согласия, однако Роберт не сомневался, что этот день никогда не наступит. Отдаленный замок, окруженный с северо-запада суровыми горами, с отрядом приученных к дисциплине рыцарей и тяжеловооруженных всадников представляет собой неприступную крепость, способную отразить любую атаку.
     О Крег-Дью шла молва, и сельские жители подтягивались сюда в поисках защиты. Они прозвали хозяина замка Черным Ниалом. Обычно шотландцы так называют кого-то по внешним признакам, но в данном случае прозвище больше относилось к характеру Ниала, чем к цвету его волос и глаз.
     Роберт, знавший родословную брата, видел явное сходство между ним и своим лучшим другом Джеми, которого из-за дурной репутации тоже прозвали Черным Дугласом. Это обстоятельство очень беспокоило короля. Мать Ниала происходила из рода Дугласов, следовательно, брат и Джеми были кузенами. Джеми тоже широкоплечий, высокий, хотя не так высок и силен, как Ниал. Но разве можно, увидев их вместе, не заметить этого сходства?
     Конечно, все заметят, что Ниал обладает физической мощью Брюсов и прославленной красотой Дугласов. Смешанная кровь сделала его тем необычным человеком, какие рождаются на земле раз в столетие. Ради его безопасности, во имя миссии, возложенной на него погибшим Орденом, никто и никогда не должен узнать, что Черный Ниал - любимый брат короля Шотландии и внебрачный сын Катрионы Дуглас. Иначе ее муж ни перед чем не остановится, чтобы уничтожить плод неверности своей жены.
     Ниал был тамплиером, отверженным. По распоряжению папы в случае пленения его ждет смертная казнь. Но с другой стороны вряд ли найдется глупец, который отважится штурмовать Крег-Дью. В выборе места Орден не ошибся.
     Роберт вздохнул. Он сам ничего не мог сделать для брата, только сохранить его тайну и предложить свое королевство в качестве убежища разрозненным и гонимым рыцарям. Совсем не много, если учесть, что получает взамен Шотландия.
     - Мне пора. - Он допил вино и отставил кубок. - Уже поздно, твоя красотка заждалась, наверное, потеряла терпение и отправилась искать себе другую постель.
     Брат полностью отрекся от тамплиерских обетов бедности, целомудрия и смирения, особенно от целомудрия. Роберт даже удивлялся, как он мог целых восемь лет обходиться без женщин, несмотря на свою очевидную чувственность. Брат и монашество. Человека, более неподходящего для подобной роли, трудно себе представить.
     - Возможно, - спокойно ответил Ниал, не выказывая ни ревности, ни сомнений.
     Очаровательную Мег полностью устраивало положение его любовницы, на большее она не претендовала.
     Роберт засмеялся и обнял брата за плечи:
     - В холодной темноте, в седле своего коня я буду завидовать твоей скачке на теплой красотке. Храни тебя Бог.
     Хотя выражение лица у Ниала не изменилось, король инстинктивно почувствовал внезапную холодность и понял, что это реакция на его последние слова. Иногда вера служит людям опорой и защитой, будь то простолюдин или король, но когда церковь отреклась от Ниала, брат отказался от веры.
     - Призывай рыцарей сюда, я окажу им радушный прием.
     Роберт Брюс, король Шотландии, надавил на камень с левой стороны большого очага, и целая плита ушла внутрь, открывая проход. Взяв факел, он покинул Крег-Дью так же незаметно, как и вошел в замок.
     Ниал дождался, пока плита встанет на место, слившись с каменной стеной, потом взял кубок брата, протер его и снова наполнил вином. К своему кубку он во время разговора едва притронулся. Поставив оба у кровати, Ниал отодвинул дверной засов и отправился на поиски Мег.
     Его настроение отнюдь не улучшилось, хотя Роберт и предложил убежище гонимым рыцарям. Будь проклят Климент, будь проклят Филипп, будь проклят Бог, которому столь верно служили рыцари и который бросил их на произвол судьбы, когда они больше всего нуждались в Его помощи. Если за подобное богохульство ему уготовано место в преисподней, пусть так и будет, однако Ниал же не верил в ад. Вообще ни во что не верил.
     Он избавится от черной тоски, утонув в сочном, податливом теле Мег, в сплетении упругих рук и ног. Чем грубее любовная игра, тем больше она ей нравится.
     Найти ее не составило труда. Она притаилась на верхней площадке каменной лестницы, но тут же с улыбкой вышла, едва Ниал поставил ногу на первую ступеньку, и, подобрав юбки, бросилась к нему. Не дожидаясь, пока Мег спустится, он пошел обратно в комнату, слыша за спиной ее торопливые шаги и прерывистое дыхание.
     По дороге она успела снять шаль, даже ухитрилась распустить шнурки корсета. Ниал смотрел, как она лихорадочно сбрасывает одежду, высвобождает для него свое розовое тело, и его возбужденная пульсирующая плоть даже приподняла килт.
     Заметив наполненные кубки, Мег улыбнулась. Он знал, о чем она подумала, но разубеждать не стал. Пусть лучше считает, что он готовился к встрече с ней, лишь бы не догадалась о ночном госте, а тем более о том, что им был сам король.
     Мег взяла кубок, пригубила благородное вино и ощутила удовлетворение, ибо до сих пор всегда пила нечто кислое и водянистое. Отблески пламени играли на ее обнаженной груди, окрашивая соски в цвет того же превосходного вина, углубляя тени на пупке, которые терялись в густых завитках между ног.
     Ниал не хотел больше ждать. Он выхватил у нее кубок, облив при этом вином, и Мег сначала взвизгнула от неожиданности, а потом, когда он швырнул ее на кровать и грубо раздвинул коленом ноги, засмеялась.
     - Ты не собираешься освободиться хотя бы от башмаков? - хихикнула она, берясь за тесемки его рубашки.
     - Зачем? Они же у меня на ногах, а не где-то еще.
     Хихиканье мгновенно перешло в восторженный смех, и Ниал, выхватив из-под килта готовое к бою орудие, всадил его во влажную цель.
     Мег затихла под обрушившейся на нее тяжестью, смех тут же умер, и она, казалось, умерла вместе с ним, пока ее тело впитывало в себя эту неистовую силу.
     Черная тоска отступила перед наслаждением. Пока он держит в объятиях женщину, можно забыть и предательство, и сокрушительное бремя ответственности, давящее ему на плечи.

Глава 1

27 апреля 1996 года

     Низкое, чихающее громыхание возвестило соседям, что домой вернулся Кристиан Сибер. Он ездил на восьмицилиндровом "шевелле" 1966 года выпуска, который собственноручно и с великой любовью собрал из частей других машин той же марки, поэтому кузов выглядел как лоскутное одеяло. Если кто-нибудь выступал с комментариями по поводу буйства цветов, Кристиан всегда отвечал, что "работает над этим". Но, честно говоря, его волновало лишь одно: чтобы машина бегала с той же скоростью, как во времена своей молодости, когда сидевший в ней парень мог привести в трепет любую девушку мощью своего железного коня. По какой-то необъяснимой причине Кристиан был уверен, что именно количество лошадиных сил придаст ему неотразимость и все девушки почтут за счастье прокатиться в его суперавтомобиле.
     До этого, правда, еще далеко, но он не терял надежды.

***

     Когда машина прогрохотала мимо ее дома и свернула за угол, Грейс Сент-Джон, проглотив остатки жаркого, вскочила из-за стола:
     - Кристиан приехал.
     - Неужели? - поддразнил жену Форд.
     Однако та уже схватила чемодан с компьютером, набитый до такой степени, что его кожаные бока угрожающе округлились, ибо хозяйка умудрилась запихнуть туда еще массу бумаг, которые переводила, рукописи и дискеты. А поскольку модем уже не помещался, она обвязала его каким-то шнурком, водрузила на кейс и, держа все это в объятиях, подставила мужу губы. Поцелуй был легким, но сердечным.
     - Возможно, нам потребуется несколько часов, - сказала Грейс. - Он разобрался в сути проблемы и хочет показать мне новую программу.
     - Сначала графика, теперь программы, - пробормотал ее брат.
     Он, видимо, недоволен, что Грейс покидает дом, не закончив ужина, ведь все вечера они любили проводить вместе. Получив от родителей в наследство дом, брат и сестра разделили его на две части: в одной половине жили Грейс с Фордом, в другой - Брайен. Все трое были археологами, но объединяла их не только работа. Брайен и Форд подружились еще в колледже, к тому же именно Брайен свел друга с сестрой и до сих пор хвалил себя за удачную мысль.
     - Ты просто завидуешь, что не сам это придумал, - ответила Грейс.
     Поскольку руки у нее были заняты, Форд открыл ей дверь и снова поцеловал.
     - Не утони в его программах и не забывай о времени, - напутствовал он.
     Карие глаза смотрели на нее с тем особым выражением, которое заставляло Грейс трепетать даже после восьми лет замужества.
     - Обещаю. - Выйдя из кухни, она вдруг остановилась. - Я забыла сумочку.
     Форд достал из ящика маленькую сумочку на длинном ремне и повесил ей на шею.
     - Зачем она тебе?
     - Там чековая книжка. - Грейс всегда платила Кристиану за ремонт, хотя тот по своей инициативе с удовольствием колдовал над ее дорогущим компьютером. Он был искусным мастером. - Может, я куплю еще пиццу.
     - Малыш столько ест, что должен весить не меньше четырехсот фунтов, - заявил Брайен.
     - Ему уже девятнадцать. Конечно, у него хороший аппетит.
     - Я, по-моему, столько не ел. Как ты думаешь, Форд? Разве в колледже мы ели так же много, как Кристиан?
     - Ты меня спрашиваешь? - Форд бросил на него скептический взгляд. - А кто однажды умял за завтраком тринадцать оладий и фунт колбасы?
     - В самом деле? - нахмурился Бранен. - Не помню. Зато до сих пор не могу забыть, как ты в один присест расправился с четырьмя "биг-маками" и четырьмя большими пакетами жареной картошки.
     - Вы оба ели, словно у вас были глисты, - закончила дискуссию Грейс. Муж закрыл за ней дверь, и она услышала довольный смех.
     Густая трава на их участке пружинила под ногами, а когда Грейс шла по заросшему газону Марчинсонов, ей даже пришлось замедлить шаг. Позор, нужно следить за порядком, а эти люди уже месяц отдыхают в Южной Каролине, вернутся только в конце недели.
     Апрель выдался необычайно жарким, и в Миннеаполисе вовсю бушевала весна. Трава была зеленой, сочной, деревья покрылись листвой, расцвели цветы. Даже сейчас, после захода солнца, воздух оставался теплым, ароматным, и Грейс с наслаждением вдыхала его. Она любила весну. Правда, она любила все времена года, ибо каждое из них имело свои преимущества.
     Кристиан ждал ее у задней двери.
     - Привет, - радостно сказал он.
     Парень всегда радовался от предвкушения заполучить в свои руки ее замечательный компьютер. Они прошли через темную прачечную в кухню, где Одра Сибер только что задвинула в духовку противень.
     - Здравствуй, Грейс, - улыбнулась она. - У нас сегодня на ужин телячьи отбивные, составишь нам компанию?
     - Спасибо, я уже поела.
     Ей нравилась Одра, полная, симпатичная пятидесятилетняя женщина, которая абсолютно не понимала одержимости сына какими-то гигабайтами и платами.
     Внешне Кристиан походил на своего отца Эррола: такой же высокий, худой, темноволосый, с близорукими голубыми глазами и выступающим кадыком. Он выглядел настоящим компьютерным фанатом.
     - Крис, это может подождать, пока ты поужинаешь, - сказала Грейс, вспомнив про его аппетит.
     - Я только закреплю плату, - ответил Кристиан, забирая у нее чемодан и с любовью прижимая его к груди. - Хорошо, мам?
     - Конечно. Идите, забавляйтесь, - безмятежно улыбнулась им Одра, и сын неуклюже двинулся к лестнице, ведущей в его напичканную электроникой комнату.
     Грейс шла следом, думая о том, что нужно бы избавиться от лишних двадцати фунтов, которые она набрала за время замужества. Только вот работа у нее сидячая. Эксперт и переводчик с древних языков большую часть дня проводит с лупой над копиями старинных документов, поскольку оригиналы в течение веков стали хрупкими, а затем пересаживается за компьютер. При умственной работе трудно сжечь лишние калории.
     Сегодня Грейс хотела загрузить компьютер информацией из университетской библиотеки, но он не подчинялся командам. Она не знала, то ли дело в нем самом, то ли в модеме, поэтому и договорилась с Кристианом о встрече.
     Потеря времени очень тревожила Грейс, ибо ей заказали перевод целой кучи археологических документов. Она любила свою работу, но эта показалась ей совсем особенной, у нее даже возникло сомнение в правильности перевода. К тому же ее тянуло к манускриптам с какой-то неведомой силой, чего раньше никогда не случалось. Вчера Форд спросил об их содержании, и она назвала ему лишь тему, хотя обычно подробно рассказывала мужу о том, чем занималась. Теперь почему-то не хотелось. Чувство, которое вызывали у нее эти рукописи, было настолько сильным, что она затруднялась выразить его словами.
     Просто они... особенные. Грейс перевела только десятую часть, а ее уже почти сводило с ума предчувствие, что она вот-вот составит всю картинку-головоломку, в которой не хватает лишь одного фрагмента. Он в этом чемодане, и пусть ей не известно, как должна выглядеть готовая мозаика, она не остановится, пока не узнает этого.
     Поднявшись по лестнице, Грейс вошла в святилище Кристиана, настоящий лабиринт из электронного оборудования и проводов, где едва хватило места для его кровати. К четырем телефонным линиям были подключены портативный компьютер, два настольных, факс и два принтера. Проходя мимо дисплея, на котором светилась шахматная партия, Кристиан передвинул "мышью" слона, на мгновение задумался, потом сбросил на кровать груду бумаг и открыл чемодан Грейс.
     - Что выдает?
     - Ничего. - Она села на другой стул, наблюдая за манипуляциями Кристиана. - Сегодня утром я попыталась войти в университетскую библиотеку - и неудачно. Понятия не имею, в чем дело.
     - Сейчас поглядим. - Он вывел на экран меню, которое знал не хуже ее самой, набрал номер электронной библиотеки и через десять секунд заявил:
     - Модем. Что тебе нужно? - Его пальцы уверенно легли на клавиатуру.
     - История средневековья. Особенно крестоносцы. Вот оно, - сказала Грейс, и на экране сразу возникла таблица.
     - Ты пока займись этим, а я взгляну, что случилось с модемом.
     Она заняла его место у компьютера, погрузившись в изучение орденов того времени, рыцарей-госпитальеров и рыцарей-тамплиеров. Особенно ее интересовали последние. Грейс нашла соответствующую главу, на экране появились строчки информации, и она стала внимательно читать, пытаясь отыскать нужное ей имя, однако, за исключением великих магистров, никаких имен не упоминалось.
     Одра принесла сыну поднос с едой, и тот сразу начал жевать, не отрываясь от разобранного модема.
     Через некоторое время до Грейс дошло, что Кристиан или уже справился с ремонтом, или отказался от бесполезной затеи, поскольку он стоял у нее за спиной и тоже глядел на экран. Она с трудом вернулась из мира средневековых интриг и опасностей в современный мир компьютеров.
     - Нашел неисправность?
     - Конечно, - буркнул Кристиан, продолжая чтение. - Просто отошел контакт. Кто эти парни?
     - Рыцари средневекового ордена. Ты не знаешь историю?
     Он ткнул пальцем в сползающие с носа очки и ухмыльнулся:
     - История начинается с 1946 года.
     - Жизнь существовала и до компьютеров.
     - Аналог жизни. Доисторический.
     - А к какому периоду относится та штука, которую ты называешь машиной?
     Кристиан выглядел огорченным, сознавая, что милая его сердцу колесница безнадежно устарела.
     - Я над ней работаю. - Он сгорбил худые плечи. - Так насчет тамплиеров. Если они были настолько религиозными, почему тогда их сжигали на костре, словно каких-нибудь ведьм?
     - Ересь, - пробормотала Грейс, снова поворачиваясь к экрану. - Огнем наказывали и за другие преступления, не только за колдовство.
     - Похоже, они воспринимали свою религию чересчур серьезно.
     Кристиан уткнулся носом в рисунок, на котором трое мужчин в белых туниках с крестами на груди были привязаны к столбу, а пламя лизало им колени. Открытые в предсмертном крике рты напоминали черные дырочки.
     - В средние века религия была основой жизни людей, - ответила Грейс, с дрожью глядя на маленький рисунок и представляя себе ужас сгорающих заживо. - И тот, кто выступал против церкви, казался воплощением зла. Религия дала им цивилизацию, даже более того, с ней связывали то, чего не знали или не могли понять. Затмения, падающие кометы, болезни считались божественными предостережениями и знаками. Представляешь, как напугал бы их аппендицит или сердечный приступ, ведь они не знали ни причины этого, ни того, как это предотвратить. Колдовство было для них реальностью, поэтому религия защищала их от непознанного; даже когда они умирали, Бог продолжал охранять их и злые духи не могли одержать над ними победу.
     Кристиан нахмурился, стараясь представить себе жизнь в таком невежестве, но это оказалось выше его сил.
     - Наверное, телевидение довело бы их до инфаркта?
     - Особенно если бы они посмотрели ток-шоу, - пробормотала Грейс. - Вот где полно злых духов.
     Парень хихикнул, потом снова поправил сползающие очки и уставился на экран:
     - Ты нашла что хотела?
     - Нет, я искала упоминание о конкретном тамплиере. Во всяком случае, я думаю, что он тамплиер.
     - А перекрестные ссылки?
     - Мне неизвестно его полное имя, - покачала головой Грейс.
     Ниал Шотландский. Она уже несколько раз встречала это имя в манускриптах, написанных на старофранцузском. Почему не упоминали его фамилию, если в те времена были так важны родственные связи и наследственные права? Собранные по крохам сведения указывали на то, что он пользовался колоссальным авторитетом среди тамплиеров, а поскольку сам являлся рыцарем, следовательно, должен был происходить из знатного рода.
     Часть документов составлена на гэльском, а это каким-то образом еще теснее увязывалось с Шотландией. Грейс перечитала в энциклопедии историю горной страны, однако не нашла никаких упоминаний о таинственном Ниале.
     - Тогда конец, - весело сказал Кристиан, решив, что они и так потратили слишком много времени на парня, который умер задолго до начала эры моделирующих устройств. Он придвинул стул поближе. - Хочешь увидеть программу, составленную мной на основе холодного расчета?
     - Не думаю, что слова "холодный" и "расчет" подходят друг другу, - заявила Грейс, сохраняя бесстрастное выражение.
     Кристиан ошарашенно уставился на нее, моргнул несколько раз, моментально став похожим на близорукого журавля.
     - Ты шутишь? - выпалил он. - Колоссальнейшая программа! Сама увидишь. Ты пошутила, я знаю.
     - Да? И почему ты так решил?
     - Ты всегда поджимаешь губы, когда хочешь скрыть улыбку. - Он взглянул на ее рот и, чуть покраснев, быстро отвел глаза.
     Грейс тоже вспыхнула. Хотя влюбленность Кристиана в большей степени относилась к ее мощной дорогой аппаратуре, все же изредка словами или действиями парень выказывал к ней интерес как к женщине.
     Это всегда смущало Грейс. Черт побери, ей тридцать лет, она совершенно обычная, а не роковая женщина, поэтому ничем не может возбудить страсть в девятнадцатилетнем парне. Впрочем, одному Богу известно, что может привлечь мальчика к взрослой женщине. Но уж во всяком случае, не внешность Грейс. Прямые каштановые волосы, не поддающиеся завивке, она заплетала в толстую косу, блестящие голубые глаза, скорее даже серые, обычно скрыты очками, никакого макияжа, поскольку Грейс не знала, как это делается, практичная одежда, состоящая в основном из брюк и хлопчатобумажных рубашек. Вряд ли она может стать объектом эротических снов.
     Правда, Форд утверждал, что ни у кого не видел такого рта, просто созданного для поцелуев. Да и Кристиан не раз многозначительно поглядывал на ее губы.
     - Ладно, давай посмотрим на твою колоссальную программу, - сказала Грейс.
     Она надеялась, что допотопный "шевелл" вскоре действительно превратится в чудо техники и привлечет к Кристиану девушек, которые способны оценить не только мощность лошадиных сил.
     Он с явным облегчением воспринял перемену темы и достал из пластикового кейса дискету. Грейс немного отодвину