нии,  выходившие  из-под
карандаша, не желали укладываться ровно и гладко, образуя совсем  другую
прическу.
   Девушка,  отступив  назад,  рассматривала  картину  широко  открытыми
глазами. По сравнению с безупречной точностью масляных  мазков  угольные
штрихи  казались  грубыми,  но  изображение  вырисовывалось   совершенно
отчетливо. Светлые мягкие волосы изгибались  книзу,  принимая  очертания
элегантного каре. Суини подсознательно ощущала, что  где-то  уже  видела
эту прическу, но не могла сообразить, где именно.
   Внезапно она напряглась, впилась глазами в холст, потом развернулась,
подбежала к телефону и набрала сотовый номер Ричарда.
   Ричард бтветил сразу. В трубке слышался  отдаленный  шум  голосов,  и
Суини   подумала,   что   она   застала   Ричарда   в    самый    разгар
пресс-конференции.
   - Это женщина, - дрожащим голосом проговорила она.
   - Что?!
   - Это женщина. Я нарисовала волосы...  грубый  эскиз,  но  уже  можно
кое-что различить. Я... я где-то видела эту прическу.
   - Черт возьми! - воскликнул Ричард. - Мне и в голову не  приходило...
Я должен сейчас же поговорить  с  Аквино.  Изучая  видеозапись  охранной
системы, он обращал внимание только на мужчин. Не отпирай дверь и никого
не впускай в дом до моего возвращения.
   - Хорошо... - проговорила Суини, но  тут  же  умолкла.  Ей  почудился
неясный звук.
   - Суини!
   - Кажется, я что-то услышала, -  сказала  она.  -  Где-то  на  первом
этаже.
   - Входная дверь заперта?
   - Да, конечно.
   - Где Табита и Мартин?
   - Ушли на обед.
   - Проклятие! - В его голосе  зазвучала  тревога.  -  Милая,  защелкни
замок двери спальни, подопри ее  мебелью,  сделай  все,  чтобы  выиграть
время. Поняла?
   - Да.
   - Не вешай трубку, не прерывай соединение. Я немедля выезжаю.
   Суини положила трубку рядом с аппаратом и подошла к двери,  не  зная,
действительно ли слышала звук, Что, если это Табита и Мартин вернулись с
обеда и она зря перепугалась?
   Выглянув наружу, Суини никого не увидела. Коридор был пуст, и оттуда,
где стояла девушка, лестница также казалась пустой.
   Она на цыпочках подошла к перилам и посмотрела вниз. Никого.
   Вдруг она услышала скрежет, доносившийся откуда-то  снизу,  вероятно,
из кухни.
   Представив себе руку в  перчатке,  сжимающую  нож,  вспомнив  фигуру,
стоящую над трупом Кандры, Суини совершенно отчетливо поняла,  что  этот
звук  издает  большой  тесак,   извлеченный   из   кухонного   ящика   с
принадлежностями для разделки мяса.
   Внизу показалась светловолосая голова.
   Это была Марго Мак-Миллан.
   Суини рывком отпрянула, чувствуя, как ее тело немеет с головы до пят.
Она побежала в спальню, уже не  заботясь  о  том,  чтобы  не  шуметь,  и
захлопнула за собой дверь. Замок  плавно  защелкнулся.  Суини  подтащила
кресло и подперла им дверную ручку. Конструкция получилась шаткая, и она
сомневалась, что  кресло  выдержит  даже  самое  незначительное  усилие.
Хватит ли сил у Марго? Она казалась хрупкой, но, может быть, эта женщина
куда крепче, чем выглядит. К тому  же  внутренние  двери  рассчитаны  на
меньшие нагрузки, чем входная.
   - Черт... черт... черт... - бормотала она,  подбегая  к  телефону.  -
Ричард!
   - Слушаю тебя. - Он задыхался, и вой сирены почти заглушал его слова.
Суини оставалось лишь надеяться, что Ричард едет в полицейской машине.
   -  Это  Марго.  -  Тело  девушки  внезапно  охватил  озноб,  ее  зубы
застучали. - М-марго Мак-Миллан. Она уже здесь.
   - В доме? - отрывисто спросил Ричард.
   - Да. У нее кухонный, нож. Дверь спальни заперта, но...
   - Если придется, беги в ванную  и  запрись  там.  Оберни  полотенцами
руки. Сделай все, чтобы помешать ей. Швыряй в нее полотенца,  постарайся
набросить их на нож, чтобы она не  смогла  пустить  его  в  ход.  Брызни
дезодорантом ей в лицо. В ванной немало средств самозащиты,  нужно  лишь
знать, как ими воспользоваться.
   - Понимаю, - шепотом отозвалась Суини. Она была не в  силах  говорить
громче, хотя и сознавала, что из-за сирен Ричард может не услышать ее.
   Дверная  ручка  задергалась.  Суини  подпрыгнула,  уронила  трубку  и
ринулась в ванную, спеша занять позицию у двери.
   Что-то заскрежетало в дверной ручке. Марго взламывала замок.
   Замок в ванной  был  таким  же  хлипким,  как  в  спальне.  Вбежав  в
помещение, Суини схватила кипу полотенец  и  баллончик  дезодоранта.  По
совету Ричарда, она обернула руки толстыми полотенцами, понимая, что  ей
предстоит отражать удары ножа.  Суини  отлично  помнила  раны  на  руках
Кандры.
   Дверь спальни распахнулась, отбросив в сторону кресло. Марго молча  и
быстро вошла в комнату. В ее руке поблескивал нож.
   Суини швырнула в Марго полотенце и набросилась  на  нее,  наваливаясь
всем своим весом и пытаясь сбить женщину с ног. Рука Марго запуталась  в
полотенце, и она вскрикнула, но все же нанесла удар. Суини почувствовала
на левом предплечье обжигающий укол лезвия.
   Суини не умела драться,  еще  ни  разу  в  жизни  ей  не  приходилось
вступать в рукопашную схватку.  Она  нагнулась,  уклоняясь  от  ножа,  и
ударила кулаком в нос Марго. Брызнула кровь, и Суини увидела  в  бешеных
глазах женщины удивление. Казалось, та не  могла  поверить,  что  кто-то
осмелится ударить ее. Захваченная азартом борьбы, Суини  вновь  и  вновь
наносила удары, крепко упираясь ногами в толстый ковер, всем своим весом
налегая на противницу и изо всех сил толкая ее назад.
   - Ах ты сука! - вскрикнула Марго, пытаясь высвободить нож.
   Увидев  перила  за  ее  спиной,  Суини  удвоила  усилия,  теперь  она
оттесняла Марго к краю лестницы. Нож  прорвал  полотенце,  которым  была
обернута ее левая рука, и  от  жгучей  боли  в  душе  Суини  заклокотала
ярость. Она словно  со  стороны  услышала  свои  пронзительные  крики  и
толкнула  женщину  еще  сильнее.  На  окровавленном  лице  Марго   снова
мелькнуло изумление. Внезапно перестав сопротивляться, она  перевалилась
через перила и полетела вниз, на плитки.
   Задыхаясь, Суини упала на колени рядом с перилами. Ее  сердце  бешено
стучало, и на мгновение она испугалась, что вот-вот  потеряет  сознание.
По  левой  руке  девушки  стекал  ручеек  крови,  пропитывая  полотенце.
Придется накладывать швы, решила она. До сих пор такого с ней  не  было.
Наверное, это больно. При этой мысли ее нижняя губа задрожала.
   Почувствовав  легкий  озноб,  Суини  поняла,  что  у  нее  начинается
истерика. Она несколько раз  глубоко  вздохнула,  стараясь  собраться  с
силамиро овладеть собой было невероятно трудно. Глубокое дыхание привело
ее в чувство, и Суини уселась на  полу.  Она  не  могла  заставить  себя
посмотреть через перила, ибо явственно слышала тошнотворный  удар  после
падения Марго. Керамические плитки безжалостны к костям и плоти.
   "Ричард". Это имя вспыхнуло в мозгу Суини, и мысль о нем заставила ее
действовать, пробудила в девушке энергию. Она  поднялась  и  побежала  -
точнее, заковыляла - в спальню к телефонному аппарату.
   Суини схватила трубку, но рука дернулась, и трубка ударила по скуле.
   - Черт побери! - пробормотала она,  и  хотя  не  успела  еще  прижать
трубку к уху, услышала вопль Ричарда:
   - Суини!
   - У меня все хорошо, - быстро проговорила Суини. - Ну,  почти.  Марго
свалилась через перила. Я еще не смотрела на нее.
   - И не смотри, - приглушенным голосом отозвался Ричард. -  Господи...
- Он умолк, и даже сквозь звук  полицейской  сирены  Суини  слышала  его
затрудненное дыхание. - Мы будем на месте через  пять  минут.  Вместе  с
нами выехали еще несколько патрульных машин. Ты не пострадала?
   - Самую малость. Два пореза на руке, ничего серьезного.  -  Это  вряд
ли, подумала Суини. Она еще не осмотрела  раны,  оставленные  прорвавшим
полотенце ножом. Ей не хотелось снимать полотенце, не  хотелось  видеть,
сильно ли пострадали руки. Ей было больно,  и  этого  достаточно.  -  Я,
пожалуй, повешу трубку. Кажется, меня  сейчас  вырвет.  -  Не  дожидаясь
ответа, Суини дала отбой и опустила голову между колен,  глубоко  глотая
воздух и борясь с одолевающей ее тошнотой.
   Звук был таким тихим, что Суини усомнилась, действительно  ли  что-то
слышала. Она подняла голову, чувствуя,  как  кровь  забурлила  в  венах.
Суини приготовилась вновь вступить в схватку,  но  в  комнате  никто  не
появился. Девушка удивленно моргнула, потом опять услышала звук -  тихий
стон, доносившийся снизу.
   Она осторожно вышла из спальни, приблизилась к  перилам  и  заглянула
вниз. Марго лежала на животе, ее ноги от бедра и ниже были изогнуты  под
немыслимыми углами, а сквозь разорванные мышцы  виднелись  раздробленные
кости. Ее руки... О Господи, должно быть, она  пыталась  обхватить  себя
руками. Марго слабо шевельнулась, стараясь перевалиться на спину,  и  по
дому эхом пронесся еще один негромкий стон.
   Суини на подкашивающихся ногах спустилась  по  лестнице.  Что  бы  ни
случилось, нельзя бросить Марго, не попытавшись ей помочь, хотя Суини не
знала, как следует поступать при таких страшных травмах.
   Она опустилась на колени подле Марго, и,  к  ее  ужасу,  затуманенные
глаза женщины сфокусировались на ней.
   - Я упала... - шепнула Марго.
   - Не нужно говорить. Сейчас приедут...
   - Я хочу...  рассказать  вам...  чтобы  кто-нибудь  знал...  -  Марго
закашлялась, и из ее рта на  пол  потекла  струйка  крови.  -  Кандра...
Кандра шантажировала Карсона. Я... мне нужно  было  ее  остановить.  Кай
добыл ключ от  ее  квартиры.  Я...  сняла  квартиру  в  том  же  доме  и
выслеживала ее. - Марго поморщилась и опять  закашлялась.  -  Не  смогла
найти...  пленок  и  фотографий...  я  надела  костюм  Карсона...  чтобы
подозрение пало на него, если все это всплывет... На его туфлях... кровь
Кандры... А потом ваша картина...
   Суини уразумела смысл ее слов.
   - Кай увидел картину и рассказал вам.
   - Он был такой...  красивый,  -  прошептала  Марго.  Ее  глаза  вновь
затуманились и стали далекими. - Я... я любила его. Глупо. Годилась  ему
в матери... Расскажите полицейским о Кандре. Найдите... фотографии...  -
Ее губы раздвинулись в зловещей  мертвенной  улыбке.  -  Прижмите  этого
ублюдка...
   - Вы сами все объясните. - Суини старалась говорить  убедительно,  но
глаза Марго уже остекленели и утратили выражение. Из ее легких  вырвался
последний вздох. Сирены  приближались,  завывая  все  громче.  Двигаясь,
словно в тумане, Суини поднялась на ноги и отправилась открывать  дверь.
Напротив дома с визгом затормозили две полицейские машины.
   Когда несколько мгновений спустя в квартиру ворвались Ричард,  Аквино
и Райтнер, Суини сидела на нижней ступеньке лестницы. Лицо Ричарда  было
пепельно-серым, кожа на скулах туго натянулась. Он не отрывал взгляда от
девушки. На Марго он даже не посмотрел. Явно стараясь совладать с собой,
Ричард прошел напряженным шагом к лестнице, молча  наклонился  к  Суини,
поднял ее на руки и прижал к своей груди.
   - Я отвезу ее в больницу, - хрипло пробормотал он. Его огромное  тело
вздрагивало.
   - Через минуту подъедет "скорая помощь"... - заговорил Аквино.
   Словно не слыша его, Ричард вынес Суини на улицу.  От  яркого  солнца
она прищурилась, как крот. Видимо, Эдвард мчался следом за  полицейскими
машинами, потому что "мерседес" был уже припаркован рядом с ними.  Держа
Суини на руках, Ричард забрался на заднее сиденье и уложил  ее  себе  на
колени, потом отрывисто отдал распоряжения Эдварду.
   Суини дрожащим голосом рассказала ему о том, что поведала Марго перед
смертью, но Ричард заставил девушку умолкнуть, прижав два  пальца  к  ее
губам.
   - Мне это безразлично, -  свирепо  отрезал  он.  -  Просто...  просто
заткнись и дай мне обнять тебя. Господи, я так испугался... - Его  голос
прервался, и он уткнулся лицом в волосы девушки.
   Пока на раны Суини накладывали швы, Ричард не отходил от  нее  ни  на
шаг. Хуже всего был порез  на  предплечье,  на  него  пришлось  наложить
двадцать шесть  стежков.  К  счастью,  обе  раны  оказались  не  слишком
глубокими: нервы и сухожилия были не затронуты.
   - Это благодаря полотенцам, - сказала Ричарду  Суини,  широко  открыв
глаза. Только сейчас она испытала шок, и ее губы задрожали. - Если бы ты
не сказал мне о полотенцах...
   - Я выпишу вам болеетоляющее. - Врач поднялся с табурета и  улыбнулся
Суини. - Через неделю зайдете к своему врачу, он снимет швы. -  С  этими
словами хирург отправился к следующему больному, а Ричард  вновь  усадил
Суини себе на колени.
   - Я люблю тебя, - дрожащим голосом произнес он. -  Я  так  испугался,
что потеряю тебя. Выйдешь за меня замуж?
   Вопрос ошеломил Суини ничуть не меньше, чем нападение Марго.
   - З-замуж? - заикаясь, пробормотала она.
   - Да, замуж. - Ричард обхватил лицо  девушки  руками,  вглядываясь  в
него темными неподвижными глазами,  совершенно  определенно  выражавшими
его чувства. - Я знаю, ты осторожна и осмотрительна и понимаю тебя. Но я
никогда не встану между тобой и искусством; ты слишком талантлива, чтобы
лишать тебя живописи.  Я  вынашиваю  планы  ликвидировать  свое  дело  и
расстаться с биржей, поселиться где-нибудь на ранчо, но если...
   - Где? - прервала она его.
   - Я еще не думал об этом. Где-нибудь на юге или юго-западе.  Но  если
ты предпочитаешь остаться в городе, мы забудем о ранчо и...
   - Мне все равно, где жить, лишь бы там было тепло, -  вновь  перебила
его Суини. - Впрочем, пара-другая пальм не помешала бы.
   Ричард замер, глядя на Суини. Она подняла голову и, посмотрев  ему  в
глаза, добавила:
   - Тик-тик-тик.
   - О чем ты?
   - Мои биологические часы. Кажется, пора бить в колокола.
   Лицо Ричарда изменилось, в  его  глазах  вспыхнули  такие  страсть  и
желание, что Суини испугалась, как бы он не  начал  раздевать  ее  прямо
здесь, в клинике.
   - Ты уверена? - спросил он, потрясенный до глубины души.
   - Я боюсь, - призналась девушка, и теперь, когда  у  нее  было  время
подумать над тем, что она сказала,  голос  Суини  дрогнул.  -  Я  хотела
сказать, что боюсь оказаться такой же плохой  матерью,  какой  была  моя
матушка, но я... - Она судорожно сглотнула. - Я люблю  тебя  и  хочу  от
тебя ребенка.
   Ричард нежно рассмеялся.
   - Что ж, милая, мы оба в твоем распоряжении.



   Линда ХОВАРД
   У ЛЮБВИ СВОИ ЗАКОНЫ



Анонс

   Фэйт, молодая девушка из бедной семьи, тщетно мечтает о красавце Грее
- их разделяет бездонная пропасть. А тут  еще  его  отец,  преуспевающий
бизнесмен, внезапно исчезает... вместе с ее матерью. Казалось бы, теперь
Фэйт должна возненавидеть Грея, но у любвисвои законы.

Глава 1

   В тот день хорошо мечталось. Время уже близилось  к  вечеру.  Местами
пробивавшееся сквозь густую листву деревьев солнце  отбрасывало  длинные
тени. Но в основном прозрачный золотистый свет доходил лишь  до  зеленых
крон, ниже которых все было погружено в таинственный полумрак. Знойный и
влажный летний воздух  был  напоен  розово-сладким  нектаром  жимолости,
богатым коричневым ароматом земли и прелой травы и свежим  пряно-зеленым
благоуханием листвы. Фэйт Девлин различала  запахи  по  цветам.  Сколько
себя помнила, она любила наделять окружавшие ее ароматы  самыми  разными
оттенками цветовой гаммы.
   С некоторыми запахами было легко: они получали тот цвет, в какой  был
окрашен их источник. Скажем, земля пахла,  естественно,  коричневым  или
бурым, а свежий и острый аромат листвы в сознании Фэйт, конечно же,  мог
ассоциироваться только с зеленым. Грейпфрут имел ярко-желтый  запах.  Ей
еще не доводилось пробовать грейпфруты, но однажды, зайдя в магазин, она
взяла с полки крупный плод и, поднеся к  лицу,  нерешительно  втянула  в
себя аромат, исходивший от его кожуры. У грейпфрута  был  очень  сильный
запах почек с кисло-сладким привкусом.
   Различные запахи и ароматы неодушевленных предметов как-то сами собой
окрашивались в ее сознании в те или иные цвета. С людьми  дело  обстояло
сложнее, ибо от человека никогда  не  пахло  чем-то  одним.  Запахи,  а,
следовательно, и цвета смешивались между собой. Причем, окрашивая  запах
человека и неодушевленного предмета в один и тот  же  цвет,  Фэйт  могла
иметь при  этом  в  виду  совсем  разные  вещи  и  испытывать  различные
переживания.
   У ее матери, Рини, был темно-красный пряный запах, чуть  подкрашенный
черными и желтыми мазками. Впрочем, пряная темно-красная гамма вытесняла
собой все остальные  цвета.  Желтый  цвет  был  хорош  в  неодушевленных
предметах, но не в людях. То же самое можно было сказать и о зеленом. По
крайней мере, о некоторых его оттенках. Ее отец, Эмос, ассоциировался  с
отвратительной смесью зеленого, пурпурного, желтого и  черного.  С  этим
все было просто: сколько она себя помнила,  от  отца  чаще  всего  пахло
рвотой. Папа пил и блевал, пил и  блевал  и  больше  ничем  в  жизни  не
занимался. Впрочем, он еще мочился. И мочился много.
   Фэйт брела по лесу, глядя вверх  на  запутавшийся  в  зеленых  кронах
солнечный свет, и думала о том, что самый прекрасный аромат  принадлежит
Грею Руярду. Тайное чувство к нему Фэйт хранила глубоко в своем девичьем
сердце. Ей не часто удавалось увидеть Грея -  издалека,  конечно,  -  во
время его периодических наездов в город, но ради этих кратких  мгновений
воистину стоило жить. Если же  до  нее  вдруг  доносился  его  густой  и
сильный голос, Фэйт просто вся трепетала от счастья. А  вот  сегодня  ей
удалось сблизиться с ним настолько, что она  даже  смогла  вдохнуть  его
запах. Более того, он коснулся ее! У Фэйт до сих пор  кружилась  голова,
хотя та волшебная минута уже давно прошла.
   Она пошла в городскую аптеку вместе с Джоди, своей  старшей  сестрой.
Дело в том, что Джоди удалось стянуть из сумочки Рини несколько  баксов,
и на эти деньги она думала купить себе лак для ногтей. От  Джоди,  между
прочим, пахло оранжевым и желтым. Это была своего рода слабая пародия на
запах  Рини.  Сунув  драгоценный  пузырек   с   ярко-розовым   лаком   в
бюстгальтер, чтобы мать не увидела, Джоди направилась вместе с сестрой к
выходу из аптеки. Несмотря на то, что Джоди было всего  тринадцать,  она
уже три года носила лифчик и никогда не упускала случая поиздеваться над
младшей сестренкой по этому поводу. Фэйт было одиннадцать, а  у  нее  до
сих пор не выросли "сиськи". Лишь недавно плоские  и  маленькие  детские
сосочки девочки стали набухать, и мысль о том, что это будет бросаться в
глаза посторонним, приводила Фэйт в дикое смущение  -  они  так  заметно
выпирали  под  ее  тонкой  и  тесной  красной   футболкой   с   эмблемой
университета штата Луизиана. Но когда они едва не столкнулись  в  дверях
аптеки с Греем - он входил, а они выходили, - Фэйт моментально забыла  о
своей майке.
   Он опустил на нее взгляд, и Фэйт заметила веселых чертиков у  него  в
глазах.
   - А ничего балахончик, - проговорил Грей и легонько  похлопал  ее  по
плечу.
   Он приехал в Прескот из колледжа на летние каникулы.  Грей  играл  за
университетскую футбольную  команду.  Уже  на  первом  курсе  его  взяли
разыгрывающим защитником.
   Ему было  девятнадцать.  Вымахал  в  шесть  футов  три  дюйма  и  еще
продолжал расти. Был крепко сложен и весил двести тридцать фунтов.  Фэйт
знала о нем такие подробности, потому что вычитала все это в  спортивном
разделе местной газеты. Ей было известно, что он  пробегает  40-метровку
за 4,6 секунды и имеет прекрасное "второе дыхание". Правда, о  том,  что
это такое, Фэйт, к сожалению, не имела ни  малейшего  представления.  Но
зато она точно знала, что Грей красив. Не в  классическом  понимании,  а
по-другому. Он был так же силен и неукротим, как  и  знаменитый  жеребец
его отца Максимилиан. Семья Руярдов вышла из французских креолов, о  чем
нетрудно было догадаться, глядя на смуглого Грея. У него были  густые  и
длинные  до  плеч  темные  волосы,  которые  делали   его   похожим   на
средневекового воина, по какому-то недоразумению  оказавшегося  в  нашем
времени. Фэйт прочитала немало  героичес