уже все будет расписано... что ж, значит, тогда  мне
придется подождать.
   Он подмигнул:
   - Просто помни, что мои услуги нарасхват.
   - Я в этом не сомневаюсь.
   Он нагнулся и поцеловал ее, пробормотав:
   - Видишь, мамуля, никаких рук.
   Она невольно фыркнула. Тогда он безжалостно воспользовался моментом и
крепче прижался к ее рту, проталкивая язык  сквозь  приоткрытые  губы  и
зубы.
   Черт побери! Это было так же изумительно, как и в  прошлый  раз.  Она
содрогнулась,  не  в  силах  сопротивляться,  и  ответила  на   поцелуй,
наслаждаясь его прикосновением и вкусом. Груди ее  невольно  напряглись,
как бы готовясь получить свою долю его внимания. Как  это  будет,  какие
ощущения испытает она, когда его рот  прильнет  к  ее  соскам?  Если  он
сделает это так же умело, как целуется, она просто не вынесет.  Если  он
будет ласкать и любить ее с  той  же  неторопливой  чувственностью,  она
сойдет с ума от наслаждения.
   Не надо было ей разрешать ему этого поцелуя, потому  что  злейшим  ее
врагом было искушение. О Господи, какое же это было искушение! Она  ведь
была женщиной, а не статуей, а Бен Льюис был истинным  мужчиной.  И  она
его хотела.
   Поэтому она тоже ответила поцелуем, и рот ее был жарким и  нежным  от
страсти, и  язык  прижался  к  его  языку.  Она  почувствовала,  как  он
содрогнулся,  и  ощутила  глубокое  удовлетворение  оттого,  что   может
заставить его мучиться от такого же жестокого желания.
   Затем он откинулся назад, глаза его горели, лицо окаменело. Губы  его
были сейчас  мягкими,  влажными  и  чувственными,  словно  они  все  еще
страстно прижимались к ее губам.
   - Будь все проклято, - яростно произнес он, схватил фонарь и  баночку
с мазью, резко дернул вниз молнию и начал было выползать из палатки,  но
тут же обернулся и, сверкнув глазами, рявкнул:
   - Никогда больше не буду давать таких  дурацких  обещаний.  И  заклей
снова эту чертову палатку.
   - Заклею, - с трудом пролепетала она.
   Бен вылез из палатки, и Джиллиан постаралась  уснуть,  но  сердце  ее
билось слишком сильно. Груди ломило, кровь пульсировала в тугих  сосках.
Найдя скомканную майку, Джиллиан с трудом натянула ее, надеясь, что  это
успокоит ноющую боль.
   Как бы тяжко ей ни пришлось завтра, она не может допустить еще одного
массажа. Она прекрасно  понимала,  что  произойдет.  Слишком  сильно  ее
тянуло к нему, чтобы сопротивляться его близости, а сам он,  конечно,  и
не подумает сопротивляться. Наоборот, он использует  любую  возможность,
чтобы сломить ее оборону -  хотя  ее  оборонительные  порядки  были,  по
правде сказать, не так уж сильны. В настоящий момент они, точно, были  в
полном расстройстве.

Глава 10

   На третий день пути идти стало еще тяжелее, потому что из долины реки
они стали подниматься в горы. Джиллиан теперь шла прямо за Беном,  глаза
ее пристально и тревожно вглядывались вперед.
   - А теперь что ты ищешь? - проворчал он.
   Бен знал, чего ищет сам: признаков  опасности.  Она  могла  затаиться
вверху или прямо перед ним, на земле. Она  могла  броситься  на  них  из
подлеска, могла настигнуть их в виде стрелы, потому что  наиболее  дикие
племена не любили, когда кто-то  вторгался  на  их  территорию.  Или  же
опасность могла подстеречь их просто в рое диких пчел. Это  было  частью
его работы: замечать малейшие детали и быть готовым ко всему.  Ранее  он
уловил резкий, едкий запах  пекари  и  свернул  далеко  в  обход,  чтобы
избежать встречи с этим злобным и опасным животным. Свиньи из ада -  вот
они кто такие! Этот обход заставил  Джиллиан  понервничать,  хоть  он  и
уверял, что затем они вернулись на первоначальную тропу.
   - Я ищу гору с плоской вершиной, - объяснила она.
   - И как далеко от нас должна она находиться?
   - Не знаю. Это неважно, потому что мы к ней  не  пойдем.  Это  просто
одна из вех нашего маршрута. Предполагается, что она  должна  показаться
через день пути после того, как дорога начнет подниматься в гору.
   - Ну и ну, - иронично заметил он. - Я  и  не  представлял  себе,  что
описание пути такое подробное.
   Она прищурилась, глядя в широкую спину и размышляя о том, как  бы  ей
хотелось дать ему камнем по башке или по этой широченной, мокрой от пота
спине, хотя камень, наверное, от  него  отскочит,  уж  слишком  он  весь
твердый. Вчера ему помешали рукава рубашки,  потому  что  они  сковывали
размах его мачете, когда он рубил загораживающие путь  лианы.  Тогда  он
просто оторвал эти рукава.  Его  голые  руки  были  перевиты  мускулами,
которые бугрились и перекатывались при каждом движении.  При  виде  этих
мускулов у нее сводило живот.
   - Полагаю, - продолжал он, - если через день пути ты не  увидишь  эту
твою плоскую гору, мы повернем обратно и будем ходить туда-сюда, пока ты
ее не найдешь?
   "Нет, лучше целиться ему в башку", - с  удовольствием  подумала  она.
Конечно, голова, наверное, самый  твердый  его  орган,  но,  если  взять
камень покрупнее, он, наверное, сделает в ней вмятину  и  привлечет  его
внимание. Однако вслух она ласково заметила:
   - Какая прекрасная мысль! Теперь я не буду так волноваться,  если  не
замечу ее с первого раза.
   Он уже усвоил,  что  когда  она  разговаривает  сладеньким  голоском,
значит, готовится сказать или сделать ему какую-нибудь гадость.  Поэтому
он опасливо оглянулся через плечо. Выражение ее лица никак  нельзя  было
назвать  сладким.  Она  смотрела  на   него   так,   словно   собиралась
четвертовать его, и с удовольствием предвкушала, как будет  это  делать.
Проклятие, никогда  он  не  встречал  другой  такой  женщины.  Она  была
волевой, уверенной в себе, с ясным умом, то есть обладала как  раз  теми
качествами, которые никогда не привлекали его в женщинах. Он был  больше
склонен искать в них юмор, здравый смысл,  раскованность,  ну,  и  чтобы
были грудастыми. Двум последним требованиям Джиллиан явно  не  отвечала,
хотя чувство юмора, правда несколько своеобразное, у нее было, и оно  ни
на миг не позволяло ему расслабляться. Он не смог ее запугать,  не  смог
смутить и обольстить тоже не смог. Он начал уже сомневаться, а может  ли
он вообще как-то на нее повлиять.
   В течение двух недель он редко отпускал ее  от  себя  дальше  чем  на
десять футов. Из поля его зрения она выходила,  только  когда  справляла
естественную нужду или когда  последние  три  ночи  запиралась  в  своей
палатке. Но даже когда  она  отходила  по  естественной  надобности,  он
старался находиться поблизости, одновременно следя за  Дутрой.  Если  бы
ему пришлось все свое время находиться рядом с  любой  другой  женщиной,
вот так же не отходя от нее ни на шаг, он  сошел  бы  с  ума  от  скуки.
Джиллиан тоже сводила его с ума, но уж никак не от скуки.
   По правде говоря, он тревожился и досадовал, что ее нет рядом  с  ним
по ночам, чтобы он мог ежеминутно за ней приглядывать. Что,  если  Дутра
попытается залезть к ней в палатку? Кейтсу явно удалось вбить  в  голову
этому ублюдку, что, пока они будут добираться туда, он должен вести себя
примерно. Но это вовсе не означало, что Бен доверял ему хоть на секунду.
Джиллиан проделывала свой фокус с молнией клапана палатки, и у  нее  был
пистолет, но что будет, если Дутра просто вспорет ткань  палатки  сбоку?
Успеет ли она вовремя проснуться? Конечно, она доказала, что она женщина
ловкая и умеет за себя постоять. По правде говоря, она почти каждый  раз
на шаг его опережала, и это его чертовски раздражало. Но  он  все  равно
беспокоился о ней и нервничал. И вообще, если он в ближайшее же время не
возьмет ее, то либо взорвется, либо превратится  в  безмозглого  идиота!
Когда он благополучно доставит ее обратно в Манаус, он запрется с ней  в
номере гостиницы и  не  войдет  оттуда  до  следующей  своей  поездки  в
верховья, то есть месяц или больше. Целый месяц заниматься любовью... На
несколько мгновений он предался сексуальным фантазиям, подробным, ярким;
потом глаза его сузились: он  вдруг  осознал,  что  новая  работа  будет
означать, что ему придется оставить ее в городе, и, когда  он  вернется,
ее, вероятнее всего, там уже не  будет.  Нет,  независимая  мисс  Шервуд
сядет в самолет и отправится обратно в Штаты или же помчится куда-нибудь
раскапывать старые кости.
   Он остановился как вкопанный и, круто обернувшись, смерил ее яростным
взглядом. За ней вся их колонна резко замерла на месте,  но  он  на  них
даже не глянул.
   - Ты, черт тебя побери, останешься там, где я тебе велю! - рявкнул он
и, снова отвернувшись, злобно рубанул по лиане.
   - О чем ты, Льюис? - пробормотала она,  снова  двинувшись  вперед.  -
Перегрелся что ли?
   - Не перегрелся, - прошипел он в ответ. - Сперма закипает.
   Она закусила губу, чтобы не рассмеяться.
   - А-а, понимаю. Затопило мозги.
   - Затопить затопило, но не мозги.
   Он говорил таким раздраженным тоном, что ей захотелось погладить  его
по голове и сказать: "Ну-ну, успокойся". Однако вряд  ли  он  оценил  бы
этот жест. Вместо этого она поинтересовалась:
   - Если  воздержание  дается  тебе  с  таким  трудом,  то  как  же  ты
справляешься в других экспедициях?
   Он снова оглянулся через плечо, и в  зеленоватом  сумраке  леса  ярко
блеснула сапфировая синева его глаз.
   - Обычно это не трудно.
   - И что же отличает эту поездку от других?
   - Ты.
   - Напоминаю не о том?
   - Вроде того, - пробормотал он.
   Она замолчала, но не смогла сдержать улыбки. Так, значит, он досадует
и чувствует неудовлетворенность? Прекрасно. Так ему и надо!
   Он снова остановился и замер. Она  чуть  не  упала,  пытаясь  вовремя
остановиться, чтобы не налететь на него. За ней весь  отряд  тоже  стал,
что-то в настороженном молчании Бена встревожило носильщиков.  Медленным
движением Бен сиял с плеча ружье.
   Он прошептал что-то Пепе на языке тукано, и маленький жилистый индеец
шепотом ответил ему.
   - Пяться, - пробормотал Бен, обращаясь к ней. - Очень осторожно. И ни
звука.
   Это было легче сказать,  чем  сделать,  но,  повинуясь  повелительным
жестам Пепе и  Эулогио,  все  двинулись  назад  по  собственным  следам,
осторожно переставляя ноги, чтобы не наступить на сучки,  отводя  руками
ветки, чтобы те не шелестели. Дюйм за дюймом пятились они назад, гораздо
осторожнее, чем ранее шли вперед.
   Бен снова остановился. Джиллиан попыталась заглянуть за него, но  его
широкая спина загораживала почти все. Он слегка повел рукой, делая знак,
чтобы она замерла на месте.
   В то же мгновение она увидела зверя. Ее глаза вдруг выделили  его  из
окружающего леса. Свирепые глаза, золотые, хищные, устремленные на Бена,
который шел в  их  цепочке  первым.  Великолепная  золотая,  испещренная
черными пятнами шкура, почти идеально  сливающаяся  с  пестрой  листвой.
Толстый хвост, кончик которого подергивался, словно жил своей  отдельной
жизнью.
   Ягуар присел, готовый к прыжку,  его  мощные  мышцы  были  напряжены.
Мускулы Джиллиан тоже напряглись  так,  что  она  с  трудом  дышала.  Ей
хотелось  отвести  глаза  от  этой  большой  кошки,  которая,  казалось,
гипнотизировала ее, но она боялась, что если сделает это, то не  увидит,
как зверь прыгнет.
   Теперь, когда они не двигались, влажность как будто усилилась  и  все
густые запахи леса разом обрушились на них,  только  теперь  к  ним  еще
прибавился едкий запах большой кошки. Пот стекал по  вискам  Джиллиан  и
жег глаза.
   Они так долго стояли без движения,  что  птицы,  напуганные  было  их
присутствием, снова начали петь. Крохотные сверкающие колибри замелькали
в  зелени.  Огромная  бабочка  с  переливчатыми  сине-голубыми  крыльями
шириной в шесть дюймов запорхала над стволом  ружья,  и  даже  ненадолго
присела на него, после  чего  продолжила  свой  неспешный  полет  сквозь
джунгли. Высоко над головой, как обычно, перекрикивались друг  с  другом
обезьяны. Ящерицы  отправились  по  своим  делам  -  ловить  муравьев  и
термитов;  их  длинные  языки  мелькали  вперед-назад  с  завораживающей
равномерностью.
   А они все это время стояли, пригвожденные к месту немигающим взглядом
желтых глаз большой кошки.
   Если ягуар прыгнет, Бену придется его убить.  Если  кто-нибудь  сзади
сделает неосторожное движение, это  может  вызвать  нападение.  Джиллиан
начала  молиться,  чтобы  Рик  хоть  раз  сдержал  свой   порывистый   и
нетерпеливый характер.
   Вдруг  обезьяны  тревожно  завизжали,  и  она  взглянула  вверх.  Там
поднялась какая-то суматоха; невидимые снизу ветви закачались  от  этого
переполоха  так,  что  свисавшие  с  них  лианы  стали  раскачиваться  и
трястись. Бен продолжал стоять неподвижно. Она услышала  низкий  хриплый
кашляющий звук, и пушковые волоски у нее на шее встали дыбом в  каком-то
первобытном предостережении. Когда она снова перевела взгляд  на  тропу,
ягуар исчез.
   Они стояли так уже долго, наверное, целый час. За ней кто-то,  то  ли
Рик, то ли Кейтс, издал нетерпеливое восклицание, но тут же смолк  после
предостерегающего жеста Эулогио. Наконец Бен махнул  рукой,  подзывая  к
себе Пепе. Осторожно опустив на землю косилки, Пепе обошел Джиллиан. Они
с Беном  бесшумно  двинулись  вперед  и  вернулись  через  десять  минут
нормальным шагом, хотя глаза их продолжали внимательно обшаривать каждый
куст и каждое дерево.
   - Ягуар, - коротко объяснил Бен.
   - Ох ты черт! - это сказал Рик,  и  в  голосе  его  прозвучала  явная
досада. - Вы хотите сказать, что мы  простояли  здесь  целый  час  из-за
того, что вы увидели  эту  проклятую  кошку?  Почему  вы  ее  просто  не
пристрелили?
   - Я бы так и сделал, если б она напала. Но этого  не  случилось,  так
что убивать ее было незачем. - Не говоря уже  о  том,  что  есть  закон,
запрещающий убивать больших  хищников.  Бен  понимал,  что  Шервуду  это
неважно, и продолжил:
   - Я не хочу стрелять без необходимости. Еще и потому, что здесь живут
племена, которые вроде как поклоняются ягуару, а значит,  мягко  говоря,
не обрадовались бы, если бы мы прикончили одного из них. Кроме  того,  я
не хочу привлекать к нам внимание кого бы то ни было.
   Эти два довода, казалось, убедили Рика, и он  оставил  эту  тему.  Не
задерживаясь более, они снова двинулись вперед. Однако еще на протяжении
нескольких миль  все  нервничали  и  всматривались  в  листву,  стараясь
разглядеть, не прячется ли там большая пятнистая кошка.
   Джиллиан нигде не видела горы с  плоской  вершиной.  Она  уговаривала
себя не паниковать, ведь они еще не сделали полного дневного перехода  с
тех пор, как дорога пошла в гору. Возможно, она не увидит своей  приметы
до завтрашнего дня. Однако  в  тройном  зеленом  пологе  почти  не  было
просветов, и в любом направлении она могла  видеть  всего  на  несколько
футов.
   Она стала волноваться, что,  если  они  даже  слегка  отклонились  от
курса, листва может скрыть от них гору. А ко всему прочему еще  и  почва
стала настолько неровной, что ей  приходилось  все  время  смотреть  под
ноги. Если бы тропа оказалась такой в первый же день, она не  смогла  бы
одолеть и половины пути. Хотя сегодня был только третий день  их  пешего
перехода, все уже более или менее привыкли к ходьбе  с  тяжелой  кладью.
Однако сейчас Джиллиан ощущала, что дышит все более и более  прерывисто,
а ноги у нее ломит от напряжения.
   Бен  вдруг  замедлил  шаг  -  возможно,  потому,   что   услышал   ее
затрудненное дыхание. Теперь она поняла, откуда у него это твердое,  как
камень, тело. Если бы на нем было хоть немного жира, он бы  сбросил  его
уже в первый час пути. Его мачете не останавливалось, неутомимо и  легко
расчищая дорогу для  тех,  кто  шел  вслед  за  ним.  Походка  его  была
уверенной, внимание не ослабевало ни на миг.
   Только Бен и двое индейцев тукано не похудели с начала похода: они  и
так состояли из одних мускулов, - но остальные... Джиллиан полагала, что
потеряла по крайней мере фунтов пять, теперь ее брюки свободно болтались
на талии и бедрах. Возможно, больше она уже не сбросит вес,  потому  что
от натуги начнут нарастать мышцы, но дюймы она потеряет  несомненно.  На
чем тогда будут держаться ее брюки? Пояс уже был застегнут на  последнюю
дырочку,  так  что,  возможно,   скоро   ей   придется   перепоясываться
сплетенными лианами.
   Высоко над головой загремел гром, и стало слышно, как дождь где-то  в
вышине закапал на листья. Но защитный полог деревьев был  таким  густым,
что прямо на землю капли дождя почти не попадали; однако в конце  концов
струйки воды стали стекать с листьев и лиан. Самое худшее они переждали,
укрывшись взятым из лодок брезентом. Джиллиан  страшилась  первого  часа
после дождя, потому что в это время влажность достигает  предела  и  под
жгучим солнцем экватора джунгли буквально тонут в тучах пара.
   Гроза в тот день была недолгой, и  вскоре  они  снова  были  в  пути,
задыхаясь в тяжелом от влаги воздухе.  Насыщенная  водой  атмосфера  так
раздражала, что разговоры почти совсем стихли, впрочем, им мешала еще  и
неровная почва, заставлявшая спотыкаться.
   Джиллиан  не  осознавала,  как  высоко  они  забрались,  пока  сквозь
поредевшие  заросли  не  проглянуло  солнце,  ослепительно  яркое  после
полумрака. Они находились на краю лощины,  на  дне  которой  поблескивал
мелкий ручей. Над ними нависли горы, молчаливые, первобытные, нетронутые
с момента их рождения миллионы лет  назад.  И  прямо  перед  ней,  более
низкая, чем  остальные,  стояла  гора  с  плоской  вершиной,  казавшаяся
маленькой в этом мире гигантских рек и горных хребтов. Похожая скорее на
холм, сонная и мирная, она совсем не вызывала желания покорить ее.
   - Бен, - позвала Джиллиан. - Вот она.
   Он остановился и  поглядел,  причем  глаза  его  машинально  обводили
горную цепь на  более  высоком  уровне.  Затем  они  скользнули  вниз  и
сосредоточились на стоящей прямо перед ним горе с плоской вершиной.
   - Хорошо, - проговорил он. - Мы пройдем еще немного, разобьем  лагерь
для ночевки, и ты поработаешь над следующим этапом маршрута.  Если  слух
меня не обманывает, там впереди должен быть небольшой водопад. Если Пепе
одобрит, мы сможем сегодня помыться.
   Да, там был водопад, небольшой, не очень мощный, всего-навсего десять
футов воды, падающей на скальный выступ, выщербленный столетиями  ударов
струи. С него поток сливался в лощину и тек в Риу-Негру, чтобы слиться с
ней, а потом и с самой Амазонкой, Пепе и Эулогио объявили, что  купаться
в этой воде  вполне  безопасно.  Все,  кроме  Дутры,  восприняли  это  с
энтузиазмом, впрочем, он тоже угрюмо присоединился к остальным. Джиллиан
осталась в лагере, терпеливо ожидая своей очереди. Бен тоже остался. Она
холодно посмотрела на него.
   - Если ты собираешься купаться вместе со мной, можешь об этом забыть.
   - А ты хочешь раздеться догола и принимать ванну без всякой охраны? -
спокойно возразил он. - Я покараулю, пока ты не выкупаешься, а потом  ты
можешь сделать то же самое для меня. Я  бы  пошел  с  ними,  но  мне  не
нравится,  что  придется  оставить  тебя  одну.   Конечно,   если   тебе
безразлично, что Дутра будет наблюдать за тобой...
   - Убедил, убедил.
   Ей не слишком нравился его план, но она понимала  его  необходимость.
Дело было не столько в ее скромности, сколько в желании  уединиться;  не
очень-то приятно раздеваться перед Беном, да и, коли  на  то  пошло,  не
очень безопасно. Но в противном случае она останется грязной, а  это  ей
было невмоготу.
   Она станет спиной и не повернется и постарается закончить  мытье  как
можно скорее. Он всерьез собирается охранять ее,  а  значит,  не  бросит
свою задачу ради попытки обольщения. Обольщение, по-видимому,  начнется,
когда она кончит мыться.
   В ожидании возвращения остальных она собрала и завернула в  полотенце
мыло, шампунь и чистое белье. Бен, насвистывая, сделал то же самое.
   - Ты собираешься оставить свой рюкзак здесь? Ты ведь  понимаешь,  что
Кейтс его обыщет.
   Джиллиан задумчиво посмотрела на него, после чего вытащила из рюкзака
пистолет и сунула в