аться  в  ее  жизни.  Дядя  осторожно  объяснил  королеве,
насколько опасно ее положение, и этим заставил ее взять себя в руки. Кэт
поняла, что, если будет продолжать вести себя по-прежнему, то не  сможет
уберечь ни себя, ни  свою  семью.  Дерехэм  ревновал  к  Калпеперу.  Она
отвергла  Дерехэма.  Королева  чувствовала,  что  Дерехэм  знает  о   ее
отношениях с Томом. Необходимо вытащить Дерехэма и Калпепера из  Тауэра,
прежде чем их подвергнут пытке и они сознаются.
   "Я, смиренная и недостойная  раба  Вашего  Величества,  самая  подлая
тварь в мире, покорнейше припадаю к Вашим стопам  и  признаюсь  в  своих
грехах и ошибках. И зная о Вашей бесконечной милости ко всем недостойным
и падшим, на коленях молю не обделить ею и меня, хоть и понимаю, что  не
заслуживаю чести именоваться не только женой Вашей, но и слугою. Не могу
выразить  словами  свою  скорбь  и  раскаяние,  надеясь  только,  что  в
бесконечной  доброте  Вашей  и  щедрости  Вы  примете  во  внимание  мою
молодость, неопытность, слабость, а также полное признание своей вины  и
искреннее раскаяние. Всецело отдаюсь на милость Вашего Величества.
   Я виновата, во-первых, в том, что, будучи совсем юной, прислушалась к
льстивым уговорам Мэнокса и позволяла ему  трогать  разные  части  моего
тела. Также Фрэнсис Дерехэм уговорами и лестью  заставил  меня  уступить
его низменным желаниям и добился вначале того, что ложился в мою постель
одетым, в камзоле и штанах, а потом он ложился со мной нагим и делал  со
мной то, что мужчина делает со своей женой, много раз и в разное время.
   И  продолжалось  это  около  трех  месяцев  или  немного  дольше,   и
закончилось больше чем за год до того, как  Его  Величество  женился  на
леди Анне Клевской. Смиренно умоляю Вас принять во внимание хитроумные и
искусные  речи  и  настойчивые  ухаживания  молодых   людей,   а   также
неопытность,   доверчивость   и   неосведомленность   молодой   девушки.
Ослепленная благосклонностью Вашего Величества и снедаемая жаждой славы,
я не осмелилась признаться в своих грехах Вашему Величеству.
   В то время я еще не понимала, какое страшное  преступление  совершаю,
скрывая от Вас свое прошлое, однако я твердо намеревалась до конца жизни
быть  честной  и  преданной  рабой  Вашего   Величества.   Затем,   видя
безграничную доброту ко мне  Вашего  Величества,  я  начала  сожалеть  о
содеянном и раскаиваться в своих проступках. Ныне же я вручаю свою жизнь
и смерть в руки Вашего Величества и уповаю лишь на  то,  что  Вы  будете
судить о моих прегрешениях, опираясь не на писаные  законы,  а  лишь  на
бесконечную  доброту,  великодушие,  милосердие  и  сострадание   Вашего
Величества, ибо мне известно, что я заслуживаю самой жестокой кары”.

***

   Когда король прочитал эту униженную мольбу, впервые за много дней  он
испытал некоторое облегчение.  Его  бедную  маленькую  Кэтрин  совратили
коварные, распутные негодяи. Конечно, брак все равно  придется  признать
недействительным, но по крайней мере ему не придется казнить Кэтрин, как
он казнил ее кузину. Король  улыбнулся.  Кэт  даже  может  остаться  его
любовницей. Ему так хорошо с ней в постели.
   Доложили о приходе архиепископа.
   - Ну что. Том? - нетерпеливо спросил его король.
   - Уже нет сомнений, ваше величество, что  имела  место  более  ранняя
помолвка, - ответил архиепископ. -  Боюсь,  что  ваш  союз  должен  быть
аннулирован.
   Король показал Кранмеру письмо Кэтрин.
   - Она во всем призналась. Мне стало легче, хотя  я  и  очень  огорчен
тем, что должен расстаться с ней. Она подходила  мне  больше  всех  моих
жен, фактически она была самой лучшей. Однако,  разумеется,  я  не  могу
оставаться женатым на бесчестной женщине.
   - Возможно, что это еще не все, - промолвил архиепископ.
   - Нет, Том, это все, -  устало  возразил  король.  -  Я  удовлетворен
результатами. Я любил мою Кэтрин, мою розу, как никакую другую  женщину,
но теперь эта любовь уходит в прошлое. Пусть будет так.
   После этого, вернувшись в Хэмптон-Корт,  король  разделил  трапезу  с
двадцатью шестью самыми красивыми женщинами двора. Неожиданно повеселев,
он, совсем как в старые времена,  флиртовал  одновременно  со  всеми.  С
женой он не стал встречаться.
   Двумя днями позже король выехал из  Хэмптон-Корта  как  будто  бы  на
охоту, но на самом деле поскакал в Лондон, где почти на сутки заперся  в
Уайтхолле со своим Советом. Томас Кранмер убеждал  Совет  разрешить  ему
продолжить расследование,  поскольку  был  уверен,  что  ему  просто  не
хватило времени, чтобы доказать супружескую неверность королевы. Мысль о
том,  что  Кэтрин  Говард  могла  наградить  Англию   незаконнорожденным
принцем, приводила его  в  исступление.  Архиепископу  удалось  добиться
своего,  поскольку  противники  Говардов  в  Тайном  совете   составляли
большинство. Они считали, что если королева виновна, то  должна  понести
наказание. Король, не желавший дальнейших  осложнений,  возражал,  но  в
конце концов сдался и уступил требованиям Совета.
   Прибывшие из Хэмптон-Корта придворные наблюдали, как расходятся после
голосования члены Совета. Вышедший  из  зала  последним  герцог  Норфолк
выглядел очень расстроенным. Королева все еще оставалась в Хэмптон-Корте
под домашним арестом.
   Узнав, что все уехали, Кэтрин Говард опять испугалась.  На  следующее
утро в Хэмлтон-Корт прибыл архиепископ.
   - Почему меня оставили здесь? - спросила королева  с  оттенком  былой
властности в голосе.
   - Вы недолго пробудете здесь, мадам, - ответил Кранмер. - Решено, что
на некоторое время вас поместят в Сион-Хаус в Миддлсексе.
   - Сион? Но это же деревня! Почему  я  не  могу  вернуться  ко  двору?
Неужели король, мой супруг, не простит меня? Или эта ссылка  в  какой-то
Богом забытый деревенский дом и есть мое  наказание?  Сколько  я  должна
пробыть там, милорд?
   - Мадам, я не уполномочен давать вам никаких разъяснений.  Вы  должны
отправиться  в  Миддлсекс.  Вам  разрешается  взять  с   собой   четырех
компаньонок и двух прислужниц. Вас будут  обслуживать  сообразно  вашему
сану. Подготовьтесь к отъезду в течение двух дней.
   - Я не могу собраться так быстро, - возразила Кэт,  топая  ножкой.  -
Меня лишили всех моих слуг!
   - Вы получите новую одежду, мадам.  В  новых  обстоятельствах  вы  не
будете нуждаться в большом  гардеробе.  Сэр  Томас  Сеймур  примет  ваше
имущество и  опечатает  все  ящики  и  сундуки.  Все  это,  как  и  ваши
драгоценности, должно быть возвращено королю.
   Леди Рочфорд шумно вздохнула. Королева остолбенела, потеряв дар речи.
   Архиепископ бросил тяжелый взгляд на  леди  Рочфорд,  -  А  вы,  леди
Рочфорд, будете отправлены в Тауэр. Вам известно гораздо больше, чем  вы
сообщили нам, - строго сказал Томас Кранмер. - Вы должны ответить на все
вопросы.
   - Если вы заберете  от  меня  Рочфорд,  -  закричала  Кэтрин,  обретя
способность говорить, - то что же будет со мной, милорд? Не оставите  же
вы меня совсем одну?
   - С вами будут ваши дамы и служанки, мадам. - пояснил архиепископ.
   - Могу я сама выбрать компаньонок? - спросила королева.
   - Нет, - покачал головой Кранмер.
   - Хотя бы одну из четырех, сэр! - умоляла Кэт. - Жену  моего  кузена,
Ниссу де Винтер, графиню Марч. О, пожалуйста, милорд, прошу вас!
   - Я подумаю, - пообещал архиепископ.
   В конце концов он позволил ей назвать еще двух. Четвертой стала  леди
Бэйнтон, жена лорда Эдуарда Бэйнтона, который  должен  был  исполнять  в
Сион-Хаусе обязанности камергера. Кроме Ниссы, Кэтрин выбрала  еще  двух
старых подружек - Кейт Кэри и Бесси Фицджеральд.
   Узнав, что его сумасбродная кузина  все-таки  впутала  Ниссу  в  свои
дела, Вариан де Винтер пришел в ярость, однако жена мягко сказала ему:
   - Они хотят убить ее, Вариан. И они найдут  способ  добиться  своего,
даже если для этого придется погрешить против истины и  выдать  желаемое
за действительное. При дворе я твердо усвоила одну вещь: когда  те,  кто
стоит у власти, очень  хотят  чего-то,  то  они  всегда  находят  способ
достичь цели.
   Твой  дед  и  епископ  Гардинер  хотели  королеву-католичку.  Они  ее
получили. Теперь архиепископ хочет сместить ее и посадить на  это  место
кого-то, сочувствующего Реформации.
   - И бедная глупенькая Кэт сама дала им оружие против себя.
   - Да, теперь они будут искать, пока не найдут  доказательств  измены.
Тогда Кэтрин Говард казнят за ее нелепые романтические бредни.  Если  бы
король  просто  развелся  с  ней  или  брак  признали  недействительным,
оставалась бы опасность, что он простит и вернется к ней. Ведь он  любил
ее сильнее, чем других. Реформаторы не хотят, чтобы король простил  Кэт,
и не допустят этого.  Так  что  она  обречена.  Может  быть,  она  и  не
признается себе в этом, но в глубине души понимает. Вот почему  Кэт  так
настаивает, чтобы рядом с ней были близкие люди.  Я  поеду,  обязательно
поеду, хотя, конечно, все еще сержусь на Кэт за ее упрямство.
   - А что же мне делать без тебя? - спросил Вариан. - Мы  ведь  еще  ни
разу не разлучались, с тех пор как  поженились.  Я  уже  отвык  спать  в
одиночестве. - Он привлек ее к себе и  поцеловал  в  макушку.  -  Скорее
всего я теперь не увижу тебя, пока все это не кончится.  Но  кто  знает,
любимая, когда это будет?
   - Намерения  короля  в  отношении  Говардов  до  сих  пор  неясны,  -
напомнила Нисса. - Ты должен сидеть тихо,  как  кролик,  которого  возле
норки подкарауливает лис.
   - Я не попадусь в лапы старого толстого лиса, - пообещал ей муж. -  Я
жду твоего возвращения, Нисса.
   Вошел герцог Норфолк и поделился с ними новостями.
   - Вам почти ничего нельзя взять  с  собой,  -  сообщил  он  Ниссе.  -
Королеве  позволено  иметь  только  шесть  перемен  одежды   и   никаких
драгоценностей, только немного золота и серебра.  Соответственно  и  вам
следует ограничить гардероб. Если желаете, ваша горничная может  поехать
с вами. Возможно, слуги смогут выходить за пределы замка, но этого я вам
не могу обещать.
   - Обещайте, милорд, что  если  со  мной  или  с  Варианом  что-нибудь
случится, вы отправите Тилли в Риверс-Эдж, - потребовала Нисса.
   - Даю слово, - кивнул герцог. - Однако  не  думаю,  что  у  вас  есть
основания для беспокойства, мадам. Вы  и  Вариан  -  де  Винтеры,  а  не
Говарды. - Он мрачно улыбнулся.
   Нисса присела:
   - Мне нужно собираться в дорогу. Я пойду, милорд?
   - Вы храбрая женщина... Нисса, - в первый  раз  назвал  ее  по  имени
герцог. - Кажется, я случайно оказал своему внуку большую услугу,  когда
дал ему вас в жены. Правда, тогда я об этом не думал. - Его слова сильно
походили на извинение.
   - Вы оказали не меньшую услугу мне, милорд, - ответила она, -  потому
что любовь вспомнила обо мне, когда я уже стала женой Вариана.  -  Этими
словами Нисса давала понять герцогу, что принимает его извинения.
   Вариан молча наблюдал, как обменивались репликами его дед  и  жена  -
самые близкие и любимые  им  люди,  если  не  считать,  конечно,  детей.
“Удивительно, - размышлял Вариан, - как у них много общего, и  в  то  же
время какие они разные! Со временем эти двое могут даже стать  друзьями,
если, конечно, - вздохнул он про себя, - все мы переживем падение Кэтрин
Говард”.
   Войдя в спальню, Нисса изложила Тилли свои новости.
   - Тебе  совсем  не  обязательно  ехать  со  мной,  честное  слово,  -
закончила она. - Если хочешь, я отошлю тебя домой, в Риверс-Эдж.
   Тилли сжала губы.
   - Я не  брошу  вас,  миледи.  Еще  чего,  тогда  я  просто  не  смогу
показаться на глаза тетушке Геарте. Да и  вообще,  будет  о  чем  внукам
рассказать на старости лет.
   - Чтобы иметь внуков, нужно сначала родить детей! - фыркнула Нисса. -
Признавайся, Тилли, ты уже нашла себе мужа? Кто у тебя на уме?
   - Нашла, - призналась Тилли. -  Это  Тоби,  лакей  его  милости.  Он,
правда, застенчивый и немного медлительный, но я вижу, что нравлюсь ему.
Мы  поженимся,  когда  вернемся  в  Винтерхейвен.  И  ему,  и  мне  пора
обзавестись семьей.
   Нисса усмехнулась. Бедный Тоби! Его судьба уже решена,  хотя  он  еще
наверняка об этом не подозревает. Что ж, они с Тилли  составят  отличную
пару!
   Нисса объяснила горничной, что нужно взять только полдюжины  платьев,
причем они должны быть скромными, без драгоценных украшений. Вдвоем  они
выбрали  несколько  бархатных  платьев:  черное,   золотисто-коричневое,
темно-синее, зеленое, лиловое и бежевое, а к ним нижние юбки из атласа и
парчи. Герцог  прислал  белошвейку,  которая  помогла  Тилли  спороть  с
платьев пышную отделку и заменила более простой.  Нисса  брала  с  собой
сорочки и нижние юбки из ситца, шерсти, батиста и шелка, теплые чулки  и
один подбитый мехом плащ. Она оставила украшения, взяв золотой крестик с
жемчугом, который всегда носила на шее, и обручальное кольцо.
   - Вам понадобятся французские капюшоны, -  заявила  Тилли.  -  Вы  же
знаете, как они нравятся королеве.
   - Но на одежде не должно быть украшений, - возразила Нисса.
   - Мы все  переделаем,  оставим  только  немножко  золота,  миледи,  -
предложила белошвейка.
   - Спасибо, - поблагодарила ее Нисса.
   Через два дня ее гардероб был  готов,  и  утром  тринадцатого  ноября
Нисса вместе с Кейт Кэри и  Бесси  Фицджеральд  должны  были  отплыть  в
Сионский замок  на  барке  от  Уайтхолла.  Королева  ехала  туда  же  из
Хэмптон-Корта в сопровождении лорда и леди Бэйнтон. Ниссе  потребовалось
все ее мужество, когда она целовала Вариана на прощание. Но  она  сумела
удержаться от слез. Потом муж и герцог Норфолк проводили ее до пристани,
где уже ждали Кейт и  Бесси.  Когда  барка  тронулась,  Нисса  не  стала
оборачиваться.
   Женщины уютно разместились в каюте.  От  небольшой  жаровни  исходило
приятное тепло. Кейт и Бесси  сидели  тихие  и  задумчивые.  Девушки  не
понимали, как себя вести  и  о  чем  говорить  в  этих  обстоятельствах.
Наконец Кейт не выдержала:
   - Как ты думаешь, Кэт действительно изменяла королю?
   - Думаю, да, - тихо ответила Бесси и повернулась к Ниссе:
   - Помнишь, как во время путешествия по ночам она  часто  исчезала  из
своей спальни и отсутствовала по несколько часов?
   - А откуда тебе это известно? - удивилась Нисса. Господи помилуй!  До
чего же неосторожна была Кэт! Оказывается, почти все что-то  подозревали
или знали, но не осмеливались заговорить на эту тему. Ниссе стало легче,
что не одна она скрывала похождения королевы.
   - А-а, я забыла,  ты  ведь  жила  с  мужем,  -  сообразила  Бесси.  -
Несколько раз Кэт исчезала около одиннадцати вечера и  возвращалась  уже
под утро, часа в три-четыре. Я всегда просыпалась, когда она входила.
   - Я слышала, - продолжала Бесси, - что леди Рочфорд в Тауэре сошла  с
ума. Говорят, она все  время  бормочет  что-то  себе  под  нос.  Я  даже
слышала, будто она обращается к своему покойному мужу Джорджу Болейну  и
его сестре Анне. У нее отобрали все, чем можно  себе  навредить,  потому
что боятся, как бы она не покончила с собой, прежде чем даст показания.
   - Какой смысл слушать показания сумасшедшей? - удивилась Нисса.
   - У нее бывают минуты просветления, - ответила Бесси. -  Наверное,  в
это время ее и будут допрашивать.
   - Вы понимаете, что королеву признают виновной? - спросила Нисса.
   - Почему? Что ты знаешь? - поразилась Кейт.
   - Я ничего  не  знаю,  -  ответила  Нисса,  -  но  это  же  очевидно.
Царствование Кэт окончено. Вопрос только в том, казнят ее или оставят  в
живых.
   - Если король сильно разгневан, - сказала Кейт, - то бедняжке Кэт  не
приходится ждать снисхождения.
   Кейт была дочерью Марии Болейн,  той  самой,  которая  еще  до  своей
сестры Анны ходила в любовницах короля. Считалось,  что  Генри,  старший
брат Кейт, - его сын, однако король никогда не признавал его своим.
   Молодые женщины опять  замолчали.  Лондонский  пейзаж  уступил  место
просторам Миддлсекса. На фоне серого ноябрьского неба  четко  выделялись
силуэты голых деревьев. При полном безветрии  Темза  казалась  темной  и
гладкой. За излучиной реки они увидели Сион-Хаус. До  недавнего  времени
здесь располагался монастырь. В том, что Кэтрин  Говард  сослали  именно
сюда, чудилась какая-то мрачная насмешка. Барка подошла к берегу.  Перед
высадкой девушки узнали, что королева еще не приехала.
   Заранее присланный дворецкий провел их в отведенные  королеве  покои.
Они состояли из трех скромно обставленных  комнат:  спальни  королевы  с
примыкающей крошечной гардеробной, гостиной и небольшой столовой.
   - Где же мы будем спать? - спросила Нисса. Почуяв в ее тоне  властные
нотки, дворецкий вежливо ответил:
   - Для дам выделена еще одна спальня, мадам.
   -  Я  -  графиня  Марч,  -  представилась  Нисса.  -  Есть  ли  здесь
гардеробная,  чтобы  хранить  наши  вещи,  сэр?  И  где  спальня   наших
горничных? Как я  понимаю,  мы  находимся  здесь  с  серьезной  миссией,
поэтому нам должны быть предоставлены соответствующие  удобства.  -  Она
одарила его благосклонной улыбкой, - Ваша  комната  очень  просторна,  с
отдельным камином, миледи, и при ней есть не только  гардеробная,  но  и
смежная  комната,  где  могут  спать  ваши  служанки.  -   Поклонившись,
дворецкий поинтересовался:
   - Могу ли я узнать имена двух других леди?
   - Разумеется, сэр, - грациозно кивнула Нисса. - Это племянница короля
госпожа Кэтрин Кэри, а это - леди Элизабет Фицджеральд.
   Дворецкий поклонился всем дамам сразу.
   - Добро пожаловать в Сион, миледи. Позвольте мне  показать  вам  вашу
комнату.
   Он провел их вниз, в холл, и открыл тяжелую дубовую дверь, ведущую  в
большую квадратную комнату, со стенами, обитыми льняным полотном. Окна в
виде арок выходили на реку. В комнате пылал большой  камин,  а  напротив
него стояла огромных размеров кровать  с  темно-зелеными  занавесями  из
льна. На окнах висели тяжелые портьеры из темно-зеленого бархата.
   - В  этой  кровати  можно  хорошо  разместиться  двоим.  -  Дворецкий
обращался к Ниссе, как к особе более высокого звания. -  Но  здесь  есть
еще выдвижная кровать на колесиках.
   - Прекрасно, - согласилась Нисса. - Но я полагаю, что и в королевской
спальне есть выдвижная кровать. Одна из нас постоянно  будет  находиться
при королеве.
   - Хорошо, миледи. У лорда и леди Бэйнтон отдельная спальня.
   - В таком случае  все  в  порядке,  -  ответила  Нисса.  -  Поскольку
королева еще не прибыла,  не  могли  бы  вы  распорядиться,  чтобы  сюда
перенесли наш багаж? И пожалуйста, предупредите нас, как только появится
барка королевы. Мы должны встретить ее на пристани.
   - Да, миледи, - ответил дворецкий и удалился.
   Кейт и Бесси решили, что обойдутся одной горничной на двоих. Ее звали
Мейвис, уже немолодую добродушную женщину. Тилли мгновенно нашла  с  ней
общий язык.
   Распаковывая  и  развешивая  платья  своих   хозяек,   обе   служанки
тараторили без умолку. Им очень понравилась их  комната  и  кровать,  на
которой они должны спать вдвоем. Горничные сочли  свое  помещение  почти
роскошным. Пока Тилли и Мейвис хлопотали, их молодые хозяйки сошли вниз,
в сад. Бродя по аллеям, они обнаружили несколько  поздних  роз,  еще  не
тронутых морозом. Сорвав их, девушки отнесли цветы в дом и украсили  ими
гостиную королевы. Они знали, как обрадуется Кэт этому маленькому  знаку
внимания.
   Появился дворецкий и сообщил, что уже показалась барка.
   Девушки поспешили на пристань.
   - Меня беспокоит, как она себя чувствует, - сказала Кейт.  Ниссу  это
тоже волновало. Она так и не разобралась, приятно или неприятно поразило
ее то, как Кэт, сойдя с барки, приветствовала их как ни в чем не бывало.
Как будто с ней не случилось ничего  плохого,  как  будто  не  вела  она
сейчас неравную борьбу за свою жизнь. Обнимая и целуя поочередно  каждую
из подруг, Кэт бурно восторгалась, что они снова вместе.
   - Полагаю, ты сердишься на  меня,  Нисса,  -  сказала  она  со  своей
неотразимой улыбкой. - Я знаю, ты рассчитывала праздновать  Рождество