тило  горло,  и  она  откашлялась.  Суини   не   хотелось   опять
разрыдаться при Ричарде. Уж если плакать, то  только  из-за  чего-нибудь
действительно серьезного, например, из-за мучительного озноба.
   - Я знаю. У тебя есть, ручка?
   Суини потянулась к ручке и блокноту, лежавшим возле аппарата.
   - Вот, взяла.
   - Запиши номер моего сотового телефона. - Ричард продиктовал цифры  и
добавил:
   - Сегодня вечером я захвачу телефон с собой. Если что-то случится или
тебя опять скрутит холод, звони.
   - Сколько же у тебя номеров? - пробормотала Суини. - Это уже третий.
   - Есть еще номер факса, если хочешь.
   - Вряд ли я стану посылать тебе факсы.
   Ричард усмехнулся.
   - Береги себя. В последние дни тебе пришлось  несладко.  Не  позволяй
неприятностям взять верх над собой.
   - Я буду осторожна, - пообещала Суини и вернулась в студию,  согретая
мыслью о том, как легко и просто они общаются и как приятно чувствовать,
что ты с кем-то связана. Чем  бы  ни  угрожало  ей  дальнейшее  развитие
событий, теперь она не одинока.
   Суини долго рассматривала холст. Если исходить из предположения,  что
на картине изображена  сцена  убийства,  перспективу  следует  несколько
изменить.  Взяв  угольный  карандаш,  Суини  легкими  штрихами  наметила
вероятную позу тела женщины, основываясь на расположении ее ног. А  если
правая ступня мужчины находится здесь, то... левая  нога  должна  стоять
вот здесь. Нет, не так. Слишком острый  угол  зрения.  Нужно  нарисовать
мужчину так, будто он стоит лицом к зрителю - почти прямо,  с  небольшим
поворотом.
   Инстинкт подсказывал Суини, что она  не  ошиблась.  Ее  пальцы  легко
порхали по холсту, набрасывая черновые контуры двух  человеческих  фигур
вокруг того, что было нарисовано прежде.
   Когда Суини закончила, ее тело сотрясала дрожь; она чувствовала  себя
такой усталой, будто проработала несколько суток кряду. Сколько  времени
прошло? Выглянув в окно, она увидела, что  уже  ночь.  Суини  не  знала,
который час, однако бурчание в желудке наглядно свидетельствовало о том,
что время ужина давно миновало. Она ощущала легкий, но  вполне  терпимый
озноб.  Несмотря  на  затраченные  усилия,  ей  удалось  избежать  этого
жуткого,  пронизывающего  до  костей  холода.  По  крайней  мере   пока.
Оставалось лишь гадать, как она почувствует себя несколько часов спустя.
   Суини протерла глаза и тут же вспомнила, что ее руки измазаны  углем.
Вполголоса выругавшись, она отправилась в ванную и посмотрела в зеркало.
Черные пятна по всему лицу были в порядке вещей. Она вымыла руки и  лицо
и пошла в кухню.
   Ей всегда нравился суп.  Горячая  пища,  и  готовится  быстро.  Суини
открыла банку куриного супа с вермишелью и  разогрела  его.  "Интересно,
что Ричард ест во время деловых обедов?" - подумала  она.  И,  что  куда
важнее, не захочет ли Ричард, чтобы она присутствовала на  этих  обедах?
Подобная перспектива пугала ее. "Ничего, как-нибудь справлюсь, -  решила
Суини. - Если понадобится, даже куплю себе обувь на высоком каблуке".
   Господи, и влипла же она! Пора  уносить  ноги  как  можно  быстрее  и
дальше. Забыв о супе, Суини с улыбкой погрузилась в размышления  о  том,
до какого предела готова  уступить  настояниям  Ричарда,  вздумай  он  о
чем-нибудь ее попросить.
   Приняв душ,  она  забралась  в  кровать  и  проснулась  на  рассвете,
чувствуя  себя  хорошо  отдохнувшей  и  согревшейся.  Отчасти  это  даже
разочаровало ее; несмотря на все мучения,  которые  приносил  ей  озноб,
Суини была бы не прочь вновь оказаться в объятиях Ричарда.
   Она  еще  немного   повалялась   в   постели,   наслаждаясь   теплом.
Электрическому одеялу, конечно, далеко до Ричарда, но тут уж  ничего  не
поделаешь. Суини лежала  в  кровати,  улыбаясь  своим  мечтам,  и  вдруг
заметила, что в комнате не становится светлее.
   Она села и выглянула в окно. К  стеклу  подступала  туманная  пелена,
белая и чуть светящаяся, разреженная ровно настолько,  чтобы  пропускать
сквозь  себя  немного  солнца.  Свет  казался  необычайно  рассеянным  и
проникал в самые затененные уголки  помещения,  словно  солнечные  лучи,
отраженные от поверхности снега.
   Впоследствии Суини не могла припомнить, как поднялась с  постели.  По
обыкновению, она натянула толстые носки, свитер и джинсы.  Кофе  еще  не
начинал вариться - Суини слишком рано проснулась,  -  поэтому  отключила
автомат и сама нажала кнопку.  Потом  отправилась  в  студию.  Освещение
слишком интересное и необычное, и нельзя упустить такой случай.
   Теперь она точно знала, чего не  хватало  в  туфлях.  Двадцать  минут
спустя Суини отошла от мольберта, хлопая ресницами. Каблуки туфель  были
составлены  из  нескольких  частей  и  разделены  в  середине  маленьким
золотистым  шариком.  Очень  приметные  туфли,  на  редкость   вычурные.
Попадись ей прежде такие туфли, она непременно запомнила бы их.
   И еще юбка... юбка была длиннее, чем она набросала накануне.  Черная.
На женщине было черное платье.
   Суини усмехнулась. Это же Нью-Йорк.  Что  же  еще  надеть  жительнице
Нью-Йорка, если не черное платье?
   Несколько часов спустя телефонный звонок вывел Суини из  транса.  Она
передернула плечами и отшатнулась, на мгновение позабыв,  где  находится
и.что  это  за  звук.  Потом,  сообразив,  что  это  телефонный  звонок,
бросилась к аппарату.
   - У тебя все в порядке? - недовольным  тоном  осведомился  Ричард,  и
Суини вспомнила, что обещала ему позвонить.
   - Было в порядке, - ответила  она,  скорее  продолжая  погружаться  в
забытье, нежели выходя из него. - Прошлой ночью ничего не случилось,  но
утром... утром я рисовала. Я заранее знала, что рисовать. Который час?
   - Половина десятого.
   Итак, она  проработала  около  четырех  часов,  но  почти  ничего  не
помнила.

Глава 14

   Когда приехал Ричард, Суини встретила  его  закутанная  в  одеяло,  с
кружкой свежезаваренного кофе в руках. У нее  вновь  начался  озноб,  но
пока его можно было терпеть. Ричард наклонился, быстро поцеловал Суини и
протянул руки, чтобы обнять ее и защитить от холода.
   - Подожди, - сказала  она.  -  Первым  делом  я  хочу  показать  тебе
картину.
   Ричард прошел вместе с ней в студию и молча осмотрел  холст.  На  нем
была изображена вопиющая в своей откровенности  сцена  насилия.  Женское
тело лежало распластавшись в луже крови, впитавшейся  в  светлый  ковер.
Изысканное черное  платье  превратилось  в  лохмотья,  а  рука  -  Суини
нарисовала только одну - была покрыта ранами.
   Мужчина стоял над жертвой  в  расслабленной  позе.  Нож,  которым  он
действовал, был зажат в правой руке, свободно висевшей вдоль тела. Начав
с туфель, Суини дорисовала его чуть  выше  пояса.  На  нем  были  черные
брюки, возможно, джинсы, хотя отутюженные стрелки  казались  на  джинсах
несколько не к месту. Еще Суини нарисовала низ черной рубашки.
   - Вероятно, грабитель, - заметил Ричард с  холодной  отстраненностью,
свидетельствовавшей о том, что его мысли вошли в аналитическое русло.  -
Они  оба  в  черном,  но  женщина  выглядит  так,  словно  собралась  на
официальный прием. Меня смущает обувь;  грабитель  надел  бы  кроссовки,
либо что-нибудь на мягкой подошве.
   - Мне тоже почудилось что-то странное  в  его  туфлях.  Они  какие-то
неуклюжие.
   Суини  не  нравилось,  как  она  нарисовала  ноги  мужчины.   В   них
угадывалось едва уловимое нарушение пропорций. Но стоило  ей  попытаться
внести исправления, мысленный образ тут же ускользал. Может, все дело  в
том, что она слишком устала и после отдыха ее мышление вновь прояснится.
   - Я должна закончить картину. - Суини уже не могла скрыть раздражения
и едва сдерживала рыдания. - Я должна увидеть лицо жертвы.
   - Милая... - Ричард обнял ее за плечи и повернул к себе. - Смирись  с
мыслью,  что  это  невозможно  до  тех  пор,  пока  убийство  не  станет
свершившимся фактом. Именно так было в случае с Илайджей Стоксом...
   - Мои способности, или как их еще назвать, развиваются  все  сильнее.
Или я все лучше овладеваю ими. То, что я  рисую  сейчас,  явно  отражает
будущее. Так почему бы  не  предположить,  что  я  охватываю  все  более
широкие горизонты и мне удастся установить личность убитой,  прежде  чем
станет слишком поздно?
   - А если  это  не  ограбление,  завершившееся  убийством,  а  заранее
спланированное покушение?
   Суини не поняла, к чему клонит Ричард:
   - Какая разница?
   -  Возможно,  преступник  только  замышляет  убийство.  Если  бы  мне
понадобилось убить человека, я продумал бы  свои  действия  до  мелочей.
Вероятно, тебе удалось ухватить замысел, существующий в настоящем, а  не
в будущем.
   Суини бросила на него суровый взгляд - самый суровый, на какой только
способна женщина, дрожащая будто осиновый лист.
   - Не строй из себя умника, - отрезала она, хотя и  сознавала  правоту
Ричарда.
   - Не будь я умником, остался бы бедняком.  Брось,  Суини,  сейчас  ты
ничего не можешь сделать.  А  вот  закончив  картину,  по  крайней  мере
получишь портрет убийцы. Женщину ты не  спасешь,  но  хотя  бы  поможешь
раскрыть преступление. - Ричард крепко прижал девушку к себе и повлек  к
выходу из студии.
   - Кажется, ты вздумал успокаивать меня? Терпеть не могу,  когда  меня
жалеют. Я не из тех истеричных художниц,  которые  впадают  в  бешенство
из-за самых смехотворных неудач.
   - Я знаю. - Ричард,  улыбаясь,  посмотрел  в  ее  глаза.  Они  метали
молнии.
   Он устроился на диване и усадил Суини на колени, обернув  себя  и  ее
одеялом. Она с  разочарованием  отметила,  что  на  сей  раз  Ричард  не
собирается снимать сорочку. И ложиться с ней он тоже не собирался. Суини
понимала, что он  не  хочет  подвергаться  соблазну.  Они  оба  остались
одетыми, и это затрудняло  обмен  теплом,  но  сегодняшний  приступ  был
слабее предыдущих.
   Ричард крепко обнимал девушку, стараясь согреть ее.
   - Я надеялась, что сегодня это не повторится. - Суини зарылась  лицом
в его грудь. - Ведь я не спала. Прошлой ночью я работала над  холстом  и
чувствовала себя прекрасно. Отчего же я так замерзла сегодня утром?
   - Вероятно, это зависит от того, насколько глубоко ты  погрузилась  в
работу, либо от затраченного на нее времени.
   Суини удивляла его способность найти разумное объяснение явлениям, по
сути своей  отвергающим  всякую  логику.  Что  ж,  по  крайней  мере  он
воспринимает ее всерьез и верит ей даже в тех случаях,  когда  она  сама
едва ли поверила бы себе.
   Суини лежала  молча,  впитывая  его  тепло.  По  мере  того  как  она
согревалась, ее охватывала сонливость.  Теперь  ей  даже  казалось,  что
приступы мучительного  озноба  -  не  такая  уж  большая  плата  за  это
наслаждение. Вспоминая о том, как Ричард разделся сам  и  раздел  ее  до
нижнего  белья,  Суини  почувствовала,  что   соски   ее   твердеют,   а
внутренности пульсируют от желания. У нее мелькнула озорная мысль - если
она вызовет Ричарда, когда ей станет по-настоящему  худо,  он,  глядишь,
повторит это вновь. При воспоминании  о  том  наслаждении,  которое  она
испытала, всего лишь прижавшись к  нему,  ее  тело  захлестнула  горячая
волна. Суини мечтала, чтобы это повторялось, и как можно чаще.
   Она вдруг  поняла,  что  сопротивляться  соблазну,  сидя  на  коленях
Ричарда, ничуть не легче, чем лежа рядом с ним. Его напружиненная  плоть
упиралась ей в ягодицы, и только твердая решимость преодолеть соблазн не
позволяла Суини поерзать и оседлать член Ричарда. "Твердая" - это  слово
как  нельзя  точнее   передавало   степень   ее   решимости.   Твердость
противостоит хрупкости,  а  та  стена,  которой  она  отгораживалась  от
Ричарда, становилась все более хрупкой с каждым днем.
   Ричард откинул волосы с виска девушки и прижался губами к  ее  нежной
коже.
   - Могу тебя порадовать, - шепнул он. - Кандра назначила мне встречу и
завтра подпишет бумаги. Она  была  готова  сделать  это  сегодня,  но  в
документы нужно внести поправки и дополнения. Я устроил все  так,  чтобы
дело поступило в суд уже на следующей неделе.
   Суини чуть наклонила голову и уставилась на  него  широко  раскрытыми
глазами, поскольку знала о пресловутой загруженности нью-йоркских  судов
гражданскими исками. Да, Ричард устроил маленькое чудо.
   - Как тебе это удалось?
   - Деньги могут все, - беспечно отозвался он. - У меня есть деньги,  и
люди идут ко мне на поклон. Очень многие мне должны.  -  Ричард  положил
ладонь на затылок Суини  и  вновь  привлек  девушку  к  себе.  Его  губы
скользнули пo  ее  виску  и  брови.  -  Через  неделю,  когда  ты  опять
замерзнешь, я смогу согреть тебя изнутри.
   О  Господи,  наконец-то  ему  удалось!  Сердце  Суини  подпрыгнуло  и
забилось вдвое чаще.
   - Ты и без того отлично меня согреваешь, - выдохнула она.
   - Судя по тому, как ты трясешься и подпрыгиваешь, мне  вообще  ничего
не придется делать - лишь завалиться на спину, посадить  тебя  сверху  и
насладиться тем, как ты меня объезжаешь.
   У девушки вырвался смешок. Она сидела, туго  спеленутая  одеялом,  но
все же  ухитрилась  изо  всех  сил  толкнуть  Ричарда.  Он  улыбнулся  и
утихомирил ее самым простым средством - поцелуем.
   Суини уютно устроилась в его объятиях, положив голову ему на плечо  и
думая о том, что еще никогда ей не было так  хорошо.  Даже  несмотря  на
нынешние обстоятельства, она наслаждалась каждой  секундой,  проведенной
вместе с Ричардом. Высвободив руку, Суини обвила  его  шею  и  запустила
пальцы в волосы, мягкие и шелковистые, теплые  у  кожи  и  прохладные  у
концов. Волшебное ощущение! Судя по всему, Ричард заметил, что Суини еще
не оставило воинственное настроение, и продолжал целовать ее.
   Суини хотелось, чтобы он поцеловал ее  еще  крепче.  Она  ждала,  что
Ричард так и сделает, но он со вздохом  отклонился  и  помрачнел.  Суини
поняла, что силой воли он ей не уступает.
   - Если так будет продолжаться и дальше,  я  не  смогу  даже  целовать
тебя. - Ричард нахмурился.
   - Ты хотел сказать, если будет стоять и дальше? - пошутила Суини,  но
голос у нее  упал,  и  эффект  пропал  зря.  Ричард  разразился  смехом,
напоминавшим рычание.
   - И то и другое. - Он  шумно  втянул  воздух.  -  Поговори  со  мной.
Отвлеки меня.
   - О чем ты хочешь говорить? - Мысли девушки пришли  в  смятение.  Она
сомневалась,  что  сумеет   поддержать   беседу,   во   всяком   случае,
осмысленную.
   - О чем угодно. Ты действительно родилась в Италии?
   -  Да,  действительно.  Точнее,  во  Флоренции.  Моя  матушка  решила
совершить нечто вроде паломничества,  чтобы  подпитать  свое  творческое
вдохновение. Я родилась на две недели раньше  положенного  срока  и  тем
самым полностью разрушила ее планы. Я плохо усваивала молочную  смесь  и
теряла  вес,  поэтому  матушка  оставила  меня  в  клинике  и  бросилась
наверстывать упущенное. Моя мать - женщина целеустремленная.  Уже  через
два дня после родов она снова отправилась в  дорогу.  Потом,  собравшись
домой, она заехала за мной в клинику, но не смогла покинуть страну из-за
неполадок с моими документами - мать напрочь о них позабыла,  -  поэтому
мне пришлось провести в больнице еще неделю, пока все не устроилось.
   Суини  говорила  шутливо,  поскольку  уже  давно  привыкла   к   тому
безразличию, с каким ее мать относилась к детям - не только к ней, но  и
к брату. Однако Ричарда это не рассмешило. Он  даже  не  улыбнулся.  Его
взгляд стал суровым.
   - Не хочешь ли ты сказать, - холодно уточнил он, - что  мать  бросила
тебя в клинике, а сама отправилась в путешествие?
   - Ну да. Мама - она такая. - Суини  попыталась  разрядить  обстановку
неловким смешком. Ничего не вышло.
   - А где был твой отец?
   - Полагаю, работал над каким-нибудь фильмом. Я даже не спрашивала.
   Суини с удивлением увидела, что Ричард стиснул зубы. Казалось,  сожми
он их чуть крепче, и они не выдержат давления. Реакция Ричарда  напугала
ее. Сама она давно уже перестала задумываться над поступками  родителей,
не пыталась понять их и найти им оправдание.
   - Послушай, - мягко проговорила  Суини.  -  Родители  не  били  и  не
истязали меня. Они не обращали  на  нас  внимания,  но  в  жизни  бывает
кое-что и похуже.
   - Что значит - на нас?
   - У меня один родной брат и несколько единокровных братьев  и  сестер
от разных браков отца. Вполне возможно, их число еще увеличилось  с  тех
пор, когда я общалась с ним в последний раз.
   - Ты дружишь с братом?
   - Нет. Он из тех, кто не любит плевать против  ветра.  Все,  что  ему
нужно в жизни, - это затяжка, пойло и модные тряпки. Я не встречалась  с
ним... ого, уже три года, а то и дольше.
   - Господи...
   - Переехав в Нью-Йорк, я разослала им  всем  открытки,  так  что  они
знают мой адрес и номер телефона, но с тех пор никто мне не написал и не
позвонил. Я даже не знаю, живут ли они там же, где прежде. А что с твоей
семьей?
   - У меня не осталось близких родственников. Отец умер, когда мне было
три года, и я жил с матерью и дедом. Дед скончался восемь, а мать - пять
лет назад. У меня два дяди по отцовской  линии  и  множество  двоюродных
братьев  и  сестер,  почти  все  они  живут  в  Виргинии.  Мы   ежегодно
встречаемся на Рождество, но Кандра терпеть не могла моих родственников,
поэтому я всегда ездил один.
   По тому, как он это сказал, Суини  поняла,  что  Ричард  очень  любит
встречаться  со  своими  родными.  Она  попыталась  представить   шумную
многолюдную семейную встречу, все участники  которой  рады  видеть  друг
друга.
   - Извини за дурной каламбур,  -  заговорила  она,  -  но  мне  трудно
представить семейную встречу в моей семье.
   - Что ты делаешь на Рождество и в День благодарения?
   - Ничего особенного. - Суини пожала плечами. -  Работаю.  У  меня  не
бывает выходных.
   - В таком случае мы проведем праздники в Виргинии.
   - Ты хочешь взять меня с собой? - удивилась Суини.
   - Еще бы! Не могу же я оставить тебя одну.
   Теперь Суини не просто удивилась, эти слова поразили  ее  до  глубины
души. Она  никогда  не  представляла  себе  своих  будущих  отношений  с
Ричардом. Они были для нее чем-то совершенно новым, и  Суини  не  знала,
чего от них ожидать. И уж конечно, она не думала  о  том,  как  провести
праздники.
   - Ты считаешь, что к тому времени мы все еще будем... - робко  начала
она.
   - Конечно, - твердо заявил Ричард.
   - Что ж... - Суини почесала нос. - Ладно.
   Он усмехнулся.
   - Твое воодушевление вскружило мне голову. - Ричард бросил взгляд  на
часы. - У меня назначена встреча, но ее можно отменить, если...
   - Нет-нет, поезжай. - Суини быстро села. -  Я  пропарилась  насквозь.
Просто мне приятно сидеть у тебя на коленях.
   Ричард посмотрел, какой у нее  цвет  лица,  потом  взял  руку  Суини,
проверяя, согрелась ли она. Пальцы были теплые, и он прикоснулся  к  ним
губами.
   - Хорошо. Ты знаешь, как меня найти, если  нужно.  Сегодня  и  завтра
вечером у меня деловые обеды, но конец недели свободен. - Он  подмигнул.
- Похоже, настало время для второго свидания.

***

   В тот вечер Кандра вернулась домой в  половине  двенадцатого.  Обычно
она любила посещать вечеринки, но сегодня ей было не  до  веселья,  хотя
среди гостей оказалось немало хороших знакомых. Как ни старалась Кандра,
она не могла отделаться от мыслей о завтрашнем дне. Завтра она  подпишет
условия развода, и лучшая часть ее жизни  останется  в  прошлом.  Скорее
всего она больше никогда  не  увидит  Ричарда.  Может,  когда-нибудь  ей
встретится мужчина, хоть чуточку похожий  на  него,  но  Кандра  в  этом
сомневалась.
   Ричард победил. Во всякой борьбе есть  победитель  и  побежденный,  и
побежденной оказалась Кандра. Она  потерпела  сокрушительное  поражение,
поскольку с самого начала ее игра была обречена на провал. Если  бы  она
дала Ричарду свободу, не поднимая лишнего шума, если  бы  проявила  хоть
каплю великодушия, он был бы более щедр. На Ричарда нельзя давить  -  не
тот он человек.
   Кандра ч