Флориано недостаточно ловко управлялся  с  веревочной  петлей,  чтобы
накинуть ее на ноги Рика, тем более что тот, охваченный  паникой,  вовсю
брыкался. Кроме того, Флориано мешало то, что он не мог сам  подобраться
к краю. Он придвинулся так близко, как только осмелился, но все равно не
смог увидеть ноги Рика. Его веревка дергалась вслепую без всякого толку.
   - Перехватите ее лодыжки, - велел Бен напряженным голосом,  и  Жоаким
поспешил выполнить приказ. Бен, шатаясь, поднялся на ноги  и  потребовал
веревку. Флориано с радостью отполз от опасной черты и сунул ее  в  руки
Бена.
   Тот лег на живот.
   - Держите меня за ноги.
   Висенте и Флориано мгновенно подчинились, сомкнув мощные руки на  его
сапогах.
   Он перегнулся вниз так далеко, как  только  мог  решиться,  и  слабая
почва тут же начала крошиться под его тяжестью. Он видел лицо  Джиллиан,
вымазанное грязью, бескровное, искаженное  болью.  Она  не  издавала  ни
звука. Рик продолжал визжать и дико брыкаться, умоляя всех не  дать  ему
упасть.
   - О черт, да уймись ты!
   Рик или не слышал, или не понял: он не осознавал ничего, кроме своего
страха и пустоты под собой.
   Бен изо всех сил раскачал тяжелую петлю, крепко  ударив  ею  Рика  по
голове.
   - Заткнись! Заткнись и слушай меня! - Бешеная ярость  в  его  голосе,
должно быть, дошла до Рика, потому что он внезапно перестал  орать.  Эта
неожиданная  тишина  по-своему  так   же   била   по   нервам,   как   и
предшествовавшие ей вопли.
   - Не дергайся, - приказал Бен тем же жестким голосом. -  Я  собираюсь
накинуть тебе на ноги петлю. Тогда мы сможет тебя вытянуть. Понял?
   Взгляд Рика был  бессмысленным  от  ужаса,  но  каким-то  образом  он
перевел его на Бена и еле слышно выговорил:
   - Ладно.
   Джиллиан повернула голову  к  Бену  и  умоляюще  посмотрела  на  него
глазами, полными боли.
   Бен  со  скрежетом  стиснул  зубы,  чтобы  не  выдать  новую   порцию
ругательств, когда до него дошло, что Рик делает своим весом с ее  более
слабыми суставами. Она, она должна была кричать от боли, но, разумеется,
она молчала, как всегда держа себя в руках.
   Бен быстро свернул  веревку,  понимая,  что  каждая  секунда  кажется
Джиллиан и Рику вечностью. Ему и самому не слишком-то правилось вот  так
висеть над пропастью, чувствуя, как крошится под ним земля. Он встряхнул
петлю и слегка раскачал ее в направлении болтающихся ног Рика.  Охватить
ею обе ноги было бы чудом, и Бен на это не  рассчитывал.  Все,  чего  он
хотел, это захлестнуть веревку вокруг хотя бы одной ноги.  Этого  вполне
бы хватило. В свое время он поймал с помощью  лассо  множество  телят  и
бычков, пока рос на ранчо в Алабаме, и сейчас перед ним стояла  примерно
такая же задача, отличие состояло только в том, что на этот раз он висел
вниз головой. Петля качнулась, оказавшись под правой ногой Рика,  и  Бен
умело дернул ее вверх. Веревка захватила ступню, и  Бен  рывком  затянул
скользящий узел. Это было удачей: петля захлестнулась как раз чуть  ниже
лодыжки.
   - Тащите меня вверх! - крикнул он, и руки, державшие его,  напряглись
и потянули его назад.
   Оказавшись снова на твердой земле, он поднялся и сунул веревку в руки
Флориано.
   - Вы  с  Висенте  держите  его.  Держите  крепче,  потому  что  будет
чертовски тяжело, когда весь его вес придется на вас.
   Черные глаза Флориано смотрели твердо.
   - Мы понимаем.
   До сих пор Эулогио стоял в стороне, теперь он шагнул  вперед  и  тоже
взялся за веревку. Жилистый, маленький индеец был  очень  силен,  и  Бен
рассудил, что теперь Рику ничто не грозит. Теперь главное - вытянуть  на
безопасное место Джиллиан.
   - Рик, слушай меня. Я накинул веревку и поймал тебя за  ногу.  Теперь
тебя держат три человека. Понимаешь?
   - Да, - выдохнул Рик.
   - Ты  должен  отпустить  Джиллиан.  Ты  упадешь,  но  всего  лишь  на
несколько футов.
   Мысль  о  том,  что  надо   отпустить   Джиллиан,   показалась   Рику
невозможной. Обезумевший взгляд  Рика  блуждал  из  стороны  в  сторону.
Джиллиан была единственной ощутимой, надежной связью с безопасным миром.
Что, если они не  накинули  веревку  ему  на  ногу?  Он  ведь  не  может
проверить, правда ли это, не может собрать свои рассыпавшиеся  от  ужаса
мысли, чтобы решить спокойно,  не  может  даже  посмотреть  вниз,  чтобы
удостовериться, что веревка есть. Единственное, что он мог видеть -  это
лицо  Джиллиан,  бледное,  напряженное  лицо.  В  ее  глазах  отражалась
отчаянная мука, такая же, какую чувствовал он сам.
   - Нет, я не могу, - жалобно взвыл он.
   - Ты должен. Иначе мы не сможем тебя вытащить.
   - Я не могу-у!
   Ярость накатила на Бена,  как  горячая  лава.  Джиллиан  было  плохо,
больно, и он ничем не сможет ей помочь, пока Рик не ослабит свою хватку.
   - Отпусти ее, сукин сын! - прорычал он, - Или я стукну тебя камнем по
голове.
   - Рик, - произнесла Джиллиан едва слышным шепотом. - Все  в  порядке,
можешь отпускать. Я вижу веревку вокруг твоей ступни. Они  тебя  держат.
Все в порядке.
   Долгую, мучительно долгую секунду Рик  смотрел  на  нее  снизу  вверх
широко раскрытыми глазами, потом разжал руки.
   Внезапно освободившись от  его  тяжести,  люди,  державшие  Джиллиан,
повалились назад, но, слава Богу, Жоржи не выпустил из рук пояс ее брюк,
и его падение  назад  выдернуло  ее  обратно  на  тропу.  Трое,  мужчин,
державших веревку, уперлись покрепче пятками и выдержали страшный рывок,
когда тяжесть Рика потянула их вниз. Рик завопил снова,  голос  его  был
хриплым от ужаса.
   -  Вытаскивайте  его!  -  крикнул  Бен,  но  все  его  внимание  было
устремлено на Джиллиан, он оттаскивал ее подальше от края  в  безопасное
место  у  самой  скалы.  Так  бережно,  как  только  было  возможно,  он
перевернул ее на спину.  Лицо  ее  было  мертвенно  бледным,  даже  губы
побелели. Она не кричала, но каждый ее вдох закапчивался хриплым,  почти
беззвучным стоном.
   - Можешь сказать мне, где больше болит, лапушка? - Бен стал ощупывать
каждый сустав, начиная с правой руки, которую осторожно поднял вверх.  В
его голосе звучала глубокая нежность.
   - Левое... плечо, -  задыхаясь,  произнесла  она,  и  на  лбу  у  нее
выступил холодный пот. - По-моему... оно... вывихнуто.
   Так оно и было, да и немудрено; ведь вес Рика так долго вытягивал  ее
руки из суставов. Бен ощупывал ее плечо с величайшей  осторожностью,  но
она все равно вскрикивала каждый раз, когда он к ней прикасался. Он  так
сосредоточился на Джиллиан, что едва заметил, как задыхающиеся мужчины с
усилием вытянули наконец Рика на тропу, хотя все это произошло  всего  в
нескольких футах от него.
   - Мне придется вправить этот сустав, - пробормотал Бен. -  Это  будет
чертовски больно, но сделать это необходимо.
   От боли ее зрачки сузились, превратившись в крохотные точки.
   - А что, по-твоему... я чувствую... сейчас? Давай... делай.
   Черт, как же ему было тошно: он ведь знал,  что  причинит  ей  жуткую
боль. Однако она была права: ждать не имело  смысла,  они  же  не  могли
доставить ее через час в больницу... Разве что через месяц, и  то,  если
повезет.
   Нет, ее плечо надо было вправить немедленно, тем более  что  он  умел
это делать и делал раньше, и ему самому тоже вправляли вывихи.  Конечно,
радости это не доставляло... Не давая себе зря раздумывать, он приподнял
руку Джиллиан, выпрямил ее и положил другую свою руку ей на плечо.
   Она закричала, когда он с хрустом поставил сустав на  место,  все  ее
тонкое тело мучительно выгнулось. Ее хриплый  вопль  отразился  эхом  от
окружавших скал. Бен надеялся, что она потеряет сознание,  но  этого  не
случилось. Вместо этого она судорожно перекатилась  набок  и  ее  начало
рвать от боли. Уже до этого она была бледной, а  теперь  лицо  ее  стало
меловым.
   - Что это с ней? - К ним подполз Рик; он тоже был  бледен,  и  взгляд
его все еще блуждал.
   - Твой вес вырвал ей плечо из сустава,  когда  она  тебя  поймала,  -
отрывисто произнес Бен.
   Он удивился своему сильнейшему желанию  столкнуть  Шервуда  пинком  в
пропасть, насовсем... за его  тупость,  за  боль,  которую  он  причинил
Джиллиан, не говоря уже о том, что он вообще мог погубить ее, потянув за
собой.
   Рик замер, словно силы внезапно оставили его.  Он  лежал  на  животе,
трясясь как осиновый лист. Спустя минуту он поднял голову и прошептал:
   - Боже! С ней будет все в порядке?
   Эх, вот бы  сейчас  кусок  льда,  чтобы  положить  ей  на  плечо  для
уменьшения боли и опухоли, но Бен понимал, что это все равно, что хотеть
луну с неба.
   - Пару дней ей будет не очень-то весело. Этот сустав будет дьявольски
болеть. - Он смочил носовой платок водой из фляги  и  стал  обтирать  ей
лицо и шею. - Она сейчас выходит из болевого шока. Приподними ее ноги  и
положи под них свои.
   Рик поспешил исполнить приказание.
   Постепенно Джиллиан начала приходить в себя; плечо еще  сильно  ныло,
но это была уже не прежняя невыносимая боль. Тошнота  прошла,  и  теперь
она просто тихо лежала, отдыхая.
   - Тебе лучше? - спросил Бен через несколько минут.
   - Лучше не бывает, - пробормотала она.
   - Вот и молодчина. Если сможешь сесть, я перебинтую тебе плечо. Когда
оно будет обездвижено, болеть станет меньше.
   Он  говорил  так,  как  будто  сам  прошел  через  это.  В   Джиллиан
пробудилось любопытство, но сразу же пропало: у нее не было сил задавать
вопросы.
   Бен осторожно помог ей сесть и прислонил к своему  колену.  Казалось,
все сгрудились вокруг и смотрели  на  нее  с  разной  степенью  тревоги,
вызванной  разными  причинами.  Все,  заметила  она,  кроме  Дутры.  Он,
насколько она могла судить, стоял на том же месте, где находился,  когда
с уступа сорвался Рик. На его зверском лице застыла усмешка.
   В аптечку первой помощи входили эластичные  бинты  разной  ширины  на
случай растяжений. Бен выбрал самый широкий  и  туго  обмотал  им  плечо
Джиллиан, а затем другим бинтом зафиксировал ее левую руку, примотав  ее
к боку. Если бы Джиллиан лучше себя чувствовала сейчас,  она  посмотрела
бы на него  волком,  потому  что  все  эти  перевязки  не  облегчили  ее
страдания, а лишь усилили боль в плече. Словно  прочитав  ее  мысли,  он
сказал:
   - Я знаю, что болит. Обожди  минуту.  Обещаю,  ты  почувствуешь  себя
лучше.
   К счастью, вскоре отдающаяся во всем  теле  мучительная  боль  начала
стихать. Бен дал ей пару таблеток аспирина, которые она с благодарностью
проглотила. Пока она так сидела, прислонившись к колену  Бена,  вернулся
Пепе, и она  услышала,  как  Эулогио  объяснял  ему  на  их  языке,  что
произошло. Над ее головой Бен что-то тихо сказал Пепе, и она, как сквозь
туман, услышала его ответ. Получалось, что  они  довольно  скоро  смогут
выбраться с этого проклятого  уступа,  может  быть,  через  час  ходьбы.
Однако много времени было потеряно, так что,  возможно,  они  не  успеют
сделать это засветло.
   - Значит, придется идти в темноте, - ответил на это Бен.  -  Ночевать
па этом уступе мы не будем. - Он наклонил лицо к Джиллиан. - Лапушка, ты
сможешь идти?
   Она колебалась:
   - Думаю, что смогу, если ты поможешь мне подняться на ноги.
   Он осторожно помог ей встать, причем Рик быстро придвинулся с другого
бока, чтобы подпереть  ее.  Мгновение  она  стояла,  шатаясь,  но  затем
сделала два глубоких вдоха и встала твердо. Она даже сумела выдавить  из
себя улыбку. Неширокую, но улыбку.
   - Все системы работают нормально.
   Бен сунул руки в лямки своей клади,  затем  вскинул  на  себя  рюкзак
Джиллиан.
   - Мы можем поделить ее груз, - предложил Рик.
   - Я не хочу тратить на это время. Нам надо до темноты сойти  с  этого
уступа. Один час я выдержу эту нагрузку.
   - Тогда я помогу Джиллиан.
   - Нет. - Джиллиан снова глубоко вздохнула. - Будет  безопаснее,  если
мы пойдем цепочкой. Я смогу идти еще час. Это не проблема, раз Бен  взял
мой груз.
   Взгляд, брошенный  на  нее  Беном,  говорил,  что  он  понимает:  это
проблема, и еще какая, но выбора у них  нет.  Поэтому  он  промолчал,  и
Джиллиан была ему за это благодарна. В каком-то смысле этим  он  выражал
свое уважение к ее силе и выдержке.
   Теперь их отряд возглавлял Пепе, и Бен настоял,  чтобы  Джиллиан  шла
второй, а он занял место сразу за ней. Она понимала, что он  хочет  быть
рядом на случай, если она вдруг зашатается, но  решительно  сделала  шаг
вперед, затем другой. Боль была не такой уж сильной. Не  такой  сильной,
как она боялась. Каждый шаг отдавался в плече, но  терпеть  было  можно.
Хуже всего была слабость в ногах: у нее было такое ощущение, словно  она
только начала поправляться после  тяжелого  гриппа.  Наверное,  такой  и
бывает реакция на болевой шок, и естественны  резкие  скачки  содержания
адреналина в крови; сначала вверх, а потом вниз. Все казалось ей  сейчас
каким-то нереальным, даже смерть Мартима. Неужели после нее прошло  лишь
несколько часов?
   Нелепее всего было то, что она жутко проголодалась. Прямо скажем,  не
очень-то утонченная реакция, впрочем, она никогда не  отличалась  особой
утонченностью  чувств.  Пожалуй,  в  чувстве  голода  было  даже  что-то
успокоительное: такое привычное  повседневное  ощущение,  возвращение  к
реальности.
   Когда они наконец сошли с уступа, были поздние сумерки, а когда снова
оказались в глубине леса под его тройным пологом,  стало  совсем  темно.
Лагерь разбили, наспех расчистив пространство, куда  более  тесное,  чем
обычно. Только чтобы можно было поставить палатки и разжечь  костер  для
приготовления пищи. Бен поставил палатку Джиллиан,  а  затем  усадил  ее
поудобнее у огня, пока Пепе готовил ужин.
   Джиллиан могла без труда есть сама, хотя левая  рука  до  локтя  была
полностью обездвижена. Она с  волчьим  аппетитом  накинулась  на  рис  с
рыбными консервами. Обычно она не пила на ночь кофе, но  Бен  вручил  ей
кружку с сильно подслащенным питьем, и она без возражений выпила  ее  до
дна. К концу ужина она уже чувствовала себя гораздо лучше.
   Подошел Рик и сел рядом с ней. Вид у него был смущенный, и глядел  он
не на нее, а в землю.
   - Э-э... я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты для меня сделала,
- пробормотал он.
   Насколько она могла вспомнить, такое  случилось  впервые  за  всю  ее
жизнь: прежде Рик никогда не проявлял к ней  дружеских  чувств.  Поэтому
она  не  стала  придавать  его  словам  слишком  большого   значения   и
ограничилась односложным ответом:
   - Пожалуйста.
   Он неловко заерзал и через минуту поинтересовался:
   - Тебе сейчас получше?
   - Плечо саднит, но боль меньше, чем раньше.
   - Это хорошо. - Похоже, он не мог придумать, что еще можно сказать, и
после неявного молчания встал.  По-прежнему  не  глядя  ей  в  лицо,  он
проговорил:
   - Еще раз спасибо. - И вернулся на свое место.
   Как только он отошел, рядом возник Беи  с  фонарем  в  одной  руке  и
знакомой баночкой в другой.
   - Пошли, - сказал он. - Пора натереться мазью.
   Она с готовностью согласилась. Эта резко пахнущая мазь в сочетании  с
его интенсивным массажем один раз уже сотворила чудо  с  ее  наболевшими
плечами. Она неуклюже заползла в палатку, и Бен последовал за ней, заняв
своим большим телом почти все пространство.
   Джиллиан посмотрела на свою грязную одежду.
   - Сначала мне нужно вымыться.
   - Я не знаю поблизости ни одного подходящего водопада. -  Опустившись
около нее на колени, он стал расшнуровывать ее сапоги.
   - У меня в рюкзаке есть влажные гигиенические салфетки.
   Он глянул снизу вверх ей в лицо, блеснув белозубой улыбкой.
   - Так вот как это тебе удается. А я-то удивлялся, как ты  ухитряешься
оставаться такой чистенькой. По сравнению с  тобой  мы  все  выглядим  и
пахнем, как заправские бродяги.
   - Это уж вам виднее, - пробормотала она.
   - Вот теперь я вижу, что тебе и впрямь стало  лучше,  -  одобрительно
кивнул он, снимая с нее сапоги и носки. - Давай-ка снимем твои брюки  до
того, как я стану разматывать плечо. Так мы меньше будем его шевелить.
   Она подумала было, что надо отказаться и сделать это самой, но  потом
вздохнула: правде надо смотреть в глаза. Ей  нужна  помощь,  по  крайней
мере сегодня. Он расстегнул на ней брюки и спустил их  быстро  и  ловко,
почти не двигая ее. Затем начал разматывать бинт, так  как  наложил  его
поверх рубашки.
   Джиллиан старалась стоять неподвижно, боясь, что любое движение снова
вызовет невыносимую боль. Бен расстегнул рубашку и  аккуратно  снял  ее,
причем рукав он спустил, нисколько не потревожив ее больное плечо. Затем
он окинул взглядом  надетую  под  рубашкой  майку  и  посмотрел  в  лицо
Джиллиан. На секунду в его голубых глазах блеснуло веселье, но когда  он
заговорил, то сказал лишь одно:
   - Мне придется срезать ее с тебя, потому что ты  не  сможешь  поднять
руки, чтобы я стащил ее через голову.
   "Конечно, его забавляет не то, что придется срезать с меня  майку,  -
сердито подумала она, - а просто то, что так он снимет с меня  последнюю
тряпку". Некоторое время они, как дуэлянты, смотрели друг другу в глаза,
пока наконец Джиллиан не возразила:
   - Вообще-то она растягивается. Помоги мне вытащить из нее правую руку
и голову, а потом мы спустим ее с левой руки.
   Нежными, бережными движениями он помог ей  высвободить  правую  руку,
затем продел ее голову через отверстие для шеи и осторожно стащил  майку
по левой руке,  не  причинив  лишней  боли.  Взгляд  его  задержался  на
обнажившейся  груди,  и  Джиллиан  почувствовала,  как   она   несколько
напряглась. На ее шее запульсировала жилка.
   Он понимал, что никакие любовные забавы сейчас  невозможны  из-за  ее
состояния, но не мог удержаться и не притронуться к ней - для  него  это
было так же необходимо и естественно, как дыхание. Его левая рука обвила
ее и ласково притянула, а правой ладонью он по  очереди  охватил  каждую
грудь и тронул шершавым пальцем маленькие тугие соски. Он был  зачарован
тем, как легла в его ладонь, как раз заполнив  ее,  каждая  ее  крепкая,
упругая грудь. Соски ее были нежного розовато-коричневого цвета. А какой
мягкой, шелковистой была ее кожа по  сравнению  с  его  большой,  грубой
загорелой рукой!
   Она застыла,  не  шевелясь,  и  только  дыхание  ее  стало  частым  и
неглубоким. Бен нагнул голову и поцеловал ее, не мог  не  поцеловать.  С
того мгновения, когда он оттащил ее от края пропасти, его  всего  трясло
от сознания, что он едва ее не потерял, и потребность прижать ее к  себе
стала непреодолимой. Однако ему приходилось сдерживать себя. Ну и что  с
того, что она наконец оказалась почти голой в его объятиях? Ну и  что  с
того, что желание раздирало его? Ей было  плохо,  больно,  и  он  должен
позаботиться о ней, а секс подождет.
   "Но не долго", - в отчаянии подумалось ему, долго он не  выдержит.  И
так ему потребовалось невероятное  усилие  воли,  чтобы  заставить  себя
отпустить ее и отодвинутся подальше. Она молча глядела на  него,  зелень
ее глаз почти исчезла, съеденная чернотой расширившихся зрачков.
   Лицо его блестело  от  выступившей  испарины,  но  он  принудил  себя
перевести мысли на насущные дела и осведомился:
   - Где  у  тебя  твои  гигиенические  салфетки?  -  Голос  его  звучал
напряженно и грубо, и он откашлялся. Она тоже нервно сглотнула.
   - В переднем кармашке на молнии.
   Он нашел  салфетки,  но  Джиллиан  протянула  за  ними  правую  руку,
безмолвно настаивая на праве самой мыть себя. Она  протерлась,  стараясь
сохранить максимум достоинства и не думать о том, что ее тело наполовину
обнажено. В том, что она делала сейчас, было куда больше интимности, чем
даже тогда, когда она купалась у него на глазах. Тогда это  было  своего
рода турниром, состязанием: она старалась  продемонстрировать  ему,  что
может оставить его с  носом.  Сейчас  все  по-другому  и  сам  Бен  стал
каким-то  другим.  Его  заботливая  нежность  обескураживала,  хотя  он,
конечно, остался верен себе и не упустил случая потискать ее груди.
   Он приподнял ее