ей
выйти за него замуж, она решит, что он делает это только для того, чтобы
она молчала насчет алмаза.
   Попробуй теперь убеди ее, что он действительно хочет, чтобы она стала
его женой! Ну надо же такому случиться! Впервые в  жизни  он  подумал  о
женитьбе, а Джиллиан  не  то  что  не  поверит  ему,  а  просто  залепит
пощечину, если он хоть заикнется об этом.
   Что за сволочной день! Мало того, что  в  него  стреляли,  лодку  его
потопили, теперь еще и Джиллиан сидела мрачнее тучи и злилась на него.
   Терпение его подошло к концу.
   Кроме всего прочего, он не был окончательно уверен, что Дутра  мертв.
Но ему хотелось поскорее увезти Джиллиан оттуда. Наверняка, случись  это
снова, он снова поступил бы также. Первой и  главной  его  заботой  было
защитить ее.
   Что касается Кейтса, то Бен считал маловероятным, что тот жив.  Наняв
Дугру, Кейтс сделал большую ошибку. Дутра  матери  родной  не  пожалеет,
если речь идет о деньгах. Кейтсу Дутра был нужен, Дутре Кейтс -  нет.  В
сущности, все было очень просто. Однако если Дутра не убит, то уж  точно
ранен, и ему все равно никак не удалось бы преследовать их дальше,  даже
если допустить, что он добрался до берега и что раны его не воспалились.
В тропиках раны заживают  плохо,  разве  что  Дутра  знает  какое-нибудь
особое средство. Все эти предположения не давали Бену покоя.

***

   Дутра цеплялся за обломки лодок, но, когда Бен  и  Джиллиан  спустили
плот, нырнул. Кровь сочилась из руки, и он понимал, что в любую минуту в
него могут впиться острые зубы хищных рыб.  Елва  шум  мотора  стих,  он
вынырнул. На его глазах обе лодки уходили под воду. Выбора не  было.  Он
оторвал полосу от рубашки, завязал рану и поплыл.
   Дутра едва мог двигать рукой, но его  нечеловеческая  сила  позволила
ему добраться до берега. В полном изнеможении он вылез из воды,  посылая
вслед Бену мыслимые и немыслимые проклятия. Какого черта он  остановился
среди бела дня? Наверное, захотел трахнуть свою бабенку.
   Дутра оказался неготовым к этой встрече, потому что хотел подобраться
к ним ночью,  когда  они  спят.  Тогда  все  было  бы  очень  просто.  А
получилось, что растерялся он сам, а еще Льюнс чуть не убил его.
   Но Дутра был жив, а то, что Джиллиан и Бен не знали этого,  было  его
преимуществом.
   Им все равно не уйти от него, и, если даже они доберутся до  Манауса,
он расквитается с ними там.
   Отдышавшись и отдохнув, Дутра с трудом поднялся на ноги и пошел вверх
по течению реки. Незадолго до этого он проплыл мимо хижины.  Там  должна
быть пища, почти наверняка какая-то лодка и, вполне возможно, оружие.
   Бен предпочел бы заночевать в каком-нибудь поселке, но  они  потеряли
слишком много времени, и сегодня уже вряд ли какое  поселение  попадется
им на пути. Он вывел плот ближе к берегу и сказал:
   - Судя по всему, нам придется еще ночь спать в палатке.
   Джиллиан не ответила и перешла на корму, чтобы нависающие  над  водой
ветки не задевали ее, когда Бен подводил плот к берегу.
   Он, как мог, спрятал плот в зарослях. Чтобы найти место для  палатки,
они  отошли  от  берега,  заросшего  густым  подлеском.  Джиллиан  сразу
принялась готовить.
   Он  поставил  палатку  и  посмотрел  на  Джиллиан  взглядом,   полным
отчаяния, затем подошел к ней и сел рядом:
   - Послушай, перестань дуться. Ты слышала такое  выражение:  "Подвести
черту"? Алмаза ты все равно не получишь, но у тебя будет все  остальное,
чего   ты   добивалась:   доказательства   существования    Анзара    и,
следовательно, реабилитация доброго имени отца.
   - Нет, не будет.
   Сначала у него отлегло от сердца, когда она с ним заговорила, так что
он не сразу понял ее слова.
   - Что ты имеешь в виду?
   Она пожала плечами:
   - Я имею в виду, что не собираюсь иметь ничего общего с  экспедицией,
снаряженной на деньги, полученные от продажи алмаза. Ты волен  поступать
как захочешь, но без меня. Как только мы возвратимся в Манаус, я сяду  в
самолет и больше ты меня не увидишь.
   Это уже было слишком, терпение  его  держалось  на  волоске.  Схватив
девушку за плечи, он резко развернул ее к себе.
   - Черта лысого ты уедешь, - произнес он, выговаривая каждое слово  по
слогам.
   - Неужели? И как же ты собираешься меня удержать?  Похитишь?  Запрешь
на замок? - В голосе ее звучали и гнев и вызов.
   - Если понадобится, то именно так и сделаю.
   - Не сомневаюсь, что ты на это способен. - Она высвободила руку. - Не
лучше ли тебе прислушаться к собственному совету и "подвести черту"?  Ты
хочешь для успокоения собственной совести снарядить  другую  экспедицию?
Так знай, что никакими силами не заставишь меня принимать в ней участие.
   - А мне не нужно успокаивать свою совесть, - рявкнул он. - Я  сказал,
что добуду для тебя доказательства существования народа анзар, и  сделаю
это. Даже если мне придется тащить тебя до Каменного Города на руках.
   - Ты, видимо, решил во что бы то ни стало сделать меня знаменитой? Но
это ничего не изменит. Кража есть кража.
   - И у кого же я, черт возьми, краду? У  бразильского  народа?  Назови
хоть одного бразильца, который станет богаче оттого, что алмаз запрут  в
музее и даже показывать не будут по соображениям безопасности? Девяносто
процентов бразильцев ничего об этом племени  не  слышали,  а  если  б  и
слышали, то плевать на него хотели. А что, если бы я нашел этот алмаз  в
шахте? Тогда мне можно было  бы  его  взять?  Ведь  кто  нашел,  тому  и
принадлежит? Так? - Он уже орал. Никогда в  жизни  не  был  он  в  таком
бешенстве.
   - Ты крадешь у истории.
   - Чушь собачья! Ты можешь положить над этой чертовой гробницей  кусок
стекла, и история Анзара от этого не изменится!
   - Но ведь там лежал не кусок стекла, а Царица. Всю жизнь  меня  учили
уважать  прошлое,  бережно  относиться  к  каждому  найденному   осколку
истории, потому что это часть нашей жизни. Я не спала много ночей, чтобы
уберечь находки от грабителей. Ты что,  думаешь,  теперь  я  сама  стану
одной из них?
   Он ничего не мог добиться.  У  него  было  ощущение,  что  он  бьется
головой о стенку. Если и была на свете женщина упрямее этой, то  Бен  ее
не встречал и встречать не хотел. Ему было достаточно Джиллиан.
   Он прекратил спор. Может, здравый смысл возьмет верх? У нее была цель
доказать, что ее отец прав, и Бен предлагал способ достичь этого. Должна
же она понять, что кое-что лучше, чем ничего.
   Снова нависло  тягостное  молчание.  Когда  они  закончили  есть,  он
движением руки указал на палатку и Джиллиан без  звука  полезла  в  нее.
Несмотря на тесноту, она ухитрилась не коснуться его,  и  это,  пожалуй,
взбесило его больше всего.
   Следующий день начался в молчании. Она вела себя так, словно  его  не
существует, и открывала рот только для того,  чтобы  максимально  кратко
отвечать на заданный им вопрос.
   Он поймал себя на том, что даже замедлил ход, как будто надеялся, что
время, проведенное вместе, даст ей  возможность  изменить  свое  решение
послушаться здравого смысла. А вот как долго выдержит он caм?  Поведенне
Джиллиан бесило его. Она принадлежала ему, он ее никогда не  отпустит  и
сделает  все,  чтобы  удержать,  включая  похищение,  которое  она   так
саркастически предположила. Если она думает, что он не  пойдет  на  это,
тогда она совсем не знает Бена.
   Она принадлежит ему, а он ей. Как же смеет она это игнорировать?  Как
смеет пытаться разорвать существующую между ними связь? Нет, этого он не
допустит.
   Было еще довольно светло, когда они добрались до  первого  поселения.
Вид у него был жалкий, но зато там было электричество. Когда  они  стали
приближаться к полуразрушенному причалу, прибежали дети. В деревне  было
пятнадцать хижин и одно строение побольше,  которое  выглядело  немногим
лучше. Во всем поселке не было  ни  одного  застекленного  окна,  и  все
крыши, даже у большого здания, были покрыты камышом.
   - Зачем мы останавливаемся? - спросила Джиллиан.
   - Лучше переночевать здесь, чем  в  палатке.  На  этом  участке  реки
слишком много контрабандистов. - Он отвечал сухо и коротко,  потому  что
злился на нее, как и она на него.
   Одни дети что-то быстро говорили, другие  робко  стояли  в  сторонке.
Взрослые обитатели поселка  тоже  с  любопытством  следили  за  Беном  и
Джиллиан из окон и открытых дверей своих жилищ.  Высокая  худая  старуха
вышла из большого дома и широкими шагами направилась к причалу. Она была
одета в брюки и свободно  болтавшуюся  рубашку-безрукавку.  Растрепанная
соломенная шляпа защищала ее голову от солнца.
   - Кто вы? -  требовательно  спросила  она  грубым  и  низким,  как  у
мужчины, голосом.
   - Бен Льюис. А это Джиллиан Шервуд. Наша лодка потонула вчера, и  нам
пришлось плыть на плоту.
   Старуха пожала плечами:
   - Вам повезло, что у вас были и лодка, и плот. Что вам здесь нужно?
   - Переночевать и больше ничего. В  поселке  это  безопаснее,  чем  на
берегу. Еда у нас есть.
   Старуха оглядела его с головы до ног. Он был без рубашки, потому  что
одежда осталась в лодке.  Его  мощный  торс  явно  произвел  на  старуху
благоприятное впечатление: она улыбнулась.
   - Я Мария Сайяд. Это моя торговая точка. Свободной  комнаты  нет,  но
лишние гамаки найдутся. Можете спать у меня на веранде.
   - Спасибо, сеньора Сайяд.
   - Поедите со мной. На этой неделе никто не проезжал, а я люблю  новые
лица.
   - Спасибо, сеньора, - повторил он.
   Сеньора придерживалась того, что Джиллиан называла латиноамериканским
распорядком дня: вечерняя  трапеза  не  начиналась  ранее  девяти-десяти
часов вечера и продолжалась часа два, хотя  и  состояла  всего  из  трех
простых блюд. В большом доме  было  электричество,  хотя  лампочки  были
тусклыми, хуже керосиновых.  Под  потолком  медленно  кружились  лопасти
вентилятора.
   Джиллиан очень хотелось  спать.  Она  вежливо  отвечала  и  подавляла
зевоту, но, чем ближе время подходило к полуночи, тем  труднее  ей  было
следить за разговором. Бен казался вполне бодрым и беседовал с  сеньорой
так, словно знал ее много лет. Интересно, был ли случай,  чтобы  ему  не
удалось обаять женщину?
   Джиллиан так много думала о том, что Бен  разрушил  ее  мечты  и  еще
ждал, что она согласится  с  его  планом,  что  чуть  не  сошла  с  ума.
Следовало трезво оценить ситуацию. Она с самого  начала  была  готова  к
тому, что все это закончится возвращением в Штаты. Как они  расстанутся,
особой роли не играло.
   Единственное, что оставалось неясным, - это  судьба  Царицы.  У  Бена
свои планы, но Джиллиан не обязана с ним соглашаться и безропотно ждать,
когда  он  их  осуществит.  Она  весь  день  ломала   голову,   стараясь
сообразить, как ей забрать алмаз, ускользнуть  от  Бена  и  вернуться  в
Манаус с Царицей, но так ничего и не придумала.
   Рюкзак свой он держал около себя и не отпускал ни на минуту. Ей  надо
дождаться удобного случая. Если она и проиграет, то по крайней  мере  не
без борьбы.
   Было уже за полночь, когда сеньора поднялась  и  пожелала  им  доброй
ночи. Джиллиан вышла вслед за Беном на открытую веранду, где висели  два
гамака. Опустившись в один из них, она устало вздохнула и закрыла глаза.
   Бен устроился во втором и лежал, глядя в темноту.  Он  хотел  ее,  но
знал, что об этом не может быть и речи. За весь вечер не  было  никакого
намека на то, что она хоть чуточку смягчилась. Потребность держать се  в
объятиях и знать, что она принадлежит ему, была  настолько  велика,  что
злость его начала проходить.
   Наконец он заснул. Двумя часами позже  его  разбудила  гроза.  Гремел
гром,  сверкали  молнии.  Сеньора   одолжила   ему   рубашку,   Джиллиан
заворочалась и от холода обхватила себя руками. Серебристая стена дождя,
освещаемая блеском молний, обрушилась на поселок.

***

   Вниз по реке скользила лодка.
   Человек увидел плот и пригнулся. Широкополая шляпа скрывала его,  так
что никто не обратил на него внимания.
   Ночью он пробрался в поселок. Начавшийся  дождь  заглушил  звуки  его
шагов. Сначала он обыскал плот, но не нашел ничего, кроме двух ящиков  с
продуктами. Он и не ожидал найти там алмаз, но все  равно  все  обшарил.
Припасы  он  возьмет  с  собой.  Позже.  Ведь  Льюису  они   больше   не
понадобятся.
   Льюис с женщиной должны быть в доме.  Мачете  влажно  поблескивало  в
руке Дутры, когда он под дождем бесшумно обходил дом.

Глава 22

   Джиллиан дрожала от холодного влажного воздуха, и Бен начал стягивать
рубашку, чтобы укрыть ее. Какой-то слабый шум, а может, просто инстинкт,
заставил его поднять глаза как раз в тот миг, когда массивная  фигура  с
высоко поднятым мачете рванулась на веранду.  Джиллиан  оказалась  между
Беном и Дутрой. Издав  звериный  вопль,  в  котором  сметались  страх  и
ярость, Бен одним движением  схватил  ее  и  тут  же  отскочил,  пытаясь
нащупать пистолет.  И  когда  пистолет  был  уже  в  руке,  Бен  потерял
равновесие и упал на бок поперек гамака. Дутра  перепрыгнул  гамак,  где
распласталась Джиллиан, и со всей силой  опустил  мачете  на  Бена.  Тот
успел откатиться в сторону, и лезвие разрубило гамак пополам. Бен  упал,
но сумел ногами подсечь Дутру под колени. Тот покачнулся, но  устоял  на
ногах. Бен сильно ушиб плечо и  выронил  пистолет.  Правда,  он  тут  же
схватил его, но драгоценные секунды были упущены, Дутра пришел в себя  и
ринулся на Бена, снова подняв над головой мачете.
   Бен встал на одно  колено.  Рядом,  запутавшись  в  гамаке,  отчаянно
старалась подняться Джиллиан.
   - Беги! - прокричал он, отталкивая ее.
   Дутра взмахнул мачете, и Бен кинулся вперед, резко ударив  противника
плечом в живот, и одновременно схватил руку Дутры, державшую нож.  Дутра
зарычал от удара, но сила у него была бычья. Беи попытался  прицелиться,
но Дутра это заметил и, вцепившись в руку Бена, отвел ее в сторону.  Они
схватились в смертельном поединке. Победит  тот,  кто  первым  завладеет
оружием.
   Дутра был опытным бойцом. Он знал, что откатываться назад не  надо  и
не надо перебрасывать Льюиса через голову потому, что, если при этом  не
удастся вырвать у него пистолет,  этот  маневр  только  даст  противнику
время, которым тот не преминет воспользоваться.
   Он с силой грохнул Бена об один из деревянных столбов, поддерживающих
тростниковую крышу веранды. Острый  угол  впился  в  спину  Бена.  Дутра
рванулся вперед, пытаясь головой разбить Бену лицо,  но  тот  увернулся.
Затем, используя столб как точку  опоры,  Бен  ногой  зацепил  Дутру  за
щиколотку и дернул на себя. Дутра не отпустил его, и они оба  выкатились
с веранды на двор.
   Джиллиан наконец сумела  подняться  на  ноги.  Несколько  секунд  она
стояла словно в оцепенении, глядя на освещенных вспышками молний мужчин,
катающихся в грязи под проливным дождем.
   За ее спиной вспыхнул  свет,  слабо  осветив  веранду.  Шум  разбудил
сеньору.
   Свет вывел Джиллиан из оцепенения, как будто о тот момент,  когда  он
зажегся, и в ней  зажглась  необыкновенная  ярость.  Ее  охватило  такое
бешенство, что, казалось, оно сейчас ее разорвет. Невероятная сила этого
чувства била через край, и она не осознала,  что  нечеловеческий  низкий
вой, который вдруг раздался, принадлежит ей. Все, что  она  видела,  это
Дутру, остальное исчезло из поля зрения.  Не  размышляя,  она  рванулась
вперед, под дождь, к ним.
   Вскочив на спину Дутре, она вцепилась руками  в  его  мокрые  сальные
волосы и изо всех сил рванула их на себя, Он взвыл от боли, жилы на  его
толстой шее напряглись: он пытался освободиться.
   Она услышала крик Бена,  но  не  разобрала,  что  он  хотел  сказать.
Джиллиан уперлась ногами в спину Дутры и, не разжимая  пальцев,  повисла
на нем всей тяжестью своего тела.
   Дутра кричал, обезумев от боли. Он сидел верхом  па  Бене,  вдавливая
его своим весом в  грязь.  Бен  никак  не  мог  его  сбросить  и  только
отбивался от этого разъяренного быка. Обезумевший Дутра старался  выбить
пистолет из руки Бена, но Бен не выпускал оружия, понимая, что  это  его
последняя надежда.
   Джиллиан вскочила на ноги. За ее спиной кричала  сеньора.  Проснулись
люди в  хижинах  и,  собравшись  вокруг,  молча  наблюдали  за  яростной
схваткой.
   Дутра стоял на коленях, но так высоко, что Бен не мог ударить  его  в
пах коленом. Джиллиан шагнула вперед и, ни  секунды  не  колеблясь,  изо
всех сил ударила Дутру ногой по мошонке.
   Дутра  закричал  тонким  голосом,  переходящим  в  визг,   его   тело