насколько я понимаю, ты,  как  и  я,  не  желаешь  путешествовать  в
свадебном наряде. После службы мы переоденемся  и  немедленно  отправимся  в
Эшлин. Заодно проводим добрых сестер и их эскорт до монастыря.
   - У тебя нет оруженосца? - удивилась она. Ранульф покачал головой:
   - Мне такая роскошь не по карману. Хоть я происхожу из славного  древнего
рода, за душой у меня только лошадь, доспехи, оружие и кое-какая  одежда  да
немного денег, которые я ухитрился отложить за все эти годы.  Наша  женитьба
для меня  -  благословение  Божие.  Мне  досталась  добродетельная  жена,  я
владелец поместья и теперь могу иметь законных детей и дом, в  котором  буду
спокойно стариться.
   - Сколько тебе лет? - пролепетала она, вспомнив насмешки Саэра де Бада.
   - Тридцать. Еще не слишком стар, чтобы иметь детей. А тебе?
   - Скоро пятнадцать, господин.
   Кровь Христова! Он действительно старик!
   Вслед за епископом и королем они вошли в церковь.
   Дождавшись окончания  службы,  они  распрощались  с  королем,  и  Ранульф
проводил жену в странноприимный дом, где она переоделась в старую серую юбку
и желтую тунику, сложив свадебный наряд в сундучок. Слуги  епископа  отнесли
поклажу в тележку. Там уже сидела сестра Уинифред, крепко сжимавшая  поводья
любимого мула сестры Джозефы.
   Небольшой отряд отправился в путь, быстро оставив позади Вустер. Было уже
первое декабря, и день выдался холодным и ясным. Ранульф подгонял коня.  Они
с Седриком скакали впереди. За ними ехали монахини  и  Эльф,  сопровождаемые
воинами. Даже мул, почуяв, что скоро будет в родной конюшне, покорно  трусил
по дороге, к великому изумлению женщин. Вместо  четырех  путешествие  заняло
только трое суток, да еще полдня оставалось новобрачным, чтобы добраться  до
Эшлина.
   В первую ночь они остановились в странноприимном доме аббатства, где  для
женщин и мужчин предназначались отдельные спальни. То же самое  произошло  и
на следующую. И когда впереди наконец появился  монастырь.  Эльф  показалось
невозможным расстаться с монахинями, ставшими ее семьей.
   - Прошу вас, приезжайте погостить в любое время,  мы  всегда  будем  рады
вам, - пригласила настоятельница, тепло обнимая Элинор. - С Богом, дочь моя.
   - Нелегко найти такую помощницу, как ты, - вздохнула сестра  Уинифред,  -
но Господь, очевидно, рассудил по-своему. Жаль только, что не дал нам  знать
раньше.
   Она тоже обняла Эльф и попросила навещать ее.
   Сестра Коламба заплакала.
   - О, Эльф,  я  думала,  мы  навсегда  останемся  вместе.  Мне  будет  так
недоставать тебя!
   Эльф обхватила рукой ее плечи.
   - Не нужно, Матти. Обещаю, что мы будем часто видеться.
   - Пойдемте, сестры, - велела настоятельница. - Пора поблагодарить Господа
за то, что сохранил нас в пути. А  вы,  господин,  верните,  когда  сможете,
кобылку, на которой ехала Элинор.
   - Возьмите ее сейчас, - предложил  Ранульф  и,  подхватив  жену,  посадил
перед собой. - Дорога близкая, и моя госпожа поедет со мной.
   - С Богом, сэр  Ранульф,  -  напутствовала  аббатиса  и  благословила  на
прощание новобрачных. Процессия потянулась к воротам монастыря.
   - Мы могли бы вернуть кобылу завтра, - немного раздраженно заметила Эльф.
   - Неужели не чувствуешь? В воздухе похолодало. Вот-вот  метель  начнется.
Зима наступила. Но если тебе неудобно ехать со мной, Седрик пойдет пешком, а
ты возьмешь его лошадь.
   - Как я могу просить пожилого человека идти пешком до самого  Эшлина,  да
еще по такому морозу? - фыркнула Эльф. - Подумать страшно.
   - Значит, ты согласна ехать со мной?
   - Похоже, у меня нет другого выхода, - проворчала она.
   - Отчего же? Ты могла бы идти пешком, -  поддразнил  Ранульф  и  едва  не
рассмеялся  при  виде  возмущенного  лица  жены.  -  Похоже,  дорогая,  твоя
монастырская скромность быстро выветривается и ты  становишься  обыкновенной
женщиной. И к тому же вспыльчивой, как все рыжие!
   Эльф начала молиться про себя Деве Марии. Муж прав, она дала волю  гневу,
а это смертный грех. Придется возносить молитвы всю дорогу  до  Эшлина.  Она
больше не послушница, но должна соблюдать правила приличия.  Ее  сварливости
нет извинения, но неужели  все  мужчины  так  назойливы  и  ведут  себя  так
оскорбительно-надменно?
   Эльф неожиданно остро почувствовала близость его тела. Ранульф был одет в
тот же теплый плащ, что и во время первого посещения Эшлина.  Видно,  с  тех
пор его никто не чистил. Грубая ткань терла ей щеку. Муж  обнимал  ее  одной
рукой, пробуждая какие-то непонятные ощущения.
   Эльф повернула голову и украдкой глянула на Ранульфа. В уголках его  глаз
теснились смешливые крохотные морщинки. Красивый мужчина ее муж! И пахнет от
него приятно, чем-то вроде душистых трав.
   На его темные густые ресницы упала снежинка, и Эльф поняла, что  муж  был
прав. Вот-вот начнется снежная буря.
   - Я действительно вспыльчива, - призналась она. - Прости. Далеко  еще  до
Эшлина?
   - Мы на полпути, - ответил за Ранульфа Седрик. - Можно, я поеду вперед  и
предупрежу о вашем прибытии? Повар успеет приготовить праздничный обед.
   - Поезжай, - велел Ранульф. - Дорогу еще не замело.  И  вели  приготовить
горячую ванну для госпожи. Она замерзла. Седрик ускакал.
   - Откуда ты узнал, что мне холодно? - удивилась Эльф. - Я не жаловалась.
   - Нет, но я чувствую, как ты дрожишь, Элинор.
   Еще одна сторона его характера. Он заботлив. Интересно. Брат  тоже  любил
ее, но как только отвез в монастырь, и думать о  ней  забыл.  Отец  Ансельм,
пусть и хороший священник, был, однако, настолько похотлив, что не пропускал
ни одной молочницы или служанки, если верить Матти и Изабо.  Ее  крепостные,
Седрик, Артур и его отец Джон были готовы на все  ради  нее  и  не  раз  это
доказывали, но при  этом  принадлежали  ей  как  хозяйке  Эшлина.  Король  и
епископ, люди могущественные, распорядились ее жизнью, не  спросясь.  Таково
их право, ничего не поделать.
   И это все, что Эльф знала о  мужчинах,  пока  в  ее  судьбе  не  появился
Ранульф де Гранвиль. Ее муж. Ее господин.
   Она  вспомнила,  как  летом  он  останавливался  в   Эшлине.   Спокойный,
невозмутимый, благодарный за гостеприимство, не то что другие,  которые  ели
за ее столом, спали на мягких перинах и уезжали, даже не сказав "спасибо". В
день свадьбы он сразу понял, что ей нужно переодеться, и терпеливо подождал,
пока она уложит вещи. И в пути он ни разу не повысил на нее голоса.
   Она слышала разговоры девушек  в  монастыре.  Они  непрестанно  обсуждали
мужчин и все  утверждали,  что  те  обладают  над  женщинами  неограниченной
властью. Их следует бояться  и  почитать.  Одна  девица  даже  заявила,  что
предпочла бы быть скорее свободной женщиной, которая могла  бы  поступить  в
ученицы и освоить  какое-нибудь  ремесло,  чем  дочерью  барона.  Недаром  в
гильдиях прядильщиц, ткачих и особенно  пивоваров  преобладали  женщины.  По
крайней мере, прослужив у мастерицы семь лет, такая ученица могла  надеяться
и сама стать мастерицей. Но остальные подняли ее на  смех,  уверяя,  что  во
главе женских гильдий тоже стоят мужчины. От их власти  никуда  не  убежать.
Даже настоятельница предоставляла решать самые важные дела епископу. Мужчины
правили. Женщины подчинялись. Она наследница Эшлина, но теперь самый главный
тут - ее муж. Неужели она потеряла всякое влияние на дела поместья?  Значит,
ее цена равняется стоимости земли? Но как ей  узнать  это?  Кто  ей  скажет?
Кровь Христова!
   Она так остро ощущает свою никчемность как жены и хозяйки!  Разве  король
учитывал это, принимая решение? Разумеется, нет.
   Девушка с глубоким вздохом инстинктивно прижалась к теплому телу мужа. Он
отогнул полу плаща и покрепче укутал ее, чем безмерно удивил.
   Кто этот человек, ставший ее мужем?
   Всю оставшуюся жизнь ей предстоит это узнавать.

Глава 7

   Уже стемнело, и снег падал все гуще. Они  наверняка  бы  заблудились,  но
предусмотрительный Седрик выслал навстречу людей с факелами.  Прошлым  летом
Ранульф не обратил  внимания  на  внешний  облик  дома,  теперь  же  отметил
каменную ограду вокруг всего  поместья.  Слишком  низкая,  нужно  непременно
надстроить ее на случай нападения валлийцев.
   Когда они остановились во дворе, Ранульф соскользнул с седла и, подхватив
жену на руки, направился к дому.
   - Седрик сказал, - шепнул он, - что есть такой старый обычай - переносить
невесту через порог.
   - Неужели? - удивилась Эльф. Откуда ей знать такие вещи?
   - Где хозяйская спальня? - спросил он.
   - Следуйте за мной, - ответил Седрик, - и добро пожаловать домой.
   - Поставь меня, -  тихо  попросила  Эльф.  Спальня?  Зачем  ему  спальня?
Собирается немедленно исполнить супружеский долг? Ведь до сих пор у него еще
не было возможности сделать это.
   - Ты замерзла и устала, - спокойно отозвался он. - У тебя есть  служанка,
Элинор?
   Господи! Как же приятно держать  ее  в  объятиях!  Легче  перышка  и  так
прелестна. С первой встречи она влекла его, но даже в самых безумных  мечтах
он не представлял, что получит ее в жены. Он знал, что  король  предназначал
ее Жану де Бургонну, одному из своих верных  рыцарей,  но  Джеффри  де  Боун
заметил, что Жан не из тех, кому нужна жена.  Жан  от  души  расхохотался  и
согласился.
   - Почти монахиня? - фыркнул он. - Господи, спаси меня от таких  дам.  Мне
подавай веселую девчонку, которая знает, как угодить мужчине!  Мне  нравятся
женщины задорные, с огоньком, а покорных овечек не терплю. Да уберегут  меня
святые от сморщенных чопорных девственниц!
   Король Стефан взглянул на Ранульфа:
   - А ты, де Гланвиль? Тоже так считаешь?
   - Нет,  повелитель,  я  буду  счастлив  иметь  такую  порядочную,  хорошо
воспитанную жену, как Элинор из Эшлина. Я достиг возраста, когда старые раны
начинают ныть перед дождем. Мечтаю об уютном доме и ласковой женушке.
   - У нее наверняка длинное лицо и лошадиные зубы, - поддел де  Бургонн.  -
Все эти будущие монашки уродины.
   Ранульф ничего не ответил. Легкая улыбка коснулась  губ  короля  Стефана,
ибо он знал, что рыцарь  только  недавно  побывал  в  Эшлине.  Девушка,  вне
всякого сомнения, красива. Поразмыслив, он понял, что  с  де  Гланвилем  она
будет счастливее, чем с бесшабашным сорвиголовой де Бургонном.
   - Так и быть, Ранульф де Гланвиль, ты получишь в жены Элинор де Монфор со
всеми ее владениями и собственностью.  Но  тебе  придется  дать  мне  клятву
верности в качестве нового владельца Эшлина. Я рад, что такой  человек,  как
ты, станет защищать границы Англии.
   Чей-то громкой голос вернул его к действительности.
   -  Господи  помилуй!  Дитя  мое!  Она  ранена?  -  допытывалась  старуха,
метнувшись навстречу Ранульфу.
   - Просто замерзла и измучена, - пояснил Ранульф.
   - Это Аида, господин, - представил Седрик, - старая нянька леди Элинор.
   - Отпусти меня, господин. Я вполне способна стоять на ногах,  -  заверила
Эльф, тронутая его сочувствием. Аида стащила с рук Эльф перчатки.
   - Пальцы  прямо  как  лед,  -  проворчала  она,  пронзив  нового  хозяина
негодующим взглядом. - Неужели не могли согреть ее?
   И, не дожидаясь ответа, сняла с Элинор плащ и подтолкнула к очагу.
   - Пойдем, дитя мое, я все сделаю. Седрик, что стоишь  как  пень?  Принеси
госпоже подогретого вина с пряностями. Нужно разгорячить ее кровь.
   - Я  оставлю  тебя,  госпожа  моя,  -  объявил  новый  хозяин  Эшлина  и,
поклонившись, вышел вместе с экономом.
   - Старуха слишком трясется над леди Элинор, - проворчал Седрик. - Считает
ее ребенком лишь потому, что нянчила ее, когда леди Элинор было  всего  пять
лет. Теперь Аиде снова есть о ком хлопотать.
   - Есть ли среди крепостных девушка, которая могла бы стать служанкой моей
супруги? Сердце у Айды доброе, но, боюсь, эта работа будет ей не  по  силам.
Она не из тех, кто попросит помощи, - осведомился Ранульф.
   - Вы совершенно правы, господин, - кивнул Седрик. - Я подумаю, кто  лучше
всех сможет ужиться с Айдой. Я скажу  ей,  что  теперь,  когда  леди  Элинор
выросла и вышла замуж, она  должна  иметь  двух  служанок,  и  назначу  Аиду
старшей. Это польстит ее тщеславию.
   - Зал содержится в порядке, - отметил хозяин, оглядывая вымытые  каменные
полы, пылающий в очаге огонь, натертые до блеска подсвечники.
   - Челядь знает свои  обязанности,  господин,  но  все-таки  лучше,  когда
почувствует хозяйскую руку, - ответил Седрик.
   Ранульф подвинул скамью к очагу и, взяв у  эконома  чашу  горячего  вина,
обхватил ее ладонями. Как тепло!
   Он медленно потягивал обжигающую жидкость, наслаждаясь вкусом.  За  окном
бушевал буран. Когда стихия успокоится, можно будет объехать новые владения.
Он уже заметил темнеющие силуэты хозяйственных  построек.  Амбары,  церковь,
хижины крепостных. Скот, конечно,  успели  вовремя  загнать  в  коровники  и
овчарни. Не один он заранее почуял бурю. Крепостные, всю жизнь жившие в этой
местности, наверняка умеют предсказывать погоду. Но все же...
   -  Седрик!  -  позвал  он  и  стал  задавать  вопросы.  Эконом  ободряюще
улыбнулся:
   - Скот согнали с пастбищ еще вчера, господин. Все хорошо.
   Ранульф кивнул и снова принялся за  вино,  любуясь  пляшущими  огоньками,
впервые за несколько дней по-настоящему согревшись.
   Позднее Седрик снова подошел к нему:
   - Ужин подан, господин. Госпожа передала, что устала, и Аида принесла  ей
поесть в спальню.
   Ранульф уселся за стол. В зале никого не было,  кроме  Фулка,  начальника
стражи, и его людей. Фулк выступил вперед, поклонился,  представился  новому
хозяину и обещал завтра же утром рассказать об укреплениях поместья.
   - Ты крепостной или вольноотпущенник? - поинтересовался Ранульф.
   - Вольноотпущенник, господин, хотя был рожден крепостным. Но лорд  Роберт
освободил меня, поняв, что  я  прирожденный  воин.  И  сказал,  что  я  буду
сражаться куда яростнее, если стану свободным. Это было лет тридцать назад.
   - Лорд Роберт оказался прав, Фулк, поскольку мне  сказали,  что  валлийцы
никогда не тревожили эти места.
   - У меня с соседями валлийцами  договор,  господин.  Я  и  мои  воины  не
балуемся с их дочерьми, не награждаем их младенцами, а взамен они не трогают
Эшлин. Боятся, что если я убью их, семьи останутся беспомощными на поругание
и милость победителя, - ухмыльнулся Фулк.
   Ранульф одобрительно хмыкнул:
   - Садись, Фулк из Эшлина, и не вбивай в голову этих  молодцов  крамольные
мысли, у них и своих достаточно.
   Парни рассмеялись и подняли чаши в честь нового хозяина Эшлина, желая ему
долгой жизни и много сыновей.
   Молодые служанки в зале гадали, окажется ли Ранульф де  Гланвиль  хорошим
хозяином или будет насиловать их, подобно Саэру де Баду.  Слуги  в  основном
были саксонцами и не слишком любили норманнов, но  де  Монфоры  правили  ими
справедливо. Оставалось надеяться, что и де Гланвили будут к ним милостивы.
   После ужина Ранульф присоединился к Фулку и его людям, гревшимся у очага.
Они долго пили и вели обычные мужские разговоры,  как  всегда  в  отсутствие
женщин. Новый хозяин объявил,  что  собирается  надстроить  каменную  ограду
вокруг поместья и удвоить число воинов, обороняющих Эшлин.  Только  в  таком
случае  они  смогут  отразить  ожидаемое  весной   нападение   и   сохранить
спокойствие на границе.
   Мужчины довольно закивали.
   - Мы и сами сделали бы это давным-давно, но бедный господин Ричард  ни  о
чем не думал и никого не видел, кроме своей жены. Он безумно любил ее, а она
иссушила его, выпила до дна. Потом он заболел, и ему стало не до  Эшлина.  К
счастью, поместье выглядит довольно бедным, так что если и случались набеги,
воры похищали в основном скот, да и то довольствовались  несколькими  овцами
или парой коров. Мы не преследовали их, поскольку они быстро оставляли нас в
покое.
   - Но больше мы не позволим у нас красть, Фулк! - воскликнул Ранульф. -  И
если попытаются атаковать поместье, сумеем достойно ответить.
   Время близилось к полуночи. Стражники завернулись в одеяла и улеглись  на
тюфяки. Ранульф поднялся и направился в хозяйские покои. Огонь в очаге почти
угас. Аида громко храпела на своем тюфяке у очага. Ранульф прошел  мимо  нее
и, очутившись в маленькой спальне, закрыл за собой дверь и огляделся.  Нужно
добавить дров. Пламя вот-вот угаснет.
   Он заметил, что кровать под балдахином занимала почти все пространство. В
углу стояли маленький столик,  на  котором  красовалась  миска  с  водой,  и
треногий табурет. Ранульф умылся, вытерся небольшим отрезом полотна  и,  сев
на стул, стянул сапоги. За ними  последовали  котта,  две  нижние  туники  и
шоссы. Аккуратно сложив одежду,  Ранульф  потянулся,  подошел  к  кровати  и
откинул занавеску. Эльф, очевидно, спала. Ранульф удовлетворенно  кивнул  и,
обойдя кровать, улегся с другой стороны.
   Эльф слышала, как муж вошел в комнату.  Но  поверить  не  могла,  что  он
отважится лечь с ней в одну постель! Нет, он, конечно, переночует на кровати
для служанки! Она хотела сама так сделать, но  постеснялась  Айды  и,  кроме
того, так устала, что на ходу клевала носом.
   Девушка ловила каждый шорох и едва не взвизгнула, когда  Ранульф  подошел
совсем близко,  но  он  сразу  опустил  занавеску.  Она  было  вздохнула  от
облегчения, но тут перина просела под его огромным телом.
   - Ч-что ты д-делаешь? - всполошилась она.
   - Ложусь слать, - резонно заметил он.
   - Тогда я лягу на маленькой кровати, - решила она, садясь.
   Но он схватил ее за руку.
   - Ничего подобного, Элинор. Мы оба здесь поместимся. Кроме того, по ночам
слишком холодно, и мы сможем согревать друг друга.
   - Но это невозможно! - охнула она.
   - Почему? - удивился Ранульф. - Не забывай, мы муж и жена, Элинор.
   - Но.., но... - бормотала она.
   - Повернись ко мне, - велел он и, когда она не послушалась, притянул ее к
себе. Они оказались лицом к  лицу,  и  Элинор  вспыхнула  до  корней  волос,
чувствуя, как сердце выбивает бешеный ритм.
   - А теперь слушай хорошенько, моя юная супруга. Ты больше не монахиня.  И
пусть из всех девственниц на  свете  ты  самая  чистая  и  невинная,  отныне
подчиняешься мне. Я позволю тебе остаться  таковой  еще  немного,  поскольку
понимаю, что ты ничего не знаешь о  мужчинах,  если  не  считать  сплетен  и
слухов. Я не какое-то похотливое животное, исходящее  сладострастием,  и  не
собираюсь брать тебя силой! Какого  же  ты  низкого  мнения  обо  мне,  если
воображаешь, будто я способен тебя принудить!
   - Я не знаю, чему верить, и ничего не  ведаю  о  тебе,  господин  мой,  -
выдавила Эльф, - и поэтому немного боюсь. Взгляд Ранульфа смягчился.
   -  Не  стоит  меня  страшиться,   Элинор.   Я   недаром   горжусь   своим
самообладанием. И не  привык  развлекаться  со  служанками,  чтобы  погасить
пылающее день и ночь желание. Придет  миг,  когда  мы  соединимся  в  порыве
страсти, как ради наслаждения, так и для  того,  чтобы  зачать  наследников.
Такова моя судьба - служить королю, обороняя  Эшлин  и  рачительно  управляя
хозяйством. Твоя же обязанность - стать хорошей хозяйкой и  доброй  матерью.
Монахиней тебе больше не быть.
   - Сколько времени ты мне даешь? - прошептала она.
   - Мы сами узнаем, когда настанет подходящий момент, -  заверил  он.  -  А
теперь спи, женушка. Дай тебе Боже хорошего отдыха.
   - И тебе тоже, господин, - пожелала Эльф,  снова  поворачиваясь  на  бок.
Сердце по-прежнему отчаянно трепыхалось. Как странно лежать рядом с  кем-то,
особенно с мужчиной! Она смутно припомнила, как спала с матерью. В  этой  же
постели? В монастыре у нее был свой узкий топчан.
   Девушка бессознательно отодвинулась подальше к краю, но тут  он  случайно
задел ее ногой. Она подпрыгнула.
   - 3-зачем?
   Он протянул руку, обнял ее и привлек к себе. Тепло его тела  тревожило  и
будоражило какие-то странные чувства.
   - Ты никогда не узнаешь меня как следует, Элинор, если будешь  все  время
убегать, - заметил он, и она могла поклясться, что расслышала в  его  голосе
смешливые нотки. - До