лся? - спросил он.
   - Клерк, собственно, и не видел, как мистер Плизант уезжал. Он сказал
только, что обнаружил  в  номере  на  тумбочке  ключи,  а  вещи  мистера
Плизанта исчезли.
   - Он заплатил за комнату заранее? - Фэйт утвердительно кивнула.
   - Что ж, обыкновенная история. Значит, так, с тех пор как он  покинул
Прескот, его никто не видел.  В  его  офисе  накопилась  почта.  Дома  к
телефону никто не подходит. Наконец, у него больное сердце. - Он покачал
головой. - Схожу к нему домой, посмотрю там, что  к  чему,  но...  -  Он
замолчал и участливо посмотрел на Фэйт.
   "Возможно, старикан отбросил копыта". Именно  это  Фэйт  прочитала  в
глазах детектива и, прочитав, почувствовала себя очень несчастной.  Если
мистер Плизант умер, она себе этого никогда не простит. Не простит,  что
не держала за руку в его последнюю минуту и даже не была  на  похоронах.
Да, Фэйт звонила по больницам, но узнала лишь то, что в настоящий момент
в списках пациентов мистер Плизант не значится. В  настоящий  момент.  А
надо было спрашивать про всю последнюю неделю...
   Впрочем, сердце - это еще не самое плохое. Он знал, что  болен,  и  в
принципе был готов. Даже, может, ждал той  минуты,  когда  соединится  с
женой. Фэйт знала, что будет скорбеть, но по крайней мере  в  смерти  от
сердечного приступа не будет ничего несправедливого. Но  самое  страшное
начнется, если детектив вдруг не сможет  отыскать  его.  Тогда  придется
заподозрить худшее и при этом продолжать оставаться в неведении.
   Достав из сумочки визитку, она протянула ее детективу.
   - Позвоните, пожалуйста, если что-нибудь узнаете, - сказала она. -  Я
не была с ним близко знакома, но он  был  мне  очень  симпатичен.  Милый
старик.
   К ужасу своему, она осознала, что  уже  говорит  о  нем  в  прошедшем
времени.
   Детектив взял визитку и замялся.
   - Я хотел бы задать вам, миссис  Харди,  еще  один  вопрос.  Скажите,
какую работу он выполнял для вас?
   Она знала, что он спросит про это, и приготовилась рассказать все как
есть.
   - Двенадцать лет назад моя мать сбежала вместе со своим любовником. Я
просила мистера Плизанта разыскать их, если это возможно.
   - И что он?
   Она покачала головой.
   - Когда мы виделись в последний раз, он не сообщил мне ничего нового.
   - А когда вы виделись в последний раз?
   - Я ужинала с ним накануне его исчезновения из мотеля.
   - Кто-нибудь видел его после этого?
   - Не знаю...
   Легко  было  догадаться,  куда  он  клонит.  Но  Фэйт  не  обижалась.
Наоборот, она была рада тому, что детектив отнесся к ее делу серьезно.
   - В каком он был состоянии, когда уходил от вас?
   - Насколько я  помню,  в  хорошем.  Ко  мне  неожиданно  пришел  один
человек, и мистер Плизант сразу попрощался.
   - Значит, не вы одна его видели?
   Она слабо улыбнулась.
   - Не одна.
   - Кто к вам пришел тогда?
   - Сосед, Грей Руярд. Он пришел с предложением купить у меня дом.
   Просто поразительно, насколько голые факты не способны выразить  сути
того, что есть на самом деле. Фэйт поистине достигла высот  в  искусстве
не лгать и вместе с тем не раскрывать всей правды.
   - Грей Руярд, - повторил детектив Эмброуз. Усталые глаза его  немного
оживились. - Это случайно не  тот  Руярд,  который  играл  в  футбол  за
университет лет десять назад?
   - Почти тринадцать лет назад, - уточнила Фэйт. - Да, это он.
   - Руярды пользуются в наших местах большим влиянием.  Так,  так...  И
что, вы продаете ему свой дом?
   - Нет. Он предлагает, но я не хочу.
   - Вы с ним в хороших отношениях?
   - Не совсем.
   - М-да...
   Ответ Фэйт детектива, похоже, огорчил. Сначала она не поняла,  в  чем
тут дело, но потом, внимательно приглядевшись к нему, улыбнулась. Юг,  в
конце концов, всегда Юг. Профессиональный  футбол  и  сюда  уже  начинал
протаптывать дорожку,  но  студенческий  его  вариант  по-прежнему  пока
оставался первым по популярности.
   - Если вы намекаете на то, чтобы раздобыть у него билеты, то это вряд
ли, - сказала она с улыбкой. Он пожал плечами и улыбнулся в ответ.
   - Ну да ладно, по крайней мере попытался. - Положив ручку на стол, он
решительно поднялся из-за стола, давая тем самым  понять,  что  исчерпал
все свои вопросы. - Постараюсь что-нибудь узнать насчет  вашего  мистера
Плизанта. Вы пока останетесь в городе или планируете куда-нибудь уехать?
   - Я уезжаю домой. Собственно, я и приехала-то сюда только  для  того,
чтобы зайти к нему на работу и узнать, в чем дело.
   Она тоже поднялась с жесткого стула, на котором уже устала сидеть.
   Он положил руку ей на плечо.
   - Надеюсь, вы понимаете, что первым  делом  я  проверю  некрологи,  -
мягко сказал он. Фэйт кивнула.
   - Словом, я дам вам знать.
   По  дороге  домой  она  плакала.  За  последние  двенадцать  лет  это
случалось с Фэйт нечасто. Всплакнула после  гибели  Кайла,  чуть  больше
плакала из-за Скотти. Собственно, и все. Но от одной мысли  о  том,  что
мистера Плизанта может уже не быть, ей стало так невыносимо горько,  как
давно уже не было. Нелегкая жизнь ее не  располагала  к  оптимизму.  Она
готовилась к самому худшему.
   Детектив  Эмброуз,  как  выяснилось,  времени  даром  не  терял.   По
возвращении домой она проверила автоответчик, и оказалось,  что  он  уже
звонил ей. Включив магнитофон, она прослушала оставленное им сообщение:
   - Я был у мистера  Плизанта  дома.  Ничего  не  обнаружил.  Там  тоже
скопилась порядочная почта. Соседи о нем ничего не слышали. -  Пауза.  -
Среди мертвых его тоже нет. Продолжаю работать. Буду держать связь.
   Его нигде нет. Слова детектива долго еще отдавались  у  нее  в  ушах.
Значит, с тех пор как он покинул Прескот, его никто и нигде не видел.
   Если, конечно, он вообще выехал из Прескота.
   Скорбь отошла на второй план, уступив место  ярости.  Двенадцать  лет
назад ее мать и Ги совершили поступок, за который до сих пор  приходится
расплачиваться. В исчезновении мистера Плизанта, конечно, не может  быть
никакой вины  Рини,  ибо  мать  даже  не  знала  о  существовании  этого
человека, но зато она имела прямое отношение к  тому,  над  чем  работал
мистер Плизант и что, собственно, позвало его в Прескот.
   Вспомнив о матери, Фэйт сняла трубку и набрала телефонный номер своей
бабки.  Никто  не  ответил,  но  она  не  успокоилась  и  стала   упрямо
перезванивать. На четвертый раз на том конце  провода  наконец  раздался
скрипучий голос бабки. Фэйт представилась и услышала, как бабка  позвала
Рини к телефону.
   ( Кто это? - раздался приглушенный голос матери.
   ( Твоя девчонка. Младшая.
   ( Не хочу с ней разговаривать. Скажи, что меня нет дома.
   Фэйт судорожно сжала трубку и зло прищурилась. Бабка вновь подошла  к
телефону. Не дав ей сказать хоть слово, Фэйт проговорила:
   ( Передай маме: если она сейчас не подойдет, я обращусь к шерифу.
   На самом деле Фэйт не собиралась этого делать, но пригрозила  нарочно
в ожидании реакции Рини. Если матери нечего скрывать и  нечего  бояться,
эта угроза не сработает. Если же есть...
   Пауза стала затягиваться. Наконец мать взяла трубку.
   ( Ты что, Фэйти?! Какой шериф,  ты  очумела?!  -  весело  проговорила
Рини.
   ( Я насчет Ги Руярда, мама...
   ( Может, хватит наконец, а? Я же говорила тебе,  что  не  виделась  с
ним.
   Фэйт  подавила  нараставшее  чувство  дурноты   и,   овладев   собой,
продолжила:
   ( Я знаю, мам. Я тебе верю. Но мне кажется,  что  в  ту  ночь  с  ним
что-то случилось.
   Фэйт была очень осторожна, ибо понимала: если Рини решит,  что  ее  в
чем-то подозревают, она вообще не будет разговаривать.
   - Мне ничего об этом не известно, и вообще,  дорогая,  хватит  совать
свой нос не в свое дело.
   - Где ты встретилась с ним в тот вечер? -  не  обратив  на  ее  слова
внимания, спросила Фэйт.
   - Не понимаю, с  чего  это  вдруг  тебя  так  волнует!  -  недовольно
буркнула Рини. - Если бы он поступил так, как следовало, то  позаботился
бы обо мне. И о вас, между прочим, тоже, - добавила она,  спохватившись.
- Но он все  откладывал,  тянул,  ждал,  когда  Грей  закончит  учебу...
Впрочем, сейчас все это не важно.
   - Вы  встречались  в  мотеле?  Или  в  другом  месте?  -  Рини  шумно
вздохнула.
   - Ты прямо как бульдог. Уж если вцепилась, ни за что не отпустишь. Ты
всегда была самой упрямой из всех, всегда  добивалась,  чтобы  все  было
по-твоему. Даже зная, что можешь хорошенько получить за  это  от  своего
отца. В  тот  вечер  мы  встретились  в  летнем  домике,  где  и  всегда
встречались, удовлетворена? Иди теперь  туда,  вынюхивай!  Только  учти:
Грей - это тебе не Ги.
   С этими словами Рини бросила трубку.  Фэйт  вздрогнула,  поморщилась,
вздохнула и аккуратно положила трубку на  телефон.  Рини  известно,  что
случилось в ту ночь. Фэйт знала, что заставить мать  сделать  что-нибудь
против ее воли можно только в том случае, если она поймет, что так будет
для нее же выгоднее. Именно  поэтому  после  угрозы  Фэйт  обратиться  к
шерифу мать поняла, что ей выгоднее все-таки поговорить  с  дочерью.  Но
пойди докажи что-нибудь!
   Летний домик, ну конечно. Хотя непонятно, почему Ги не водил  Рини  в
мотель, как это принято в Америке в таких случаях. Фэйт  хорошо  помнила
летний домик Руярдов, и воспоминания эти были  одновременно  горькими  и
сладкими, ибо были связаны с Греем. Ей не хотелось  вновь  увидеть  этот
домик, ибо она  знала,  что  один  вид  его  оживит  в  сознании  многие
воспоминания из детства. Она вспомнит о том,  как  часами  караулила  на
опушке леса, надеясь хоть мельком увидеть Грея. А когда он приезжал туда
с друзьями, она ложилась животом прямо на сосновые иголки, чтобы  ее  не
было видно, и с молчаливым восторгом наблюдала за их веселыми  забавами,
жадно ловила каждый всплеск воды, когда они  купались  в  озере,  каждый
взрыв молодого смеха. И мечтала о том, чтобы  однажды  присоединиться  к
этим веселым компаниям. Дура.
   Помнила она и  тот  день,  когда  подсматривала  за  Греем  и  Линдси
Партейн. Подумав об этом сейчас, Фэйт почувствовала приступ  дурноты,  и
руки ее непроизвольно сжались в кулаки от злости и ревности. В то  время
она думала только о том, как он был красив. Теперь же Фэйт была взрослой
женщиной, и одна мысль о  том,  что  Грей  может  заниматься  любовью  с
другими женщинами, приводила ее в ярость.
   С тех пор прошло уже долгих пятнадцать лет, но она все  помнила  так,
как будто это было только вчера. В ее ушах до сих пор  слышался  мягкий,
воркующий голос Грея, его французские слова любви и настойчивые уговоры.
Перед глазами до сих пор был образ его крепкого  молодого  тела.  Она  и
хотела бы, да не могла забыть, как он двигался и  как  лежала  под  ним,
раскинув ноги, Линдси.
   Черт возьми! Ну зачем он поцеловал ее тогда  в  Новом  Орлеане?  Одно
дело мечтать о его поцелуях, и совсем другое - вкусить их, почувствовать
нежность его губ на своих губах,  ощутить  его  объятия  и  замирать  от
прикосновений его возбужденной плоти. Он поступил нечестно, разбудив  ее
желание, чтобы потом обратить его против нее  же.  Впрочем,  когда  речь
заходила о Грее, ни  о  какой  справедливости  мечтать  не  приходилось.
Почему он не облысел за эти годы? Почему не растолстел так, чтобы  брюки
нельзя было застегнуть на животе, а только под животом? Но все случилось
как раз наоборот. Он остался все таким же стройным и крепким. Даже более
стройным и крепким, чем в юности. А если он не изменился, то  почему  не
изменилась она?! Почему не изжила в себе это нездоровое влечение? Почему
до сих пор от одного взгляда на него  у  нее  начинает  учащенно  биться
сердце?
   В сущности, за эти годы Фэйт недалеко ушла от  той  глупой  девчонки,
которая часами могла лежать на опушке леса абсолютно  неподвижно,  ничем
не выдавая себя, и благоговейно взирать на предмет своего  обожания.  Но
та глупая любовь была простительна, ибо тогда Фэйт  еще  не  знала,  что
Грей жестокий негодяй. А теперь знала и продолжала любить.
   Ей не хотелось возвращаться к летнему домику  Руярдов  и  вызывать  к
жизни воспоминания о том, какой она была дурой. Да и что там можно найти
теперь, спустя двенадцать лет? Ничего.
   Но ведь правда и то, что до сих пор никто не смотрел  на  этот  домик
глазами человека, подозревавшего, как она, что Ги Руярд мог  провести  в
нем последние минуты своей жизни.
   Фэйт досадовала на саму себя. После долгой поездки в Новый Орлеан  во
всем теле чувствовалась  усталость  и  хотелось  есть.  Кроме  того,  ее
измотала тревога за мистера  Плизанта.  Ей  не  хотелось  видеть  летний
домик, но она убедила себя, что это необходимо. И если уж ехать туда, то
ехать, не откладывая, пока солнце еще высоко.
   Взяв ключи от машины, она решительно вышла из дома.
   Самый лучший путь до летнего  домика  был  тот,  которым  она  всегда
пользовалась в детстве. От особняка Руярдов до озера вела  своя  дорога,
но Фэйт держалась от  нее  подальше.  С  детства  она  знала  все  земли
Руярдов, как свои пять пальцев. Она подъехала сейчас почти к тому самому
месту, где раньше была их лачуга. Впрочем,  приблизившись  к  последнему
повороту, за которым она должна была открыться, Фэйт остановила  машину,
судорожно вцепившись в баранку. Вполне возможно, что убогая  хижина  уже
давно развалилась, но это не имело значения. Фэйт не хотела  видеть  это
место, не хотела оживлять воспоминания о той страшной ночи.
   Сердце защемило, перехватило дыхание, боль комком подступила к горлу,
на глаза навернулись слезы. Но она не разревелась. Фэйт  пролила  немало
слез по мистеру Плизанту, по Скотти и Кайлу, но никогда в жизни  она  не
плакала, жалея саму себя. По крайней мере, последние двенадцать лет.
   Вскоре она поняла, что так сидеть в машине нет никакого смысла, разве
что она позже сядет ужинать. А между тем живот уже  сводило  от  голода.
Выбравшись из машины, она заперла ее  и  положила  ключи  в  карман.  По
обочине дороги тянулись низкие кусты; она совсем заросла зеленью, и Фэйт
пришлось продираться сквозь жесткий вереск.  Когда  она  достигла  леса,
идти стало несколько легче. На  опушке  Фэйт  подобрала  с  земли  сухую
палку,  чтобы  было  чем  защищаться  от  змей,  которых  она,  впрочем,
совершенно  не  боялась.  Она,  можно  сказать,  выросла  в  этом  лесу,
постоянно играла здесь и частенько пряталась от пьяного гнева Эмоса.
   Ее окружили до  боли  знакомые  запахи,  свежие  и  сильные  весенние
ароматы. Она даже остановилась на несколько  мгновений,  с  наслаждением
вдыхая их. Зажмурилась,  чтобы  было  легче  сосредоточиться.  От  земли
исходил богатый бурый запах, свежезеленый - от листвы, пряный золотистый
- от сосновой смолы. Вдохнув в себя последний аромат, она почувствовала,
как мурашки пробежали по телу. Точно так же пахло от Грея. О, как бы  ей
хотелось оказаться с ним обнаженным и насладиться  всеми  оттенками  его
запаха. Она потонула бы в нем, опьянела бы от него...
   Она открыла глаза, поняв, откуда вдруг взялись  такие  фантазии,  чем
была вызвана игра воображения. Лес в ее сознании всегда  был  неразрывно
связан с Греем,  с  надеждой  увидеть  его,  с  предчувствием  неземного
счастья.
   Фэйт решительно вступила в лес. Ей вдруг показалось, что если она  не
перестанет думать о Грее, то окончательно впадет в детство и очнется  на
противоположной опушке, лежа на животе в высоких кустах.
   Идти до  озера  было  недолго,  минут  двадцать.  Лес  за  эти  годы,
естественно, изменился. Время не стоит на месте  не  только  для  людей.
Машинально Фэйт отмечала про себя, что видит в этом лесу  много  нового,
старых ориентиров уже не было. Впрочем,  они  ей  были  не  нужны.  Фэйт
безошибочно определила кратчайший путь к  озеру,  словно  возвращающийся
домой почтовый голубь.
   Она приблизилась к летнему домику с той стороны, откуда  подходила  к
нему в детстве, то есть чуть сзади и справа. Отсюда ей были видны причал
и угол лодочного сарая. Когда-то, выходя на  опушку,  она  молилась  про
себя,  желая  увидеть  стоящий  перед  домом  "корвет".  Теперь  же  она
обрадовалась, не увидев "ягуар". Если бы здесь вдруг появился Грей,  это
было бы похоже на дурацкую иронию судьбы. Слава Богу, что у  него  много
дел и почти нет времени на отдых, купания и рыбалку.
   Сам летний домик за эти годы  тоже  заметно  изменился.  Нет,  он  не
обветшал, так как Грей старательно поддерживал его в хорошем  состоянии.
Но у него был  какой-то  нежилой  вид  -  не  чувствовалось  присутствия
человека. Раньше трава, росшая  перед  домиком,  всегда  была  тщательно
подстрижена. Сейчас,  пожалуй,  еще  нельзя  было  сказать,  что  дворик
окончательно зарос сорняками, но, во всяком случае, он выглядел  гораздо
менее опрятно, чем раньше. По крайней мере неделя прошла с того момента,
когда здесь в последний раз подстригали траву.
   Она вышла из леса и приблизилась к заднему крыльцу. Именно здесь,  по
этим ступеням, она поднялась как-то пятнадцать лет назад и увидела,  как
Грей занимается любовью с Линдси Партейн. Дверь-сетка, которая  вела  на
веранду, не была заперта и скрипнула,  когда  Фэйт  открывала  ее.  Звук
вызвал у нее задумчивую улыбку, настолько  живо  он  напомнил  о  старых
временах.
   У нее было трудное, но не несчастливое детство. Напротив, в нем  было
немало радостных минут, особенно в те дни, когда она уходила  гулять  по
лесу. Фэйт переходила вброд лесные ручьи, руками ловила речных раков,  с
молчаливым,   благоговейным   восторгом   смотрела   на   солнце   через
полупрозрачный зеленый лист, в котором высвечивались изящные прожилки. У
нее никогда не было велосипеда, но был свежий воздух и синее  небо.  Она
часто развлекала себя тем, что переворачивала лежащий на  земле  гниющий
сук для того, чтобы увидеть, как много под ним насекомых и  червей.  Она
ела дикие ягоды прямо с куста, мастерила себе самодельный лук из молодой
зеленой ветви, натягивала на нем тетиву из  старой  рыболовной  лески  и
точила перочинным ножиком стрелы. Все эти маленькие  и  простые  радости
помогали ей жить, преодолевать трудности и невзгоды.
   Доски крыльца застонали под ее  весом.  Прежде  здесь  всегда  стояло
несколько шезлонгов, на которых приятно было встретить  звездную  летнюю
ночь. Купальные и рыболовные принадлежности хранились в лодочном  сарае,
но кое-что постоянно можно было увидеть на этом  крыльце:  прохудившуюся
автомобильную камеру,  маску,  удочку,  крючки  и  поплавки.  Теперь  же
крыльцо было абсолютно  пусто.  Видно  было,  что  здесь  давно  уже  не
собирались шумные компании подростков и не назначали друг другу свидания
взрослые.
   Она подошла к окну, из которого пятнадцать лет назад подсматривала за
тем, как Грей занимается любовью с Линдси.  Комната  была  пуста,  голые
доски пола были покрыты легким налетом пыли.  Она  постояла  немного  на
месте, вспоминая тот далекий летний день детства.
   Машинально толкнув от себя дверь, она с удивлением обнаружила, что та
не заперта. Фэйт до этого ни разу  не  была  в  самом  доме.  Только  на
крыльце, и только однажды. После некоторого  колебания  она  переступила
порог, оказалась на кухне и  с  интересом  огляделась  вокруг.  Когда-то
здесь стоял холодильник и плита: на  полу  выделялись  квадратные  белые
пятна. Открыв несколько ящиков буфета,  Фэйт  увидела,  что  они  пусты.
Каждый ее шаг разносился гулким эхом по всему дому.
   Здесь  все  было  чисто,  мышами  не  пахло,  но  чувствовалось,  что
последняя уборка проводилась недели две назад. Пройдясь по комнатам, она
обратила внимание на то, что в доме не  осталось  ни  одной  люстры  или
светильника. Одни голые лампочки. В доме было две спальни, в  каждой  из
которых стояло по шкафу. Фэйт заглянула в оба - ничего, даже вешалок  не
нашла. Летний домик был абсолютно пуст.
   В какой из этих двух  спален  предпочитали  встречаться  Ги  и  Рини?
Впрочем, не важно, никаких признаков их пребывания в доме все равно  уже
не найти. Равно как и тайников под полом,