ящики к себе домой. Рик никогда не уступит чего-то, что,  по
его разумению, дает ему хоть какое-то преимущество перед ней.
   - Ладно, - сказала она, - забудь. Мне это просто  взбрело  в  голову.
Пока.
   - Подожди, - заторопился он. Она буквально видела, как он раздумывает
и как у него в голове зарождается мысль.  -  Ну...  я  полагаю,  что  ты
можешь подъехать. И, ну, как ты считаешь, не могла бы ты подбросить  мне
немного наличных? У меня некоторый прорыв...
   - Право, не знаю, - ответила она, чтобы он не решил, что она  слишком
легко согласилась, и не передумал. - А сколько тебе надо?
   - Немного. Может, сотню.
   - Сотню?!
   - Ладно, ладно, ну, пятьдесят.
   - Не знаю, - повторила она. - Я посмотрю, сколько у меня есть.
   - Так ты приедешь?
   - Приеду, если ты не собираешься уходить.
   - Не уйду. - Он бросил трубку так, что у нее зазвенело в ухе.
   Джиллиан, пожав плечами, повесила трубку.  Каждый  разговор  с  Риком
кончался одинаково. Интересно, когда  же  наконец  он  поймет  тщетность
своих попыток ее уязвить?
   Проверив бумажник, чтобы убедиться, что  в  нем  наберется  пятьдесят
долларов, она увидела, что это все ее деньги и, отдав их, она  останется
совершенно без гроша. Ей придется воспользоваться банкоматом,  а  ей  не
хотелось делать это вечером. Ну, да ничего. В баке  полно  бензина,  так
что сегодня ей наличные уже не понадобятся. В конце концов,  возможность
сейчас же, без промедления  просмотреть  бумаги  отца  стоит  пятидесяти
долларов, ведь именно теперь ей так нужно себя подбодрить. Ей это  редко
требовалось, потому что она прочно стояла на ногах, но  иногда  и  самое
стойкое растение вянет. Сегодня ее листики точно поникли.
   Она не стала возиться с переодеванием из спортивной одежды в обычную:
наверняка работа будет грязной и пыльной, ведь ящики столько  лет  никто
не трогал.
   Дорога до квартиры Рика заняла у нее  сорок  пять  минут.  Он  жил  в
многоквартирном комплексе из трех двухэтажных зданий. Штукатурка на  них
была розовато-оранжевого цвета, который вначале, должно  быть,  выглядел
очень привлекательно. Однако теперь, спустя много лет  после  постройки,
стены выцвели и пошли пятнами. Квартира Рика находилась на первом  этаже
левого здания. Стоянка  перед  домом  была  забита  машинами  ни  разных
стадиях  разборки.  Те,  которые,  судя  по  всему,  еще  могли  ездить,
нуждались и кузовных работах  и  покраске,  и  некоторыми  из  них  явно
занимались, потому что преобладающим цветом вокруг был  цвет  грунтовки.
Обитатели квартир выглядели немногим лучше своих машин. Такие же помятые
и потасканные.
   Она постучала  в  дверь  Рика,  из-за  которой  слышался  только  шум
телевизора и больше ничего. Отклика не последовало. Она постучала снова.
   - Сейчас, сейчас, - раздалось недовольное ворчание, и  спустя  минуту
Рик открыл дверь.
   Ее всегда удивляло, как  ему  удается  сохранять  свою  располагающую
наружность и юношескую  моложавость  -  это  при  его-то  пристрастии  к
курению, пьянству и нездоровом образе жизни. Правда, теперь  он  наконец
несколько поблек и выглядел слегка потрепанным,  но  все  еще  оставался
довольно привлекательным мужчиной.
   - Ну, - буркнул он. - Принесла деньги?
   - У меня самой только чуть больше пятидесяти, но если тебе так  нужны
деньги, я обойдусь без них, - сказала она, мысленно произнося "Привет, я
в порядке, а как твои дела?". От него разило спиртным. Рик и трезвый  не
отличался хорошими манерами, а уж в подпитии был и вовсе невыносим. А  в
подпитии он находился почти всегда.
   - Конечно, они мне нужны, - огрызнулся он. - Я бы не попросил у  тебя
сотню с самого начала, если б мне не было нужно.
   Пожав плечами, Джиллиан вытащила бумажник и открыла его так, чтобы он
видел, что она отдает ему все банкноты, какие у нее есть. Пятьдесят семь
долларов. Джиллиан их больше никогда не увидит, впрочем, она этого и  не
ждала. Отдав ему деньги, она спросила:
   - Где ящики?
   - Там. В другой спальне.
   Другая спальня была складом всякой всячины, и было очень похоже,  что
в ней вообще никогда не стояла кровать. Рик использовал ее как  кладовку
и  явно  спихивал  туда  все,  что  ему  мешало,   до   грязной   одежды
включительно. Ящики были сложены в углу. Джиллиан с трудом пробралась  к
ним и начала расчищать пространство вокруг, чтобы было куда  вытаскивать
бумаги.
   - Что ты ищешь? - спросил Рик. Она услышала в его голосе подозрение и
поняла, что он не вполне поверил ее объяснениям.
   - Ничего особенного. Я просто хочу почитать  его  записи.  Почему  бы
тебе не взять пару стульев и не просмотреть их вместе со мной?
   - Нет уж, спасибо, - отозвался он, глядя на  нее  так,  словно  хотел
сказать: "Ну, ты даешь!" - Я лучше  выпью  холодного  пивка  и  посмотрю
телик.
   - Ладно. - Джиллиан потянулась к первому из ящиков, а их было пять.
   Все в давних пятнах от сырости,  пыльные,  что  было  вполне  в  духе
профессора, ведь то, что профессор любил  в  жизни,  чаще  всего  бывало
покрыто пылью. Сев на пол, она начала отрывать коричневую клейкую ленту,
которой они были запечатаны.
   Большую  часть  содержимого  ящиков  составляли  книги,  связанные  с
исследованиями отца, и Джиллиан разложила их вокруг себя по темам.
   Она с интересом, отметила про себя, что некоторые представляют  собой
очень редкие издания. Их она перекладывала с уважительной осторожностью.
   Еще там были записи о различных раскопках, статьи, которые он  считал
интересными, принадлежащие к разным эпохам карты, в том числе и морские,
и  несколько  записных  книжек  с  корешками,  скрепленными  проволочной
спиралью, в которых он записывал собственные идеи. Эти она раскрывала  с
улыбкой на губах, потому что  неразборчивый  почерк,  которым  они  были
исписаны, возвращал ей отца,  суть  его  личности.  Он  всегда  был  так
самозабвенно  увлечен  своей  работой,  испытывал   такую   безграничную
радость, реконструируя исчезнувшие цивилизации... Он никогда не  пытался
сдерживать свое воображение. Скорее, наоборот, давал  ему  полную  волю,
веря, что-оно приведет его  к  истине,  которая  для  него  всегда  была
увлекательнее, чем самая хитроумная ложь.
   Страсть к работе привела его к  тому,  что  он  попытался  проследить
корни некоторых легенд, каждой из них  он  посвятил  по  главе  в  своих
записных книжках. Джиллиан  вспоминала  многочисленные  вечера,  которые
ребенком она проводила, сидя у его ног или на его  коленях,  завороженно
впитывая чудесные рассказы, которыми он ее развлекал. Она выросла не  на
сказках, то есть, конечно, в  каком-то  смысле  на  сказках,  только  ее
сказки рассказывали о древних цивилизациях,  о  таинственно  исчезнувших
сокровищах... Существовали они в действительности или же  в  самом  деле
были всего лишь сказками, плодом воображения? Ее  отец  не  мог  устоять
даже перед самым слабым проблеском надежды на то, что они  правдивы,  Он
хватался за самую тоненькую  ниточку  и  упорно  шел  за  ней,  лишь  бы
удовлетворить свое неуемное любопытство.
   Джиллиан просматривала одну записную книжку за другой, и в глазах  ее
стояло мечтательное выражение, потому что она вспоминала  его  рассказы,
связанные с каждой из легенд. Однако она обратила внимание  на  то,  что
большинство легенд он считал совершенно достоверными, называя их мифами,
не имеющими под собой фактической основы. Достоверность  других  легенд,
очень немногих, он допускал, однако полагал, что для  их  доказательства
требуются дополнительные  изыскания  и  что  истина  в  конечном  счете,
возможно, так никогда и не будет установлена.  Джиллиан  снова  охватила
ярость: как смел кто бы то ни было  пренебрежительно  называть  ее  отца
полоумным, когда перед ее  глазами  было  доказательство  того,  что  он
тщательнейшим образом взвешивал все факты, причем на него  не  оказывали
никакого влияния ни романтический ореол предмета  его  исследований,  ни
величие и великолепие, которые приписывала ему легенда. Однако до  этого
никому не было дела, все толковали  только  об  одном  -  о  его  теории
существования племени анзар, о блистательном провале отца и о  том,  как
погоня за этим мифом стоила ему жизни.
   Анзар. Как давно не вспоминала  она  об  этой  легенде,  ведь  именно
легенда о племени анзар стала  причиной  смерти  ее  отца.  Он  был  так
возбужден, рассказывая о ней. В последний раз, когда она виделась с ним,
утром накануне его отъезда на Амазонку в погоне  за  легендой  о  народе
анзар, он был полон такого энтузиазма, так  радовался.  Тогда  она  была
худой, нескладной девчушкой тринадцати лет. Она дулась из-за  того,  что
отец не брал ее с собой, и из-за того,  что  его  не  будет  на  ее  дне
рождения, но он все равно обнял и поцеловал ее.
   - Не дуйся, дорогая, - сказал он, гладя ее по  голове.  -  Я  вернусь
через несколько месяцев, самое большее через полгода.
   - Ты не обязан ехать, - не сдавалась она.
   -  Но  я  получил  шанс  найти  Царицу,  доказать,  что  племя  анзар
действительно существовало. Ты ведь понимаешь, что это будет означать?
   В свои тринадцать, почти четырнадцать,  она  уже  смотрела  на  жизнь
весьма практично.
   - Тебя возьмут в штат, - сказала она, и отец рассмеялся.
   - Что ж, это тоже. Но подумай, каково будет доказать, что эта легенда
не выдумка, подержать в руках Сердце Царицы, показать миру его красоту.
   Она насупилась и сварливым тоном проговорила:
   - Будь поосторожней.  -  И  пригрозила  ему  пальцем.  -  Знаешь  ли,
экспедиция на Амазонку - это не увеселительная прогулка.
   - Знаю. Я буду следить за каждым своим шагом. Обещаю.
   Но не уследил. В то утро она видела его в последний раз. Спустя почти
три месяца они узнали о его гибели, и прошло еще два до  того,  как  его
тело было найдено и доставлено для погребения Двоюродная бабушка,  Руби,
еще раньше приехала, чтобы присматривать  за  Джиллиан,  пока  профессор
будет в отъезде, чтобы ей не пришлось  прекращать  учебу.  Однако  после
смерти отца их дом был срочно продан, и Джиллиан переехала  в  крохотное
бунгало двоюродной бабушки. Рик, хоть и был ближайшим родственником,  не
собирался обременять себя сестрой-подростком. Кроме того, Рик так  и  не
простил отцу того, что тот снова женился после смерти его матери, и, как
только окончил школу, уехал из дому. Они  с  Джиллиан  никогда  не  были
близки, Рик едва ее выносил. С тех пор их отношения не стали лучше.
   Стремление профессора отыскать корни легенды о  жизни  анзар  сгубило
его самого и совершенно изменило судьбу Джиллиан не только  потому,  что
она потеряла отца, но и потому, что оторвалась от всего,  что  было  для
нее родным и привычным. И даже теперь его последняя  экспедиция  бросала
тень на ее собственную карьеру. Она листала  записные  книжки,  стремясь
понять, что именно думал он о легенде, которая так  дорого  обошлась  им
обоим, но никакой главы о  народе  анзар  не  было.  Она  отложила  одну
записную книжку и взялась за другую, но и там  ничего  не  говорилось  о
древнем племени женщин-воительниц.
   Ей пришлось просмотреть еще две книжки, прежде чем она нашла  нужную:
та лежала под третьей, которую она только что взяла. На обложке крупными
черными буквами была выведена надпись; "Анзар. Южная Америка".  Из  всех
легенд, которые отец исследовал, только этой  была  посвящена  отдельная
записная книжка. Глубокое волнение охватило Джиллиан, когда  она  вынула
ее из ящика и осторожно раскрыла, размышляя, сможет ли она  понять,  чем
эта легенда так захватила отца, что он поставил на карту свою  репутацию
и жизнь... И потерял и то и другое.
   Он собрал несколько разных легенд и сказаний из различных источников,
и она увидела, что во всех них так или иначе упоминались Царица и Сердце
Царицы. Происхождение этих рассказов проследить  было  невозможно,  хотя
Сайрус Шервуд старался тщательно исследовать историю  их  возникновения,
Они не относились ни к фольклору инков, ни к фольклору майя,  хотя  явно
возникли в недрах какой-то достаточно развитой цивилизации. В  сказаниях
упоминался "город  из  камня,  под  морем  зелени,  в  земле  Анзар".  В
нескольких  мало  отличающихся   друг   от   друга   вариантах   легенды
рассказывалось о воинственной царице племени анзар, которая влюбилась  в
неистового воина из другого племени, но он был убит при защите города из
камня и его царицы от бескровных  крылатых  демонов.  Царица-воительница
была потрясена его смертью и поклялась, что больше никому не отдаст свое
сердце ни в этой жизни, ни в следующей, до конца вечности. Она дожила до
глубокой старости, а когда умерла,  сердце  ее  превратилось  в  красный
драгоценный камень, который вынули из ее груди и положили на гробницу ее
возлюбленного, чтобы оно принадлежало ему вечно, как  она  и  поклялась.
Предполагалось, что этот камень  обладал  волшебной  силой:  он  охранял
народ анзар, навсегда  укрыв  город  из  камня  морем  зелени.  Подобные
сказания встречались в бесчисленных вариациях во всех уголках  земли,  и
совершенно невозможно было понять, почему  профессор  Шервуд  проявил  к
этой легенде такой огромный интерес.
   И почему все  это  так  волнует  ее  саму?  Сев  на  пятки,  Джиллиан
уставилась в записную книжку. Сердце ее билось сильно и  часто,  она  не
понимала почему. Разве  только  потому,  что  отец  считал  эту  легенду
настолько важной, что посвятил ей отдельную записную книжку.
   Джиллиан трепетала, как натянутая струна, охваченная  каким-то  почти
болезненным предчувствием, которое исходило от его  записей  даже  через
пятнадцать лет после его смерти. Она снова начала читать.
   Спустя почти час она обнаружила зашифрованную запись.  Она  поглядела
на нее растерянными глазами, и детские воспоминания вдруг всплыли  в  ее
мозгу. Схватив сумочку и нащупав в ней карандаш,  она  стала  записывать
расшифровку. Однако, записав  лишь  несколько  слов,  сложила  бумагу  и
запихнула  ее  в  сумочку,  не  желая  расшифровывать  дальше,  пока  не
останется одна. Не удивительно, что отец был  так  взволнован.  Джиллиан
вспотела, сердце стучало, как бешеное. Она едва сдерживалась,  чтобы  не
вскинуть  голову  и  не  излить  переполнявшее  ее  чувство   в   диком,
первобытном вопле.
   Он добился своего. Теперь она была в этом абсолютно уверена, убеждена
на все сто процентов. Ее отец нашел землю древнего племени анзар. И  Бог
свидетель, она сделает то же самое.

Глава 2

   Бен Льюис развалился за столиком в своем самом любимом баре  Манауса.
На столе стояла бутылка его самого любимого виски, а на  коленях  сидела
самая любимая официантка. Жизнь  всегда  идет  то  вверх,  то  вниз.  То
сплошное дерьмо, то праздник. Сейчас у него был именно такой праздник. А
праздник для него - это хорошее виски и податливая  женщина.  Что  может
быть лучше этого, чтобы как следует расслабиться?  Впрочем,  одна  часть
его тела вовсе не хотела расслабляться. Вот  для  чего  ему  нужна  была
сладкая  Терезия.  Правда,  раз   она   была   блондинка,   а   говорила
по-португальски плохо и с  американским  акцентом,  наверное,  она  была
просто Терезия, но не все ли равно?  Главное  было  то,  что  скоро  она
освободится  и  поведет  его  в  свою  комнату,  где  проведет  под  ним
часок-другой. Уж он накачает ее от души. Да, это  точно  был  отдых  так
отдых.
   Кристус, хозяин бара, завопил, чтобы Терезия подняла свою  задницу  и
вернулась к работе. Она надула было губы, но затем рассмеялась и крепко,
влажно поцеловала Бена.
   - Еще минут сорок пять, мой сладкий. Сможешь столько потерпеть?
   Он поднял темную бровь:
   - Полагаю, смогу. Обычно меня стоит ждать.
   Она опять засмеялась, и все смехе прозвучало жаркое предвкушение.
   - Мне ли не знать! Ладно,  ладно,  иду!  -  раздраженно  бросила  она
Кристусу, потому что тот насупился и снова открыл рот, чтобы разораться.
   Когда она слезла с его колен, Бен, шлепнув ее по заду, удовлетворенно
откинулся на стуле, чтобы воздать должное вкусу виски.  Как  и  положено
любому  осмотрительному  человеку,  он   сидел   спиной   к   стене-Этот
полутемный, грязный и прокуренный бар был любимым местом всяких бродяг и
авантюристов, понаехавших в Бразилию из разных стран. Таких людей всегда
тянет к себе подобным, и они всегда их находят, в любом городе, в  любой
стране. Какое-то свое местечко. Как мусор, который  море  выкидывает  на
берег в каком-то одном месте. Далеко была Бразилия от  Алабамы,  где  он
вырос, но здесь у Кристуса он чувствовал себя как дома. В этом баре было
полно людей, которые всего повидали и всего попробовали,  но  теперь  по
разным причинам не считали больше необходимым беречься от удара в спину.
Бен любил  эту  смесь  типов,  бывавших  здесь:  лодочники,  проводники,
наемники, как ушедшие на покой, так и те,  которые  все  еще  промышляют
своим ремеслом. Казалось бы, здесь должно  быть  шумно,  раз  есть  кому
подраться и побуянить - что ж, такое иногда случалось  и  наверняка  еще
случится не раз, но сейчас  это  было  просто  уютное  местечко,  где  в
полумраке приятно спрятаться от жары и побыть среди людей своего круга.
   Наверное, ему ничего не  грозило,  если  бы  он  посидел  на  высокой
табуретке у стойки бара. Здесь вроде не было никого, кто  хотел  бы  его
убить, а Кристус приглядел бы, чтобы не зашли  с  тыла.  Но  сейчас  Бен
сидел спиной к стене не потому, что опасался ножа или пули, хотя и такое
бывало в его жизни. Он сел там, где сидел, потому что хотел видеть,  чтс
делается вокруг и кто входит в бар. Лишних знаний на  свете  не  бывает.
Бен был наблюдателен от природы, и это не раз спасало ему жизнь.  Менять
свои привычки он не собирался.
   Так что, когда в бар вошли двое мужчин и остановились, перед тем  как
сесть, чтобы глаза привыкли к темноте, он сразу заметил их, и то, что он
увидел, ему не понравилось. Один из них был ему незнаком,  зато  второго
он знал и в лицо и по имени и к тому же  немало  о  нем  слышал,  причем
ничего хорошего об этом парне не говорили, Стивен Кейтс был проходимцем,
не отягощенным ни принципами, ни моралью, заботящимся только  о  себе  и
своей выгоде. Их пути никогда не пересекались, но у Бена  была  привычка
собирать и запоминать информацию обо всем,  что  происходило  вокруг,  а
разговоров  о  Кейтсе  хватало.  Однако  Кейтс  действовал  в  Штатах  -
интересно, что занесло его в Бразилию?
   Двое мужчин приблизились к стойке бара. Кейтс перегнулся через нее  и
что-то тихо спросил у Кристуса. Дюжий хозяин пожал плечами и  ничего  не
ответил, Добрый старина Кристус умел молчать как  могила,  если  ему  не
нравился вид посетителя. Это тоже немало способствовало  тому,  что  бар
пользовался такой популярностью. Кейтс опять заговорил,  и  на  сей  раз
Кристус что-то буркнул в ответ.  Двое  мужчин  немного  посовещались  и,
кивнув Кристусу, отошли от стойки и сели за столик.
   Несколько минут спустя к столику Бена приблизилась Терезия.
   - Эта  парочка  ищет  тебя,  -  пробормотала  она,  нагибаясь,  чтобы
вытереть столик, который в этом не нуждался.
   Бен с удовольствием поглядел на открывшийся его взору вид, предвкушая
момент, когда она совсем снимет блузку и он получит полный доступ к этой
пышной груди.
   - Что-то насчет того, чтобы быть им проводником в плавании  вверх  по
реке, - продолжила она с улыбкой, в  которой  сквозило  понимание  того,
куда он смотрит и  о  чем  при  этом  думает.  Передернув  плечами,  она
позволила блузке сползти еще ниже и полностью открыть ложбинку между  ее
грудей.
   - Мне не нужна работа, - сказал Бен.
   - А что тебе нужно, мой сладкий? - промурлыкала она.
   В его глазах тлел ленивый огонек.
   - Пара часов развлечения в  постели  слегка  притупят  мою  нужду,  -
предположил он.
   По телу женщины пробежала дрожь, и она облизнулась по-кошачьи  острым
язычком. Это ему и нравилось в Терезии: она  была  не  очень  умной,  но
характер у нее был добродушный и натура  чувственная.  Она  всегда  была
готова по