том, что она Фэйт,  и
вспомнил только то, что она Девлин. Он хотел ее и собирался  при  первой
же возможности утолить свою жажду, но не желал, чтобы  она  хоть  как-то
прикасалась к его семье. Ни к Монике, ни к Ноэль. Ни к отцу. В какой  бы
форме это ни  происходило.  Предательство  отца  было  раной  в  сердце,
которая кровоточила от малейшего к ней прикосновения.
   - Она хотела узнать о том, каким он был, связывался ли он хоть раз за
все эти годы с вами и... с кем из женщин он встречался в то лето.
   Взбешенный Грей даже приподнялся на своем стуле, намереваясь  тут  же
идти к Фэйт и покончить со всем этим раз  и  навсегда.  Алекс  остановил
его, взяв за руку.
   - Она имеет право знать, - мягко сказал он. - Или, по  крайней  мере,
имеет право проявлять любопытство.
   - Какое, к черту, право?! - рявкнул Грей.
   - Она с тех пор не видела матери.
   Грей оцепенел, потом бессильно  сел  обратно.  Алекс  прав,  будь  он
проклят! Грей не мог не согласиться  с  ним,  хотя  ему  это  совсем  не
нравилось. Ведь сам  он  двенадцать  лет  назад,  в  сущности,  был  уже
взрослым человеком, пусть и не искушенным еще в бизнесе.  Фэйт  же  была
ребенком, беспомощным и беззащитным. Он не знал о том, как сложилась  ее
жизнь после той страшной ночи, за исключением того, что она теперь вдова
и хозяйка процветающего туристического агентства. Но он чувствовал,  что
жизнь эта была нелегка.  Жить  вместе  с  Эмосом,  двумя  вечно  пьяными
старшими братьями и  сестрой-шлюхой...  Этому  не  позавидуешь.  Фэйт  и
раньше жилось несладко, но, по крайней мере, рядом была мать. Пусть даже
такая, как Рини.
   -  Оставь  ее  в  покое,  Грей,  -  тихо  проговорил  Алекс.  -   Она
заслуживает, чтобы к ней относились лучше. А не так, как сейчас.  В  чем
отчасти и твоя вина.
   Грей взял стакан и встряхнул его в руке, глядя на то, как плещется  в
нем янтарное виски.
   - Не могу, - буркнул он. Встав из-за  стола,  он  подошел  к  окну  и
остановился, глядя на свое  смутное  отражение  в  стекле.  Глотнув  еще
виски, он проговорил:
   - Она должна уехать... пока я не  совершил  чего-нибудь  такого,  что
действительно огорчило бы Монику и мать.
   - А точнее? - недоуменно спросил Алекс.
   - Скажем так: когда речь заходит о Фэйт, я нахожусь словно между двух
огней. Один огонь - это моя семья, а другой... - Он  помолчал,  а  потом
зло и как бы удивляясь на самого себя добавил:
   - А другой полыхает у меня в штанах!
   Алекс потрясение уставился на него.
   - Боже мой...
   - Это, должно быть, наследственное, - мрачно проговорил Грей,  будучи
уверенным в том,  что  таково  единственное  разумное  объяснение  своих
переживаний в отношении Фэйт. Он стал таким  же,  как  отец.  Стоит  ему
взглянуть на женщину из семьи Девлинов,  как  он  тут  же  возбуждается.
Впрочем, не от всех женщин с этой фамилией. Две  из  них  оставляли  его
холодным. Но Фэйт... Всякий раз, когда она появлялась в радиусе мили  от
него, его охватывал непередаваемый жар.
   - Ты не можешь так поступить со своей матерью, - прошептал  Алекс,  у
которого от волнения и ужаса пропал голос.  -  Она  не  переживет  этого
унижения.
   - Знаю, черт возьми! Поэтому-то я и хочу, чтобы Фэйт  уехала  отсюда,
пока я не совершил какой-нибудь глупости. - Он взглянул на Алекса все  с
тем же удивленно-злым выражением на лице. - Но будь я проклят,  если  ее
не тянет ко мне с такой же силой, как и меня к ней! Если бы мое  чувство
было безответным, мне, возможно, было бы легче. Я тут заходил  к  ней  с
одним предложением: если она не хочет совсем уезжать отсюда, я куплю  ей
дом где-нибудь поблизости. Чтобы мы могли встречаться, никому  не  делая
больно. Она как раз ужинала с каким-то стариком, и я... Я приревновал  и
обвинил ее в том, что она с  ним  спит,  представляешь?!  -  Он  покачал
головой и невесело усмехнулся.  -  Нет,  ты  можешь  поверить?  Старичок
выглядел, как божий одуванчик, дунь на него -  развалится,  и  одет  был
так, как одевались лет сорок назад... Но мне почему-то  сразу  пришло  в
голову, что он за ней ухаживает и пытается затащить в постель.
   - Что за старичок? - с интересом спросил Алекс. - Я его знаю?
   - Нет, он из Нового Орлеана. Некто мистер Плизант. Я был сам не  свой
и забыл, как его имя,  хотя  Фэйт  называла,  кажется.  Он  сказал,  что
является ее деловым партнером.
   - Так и есть на самом деле?
   Грей пожал плечами.
   - Не исключено. У Фэйт есть  собственное  туристическое  агентство  с
филиалом в Новом Орлеане.
   - Собственное?!
   -  Да,  да,  собственное!  Неслабо  взлетела,  да?   -   Грей   вновь
почувствовал дурацкую гордость за ее успехи. - Но вообще штаб-квартира у
нее в Далласе. Пока не знаю еще, сколько у нее филиалов, но мой  человек
сейчас собирает на нее досье. Не сегодня-завтра он даст мне информацию.
   - Ты хочешь сказать, что подпортишь ей  бизнес,  если  она  откажется
уехать? - спросил Алекс, однако совсем не так резко, как ожидал Грей.
   - Нет. Я же не зверь. К тому же я прекрасно понимаю, что, если сделаю
что-нибудь  в  этом  роде,  она  точно  никуда  не  уедет.  -  Он  криво
усмехнулся. - А ты сам понимаешь, что важнее.
   Алекс не улыбнулся в ответ.
   - Да, положение... Если  ты  действительно  так  решительно  настроен
уложить ее в...
   - Да, я весьма решительно настроен, - перебил его Грей,  допив  виски
одним махом.
   - В таком случае ей здесь жить нельзя. Это убьет Ноэль.
   - Лично меня больше беспокоит Моника, а не мать.
   Алекс только махнул рукой, как бы  давая  понять,  что  Моника  здесь
совершенно ни при чем. Сам  он  думал  только  о  Ноэль.  Ему,  конечно,
приходилось  слышать  о  той  давней   попытке   самоубийства,   которую
предприняла Моника, ибо замять это дело Грею не  удалось,  учитывая  то,
какой переполох оно вызвало в стенах офиса доктора Богарда.  К  тому  же
Моника  не  прятала  своих  шрамов.  Она  слишком  уважала  себя,  чтобы
унижаться и носить длинные перчатки или широкие браслеты.
   - Сейчас Моника уже не та беспомощная  девочка,  какой  она  была,  -
наконец проговорил Алекс. - А вот Ноэль... Ей не  на  что  опереться.  Я
всегда был убежден в том, что ей не надо замыкаться в себе и  пора  таки
взглянуть правде в глаза. Но если она узнает, что у тебя связь с Фэйт...
Нет! Она не переживет! Возможно, Ноэль наложит на себя руки.
   Грей только пораженно покачал головой. Как же так? Ведь Алекс давно и
хорошо знает Ноэль... Неужели он до сих пор не понял, что она  настолько
эгоистична, что никогда не пойдет на  то,  чтобы  причинить  самой  себе
какой-нибудь вред? Он любил ее и потому был слеп.  Видел  в  ней  только
холодную и недоступную красоту. Смотрел на нее  глазами  романтика,  что
было довольно странно для такого опытного адвоката.
   - Фэйт должна уехать, - проговорил Алекс, с  сожалением  взглянув  на
Грея.

Глава 12

   Сидя перед работающим факсом, Фэйт не слышала, как к  дому  подъехала
машина. В дверь постучали. Вздрогнув от неожиданности, она  выглянула  в
окно. Отсюда ей не было видно,  кто  стоит  на  крыльце,  но  взгляд  ее
остановился на сером "ягуаре", припаркованном перед домом. Она вздохнула
и с чашкой горячего кофе в руке пошла открывать  дверь.  На  часах  была
половина девятого. Что-то рано сегодня пожаловал Грей Руярд...
   Едва она открыла дверь, как сразу  же  натолкнулась  на  его  бешеный
взгляд. В таком же точно состоянии он был  в  то  памятное  утро,  когда
явился в их лачугу, и следующей ночью, когда  пришел  снова,  но  уже  с
шерифом и его помощниками. Взглянув в эти  исполненные  холодной  ярости
глаза, она моментально вспомнила тот далекий и  страшный  день  и  вновь
превратилась из преуспевающей, уверенной в себе женщины, в беззащитную и
испуганную девчонку-подростка. Кровь застыла  у  Фэйт  в  жилах,  и  она
непроизвольно подалась от него назад.
   Грей бесцеремонно вошел, с треском захлопнув  за  собой  дверь-сетку.
Фэйт вздрогнула. Она не могла оторвать зеленых немигающих  глаз  от  его
лица. Как будто даже боялась это сделать.
   - Какого черта, что ты стала себе позволять?! -  тихо,  но  угрожающе
начал он. Фэйт обдало ледяным холодом от этого голоса.  Грей  подошел  к
ней вплотную и навис над нею. Она сделала еще шаг назад.  Чашка  с  кофе
дрожала в руке.
   Он неумолимо надвигался на нее, а она все отступала. Этот  молчаливый
напряженный танец продолжался до тех гор, пока Фэйт не уперлась спиной в
стену. Дальше отступать было некуда.  Тогда  Грей  положил  ей  руки  на
плечи, чтобы она не могла уйти в сторону. Две верхние  пуговицы  на  его
рубашке были расстегнуты, и Фэйт была видна его мощная загорелая  грудь,
поросшая черными волосами. Прямо перед ее глазами  находилась  маленькая
впадинка  в  том  месте,  где  начиналась  его  шея.  В   ней   ритмично
пульсировала жилка. Фэйт не могла оторвать от нее  взгляд,  одновременно
пытаясь хоть как-то взять себя в руки. Ведь ей теперь  не  четырнадцать.
Он теперь уже не сможет вышвырнуть ее из дома.
   - Итак? - спросил он все тем же тоном.
   Сильные руки давили на голые плечи - на ней была блузка  с  короткими
рукавами, и от этого прикосновения у нее горела кожа.  Прямо  перед  ней
была его мощная грудная клетка и широкие плечи, в нос бил свежий мужской
запах, от которого у нее непроизвольно и чувственно затрепетали  ноздри.
Между ними была только несчастная чашка  кофе,  которую  она  держала  в
руке.
   Несколько справившись с собой, она сумела произнести:
   - О чем ты?
   Он наклонился к ней, уткнувшись в чашку животом.
   - О твоих вопросах, с которыми ты повадилась ходить  в  город.  Вчера
вечером Алекс рассказал мне о твоем визите. Но Алекс  -  ладно.  У  него
язык на замке. Но как ты думаешь, на кого я наткнулся сегодня утром,  а?
На Эда Моргана!
   Несмотря на то, что  он  говорил  негромко  и  внешне  спокойно,  она
видела, что Грей в ярости. Уж лучше бы он кричал на нее...  В  этом  его
негромком голосе угадывалось нечто непередаваемо зловещее. Она понимала,
что в этом состоянии он способен  на  все,  но  удивительно  -  Фэйт  не
боялась, что он может причинить ей физическую боль. Она боялась душевной
боли.
   - Короче... говорю только один раз и повторять не  буду,  -  произнес
он, придвинувшись к ней  так  близко,  что  кончики  их  носов  едва  не
соприкасались.  -  Поменьше   спрашивай   про   моего   отца,   поменьше
интересуйся. Ибо это вновь вызовет  к  жизни  старые  слухи  и  причинит
страдания моим родным. А если это случится, Фэйт,  я  вышвырну  тебя  из
округа, чего бы это мне  ни  стоило.  Поверь  мне  на  слово.  И  вообще
попробуй еще хоть раз только произнести вслух имя моего отца!
   Широко раскрытые зеленые глаза Фэйт не мигая смотрели в темные  глаза
Грея. Между ними было всего несколько дюймов.Гордо  вскинув  подбородок,
она медленно и отчетливо произнесла:
   - Ги Руярд.
   Зрачки его расширились, и в следующее мгновение ледяной холод  в  нем
сменился невыносимым жаром. Возможно, не стоило  провоцировать  его,  но
она не пожалела об  этом,  ибо  в  нем  закипела  неукротимая  ярость...
Зрелище было поистине захватывающее!  Лицо  его  потемнело,  а  если  бы
волосы не были собраны сзади в тугую косичку, то,  наверное,  встали  бы
дыбом на голове.
   Но наслаждение этим зрелищем было кратким. Грей встряхнул ее так, что
Фэйт едва не прикусила себе  язык.  Чашка  с  кофе  выскользнула  из  ее
пальцев. Вскрикнув, Фэйт попыталась ее поймать, но было поздно. Грей был
так близко и мог обжечься... Фэйт успела только толкнуть  чашку  в  свою
сторону. Кофе выплеснулся на тонкую юбку и обжег правое бедро. Она снова
вскрикнула, на  этот  раз  от  боли.  Чашка  ударилась  об  пол,  но  не
разбилась, только ручка откололась.
   Грей  мгновенно  подался  назад  и  отпустил  ее.  Фэйт  оторвала  от
обожженной ноги прилипшую к ней мокрую юбку
   Он опустил глаза и буркнул:
   - Черт...
   В следующее мгновение Грей притянул ее  к  себе  и  стал  лихорадочно
нащупывать сзади "молнию" на ее юбке. Юбка упала на пол. Грей  подхватил
Фэйт на руки. У той все поплыло перед глазами. События разворачивались с
такой быстротой, что ей,  парализованной  болью,  было  трудно  за  ними
уследить.
   - Что ты делаешь?! - вскрикнула она, когда он понес ее  на  кухню.  С
ужасом она осознала, что на ней остались только трусики и  блузка  и  ее
голые ноги перекинуты через его руку.
   Выдвинув ногой стул,  он  аккуратно  усадил  ее,  затем  намочил  под
холодной водой в умывальнике несколько бумажных салфеток и  прилепил  их
на обожженное бедро. Она вздрогнула от неожиданного холода. Ручейки воды
потекли вниз по ноге и под нее, намочив трусики.
   - Совсем забыл про кофе, - пробормотал Грей растерянно. На самом деле
он обратил внимание на чашку, уже только  когда  она  упала.  -  Прости,
Фэйт. У тебя есть чай?
   Не дожидаясь ответа,  он  распахнул  дверцу  холодильника  и  вытащил
оттуда кувшин с ледяным чаем. Потом он  стал  рыться  в  ящиках  буфета,
отыскивая чистые полотенца. Намочив одно из них в чае,  он  убрал  с  ее
ноги  салфетки  и  вместо  них  обернул  ее  полотенцем.  Если  вода   в
умывальнике была просто холодной,  то  чай  был  ледяным.  У  Фэйт  даже
перехватило дыхание.
   - Больно? - обеспокоенно спросил Грей, опускаясь перед  ней  на  одно
колено.
   - Нет, - резко ответила она. - Не больно, а холодно. У меня весь  зад
мокрый!
   Лицо его было вровень с ее лицом. После ее слов тревога в его  глазах
потухла, и он впервые за последние несколько минут расслабился. Взявшись
рукой за спинку стула, он улыбнулся:
   - Я что, переборщил?
   Она поджала губы.
   - Так, самую малость.
   - У тебя нога вся красная. Я же знаю, что тебе больно.
   - Чуть-чуть. Немного жжет, только и всего. Думаю,  даже  волдырей  не
будет. - Еле сдерживаясь  от  того,  чтобы  не  рассмеяться,  и  поэтому
нарочно нахмурившись, она добавила:
   - Спасибо,  конечно,  за  заботу,  но  неужели  так  необходимо  было
раздевать меня почти догола?
   Взгляд его опустился на ее  голые  ноги.  Из-под  блузки  выглядывали
белые трусики. Дрожь прошла по всему его телу. Он  положил  руку  на  ее
здоровую ногу.
   - Я давно  мечтал  о  той  минуте,  когда  увижу,  что  твой  трусики
потемнели от влаги, - пробормотал он и тут же добавил:
   - Но только не от чая.
   Если еще полминуты  назад  ей  неудержимо  хотелось  рассмеяться,  то
сейчас это  желание  пропало  бесследно.  Между  ними  словно  появилась
невидимая стена. Казалось, протяни руку - и дотронешься до нее.  От  его
слов в ней мгновенно проснулась страсть.  Мурашки  пробежали  по  груди,
внизу живота будто зажглось пламя. С языка Фэйт уже вот-вот готовы  были
сорваться слова: "Они потемнели сейчас не только от чая". Но она нашла в
себе силы промолчать, ибо знала, что, сказать так -  значит  переступить
черту, которую она больше всего на свете боялась переступить. Он источал
сексуальное напряжение, словно некое не видимое глазу магнитное поле. Ей
невероятно  тяжело  было  сопротивляться.  Фэйт  знала,  что,  если   не
выдержит, Грей набросится на нее.
   Она невыразимо мучилась от желания прикоснуться к нему,  прижаться  к
его большому и крепкому телу, открыться перед ним до конца. Но,  тем  не
менее, она по-прежнему молчала и сидела неподвижно: действовал  инстинкт
самосохранения.
   Он незаметно подвинулся ближе,  вдохнув  исходящий  от  нее  пьянящий
аромат. Кровь оглушительно забилась в висках. Они молча смотрели друг на
друга, словно два ратника, сошедшиеся в  чистом  поле  для  битвы.  Грею
мучительно хотелось стянуть вниз ее трусики и  прикоснуться  поцелуем  к
тому, что за  ними  скрывалось.  Желание  было  настолько  сильным,  что
сдержаться было невероятно трудно. Интересно, как она  отреагировала  бы
на это?.. Испугалась бы, оттолкнула?.. Или, наоборот, прижала бы к  себе
его голову?
   Он не убирал руки с ее голого бедра, лаская пальцами его нежную кожу.
Зрачки ее расширились, но она тут же закрыла глаза и глубоко  вздохнула.
Он продолжал ласкать рукой ее бедро, незаметно поднимаясь  по  нему  все
выше, к тому месту, где сходились ее судорожно сжатые ноги. Ему хотелось
положить туда свою ладонь. Грей позабыл о Монике, об отце. Обо всем.  Он
весь сконцентрировался на медленном движении своей ладони, которая  была
все ближе и ближе к ее нежному лону, закрытому лишь  тонкой  тканью.  Он
мысленно представлял себе,  как  оттянет  пальцем  эластичный  поясок  и
дотронется до нежных складочек... Отыщет у самого их основания крохотный
бугорок и...
   Он знал, что если она позволит ему дотронуться до себя, то позволит и
все остальное. Отдастся ему. Но когда его рука  добралась  до  трусиков,
Фэйт остановила его.
   - Нет, - прошептала она.
   Грей уже еле владел собой; с его губ сорвался нечленораздельный стон.
Разум изнемогал в борьбе с инстинктами и чувствами. Но все же взял верх.
Его всего трясло, на  лбу  выступили  капельки  пота,  он  изнемогал  от
желания.
   - Нет, - повторила она.
   Он медленно повернул руку ладонью вверх, и его пальцы сплелись  с  ее
пальцами.
   - Тогда просто подержи мою руку минутку.
   Она  подержала.  Пальцы  его  медленно  шевелились,  словно   пытаясь
коснуться чего-то. Другой рукой он судорожно сжимал спинку стула. Сжимал
настолько сильно, что у него даже побелели костяшки пальцев.
   Спустя  какое-то  время,  в  продолжение  которого  они  оба,   будто
парализованные, неотрывно смотрели друг  другу  в  глаза,  остро  ощущая
обоюдное напряжение, он стал приходить в себя. Высвободив свою руку,  он
зажал  двумя  пальцами  переносицу,  окончательно   успокаиваясь.   Фэйт
прокашлялась, не зная, что сделать и что сказать.
   Грей медленно поднялся с корточек. Эрекция не прошла,  но  теперь  он
уже владел собой. Сняв с крючка сухое полотенце для рук, он  обернул  им
ее обожженную ногу. Может быть, исключительно для того, чтобы не  видеть
ее голой, чтобы лишить себя соблазна.
   Помолчав, он проговорил:
   - Тебе, правда, уже не больно?
   - Правда, - тихо ответила она. - Ожог  несильный.  Завтра,  наверное,
все пройдет.
   И действительно, жжение благодаря ледяному чаю совершенно исчезло.
   - Хорошо. - Он внимательно посмотрел на нее и поднял руку, как  будто
для того, чтобы погладить ее по голове, но тут же убрал ее. -  А  теперь
скажи, зачем тебе понадобилось расспрашивать в городе об отце?
   Она подняла на него глаза.  Волна  темно-каштановых  волос  упала  на
спину. Фэйт захотелось высказать ему свои подозрения насчет того, что Ги
погиб, но слова застряли в горле. Она не могла сказать ему это.  Фэйт  в
душе уже поверила в то, что ему действительно ничего не известно об отце
и что он не повинен в его смерти. Не повинен, потому что она любила  его
и известие о его вине разбило бы ей сердце. И сказать она ему  не  могла
тоже потому, что любила. Ведь Фэйт  нарочно  выплеснула  кофе  на  себя,
чтобы не обжегся он. Кофе! А тут сказать о том, что  отца,  которого  он
горячо любил, нет в живых?!
   Поэтому вместо страшных догадок она сказала:
   - Это и мое прошлое тоже. Я плохо знала его. Мы редко встречались, но
когда встречались, он всегда был добр ко мне. А потом... А  потом  из-за
него я потеряла свою мать. И ты полагаешь, что после  этого  я  не  имею
права знать о том, что это был за человек? Разве я не вправе  избавиться
от белых пятен в моем прошлом?
   - Значит, ты хочешь узнать, что он был  за  человек?  Удачи  тебе,  -
буркнул он. - Мне лично казалось, что я знаю его лучше всех на свете,  а
вот спроси меня: зачем он сбежал - не отвечу. Не знаю. - Он помолчал.  -
Кстати,  обо  мне.  Если  ты  еще  не  удовлетворила  свое   любопытство
относительно него до конца, лучше уж задавай вопросы мне. Мне не хочется
усложнять тебе жизнь, Фэйт, поверь, но... я сделаю все,  чтобы  защитить
своих родных.
   Раз уж он сам  предложил...  Нет,  нет!  Сейчас  было  не  время  для
расспросов. Она сидела перед Греем полуголая. Перед Гр