шить нечто великое, например, стать королем, а вместо этого просто исчез.
     Пальцы Грейс легли на клавиатуру. "Кто ты, Ниал? Куда пропал, чем занимался? Что особенного в этих рукописях, если убивают даже тех, кому известно об их существовании? Почему я все время думаю о тебе, вижу во сне? Как бы ты поступил, окажись здесь?"
     Странный вопрос, подумала Грейс, с недоумением глядя на текст. Почему она даже думает о нем в настоящем времени? То, что он ей снится, понятно, если учесть ее напряженные поиски и стремление узнать, из-за чего убиты Форд и Брайен. Но ведь она видит во сне не тамплиеров, не старые документы, не библиотеки или компьютеры. Ей снится только Ниал, его лицо, голос.
     Что бы он сделал, окажись здесь? Бежал, скрывался или принял бой?
     В любом случае добился бы своей цели.
     Грейс оглянулась. Кто-то говорил с ней в этой комнате. Она испуганно обшарила взглядом каждый угол, и хотя ее глаза никого не увидели, она отказывалась им верить. Замерев, Грейс прислушивалась к тишине, стараясь уловить шорох одежды, скрип обуви или сдавленный вздох. Ничего.
     Но ведь она слышала низкий, чуть хриплый голос и немного странное произношение. Ее била дрожь, по телу побежали мурашки, соски под майкой затвердели.
     - Ниал? - шепотом спросила Грейс и, не получив ответа, почувствовала себя идиоткой.
     Пальцы заработали снова. "Я научусь драться, перестану быть пассивной. Я должна вырвать у Перриша инициативу. Ты поступил бы именно так, Ниал. Я сделаю то же самое".

Глава 9

     Сойер пригубил "Мерло" и одобрительно кивнул. Хозяин считал себя знатоком вин, поэтому, чтобы произвести впечатление на гостя, выставил самое лучшее марочное вино.
     Байяр Скип Сендерс являлся одним из наиболее богатых и наиболее влиятельных членов Фонда. А поскольку он жил в Чикаго, то и Перриш приехал сюда. Он был уверен, что Грейс направилась именно сюда. Если охота за ней окажется слишком грязной, то есть привлечет внимание полиции, Сендерс шепнет пару слов нужным людям, и дело исчезнет, словно никогда не существовало. Перриш ценил покой.
     Но еще больше он ценил прелести Кэллы, второй миссис Сендерс. Жена номер один, родившая и воспитавшая Скипу двух крайне испорченных детей, в свои пятьдесят лет была недостаточно молодой и недостаточно обаятельной, чтобы удовлетворить его тщеславие. Перриш восхищался умом прежней миссис Сендерс, предпочел бы видеть ее рядом с собой на скучных приемах, но под собой он бы, разумеется, хотел иметь очаровательную Кэллу.
     А Скип глупец. Мог бы сохранить жену в качестве прекрасного друга и развлекаться с Кэллой на стороне. Впрочем, люди, которые думают гениталиями, часто делают скверный выбор.
     Кэлла, правда, весьма соблазнительна: высокая, с золотистой кожей и большими голубыми глазами, в темно-синем вечернем платье, обтягивающем силиконово-липосомные формы, с массой бриллиантов и сапфиров на обнаженных участках тела. Но Перришу больше всего нравились ее длинные волосы. Конечно, не такой длины, как у Грейс, к тому же светлее... Кэлла выше ее, стройнее. Видимо, последний раз она краснела от смущения восьмилетним ребенком, в глазах нет доверчивости, невинности, а губы, хотя и не тонкие, не идут ни в какое сравнение с ртом Грейс.
     Он посмотрел на Кэллу долгим взглядом, значение которого та, без сомнения, поняла.
     - Отличное вино, - сказал Перриш хозяину, дожидавшемуся одобрения.
     - Во всем мире осталось лишь три бутылки урожая этого года, - покраснел от удовольствия Сендерс. - Две из них у меня.
     - Великолепно. Думаю, ты не пожалеешь ни времени, ни денег, чтобы заполучить и последнюю. - Сойер дружески похлопал его по плечу. - А теперь, если ты закончил играть роль гостеприимного хозяина, я хотел бы поговорить с тобой наедине.
     - Тогда можем пройти в мой кабинет. Ты не против, дорогая?
     - Разумеется, нет, - спокойно ответила Кэлла. Ей было совершенно безразлично, где находится ее муж и чем занимается.
     Пройдя по широкому коридору, Сендерс ввел гостя в комнату, обшитую панелями красного дерева. Громадное окно выходило на озеро Мичиган.
     - Чудесный вид, правда?
     - Чудесный, - согласился Перриш, мысленно отметив, что он более эффектный, чем вид из его окна на озеро Миннетонка.
     Они вышли на балкон. Сойер первым делом убедился, что рядом никого нет, и только после этого начал разговор:
     - Мы ищем женщину, Грейс Сент-Джон. Ее обвиняют в убийстве мужа. По моим сведениям, она располагает крайне важной для нас информацией, поэтому я предпочел бы опередить полицию.
     - Да-да, - пробормотал Скип, - кое-что я могу сделать...
     - Поиском уже занимается мой человек, но если он допустит какую-нибудь ошибку, я хотел бы рассчитывать на твою помощь. Надеюсь, это не помешает вашим планам.
     Скип с женой намеревались провести месячный отпуск в Европе. С их планами Сойер считаться, разумеется, не стал бы, но у него имелся собственный интерес: на аудиенции у папы Сендерса должны освободить от членства в Фонде. Сама организация, несмотря на свое могущество, нужным влиянием для подобной акции все же не обладала.
     - Нет проблем, - заверил его Скип.
     - Хорошо. Я тебе позвоню, если понадобится.
     Сойер повернулся, чтобы идти в кабинет, и увидел Кэллу, стоящую у балконной двери. Многое ли она сумела услышать и что вообще ей известно? Прискорбно, если женщина упадет вниз с такой высоты. Трагическая случайность, но в жизни полно случайностей.
     - Дорогой, - сказала она, выходя на балкон. - Мне не хотелось тебе мешать, однако приехал сенатор Трикорис, он желает с тобой поговорить, а ты знаешь его характер.
     Скип посмотрел на гостя и, когда тот согласно кивнул, быстро ушел.
     Прислонившись к стене, Кэлла изучающе глядела на Перриша. Ветер играл ее волосами, которые ночью выглядели не менее темными, чем у Грейс. Возможно, он трахнет ее до того, как сбросит с балкона.
     - Да, мне известно о Фонде, - нарушила молчание Кэлла. - Идиот Скип оставляет бумаги где попало, любой может в них заглянуть. Вам следует избавиться от него и работать со мной.
     Перриш нахмурился. Женщина права: ее муженек идиот, да к тому же непростительно небрежен. Зато дражайшая Кэлла отнюдь не глупа, остается только решить, что с ней делать. В отличие от большинства людей она быстро его раскусила, поняла, насколько близка к смерти, но опасность ее возбуждает, это видно даже невооруженным глазом.
     - У него связи, деньги, - безразлично сказал он, хотя чувствовал не меньшее возбуждение.
     - Скип имеет власть, - поморщилась Кэлла, - потому что управляет деньгами. Если же говорить о реальной власти, то не мешало бы задаться простым вопросом: она у мужчины, который управляет деньгами, или у женщины, которая управляет мужчиной? А то, что знаю я, в десять раз полезнее его связей.
     - Видимо, слово "знаю" ты употребила в библейском смысле?
     Она чуть заметно улыбнулась, проигнорировав его колкость.
     - Реальная власть - это Фонд. Забудем о профсоюзах, политических партиях - все они связаны с Фондом. Поэтому не имеет значения, какая партия находится в Белом доме, у вас всегда прямая связь с Овальным кабинетом.
     "В большинстве случаев, но не всегда", - подумал Сойер. С последними двумя президентами-республиканцами и еще с одним демократом им очень не повезло. Если же у него в руках будут материалы, которые сейчас находятся у Грейс, отпадут все причины для беспокойства. Он сможет манипулировать политиками, и хозяин Белого дома сам придет к нему. Эти бумаги означают власть. Неограниченную власть. Как заявила Кзлла, реальная власть у того, кто управляет деньгами, а бумаги открывают доступ именно к такой власти.
     Согласно легендам, тамплиеры обладали ковчегом завета, источником чудодейственной силы. Если так, почему же они стали жертвами банального предательства? Нет, их власть имела материальную основу в виде бесценного сокровища, которое вызывало зависть королей и явилось причиной гибели Ордена. Тамплиеры были просто глупцами, но он, Перриш, совсем не глуп.
     И не сентиментален. Если Кэлла надеется превратить его в раба, используя свои прелести, то ее ждет большое разочарование.
     - Я буду для вас гораздо полезнее, кроме того, я заинтересована в работе с Фондом.
     - Работают не с Фондом, а на него.
     - Даже вы?
     Сойер пожал плечами. Он и есть Фонд, только не собирается ей об этом говорить, а тем более подпускать к рычагам власти человека с ее умом, способностями и полным отсутствием совести.
     - Знаете, что я думаю? Именно вы являетесь центральной фигурой, поступаете по собственному усмотрению. Я могла бы стать вашей помощницей.
     О, такая сообразительность ей совсем не на пользу.
     Сойер молча шагнул к женщине, глядя на ее красивое лицо, освещенное падавшим из кабинета светом, и та непроизвольно по-кошачьи облизнулась.
     - Здесь? - пошептала она. - За нами могут наблюдать.
     Перриш чуть помедлил. Если бы он собирался просто трахнуть ее, то наплевал бы на всех наблюдателей, однако потом ей предстояло отправиться в мир иной, а свидетели ему не нужны. Улыбнувшись, он жестом указал на дверь, и Кэлла со смехом вошла в комнату.
     - Мне почему-то показалось, что ты любишь риск.
     - Между риском и глупостью есть некоторая разница, моя дорогая.
     Он выключил свет, аккуратно повесил вечерний шелковый пиджак на спинку стула, потом, вытащив платок и сунув его в карман брюк, уложил партнершу на стол. Оба знали, что это не занятие любовью, а всего лишь секс, поэтому Кэлла не ждала ни намека на романтику, ни предварительной игры.
     Сойер без промедления взялся за дело и, закрыв глаза, представил себе Грейс, ее чувственный рот. Она тоже отправится в мир иной, только не сразу, возможно, он какое-то время с ней поиграет.
     Кэлла судорожно вздохнула, изогнулась ему навстречу, но Перриш не торопился ее удовлетворять. Глаза у нее полузакрыты, голова откинута, влажные губы словно ждут поцелуя; милая картинка, правда, насквозь фальшивая. Почему она, черт возьми, старается ему угодить? Наверное, проделывала то же самое с другими любовниками, ведь секс наиболее простой способ управлять мужчинами.
     Только не в этот раз.
     Сняв с нее одну туфлю и бросив на ковер, Перриш нащупал клитор, начал медленно гладить его, а едва Кэлла попыталась увернуться, прижал ее к столу и в ритме продолжающегося полового акта осведомился:
     - В чем дело? Только не говори, что тебе приятнее, когда ты сама доставляешь себе удовольствие.
     - Ублюдок, - прошипела она, вонзая ему ногти в руку.
     - Любишь властвовать над мужчинами, да? Нравится сознавать, что можешь превратить их в задыхающихся тварей? Соски твердеют от этого или ты щиплешь их, когда никто не видит?
     - Да, щиплю. Неужели ты думаешь, что меня способен зажечь мужчина? Не смеши!
     - А кто способен? Женщина? - Если бы не кажущееся сходство с Грейс, он просто сбросил бы эту шлюху с балкона, а не завалил бы на стол.
     - Будь я лесбиянкой, это потешило бы твое самолюбие? Не мудрено, что ты не в состоянии меня удовлетворить. Я мужененавистница! Невелика потеря, - язвительно усмехнулась Кэлла, - я доставляю себе удовольствие лучше всякого мужчины.
     - В самом деле?
     Перриш откровенно злорадствовал, чувствуя, как учащается ее дыхание, как набухают соски. Его толчки становились все мощнее, глубже, пока громкий крик не возвестил о начале оргазма и тело Кэллы не содрогнулось от наслаждения. Он торжествующе достал из кармана платок, рывком вышел из нее и собственноручно завершил начатое.
     Лицо Кэллы исказилось от ярости, но не столько из-за оргазма, сколько из-за того, что он, поменявшись с ней ролями, кончил без ее помощи.
     Сойер хладнокровно спрятал платок в карман, застегнул брюки, помог ей встать со стола, одернул на ней платье.
     - Не дуйся. Учись, моя дорогая, проигрывать и лучше разбираться в мужчинах, с которыми ведешь игры за власть над ними, поскольку, боюсь, ты неверно оцениваешь ситуацию. - Она молча нагнулась за туфлей, но Перриш ее удержал:
     - Не торопись.
     Кэлла выпрямилась, оказавшись в его объятиях, и только удивленно заморгала, когда он вывел ее на балкон.
     - Я бы извинился, дорогая, за те небольшие синяки и ушибы, которые ты получишь, однако ни один из них уже не имеет значения. - С этими словами он нагнулся, ухватил ее за лодыжки и перекинул через перила.
     Глядеть вниз Перриш не стал - ей потребуется несколько секунд, чтобы долететь с пятьдесят шестого этажа до асфальта. Взяв в кабинете ее туфлю, он вернулся на балкон, прижал тонкий каблук к полированному мрамору и давил, пока высокая шпилька не отломилась. Сойер хотел сбросить туфлю вниз, но передумал: кто-нибудь мог заметить, что она упала чуть позже. Оставалось только надеть пиджак, присоединиться к гостям, дождаться полиции и сообщить Скипу о несчастье с его женой. Вряд ли кто-то из присутствующих, которые уже больше часа воздавали должное вину и коктейлям, сумеет вспомнить, когда именно к ним присоединился Сойер.
     Он лишь сожалел об испачканном носовом платке.

Глава 10

     Гэльский оказался сущей мукой, и за две недели работы Грейс едва продвинулась с расшифровкой. На помощь электроники рассчитывать не приходилось, так как в ее компьютерных программах такого языка не было.
     Она купила гэльско-английский словарь и несколько учебников, чтобы разобраться в синтаксисе, но проблема заключалась в том, что гэльский алфавит состоял только из восемнадцати букв, поэтому ирландцы и шотландцы преодолели трудности, создав для общения какую-то невообразимую смесь. Грейс перешла на старофранцузский, потом на латынь.
     Постепенно стало вырисовываться нечто, не лишенное смысла. Хотя в упоминаниях не делалось различия между Ниалом Шотландским и неким вероотступником, прозванным Черным Ниалом, она все же не считала их одним и тем же лицом. Что общего у ее Ниала королевского происхождения с каким-то вероотступником? Кроме того, хроники отличались по орфографии, по бумаге, а путаница могла возникнуть просто из-за совпадения имен.
     Тем не менее Черный Ниал был интересной личностью, поэтому Грейс работала над текстами все свободное время, за исключением часов, которые она проводила со знакомым Хармони: "маленьким сукиным сыном" Матео Боятичем, хрупким, совсем юным парнем, наполовину мексиканцем, наполовину поляком. Матги, знающий больше грязных приемов, чем любой политик, из уважения к Хармони согласился обучать "Джулию". Та, конечно, не строила никаких иллюзий по поводу своего растущего мастерства, она лишь надеялась научиться защищать себя и документы.
     Грейс потерла уставшие глаза, но продолжала бегло просматривать текст, пока опять не увидела знакомое имя: Черный Ниал.
     Похоже, он и есть Ниал Шотландский. Почему же в материалах на французском говорится о таинственном шотландце, хотя тут все ясно? Тамплиер королевского происхождения, отлученный от церкви, вынужденный под угрозой смерти навсегда покинуть Шотландию, хранитель сокровища. Значит, после разгрома Ордена уцелели люди, которым было известно, кто такой Черный Ниал.
     Но как он может быть членом королевской семьи? Она ведь не раз просматривала в библиотеке генеалогические таблицы и не нашла там никаких Ниалов, относящихся к той эпохе.
     - Кто же ты? - прошептала Грейс, словно старалась установить мысленную связь с человеком, умершим несколько веков назад.
     В этих документах перечислялись его подвиги. Как он в одиночку бился с целым отрядом всадников, не оставив никого в живых. Как защитил свою крепость, действуя молниеносно и жестоко. Вот еще один штрих: если он член королевской семьи, то должен иметь титул и законное право на владение крепостью.
     Однако в бумагах на гэльском его называли вероотступником, человеком, который силой захватил отдаленный замок и, не имея ни титула, ни права, лишь с помощью меча удерживал его в своей власти. Мог ли принц быть вероотступником, а если его по каким-то причинам навсегда изгнали из семьи и вычеркнули имя из всех записей, потерпел бы Роберт Брюс такую наглость, как самовольный захват крепости?
     Хотя в гэльских документах могли содержаться еще какие-нибудь интересные сведения, Грейс на время отложила их и занялась староанглийскими текстами.
     И на первой же странице возникло знакомое имя: Черный Ниал, шотландский воин, настолько смелый и жестокий, что в горной стране его все боялись. Никому не удалось проникнуть в замок Крег-Дью, кроме "леди, которая вошла нечестивым обманом". Эти слова позабавили Грейс, ибо женщине невозможно добиться своего без "нечестивого обмана".
     - Леди тебя одурачила, да? - почти с улыбкой пробормотала она, представив себе недоверие и ярость Ниала, узнавшего, что его крепость не устояла под натиском одной женщины. Наверное, охрана замка в страхе попряталась от лютого гнева хозяина...
     Грейс тут же мысленно одернула себя. Он может ей сниться, может казаться реальным, будто действительно находится в комнате, но не следует забывать, что он стал прахом еще за шесть веков до ее рождения.
     Продолжив чтение, она выяснила, что женщина являлась пленницей Черного Ниала, следовательно, обман не приносил леди никакой выгоды, за исключением внимания господина, чего она, по-видимому, и добивалась. Как с ней поступили, в бумагах не сообщалось, но Грейс была уверена, что она стала наложницей неистового шотландца. Судя по всему, Ниал любил плотские утехи и не годился для монашества.
     Другая хроника начиналась словами: "Черный Ниал, Мак-Роберт..."
     Нил Робертсаун... сын Роберта, великий воин... Ниал Мак-Роберт тоже сын Роберта, воин и хозяин неприступного замка, куда проникла эта загадочная леди. Шотландец королевского происхождения... сын Роберта... сын Роберта Брюса?
     Грейс замерла. Она не знала ни даты рождения, ни даты смерти Черного Ниала и могла лишь приблизительно определить его возраст. По крайней мере в 1307 году при вступлении в Орден он был уже взрослым человеком. Король Роберт I Шотландский, знаменитый Брюс, слишком молод, чтобы быть отцом Черного Ниала. Она быстро просмотрела свои записи по родословной шотландских королей: эрла Каррика, отца Брюса, тоже звали Роберт.
     Неужели Черный Ниал брат Роберта Брюса? В хрониках названы четыре брата: Эдуард, Найджел, Томас и Александр. Все они сражались вместе с их братом-королем против англичан. По логике именно здесь его просто обязаны были назвать, но даже не упомянули, словно он незаконнорожденный.
     - Так вот в чем дело, - выдохнула Грейс.
     Она вскочила со стула и начала ходить по комнате, складывая детали головоломки. В средневековой Европе бастард не мог рассчитывать на корону, если имелся законный наследник престола, однако в Шотландии на кровное родство смотрели по-другому, и трон переходил к тому, кто сильнее. Брюс, несомненно, был сильным воином и противником, но военное искусство Ниала стало легендарным. Уже само существование этого брата являлось для Роберта Брюса угрозой, поэтому странно, что он не только не убил Ниала, но даже сохранил к нему прежнюю любовь.
     Ниал стал тамплиером - видимо, политические амбиции уступали церковным. Нет, вряд ли дело только в этом. Но так или иначе Брюсу уже не надо было волноваться, поскольку монах, давший обет целомудрия и лишенный возможности иметь наследников, не мог претендовать на трон.
     И это многое объясняет. Например, то, почему Ниал осмелился захватить Крег-Дью, почему король Шотландии, единственный из европейских монархов, не только игнорировал смертный приговор, вынесенный папой тамплиерам, но и предоставлял кров гонимым рыцарям. Теперь ясно, почему Ниала выбрали хранителем сокровища: хозяева Тампля знали, что Шотландия будет самым надежным местом на земле.
     Грейс вздрогнула. Сокровище. Форд с Брайеном умерли потому, что в этих дурацких бумагах указывалось, где хранится богатство тамплиеров: Крег-Дью.
     Деньги. Самые близкие ей люди умерли из-за денег, которыми так жаждет обладать Перриш Сойер.
     Она думала, что легче перенесет горе, если узнает, почему они погибли.
     Напрас