бы неминуемо пойти, реши ты жениться
на богатой наследнице. Тебе были нужны жена  и  сыновья,  Я  должен  был
отказать вам, милорд, потому что хорошо знал сестру, ибо  она  почему-то
относилась ко мне лучше, чем к остальным  родственникам  -  от  них  она
всегда держалась особняком.
   Плечи юноши безнадежно  опустились.  Он  долго  молчал  -  в  ледяном
воздухе  слышались  лишь  вой  ветра  да   плач   уцелевших   обитателей
Калкерн-Хауса.
   Граф почувствовал мимолетную жалость к  молодому  лэрду,  но  желание
услышать всю историю, так близко касавшуюся его, перевесило.
   - Досказывай, парень, -Спокойно сказал он. -  Мне  нужно  знать  все,
Роб.
   Лэрд вновь глубоко вздохнул:
   - Юфимия не позволила бы мне отказать вам,  милорд.  Поклялась,  что,
если брак состоится, она будет хорошей женой, но, по правде  говоря,  ей
не терпелось похвастаться своей удачей перед любовником  и  вызвать  его
зависть - сэр Джаспер был всего-навсего простым рыцарем.
   Как радовалась Юфимия, что может отплатить ему!  Заявила,  пусть  сэр
Джаспер убирается к своей избраннице, если, конечно, сумеет найти такую,
которая согласится стать его женой, зато она, Юфимия Хэмилтон,  несмотря
на скромное приданое, будет графиней, супругой  сводного  брата  короля.
Теперь, когда я думаю обо всем этом, понимаю, что сестра призналась  мне
во всем, потому что боялась вести опасную игру с опасным человеком.
   Сэр Джаспер сказал, что увезет ее в Англию и подарит дом.
   Юфимия  ответила,  что  устала  быть  его  любовницей  и  не   желает
публичного позора. Пусть либо  женится  на  ней,  либо  между  ними  все
кончено. Несколько недель назад сестра решила  порвать  с  любовником  и
объявила всем, что предпочтет быть женой - если не его,  то  вашей.  Она
была упряма, моя сестра, но разрыв с англичанином глубоко  ранил  ее.  У
Юфимии все это время было ужасное настроение, и она постоянно плакала.
   Глаза Роберта Хэмилтона затуманились.  Тяжелые  воспоминания  терзали
душу. Он вновь услышал топот копыт на улице, звяканье уздечек,  зловещий
гул голосов, предвещавших беду.
   Подбежав к окну библиотеки, Роберт заметил множество  людей  в  свете
дымящихся факелов. Пламя высоко  взметнулось,  подхваченное  поднявшимся
ветром, тени причудливо перебегали с всадника  на  всадника.  Юный  лэрд
заметил, что ни на одном не было пледа. Англичане.
   - Господи Боже, - тихо прошептал он, боясь худшего, хотя всем сердцем
надеясь на лучшее. Калкерн-Хаус был, раньше охотничьим домиком,  и  лишь
позже там обосновалась семья Хэмилтонов; здание  никогда  не  укрепляли,
хотя оно находилось в опасной близости от границы.
   Послышался громкий стук в дверь. Сбежав  вниз,  Роберт  велел  слугам
спрятаться и взять с собой младших Хэмилтонов. Холл, как па  волшебству,
опустел,  пришлось  самому  распахнуть  тяжелую  дубовую  дверь.  Роберт
очутился  лицом  к   лицу   с   красавцем   англичанином,   хотя,   если
присмотреться, в лице его  было  что-то  неприятное.  Незнакомец  быстро
переступил порог.
   - Я сэр Джаспер  Кин  и  хотел  бы  поговорить  с  мистрисс  Юфимией,
особенно когда узнаете, какой тяжелый путь пришлось проделать мне и моим
спутникам.
   Роберт Хэмилтон горько рассмеялся:
   - Конечно, не в моих силах  отказать  вам,  милорд,  -  не  в  том  я
положении, однако согласитесь, вряд ли в такой поздний  час  приходят  с
честными намерениями.
   Англичанин  покраснел,  но  ничего  не  успел  ответить:  на  верхней
площадке появилась Юфимия Хэмилтон.
   - Как посмел ты явиться  сюда!  -  прошипела  она  сэру  Джасперу.  -
Немедленно убирайтесь, милорд.
   И, повернувшись, исчезла в темной глубине дома.
   Кин метнулся к лестнице, но голос лэрда остановил его:
   - Милорд! Я не  позволю,  чтобы  постыдные  отношения  между  вами  и
сестрой  сделались  публичным  достоянием!  Разрешите  проводить  вас  в
библиотеку, а потом я пошлю за Юфимией.
   Прошу помнить, что вы находитесь в моем доме!
   Англичанин кивнул.
   - Моим людям, надеюсь, будет позволено войти в дом, сэр?
   - Вам здесь не грозит никакая опасность, сэр Джаспер, - сухо  ответил
лэрд. - Я открою замки, чтобы доказать свою добрую волю,  но  ваши  люди
останутся за порогом.
   - Хорошо, - согласился сэр Джаспер.
   Распахнув дверь, Роберт Хэмилтон объявил собравшимся:
   - Ваш хозяин просит вас подождать здесь.
   Вернувшись к незваному гостю, он повел его наверх, в библиотеку.
   - Выпейте вина, милорд, а я пойду за сестрой.
   Подождав, пока сэр Джаспер усядется, Роберт поднялся на третий  этаж,
где находились спальни. В верхнем холле он  наткнулся  на  Уну,  нянюшку
малышей.
   - Тот, кто приходит с целой  армией  вооруженных  до  зубов  слуг,  -
недобрый человек, - спокойно заметила она.
   - Да, - кивнул Роберт. - Постарайся увести детей и,  если  кто-то  из
слуг не успел спрятаться, прикажи сделать это, пока еще не  поздно.  Нам
нужно во что бы то ни  стало  уцелеть,  старушка,  -  опасность  слишком
велика. Просить помощи у графа нет времени.
   Оставив служанку, лэрд подошел к комнате сестры, не постучав, вошел и
увидел  Юфимию  -  раскрасневшуюся,  возбужденную,  взволнованную,   как
девушка перед первым свиданием. Роберт поразился: как столь  своевольное
и эгоистичное создание  может  быть  таким  прекрасным!  Сапфирово-синие
глаза казались почти черными. Брат заметил, что она успела надеть лучшее
платье - темно-зеленое, шелковое, с вышитым жемчугом лифом.
   - Он пришел, Роб! - воскликнула Юфимия. - Я так и знала!
   - Не  будь  дурой,  -  грубо  оборвал  молодой  лэрд.  -  Явись  сюда
англичанин, чтобы просить твоей руки, сначала обратился бы ко  мне,  как
полагается. В твоем согласии, сестрица, он, конечно, уверен.
   Юфимия Хэмилтон нахмурилась.
   - Ты прав, - неохотно  согласилась  она,  словно  не  желая  признать
правдивость слов брата. Глаза ее гневно блеснули.  -  Будь  он  проклят,
Роберт, - пробормотала женщина, едва не плача. -  Пусть  дьявол  заберет
его черную душу! Выгони его!
   - Легче сказать, чем сделать, - спокойно возразил Роберт Хэмилтон.  -
Только ты можешь добиться этого.
   - Не желаю его видеть! - капризно заявила сестра.
   Лэрд грубо схватил сестру за руку и голосом, таким резким, что  глаза
ее расширились от изумления, приказал:
   - Конечно, я намного младше тебя, сестрица, но глава семейства  -  не
ты. Поэтому, будь добра,  подчиняйся!  Ты  втравила  нас  в  беду  из-за
собственного бесстыдства и, клянусь Богом, уладишь все сама,  пока  граф
не услышал обо всем! Поняла, Юфимия?
   - Да, - прошептала она.
   - Тогда иди, поговори со своим любовником. Он ждет в библиотеке.
   - Не пойдешь со мной?
   - Только если сама захочешь, сестрица.
   Юфимия отрицательно покачала головой.
   - Тогда причешись и иди, пока его люди не начали красть скот.
   - Ему нравится, когда мои волосы распущены, Роб. Лучше я оставлю  все
как есть, может, он смягчится, - прошептала Юфимия и поспешно  вышла  из
комнаты.
   Лэрд быстро отправился в свою спальню и запер дверь.
   Подойдя к камину, он надавил на  скрытую  в  резной  панели  пружину.
Доска со скрипом отошла, открыв винтовую лестницу.  Роберт  хорошо  знал
дорогу и не нуждался в факеле. Спустившись по лестнице, он  на  цыпочках
подошел к крохотному глазку, искусно скрытому в стене, приник к  нему  и
стал наблюдать.
   Дверь библиотеки открылась.
   Юфимия переступила порог. Сэр Джаспер Кин,  уверенно  устремившись  к
ней,  сжал  ее  в  объятиях  и  стал  неистово  целовать.  Но  любовница
нетерпеливо оттолкнула его:
   - Не прикасайся ко мне! Ты просто отвратителен,  Джаспер,  -  холодно
отрезала она.
   - А ты пленила меня, приграничная сучка, - ответил Кин.
   - Зачем ты здесь?! Брат и так сердится на меня, и, кроме  того,  твои
наемники насмерть перепугали малышей.
   - Ты знаешь, почему я приехал, Юфимия? За тобой! О твоей помолвке еще
не объявлено официально, поэтому ничего  не  случится,  если  ты  сейчас
откажешься. Знаешь, я люблю  тебя...  по  крайней  мере  насколько  могу
любить женщину, - быстро поправился он.
   - Значит, просишь  быть  твоей  женой,  Джаспер?  -  Юфимии  Хэмилтон
каким-то образом удалось скрыть волнение, хотя голос слегка дрожал.
   Сэр Джаспер Кин  вновь  сжал  женщину  в  объятиях,  осыпая  бешеными
поцелуями. Рука скользнула  в  вырез  платья,  погладила  пышную  грудь,
пальцы перекатывали сосок, пока он не отвердел и не вытянулся, что лучше
всяких слов говорило о  страстном  желании.  На  какую-то  долю  секунды
Юфимия обмякла в руках любовника, наслаждаясь столь очевидной  страстью,
но тут же застыла, когда он тихо сказал, едва прикасаясь языком к  мочке
ее уха:
   - Ты знаешь мое решение, крошка. Придется жениться на  англичанке  из
богатой семьи! А любовницей у меня будет шотландская сучка  из  холодной
приграничной территории.
   - Может, и сучка, только не эта! - бешено вскинулась Юфимия.  -  Тебе
известно мое мнение на этот счет, Джаспер.
   Либо я буду твоей женой, либо выйду за графа Данмора и  избавлюсь  от
тебя. Неужели какая-нибудь  английская  маменькина  дочка  может  дарить
такую любовь? - процедила она, притягивая к себе его голову и впиваясь в
тубы...
   Джаспер столь же лихорадочно отвечал на ее поцелуй.
   Прошло  довольно  много  времени,  и  наконец  он,   подняв   голову,
повелительно сказал:
   - Ты сегодня же едешь со мной в Англию, Юфимия, и  если  этот  щенок,
твой братец,  попытается  помешать,  я  убью  его!  Ты  не  создана  для
замужества, кошечка, слишком уж ты развратна, Юфи, и порочна...  Станешь
моей содержанкой, крошка, на зависть всей Англии,  а  я  буду  гордиться
твоей красотой перед всем светом. Почему ты так  стремишься  стать  моей
женой? Супруге предназначена одна роль - племенной кобылы: пусть  рожает
здоровых детей! Такие никого не интересуют, Юфимия, а вот вслед тебе все
будут жадно глазеть, желая только одного  -  оказаться  на  моем  месте,
мечтая лишь о блаженстве лежать каждую ночь между твоими  молочно-белыми
ляжками. Кошечка, я предлагаю тебе гораздо лучшую участь.
   Глаза Юфимии зловеще блеснули.
   - И как долго я буду вашей возлюбленной, милорд? Будет  ли  наш  союз
вечным?
   Сэр Джаспер ухмыльнулся:
   - Ты, смотрю, практичная женщина,  Юфимия.  Будешь  моей  любовницей,
пока я этого буду хотеть.
   - А потом, Джаспер?
   - Если все  еще  сохранишь  красоту,  -  откровенно  ответил  тот,  -
надеюсь, сможешь найти другого покровителя.
   Она вырвалась из объятий и  сжатыми  кулачками  начала  бить  его  по
голове и груди, яростно вопя:
   - Ты ублюдок, Джаспер Кин! Английский ублюдок! Кто  я,  по-твоему,  -
крестьянская девка, что осмеливаешься предложить мне подобное? Я женщина
из приличной семьи, дворянка по происхождению, хотя и не титулованная! И
хочу выйти замуж, а не валяться по чужим постелям! Никуда я не поеду! Не
заставишь!
   И, размахнувшись, отвесила любовнику звонкую пощечину.
   Тот, смеясь, поймал ее руку, обжег ладонь поцелуем.
   - Не сомневаюсь ни в репутации твоего семейства, крошка, ни  в  твоей
родословной! Вот только ты - шлюха. Прирожденная шлюха  и  всегда  такой
останешься!
   Они продолжали ссориться, и, поняв, что это  скорее  всего  продлится
довольно долго, Роберт Хэмилтон поспешил назад, в спальню.
   Отодвинув засов, он проскользнул  в  верхний  холл  и  с  облегчением
заметил, что, кроме него, Юфимии и сэра Кина, в доме никого не осталось.
Слуги и малыши успели уйти.
   Возвратившись к скрытому наблюдательному пункту,  он  обнаружил,  что
ярость сестры нисколько не улеглась.
   - Ради Бога,  Юфимия!  -  говорил  сэр  Джаспер.  -  Ты  единственная
женщина, к которой я питаю такую страсть!
   Неужели тебе этого недостаточно?
   - Страсть? - почти истерически расхохоталась Юфимия. - Что ты  знаешь
о страсти, Джаспер?! По сравнению с  графом  Данмором  ты  всего-навсего
похотливый кабан!
   И вновь засмеялась.
   - Да-да, - кивнула она, увидев удивленное лицо Джаспера. - Он овладел
мной, и его гордый жезл - орудие жеребца, в  сравнении  с  которым  твоя
жалкая снасть выглядит просто дождевым червяком, - не  краснея,  солгала
женщина, пытаясь возбудить ревность в любовнике.
   Лицо сэра  Кина  потемнело,  губы  растянулись  в  яростной  Гримасе,
обнажая острые зубы. Не в  силах  сдержать  обуревавший  его  гнев,  сэр
Джаспер с такой силой ударил Юфимию по лицу, что та пошатнулась.
   - Ты заявляешь, что хочешь замуж, грязная сука, ну а я говорю, что  у
тебя холодное злобное сердце, душа прирожденной шлюхи! - заорал он.
   - А ты ревнивый глупец,  Джаспер  Кин,  -  издевательски  усмехнулась
Юфимия. - И никогда не мог удовлетворить меня!
   Слаб в постели, как хилый мальчишка, и  я  так  и  скажу  всем,  если
попробуешь украсть меня и не женишься!
   - Если я так не нравлюсь тебе, крошка, почему хочешь выйти за меня, а
не за своего прекрасного графа? - хитро прищурился он.
   - Потому что люблю тебя, помоги мне Боже, - призналась Юфимия.
   - Тогда поедешь со мной, и сегодня же! -  приказал  англичанин,  чуть
смягчившись и посчитав,  что  наконец  победил  В  схватке.  Если  сучка
попытается сопротивляться, - пожалеет!
   - Никогда, - упрямо ответила Юфимия.
   - Поедешь, кошечка, - твердо повторил он, и если Юфимия  Хэмилтон  не
заметила решимости в глазах любовника, брат из своего укрытия видел все.
- Ты моя, Юфимия,  и  никому,  даже  братцу-ублюдку  короля  Джемми,  не
позволю украсть то,  что  принадлежит  мне,  пока  я  сам  от  этого  не
отказался.
   Глаза англичанина зловеще сузились, и, неожиданно  размахнувшись,  он
безжалостно швырнул ее на пол и, упав  сверху,  одной  рукой  задрал  до
талии нижние юбки, а Другой высвободил из панталон твердый,  как  древко
копья, фаллос.
   - Пора, кошечка, возобновить знакомство с этим хилым червяком!
   Юфимия,  застигнутая   врасплох,   пронзительно   взвизгнув,   словно
ошпаренная кошка, начала молотить  его  кулаками,  но  сэр  Джаспер,  не
обращая ни на что внимания, все глубже врезался в нее. Гневные  протесты
постепенно стихли: верх взяла страсть.  С  губ  Юфимии  срывались  стоны
наслаждения, пальцы рвали сорочку любовника, острые  ногти  впивались  в
спину.
   Трижды она содрогалась  в  экстазе,  только  после  этого  англичанин
удовлетворил собственную похоть; по всему было  видно.  что  он  еще  не
насытился.
   Роберт Хэмилтон заметил, как лицо сестры  исказилось  от  страха,  и,
осторожно приоткрыв потайную дверь, вошел в библиотеку Она увидела  его;
полные отчаяния глаза молили брата уйти.
   Молодой лэрд колебался - пусть Юфимия порочна  до  мозга  костей,  но
ведь это его родная сестра!
   Ягодицы англичанина сжимались и  подергивались:  полустон-полурычание
возвестило о том, что пик наслаждения близок.  Юфимия  выгнула  спину  и
подняла бедра, отвечая на  мощные  толчки;  с  губ  срывались  страстные
вздохи.
   - Спасай малышей! - выкрикнула она и сделала брату  знак  уходить,  в
надежде, что охваченный похотью любовник не услышит дерзких слов.
   Роберт Хэмилтон снова заколебался, разрываемый между осторожностью  и
любовью к сестре.
   - Быстро! Поспеши! - простонала она.
   - О нет, моя приграничная шлюха, - прошипел сэр Джаспер  Кин,  приняв
ее крики на свой счет. - Я владею  тобой  в  последний  раз  и,  клянусь
Богом, намереваюсь наконец насытиться Он с удвоенной силой врезался в ее
плоть, извиваясь и рыча от страсти.
   Услышав слова англичанина, Роберт Хэмилтон вышел  так  же  незаметно,
как появился. По всей видимости, сэр Джаспер наконец смирился с решением
Юфимии и, когда устанет от нее, соберет своих людей и уедет,  оставив  в
покое обитателей Калкерн-Хауса. Но все же лучше  не  показываться,  пока
англичанин не уедет. Роберт каким-то шестым чувством  понял,  где  могут
скрываться дети.
   Здание окружала густая поросль ежевики, и бедняжки наверняка сидят  в
канаве, вырытой почти у самых корней.
   И в самом деле, дети  оказались  именно  там.  Старая  Уна  прижимала
маленького Джорди к иссохшей  груди,  пытаясь  удержать  его  от  крика,
могущего выдать их убежище.
   Мег и Мэри вцепились друг в дружку: в широко раскрытых глазах девочек
стоял ужас.
   - Все будет хорошо, малыши, - утешил Роберт,  спрыгнув  в  канаву.  -
Англичане скоро уедут, но вы тем временем сидите тихо, как мышки!
   - Они убьют нас, если найдут, Робби? - дрожащим  голоском  прошептала
малышка Мэри.
   - Да, - честно признался  брат.  В  таких  ситуациях  лучше  говорить
правду - от этого зависят их жизни.
   Услышав голос Юфимии, Роберт посмотрел  в  сторону  дома,  который  с
этого места был виден как на ладони.  Сэр  Джаспер  Кин  выволок  ее  на
улицу; женщина отчаянно сопротивлялась, громко  проклиная  его  со  всей
накопившейся в душе ненавистью.
   За спиной сестры лэрд заметил высоко взметнувшиеся  языки  пламени  и
застонал от отчаяния. Проклятый ублюдок поджег Калкерн-Хаус.
   - Джаспер! Джаспер! Пощади меня! - кричала Юфимия, пытаясь вырваться.
   Но англичанин лишь расхохотался и еще крепче вцепился  в  темно-рыжие
волосы, вынуждая ее откинуть голову.
   - Я говорил, Юфимия, что ты будешь моей, только пока мне так  угодно.
Ну так вот, ты не нужна мне больше, похотливая сука!
   -  Тогда  отпусти  меня,  -  взмолилась  Юфимия.  Темно-синие   глаза
панически забегали, как у загнанного зверя.
   - Отпустить? К графу Данмору?  Нет!  Если  тебе  не  быть  моей,  то,
клянусь Богом, и ему не будешь принадлежать! Не  хочу  больше  тебя  как
свою шлюху, Юфимия Хэмилтон, но считаю, что вправе решить твою судьбу!
   Англичанин подтащил женщину к отряду всадников  и,  удерживая  ее  за
волосы, свободной рукой сорвал одежду, оставив Юфимию обнаженной.
   - Не смейте смотреть! - похолодев, приказал Роберт Хэмилтон  сестрам,
зная то ужасное, что произойдет сейчас.
   - Добыча сегодня скудная, ребята, - объявил сэр Джаспер наемникам,  -
но вы можете поразвлечься с этой красоткой! С пылу, с жару! Сочная,  как
персик, и я уже успел подготовить ее, так что берите! Берите! - И  грубо
толкнул Юфимию вперед.
   Она  споткнулась,   но   каким-то,   образом   ухитрилась   сохранить
равновесие. Кольцо англичан сомкнулось вокруг дико озиравшейся в поисках
спасения женщины. Руки ее непроизвольно дернулись, прикрывая  обнаженную
грудь и треугольник между бедер. Пламя пожара бросало пятнистые тени  на
стройное белое тело; в ночной тишине слышалось лишь потрескивание  огня;
присутствующие завороженно молчали. Но тут огромный широкоплечий мужчина
двинулся из круга, высвобождая  из  панталон  раздувшийся  член.  Юфимия
взвизгнула и отскочила, словно желая скрыться. Но спасения не было.
   - Иди сюда, крошка, - проворковал мужчина, подкрадываясь к ней. - Вот
увидишь, лучше Джонни никто не трахается!
   Он протянул к ней руки. Юфимия, снова вскрикнув, бросилась бежать, но
двое других, схватив ее, швырнули на землю.
   Джонни несколько секунд постоял, глядя  на  несчастную  сверху  вниз,
улыбаясь, упал на колени и грубо, одним толчком врезался в нее.
   Даже сейчас, вспомнив весь этот кошмар,  Роберт  Хэмилтон  дрожал  от
ужаса и отвращения. Измученными Пустыми  глазами  смотрел  он  на  графа
Данмора.
   - Через минуту началась свалка - ее насиловали жестоко,  безжалостно,
снова и снова. И все мы видели это - и я, и дети.
   Поверьте, Мег сказала правду. Я тоже не забуду эти крики до смертного
часа. И никогда не смогу простить себя. Я мог бы спасти ее, но не сделал
этого, только трусливо дрожал в канаве, пока убивали мою сестру. Я ничем
не мог помочь ей. Единственное, что было в моих силах, - успокоить Мег и
Мэри и не позволять малышу Джорди плакать - тот был смертельно  испуган.
А вокруг были одни англичане. Девочки и старая Уна  цеплялись  за  меня,
умоляя не покидать их. Что было делать? Не  мог  я  отдать  сестричек  и
брата в лапы этим зверям! Не мог!
   А когда они покончили с Юфимией, бросили в пламя ее обнаженное  тело.
Я уверен, к тому времени она был