пьем по бокалу вина.
   - Вина? А в честь чего? - проворчал он, следуя за ней наверх в  маленький
салон.
   - Да, вина. Я хочу отметить свою любовь.  Никогда  бы  не  подумала,  что
после смерти Халида способна на это, но я люблю Джеффри!
   "Помилуй нас Господь, - подумал про себя капитан, что-то бормоча себе под
нос и щедро разливая в бокалы рубиновое вино. Он рухнул  на  стул,  уставясь
глазами в пол. - Как ей сказать, что сообщил де Гренвилл, - думал он, -  тем
вечером, за чашей вина?  Как  поведать  ей,  что  Саутвуд  сделал  ее  своей
любовницей, чтобы выиграть пари? А теперь мерзавец завладел ее сердцем. Будь
он проклят! Лучше бы уж мне оказаться посреди урагана в Южной Атлантике!" Он
медленно поднял на Скай глаза.
   - За милорда Саутвуда! - предложила тост Скай. - Пусть живет вечно!
   Безжизненной рукой Робби взялся за бокал.
   - Да, - произнес он безучастным голосом. "Боже, как она счастлива!  После
смерти Халида такой я ее еще не видел! Провались в преисподнюю этот  милорд!
Теперь уже Скай от него поздно спасать. Пусть выкручивается сама. Пусть хоть
сегодня будет счастлива!" И он одним глотком осушил свой бокал  и  откинулся
на бархатные подушки.
   - И у меня для тебя есть новости, - проговорил он. -  Королева  принимает
нас на следующий день после Сретения. К тому времени нам нужно  спланировать
наше первое плавание.
   Она сразу же окунулась в дела:
   - Ты уже решил, куда и зачем отправиться?
   - За драгоценными камнями  и  пряностями.  В  случае  кораблекрушения,  -
объяснил моряк, - половина груза останется целой. Мы пойдем на  юг,  обогнем
мыс Горн и войдем в Индийский океан за грузом  перца,  гвоздики,  мускатного
ореха и имбиря. Потом направимся  в  Бирму  за  рубинами  -  лучшие  из  них
поступают в Рангун из центральной части страны. В Индии погрузим кардамон из
Голконды, на Цейлоне - корицу и сапфиры.
   - Покупай только голубые кашмирские сапфиры, - посоветовала Скай, - Халид
считал, что у них лучший цвет.
   - Я знаю. Плавание  будет  долгим  и,  в  зависимости  от  обстоятельств,
продлится год или два.
   Она любовно посмотрела на капитана.
   - Но ты ведь почти два года  сидел  на  берегу  и  ждал  этого  плавания.
Признайся, ноги соскучились по  палубе?  За  меня  не  беспокойся,  спокойно
отправляйся в путь. Я благодарна тебе за дружбу,  но  теперь  я  уже  совсем
оправилась и могу сама строить свою жизнь.
   - Я это знаю, девочка. Но боюсь, что тебя могут обидеть,  воспользоваться
твоей доверчивостью. Меня беспокоят эти штучки с твоей памятью. Во многом ты
еще очень наивна.
   - Но у меня есть Джеффри, Робби.
   - Полагайся только на себя, Скай! Люби Саутвуда, уж если так  хочешь,  но
не доверяй ни одному мужчине!
   - Робби! Какой же ты все-таки циник!
   - Не циник, а реалист. В дверь постучали.
   - Войдите! - разрешила Скай.
   На серебряном подносе лакей подал ей свернутый пергамент. Скай развернула
его и воскликнула:
   - Черт возьми!
   - В чем дело?
   - Джеффри вызывают из Лондона, - она  повернулась  к  лакею.  -  Кто  это
принес?
   - Один из конюхов графа.
   - Можешь идти.
   Слуга повернулся и вышел из комнаты.
   - Что он пишет, Скай?
   - Очень немного, - нахмурилась она. - Что-то случилось в Девоне.
   - Ну  ты  хоть  выспишься  сегодня,  -  криво  усмехнулся  моряк,  и  она
рассмеялась его непристойности.
   - Не тебе, с твоей репутацией дамского угодника, искать песчинку в  чужом
глазу, - подзадорила она капитана.
   Робби от души расхохотался.

***

   Дни бежали за днями. Скай не получала вестей от Джеффри. А потом наступил
назначенный срок аудиенции с королевой и Сесилом. Скай оделась элегантно, но
скромно. Главного советника ее  величества,  лорда  Бургли  Уильяма  Сесила,
нельзя было пронять обнаженной грудью. Строгость ее темно-синего  бархатного
платья нарушали лишь кружева на вороте и рукавах. В  их  разрезах  виднелась
белая нижняя блузка, а сами рукава украшала  золотая  вышивка.  Скай  надела
золотую цепочку, на которой через равные промежутки были прикреплены розочки
из белого коралла на золотых пластинках. Блестящие  темные  волосы  разделял
посередине пробор, а на затылке они были собраны в пучок.
   Река надежно замерзла, и они отправились в Гринвич в карете  Скай.  Сесил
ожидал их в уставленной книжными полками  комнате.  Не  мешкая,  он  перешел
прямо к делу:
   - Если мы предоставим вам королевскую хартию, что получит ее величество?
   - Четвертую часть всего груза,  точную  карту  района  -  у  нас  по  два
картографа на каждом корабле - и, конечно, мы готовы будем  выполнить  любое
поручение ее величества, - ответил Роберт Смолл.
   - Сколько у вас кораблей?
   - Восемь.
   - А сколько вы надеетесь привести назад?
   - По крайней мере шесть.
   - Думаю, вы переоцениваете себя, капитан Смолл, - возразил Сесил.
   - Нет, милорд. Если не наскочу на тайфун, я приду назад со всеми  восемью
кораблями. Но серьезный шторм, конечно, может погубить один или два.
   - А что вы скажете о пиратах или о бунте в командах?
   - Все капитаны на моих кораблях, милорд, плавают со  мной  уже  несколько
лет. Это относится и к командам. Люди сработались и привыкли  действовать  в
любых  условиях.  В  отличие  от  многих  других  команд   они   надежны   и
дисциплинированны. Если понадобится,  они  проведут  корабли  через  ад,  но
доставят их в Англию.
   Сесил слегка улыбнулся:
   - Ваша самоуверенность  похвальна,  сэр.  Если  все  будет  так,  как  вы
говорите, мне останется лишь удивляться. - Он повернулся к  Скай.  -  А  вы,
мадам, как в этом участвуете?
   - Я финансирую все предприятие, - спокойно ответила она.
   - Вы, должно быть, очень  уверены  в  капитане  Смолле,  -  сухо  заметил
королевский советник.
   - Да, сэр, уверена. Он был партнером моего мужа в течение нескольких  лет
и ни разу его не подводил.
   - А ваш муж...
   - Дон Диего Индио дель Фуэнтес, испанский купец в Алжире.
   - Испанский посол утверждает, что никогда о таком не слышал, мадам.
   - Сомневаюсь, милорд, чтобы испанский  посол  при  английском  дворе  был
слишком хорошо осведомлен о своих согражданах в Алжире, - холодно парировала
Скай.
   - Вероятно, вы правы, мадам. Я заметил это так, к слову. Мой долг  блюсти
интересы королевы.
   - Если вы, милорд Сесил, полагаете, что наше предприятие  рискованно  для
королевы или может бросить тень на ее достоинство, я беру назад свою просьбу
о хартии, и вы с ее величеством можете воспрепятствовать нам в  нашем  деле.
Но это ставит под сомнение не только мою честь, но и честь сэра  Роберта.  И
если я лишь недавно приехала из Алжира, капитан Смолл  всегда  верно  служил
Англии.
   - Мадам, вы меня не правильно поняли. Я сказал лишь, что посланник короля
Филиппа ничего не слышал о вашем покойном муже.
   - А почему он должен был о  нем  слышать?  Предки  мужа  уехали  в  Алжир
несколько поколений назад. Думаю, что первый Гойя дель Фуэнтес  был  младшим
сыном в семье, хотя другая ветвь рода проживает в Испании,  где-то  недалеко
от Гранады или Севильи. Никогда не могла запомнить, где именно.
   Сесил раздраженно вздохнул, и Робби спрятал улыбку. Скай умело запутывала
канцлера. Капитана порадовало, что  она  была  так  сообразительна.  Теперь,
отправляясь в море, он не опасался оставлять ее на берегу.
   - Не понимаю, милорд, - Скай позволила показать голосом, как она обижена.
- Не понимаю, что вас так беспокоит. Я не прошу ничего, кроме  поддержки  ее
величества, а взамен предлагаю четвертую часть прибыли и новые карты. К тому
же мои корабли понесут на Восток весть о величии нашей королевы. Мне это все
не представляется сомнительным предприятием.
   - Проклятие! Мадам, вы нарочно переиначиваете мои слова! - взревел Сесил.
   - Разве, сэр? Я буду молить Бога, чтобы он просветил меня об их  истинном
значении.
   Переливы смеха прервали их  беседу,  и  из  укрытия  в  затененной  части
комнаты быстро вышла королева.
   - Не обращайте внимания на Сесила, миссис Гойя дель Фуэнтес.  Он  слишком
печется о нашем благополучии, и мы по достоинству оцениваем его  усилия.  Мы
можем обойтись без любого из подданных, но только не без него.  Ну-ну,  друг
мой, вам не обязательно знать родословную леди, чтобы вести с ней дела. Наша
казна не так уж полна, чтобы отказываться от прибыли от  этого  плавания.  А
нам оно ничего не стоит, кроме нашего благорасположения. Репутация  капитана
Смолла говорит сама за себя.
   - Хорошо, я  присмотрю,  чтобы  хартия  была  выдана,  если  таково  ваше
желание.
   - Именно так, милорд Сесил. Детали вы обсудите с капитаном Смоллом. А  мы
с миссис Гойей дель Фуэнтес выпьем по бокалу вина. -  Елизавета  направилась
из комнаты, и Скай, сделав Сесилу реверанс, последовала за ней.
   Когда дверь за женщинами закрылась, лорд-канцлер заметил:
   - Красивая женщина, сэр Роберт, и  очень  умна.  Ее  величеству  нравятся
женщины с головой.
   - Для меня она как дочь, - отозвался Робби.
   - Тогда вы должны знать, что в середине января она несколько дней провела
с лордом  Саутвудом  на  постоялом  дворе  близ  Темзы,  именуемом  "Утка  и
селезень".
   - Знаю, - Робби начал закипать  от  гнева.  -  Вы  очень  уж  внимательно
следите за обыкновенной, никому не приносящей вреда женщиной.
   - Ирландкой по происхождению, вышедшей замуж за испанца.  И  Ирландия,  и
Испания - исконные враги Англии, - сухо заметил Сесил.
   - А лорд Саутвуд тоже под подозрением? - раздраженно спросил капитан.
   -  Лишь  в  той  мере,  в  какой  любого  приближенного  королевы   могут
использовать в дурных целях. Роберт Смолл вскочил:
   - Сэр, я не желаю далее выслушивать  ваши  инсинуации  против  Скай!  Она
достаточно страдала, но по-прежнему остается  мягкой  добропорядочной  леди.
Уверяю вас, она вполне благонадежна.
   - Садитесь, садитесь, капитан Смолл. Ваши собственные слова принудили нас
к этому небольшому расследованию, хотя мне и по нраву ваше отношение к связи
леди Скай и лорда Саутвуда. Однако имейте в виду,  что  королева  его  очень
ценит.
   - Он утверждает, что любит Скай, - ответил Робби, - и, храни ее Боже, она
любит его.
   - Странно, - пробормотал Сесил. - Не похоже на графа.  Обычно  он  женщин
всерьез не принимает. Может, он и в самом деле в нее влюбился?
   А  вдали  от  них  обсуждаемый   джентльмен   яростно   набрасывался   на
побледневшую, сжавшуюся от страха жену. Никогда Джеффри Саутвуд не  был  так
зол.
   - Сука! Сука! - кричал. - Ты убила моего  единственного  законного  сына!
Как ты могла дойти до такой глупости? Ты знала, что вокруг свирепствует оспа
и все равно написала графине Шрусбери, чтобы  она  отправила  его  домой  на
Двенадцатую ночь. И все это без моего разрешения.  Бог  свидетель,  Мари,  я
готов тебя убить!
   - Так чего же ты  медлишь,  Джеффри?  -  закричала  она  в  ответ.  -  Ты
ненавидишь и меня, и дочерей. Так убей нас всех!
   Ее горе немного успокоило графа. Он холодно посмотрел на жену:
   - Я собираюсь развестись с тобой, Мари. Надо было давно это сделать.
   - У тебя для этого нет оснований.
   - Найдутся, Мари. Ты рожаешь одних дочерей. Единственного сына,  которого
ты сумела родить, ты же и убила. Ты отказываешься принимать моих  друзей,  а
деньги, которые я посылаю на хозяйство, прячешь для приданого дочерям,  хотя
я и запретил им  выходить  замуж.  У  меня  достаточно  оснований.  Но  если
потребуется, я приведу  полдюжины  мужчин,  которые  засвидетельствуют,  что
близко знались с тобой.
   - Ты просто негодяй, Джеффри, - прошептала потрясенная жена.
   Он ударил ее, и она упала на колени.
   - Негодяй! - повторила женщина.
   Граф повернулся и вышел. Это было последнее слово,  которое  она  сказала
мужу. Ночью она сама слегла в оспе и вместе  с  ней  все  их  дочери.  Через
несколько дней она умерла. За  ней  последовали  Мери,  Элизабет,  Катрин  и
Филиппа. Лишь три младшие девочки остались в живых. Сам граф  не  заразился,
потому что еще в детстве в легкой форме переболел оспой.
   Графиню с дочерьми похоронили без особых церемоний.
   Колокол прозвонил их уход из жизни, когда повозки везли гробы на семейное
кладбище. Джеффри рассказал оставшимся в живых дочерям  о  смерти  матери  и
сестер, но они были так малы, что вряд ли  поняли,  о  чем  он  им  говорил.
Впервые присмотревшись к девочкам, граф  вдруг  понял,  что  они  миловидны.
Оставив подробные инструкции по уходу за  детьми,  он  уехал  из  Девона  ко
двору.
   В Девоне он пробыл два месяца. В Англию пришла весна, и двор переехал  из
Гринвича в Нонсач. Его встретили очень  тепло,  особенно  дамы,  потому  что
весть о его потере намного опередила  графа.  Джеффри  жаждал  увидеться  со
Скай, ему не терпелось оказаться в Лондоне. Но без  разрешения  королевы  он
отлучиться не мог и ждал удобного случая, чтобы испросить разрешения.
   В  Лондоне  Робби  готовился   расстаться   со   Скай.   "Наяда"   и   ее
побратимы-корабли со всем необходимым на  борту  ожидали  отплытия  в  Пуле.
Капитан откладывал его до последней  возможности,  потому  что  в  последнее
время Скай была постоянно расстроена и по малейшему поводу начинала плакать.
Он послал в Девон за сестрой, Мари и детьми. Увидев Виллоу,  которой  вскоре
исполнялось два года, Скай немного воспряла духом.
   Капитан догадывался, что  ее  так  расстраивало.  Без  сомнения,  бегство
Саутвуда. С тех пор как они вернулись из  своего  маленького  путешествия  в
январе, Скай не получала от него ничего, кроме той  записки,  в  которой  он
говорил, что ему срочно необходимо  выехать  в  Девон.  Роберт  Смолл  снова
сказал себе, что граф оказался откровенным подлецом. Видя, какая она бледная
и ко всему безразличная, он проклинал Саутвуда и переживал,  что  ничего  не
может поделать.
   Но наступил  момент,  когда  отплытие  откладывать  больше  было  нельзя.
Накануне Скай устроила Робби небольшой ужин. Был приглашен де  Гренвилл.  За
столом присутствовали госпожа Сесили, Жан и Мари.  Де  Гренвилл  намеревался
плыть с Робби до Ла-Манша. Еда была изысканной, но Скай лишь притронулась  к
ней. Чувствовалось, что ее веселье наигранно. По крайней мере, горько думала
она, Саутвуд сделал доброе дело - представил ее королеве  и  помог  получить
хартию. Что же до любви... страсть всегда сопровождалась болью.
   Вскоре де Гренвилл был уже навеселе и, склонившись к  Скай,  доверительно
говорил:
   - Для такой  скромной  и  образованной  женщины  вы  мне  слишком  дорого
обошлись, миссис Скай. Теперь, когда граф Линмутский вернулся ко двору,  он,
должно быть, истребует мою яхту.
   Он вернулся! И не написал ей даже ни слова!
   - А почему он должен  требовать  вашу  яхту,  Дикон?  -  спросила  она  с
отсутствующим видом. Роберт Смолл встрепенулся:
   - Эта история не для ушей Скай, Дикон, - и пнул ногой друга под столом. .
Но де Гренвилл не обратил на него  внимания.  Терпкое  вино  затуманило  его
голову:
   - А почему бы ей не сказать, Робби. Когда он заберет мою яхту, при  дворе
все об этом узнают. Не знаю, зачем я с ним поспорил, но мне так хотелось его
жеребца.
   Скай  почувствовала,  как  от  предвестия  чего-то  ужасного  в  ней  все
холодеет:
   - О чем поспорили, Дикон?
   - Довольно, де Гренвилл, - вскричал Робби, беспомощно взглянув на  сестру
и Мари.
   - Нет, Робби, - возразила Скай, - я хочу  послушать,  что  скажет  Дикон.
Пожалуйста, сэр, просветите меня, по поводу  чего  бился  об  заклад  милорд
граф.
   - Я поставил свою яхту против его лучшего жеребца, что  в  течение  шести
месяцев он не сможет сделать вас своей  любовницей.  Выигрыш  казался  таким
верным. Тогда в Дартмуре вы его так отшили. Я вообще считал,  что  он  не  в
вашем вкусе. Зря я не прислушался к отцу: тот всегда говорил, что на  женщин
нельзя полагаться.
   Госпожа Сесили и Мари разинули рты. Галл Жан философски пожал плечами. Но
Робби, лучше всех знавший Скай, затаил дыхание в ожидании взрыва.  И  он  не
замедлил последовать.
   - Подлец! - воскликнула она. - Какой подлец! Я убью его! Убью! Или нет. Я
сделаю с ним то, что Мари сделала с капитаном Джамилем. -  Слезы  хлынули  у
нее из глаз, и, подобрав юбки, она бросилась из комнаты.
   Мари и Сесили хотели последовать за ней, но Робби остановил их  жестом  и
сам направился за Скай. Увидев, что она спустилась с террасы и  бежит  через
сад, он кинулся за ней, перебирая короткими ногами и крича:
   - Скай, девочка! Подожди меня, Скай! Она остановилась, но не  обернулась.
Подбежав, он заметил, что ее плечи трясутся. Робби  повернул  ее  к  себе  и
обнял. Скай горько плакала.
   - Скай, девочка, не трать своих слез на него. Он их не стоит.
   - Я л-люблю его, Робби. Л-люблю этого негодяя!
   Моряк вздохнул. Ему не хотелось ее и дальше расстраивать,  но  ничего  не
оставалось делать. Пусть лучше узнает от него, чем от какого-нибудь пройдохи
вроде де Гренвилла.
   - Я хочу, чтобы ты узнала это от меня. Единственный сын Саутвуда, жена  и
четыре дочери умерли от оспы. Поэтому-то он и уехал в  январе  в  Девон.  Де
Гренвилл намекнул, что при дворе поговаривают, что  королева  подыскала  ему
богатую невесту, а от выгодной партии граф Линмутский никогда не  откажется.
И теперь, когда он лишился сына,  ему  обязательно  нужно  жениться.  И  чем
быстрее, тем лучше. А при молодой жене на тебя у него не останется времени.
   Взглянув на Скай, Робби снова, как и тысячу раз до  этого,  подумал,  что
она самая красивая на свете женщина. Уйдя от нее сегодня,  он  направится  к
молодой привлекательной шлюхе, но долгими ночами в море будет думать о Скай,
а не о малютке Сэлли. Будет представлять лицо  Скай,  а  внешность  подружки
сгладится в его памяти через час после того, как они расстанутся.
   - Ты поняла, что я сказал тебе, Скай? - он пытливо заглянул в ее  влажные
голубые глаза. -  Ты  поняла,  что  скорее  всего  твоя  связь  с  Саутвудом
окончена?
   Она вздохнула:
   - Я беременна от него, Робби.  И  примерно  через  шесть  месяцев  подарю
ребенка седьмому графу Линмутскому. Дай Бог, чтобы это  был  сын!  И  еще  я
молю, чтобы его новая богатая жена поступала  точно  так,  как  покойная,  -
рожала ему дочерей!
   - Выходи за меня замуж, Скай.
   - В тебе так много предрассудков, Робби, -  печально  улыбнулась  она.  -
Проводи меня домой, и я пожелаю де Гренвиллу спокойной ночи. В котором  часу
ты отплываешь завтра?
   - Хочу воспользоваться полуденным приливом. Утром загляну  попрощаться  с
тобой.
   Они прошли через сад, поднялись на террасу и вошли  в  дом.  Де  Гренвилл
храпел на стуле.
   - Свинья, - процедила Мари.
   - Нет, - отозвалась Скай.
   - Он оскорбил вас, госпожа. Скай пожала плечами.
   - Лучше уж  узнать  от  него,  Мари,  чем  от  какого-нибудь  незнакомца.
Смотри-ка, наше доброе вино не пошло ему впрок.
   Внезапно  двери  столовой  широко   распахнулись,   и   в   сопровождении
остолбеневшего лодочника на пороге появился мажордом.
   - Мадам, королева прибывает, - едва смог выговорить Уолтерс.
   - Что?!
   - Королева, госпожа, - выдавил лодочник. - Совсем уже рядом. Она  послала
вперед себя гонца предупредить о своем прибытии.
   - Боже! А я не одета, чтобы как следует ее принять. Мари,  быстрее,  -  и
она бросилась наверх в свои покои, приказывая Дейзи на бегу:
   - Принеси бордовое платье и  кремовую  с  золотом  нижнюю  юбку.  Рубины!
Золотые ленты! Мари, беги вниз, скажи Уолтерсу, пусть приберут  в  столовой.
Принесут ветчину, сыр, фрукты, сладкие вафли, вина. Пусть  поставят  все  на
буфете в  банкетной.  А  Робби  пусть  разбудит  и  приведет  в  чувство  де
Гренвилла!
   Мари бросилась вниз, а горничные принялись  хлопотать  вокруг  Скай.  Она
быстро переоделась и привела в порядок лицо.
   - Ховиз, иди-ка к окну и кричи, как только заметишь королеву!
   Через несколько минут, когда Скай расправляла складки на шелковом платье,
послышался возглас:
   - Королевская ладья показалась из-за поворота!
   Скай кубарем  слетела  вниз  по  л