- Оуэн - один из лучших друзей Генриха. - снова повторила Блисс. - Ты
непременно познакомишься с королем, но я объясню ему, что ты  в  трауре,
иначе он захочет, чтобы ты принимала участие в  представлении.  А  этого
делать не следует.
   -  Сейчас  ты  говоришь  совсем  как  мама,  -  отозвалась  Блейз   и
усмехнулась. - Мне бы не хотелось появляться при дворе, Блисс, вероятно,
я на такое никогда и  не  решилась  бы,  но  сейчас  мне  просто  некуда
деваться. Ты сама это понимаешь.
   Блисс мудро придержала  язычок.  Для  такой  молодой  женщины  она  с
поразительной проницательностью  разбиралась  в  тонкостях  человеческой
натуры. Какую бы боль ни испытывала сейчас ее сестра,  со  временем  она
непременно утихнет. Блисс не упоминала о втором  замужестве,  но  хорошо
знала, как устроен мир, и не сомневалась, что в конце концов Блейз вновь
выйдет замуж. Где же еще можно найти жениха, как  не  при  дворе?  Блисс
была достаточно  великодушна,  чтобы  признать:  ее  сестра  изумительно
красива. Возможно, не так  красива,  как  она  сама,  но  тем  не  менее
прелестна, чтобы пленить немало сердец.
   Несмотря на три года замужества,  Блейз  осталась  невинной,  считала
Блисс. Ей предстоит осторожно провести свою  сестру  по  заводям  такого
опасного и чарующего места, как двор, но невинные души, подобные  Блейз,
либо быстро узнают  способы  выжить,  либо  будут  растерзаны,  разделив
участь многочисленных беспомощных овечек.  При  дворе  охотно  принимали
хорошеньких девушек, но уцелеть из них могли только  те,  кто  отличался
особой житейской мудростью.
   Комната, которую Блисс так любезно  предоставила  сестре,  и  вправду
оказалась  тесной,  и  пока  сестра  с  мужем  торопливо  собирались  на
репетицию представления, Блейз и Геарта устраивались на новом месте.
   - Нам еще повезло с  комнатой,  миледи,  -  приговаривала  Геарта.  -
Бетти, служанка вашей сестры, часто рассказывала  мне,  что  леди  Блисс
удачно выбрала себе покои. - Геарта  обвела  взглядом  почти  квадратное
помещение с одним двустворчатым окном  и  маленьким  камином,  убранство
которого составляли большая кровать и узкая койка для служанки, а  также
единственный  стул  с   прямой   спинкой.   Кровать   загромождала   все
пространство, хотя над ней даже не оказалось балдахина.
   -  Это  жилье  мне  подойдет,  Геарта.  Это  не  Риверс-Эдж   с   его
воспоминаниями и не Эшби, где я тоже больше не могу  оставаться.  Теперь
эта комнатка станет твоим и моим домом. Давай же устроимся поудобнее.
   Хотя горничная настаивала, чтобы ее госпожа сидела и  отдыхала,  пока
ее новое жилье приводят в приличный вид,  Блейз  не  послушалась.  К  ее
удивлению,  в  комнате  оказалось  довольно  чисто,  пол  здесь  недавно
подмели. Вдвоем женщины повесили над кроватью зеленый  бархатный  полог.
Блейз привезла с собой тонкое льняное белье и  пуховую  перину,  которую
уложили на кровать поверх соломенного матраса. Простыни  были  пропитаны
ее любимым ароматом фиалок, и постель вскоре приобрела уютный и  манящий
вид. К тому времени как Блисс и Оуэн вернулись, женщины уже справились с
работой. Окно прикрывали плотные шторы, подсвечник стоял  у  постели  на
столе, сундуки с вещами Блейз были размещены по  комнате  в  продуманном
порядке, а платья развешены  в  одном  из  шкафов  гардеробной  Блисс  и
поручены заботам ее горничной Бетти.
   К ужину супруги Фицхаг пригласили леди Аделу Марлоу и ее  мужа,  сэра
Джона. Джон Марлоу занимал небольшую должность постельничего, и его жена
стала лучшей подругой Блисс с тех пор, как последняя прибыла ко двору.
   Адела Марлоу была хорошенькой черноволосой женщиной с  живыми  карими
глазами.
   -  Мы  с  прискорбием  услышали  о  вашей  утрате,  леди  Уиндхем,  -
посочувствовала она, - но вы поступили правильно, приехав ко двору.  Это
лучшее место, чтобы найти мужа.
   Блисс поперхнулась пирогом с крольчатиной, но успела быстро  перебить
подругу:
   - Адела, дорогая, Блейз прибыла сюда  вовсе  не  затем,  чтобы  вновь
выйти замуж.
   На лице Аделы Марлоу появилось выражение недоверия, но, заметив,  как
умоляюще смотрит на нее Блисс, она с запинкой произнесла:
   - В самом деле?
   - Да, мне бы не хотелось вновь выходить замуж, леди Марлоу,  -  мягко
подтвердила Блейз. -  Ни  один  мужчина  недостоин  занять  место  моего
Эдмунда.
   - Да, да, конечно, -  пробормотала  леди  Марлоу,  не  сомневаясь,  в
здравом ли  рассудке  леди  Уиндхем,  но  позднее  Блисс  все  объяснила
подруге.
   На следующий день обе женщины  показали  Блейз  Гринвич.  Дворец  был
выстроен в прошлом веке и первоначально носил  название  Белла-Корт.  На
протяжении долгих лет он переходил  из  рук  в  руки,  будучи  названным
Отрадой при супруге Генриха  IV,  Маргарите  Анжуйской,  которая  велела
выложить полы  терракотовой  плиткой,  заменить  все  оконные  стекла  и
добавила в кладовую дома собственные драгоценности. При ней же  на  реке
появился причал. Генрих VII  вновь  переименовал  дворец,  на  этот  раз
назвав его Гринвичем, и приказал украсить каменное здание новым  фасадом
из красного кирпича.
   Дворец был выстроен вокруг трех квадратных площадок, которые получили
название Фонтанной, Подвальной и Теннисной.  Главные  ворота  находились
как раз напротив причала королевы Маргариты. Вокруг протянулись  сады  и
охотничьи угодья. Этот дворец был излюбленным  обиталищем  Генриха,  как
объяснила сестре Блисс.
   - Сколько же у него дворцов? - спросила Блейз с любопытством, ибо  не
понимала, зачем человеку несколько домов,  пусть  даже  этот  человек  -
король.
   - В городе - Вестминстерский, - рассказывала Блисс, - правда,  с  тех
пор как в 1512 году в нем случился пожар, король там не живет, хотя  его
спальня не пострадала. Разумеется, есть еще  Тауэр  и  замок  Байнар  на
Теймз-стрит - очень красивый, просторный и удобный. Есть и  Брайдуэлл  в
Лондоне. Король велел выстроить его несколько лет назад и изредка бывает
там. А за пределами  города  -  Ричмонд,  Элтем,  Виндзор  и  Вудсток  в
Оксфордшире, хотя это всего лишь охотничий домик, и двор там никогда  не
бывает. Ну и конечно же, лучший из дворцов - Гринвич.
   - И все-таки я не понимаю, зачем ему нужны все эти дворцы, - покачала
головой Блейз.
   - Затем, что он король, глупышка, - рассмеялась Блисс.
   Этим утром они обменялись подарками в честь двенадцатой  ночи.  Блейз
подарила своему зятю украшенный драгоценными камнями  кинжал  с  золотой
рукояткой, а для Блисс припасла пару серег с  жемчужинами  и  сапфирами,
при виде которых Блисс буквально завизжала от восхищения -  она  обожала
украшения. В свою очередь, они с мужем подарили Блейз чудесную  эмалевую
цепочку с большой розоватой жемчужиной в форме слезы.
   - Какая прелесть! - воскликнула Блейз. - Сегодня же надену ее.
   Вечером после ужина Блисс оставила старшую  сестру  в  обществе  леди
Марлоу,  торопясь  переодеться  в  свой  костюм.  В   праздничном   зале
присутствовал король, но Блейз видела его  лишь  издалека,  хотя  успела
убедиться, что ее сестра сказала  правду.  Блейз  с  нетерпением  ждала,
когда после спектакля ее представят королю.
   Спектакль и впрямь заслуживал внимания. Юные пажи в  алом  бархате  с
золотой отделкой выкатили в  зал  замок  с  четырьмя  высокими  башнями,
сооруженными  из  дерева,  оклеенного  серебряной  и  золотой   бумагой.
Внезапно послышался грохот,  заклубился  дым,  и,  когда  он  рассеялся,
появился ужасного вида дракон с зеленовато-золотой чешуей  и  рубиновыми
глазами, охраняющий замок.
   - Смотрите, - прошептала  Адела  Марлоу,  указывая  на  четыре  башни
замка, в окнах которых появились  прекрасные  дамы.  -  Это  Невинность,
Очарование, Мудрость и  Добродетель,  -  по  очереди  назвала  дам  леди
Марлоу. - А дракон - это Уныние и Обман.
   Блейз разглядела, что женщины наряжены в  чудесные  шелковые  одежды:
Блисс - в небесно-голубые с золотом, остальные женщины  -  в  розовые  с
серебром, зеленые с серебром и алые с золотом. Затем из-за  кулис  вышли
четыре рыцаря в разноцветных одеяниях:  в  золотом,  при  виде  которого
Адела шепнула, что это король, в серебряном, в зеленом и алом.
   - Это Пылкое Желание, Нежная Страсть,  Мирская  Мудрость  и  Чудесное
Наслаждение, - продолжала Адела свои объяснения, - они  должны  победить
дракона, чтобы завоевать любовь своих дам.
   Фиалковые глаза  Блейз  расширились  от  изумления.  До  сих  пор  ей
случалось видеть только бродячих комедиантов, исполняющих моррис. Она  и
не  представляла  себе,  что  на  свете  существуют   такие   утонченные
развлечения. Как очарованная,  она  следила  за  битвой,  развернувшейся
между храбрыми рыцарями и их чудовищным  противником.  Один  раз  дракон
изрыгнул  пламя  и  дым,  и  Блейз  вскрикнула  от  удивления  вместе  с
остальными зрителями.  Наконец  дракон  был  побежден.  Из  замка  вышли
Невинность, Очарование, Мудрость и Добродетель  и  исполнили  грациозный
танец с рыцарями.
   - Что вы об этом скажете? - спросила леди Марлоу, когда четыре  пары,
танцуя, удалились в полумрак кулис.
   - Это было восхитительно! - воскликнула Блейз, лицо которой сияло  от
удовольствия. - Но теперь, когда я  в  трауре,  мне  почти  неловко  так
наслаждаться.
   - Вы вели себя, как того требуют приличия, - возразила леди Марлоу. -
Не участвовали в представлении, ни  разу  не  танцевали,  хотя  судя  по
взглядам,  которыми  вас  провожали,  многие  джентльмены  были   весьма
разочарованы.
   - Зачем им понадобилось смотреть на меня? - невинно удивилась Блейз.
   Адела Марлоу рассмеялась.
   - Дражайшая Блейз, вижу, нам с Блисс придется всерьез за вас взяться.
Для вдовушки вы поразительно наивны. Придворные джентльмены  смотрят  на
вас по различным причинам: прежде всего вы очень красивы. Кроме того, вы
только что появились при дворе. А здешние мужчины в основном  составляют
свору,  которая  преследует  каждого  нового  человека,  как   достойную
внимания дичь.
   Блейз вспыхнула, отлично понимая новую подругу.
   - Но я не вижу королевы, - заметила она, попытавшись сменить тему.
   - И не увидите, - последовал ответ. - Король отослал  ее  прочь,  ибо
зол на нее, как и на принцессу Мэри. - Леди Марлоу понизила голос:
   - Видите ли, королева отказалась разумно отнестись к просьбе короля.
   - Несмотря ни на что, мне жаль ее, - призналась Блейз.
   Адела Марлоу кивнула.
   - Она славная и добродетельная женщина,  но  слишком  уж  горда.  Она
ставит собственную гордость и интересы выше интересов  Англии.  Впрочем,
чего еще можно ожидать от нее? В конце концов она  чужестранка,  хотя  и
провела в Англии много лет.
   Теперь к ним присоединилась Блисс, уже успевшая  переодеться  в  свое
платье  из  синего  бархата,  расшитое  жемчугом,  серебром  и  розовыми
прозрачными бусинами.
   -  Оуэн  сейчас  подведет  короля,  чтобы  представить  ему  тебя,  -
возбужденно выпалила она, а затем поправила головной убор Блейз. - Жаль,
что ты не смогла одеться понаряднее!
   - Я ношу траур по мужу, Блисс, - напомнила Блейз. -  Мне  ни  к  чему
наряжаться.
   - И в самом деле, - согласилась леди Марлоу.
   - Но зато я надела твой подарок, цепочку, - попыталась утешить сестру
Блейз.
   - И на том спасибо, - усмехнулась Блисс, еще раз критически оглядывая
старшую сестру. Черное бархатное платье  Блейз  было  лишено  украшений,
если не считать почти незаметной вышивки на  лифе.  Даже  ее  юбка  была
сшита из простого черного шелка. Только тонкое кружево кремовой кофточки
у ворота и запястий оживляло облик. Блисс втайне пожалела, что  чудесные
золотистые волосы Блейз почти полностью скрывает чепец,  но  по  крайней
мере  его  украшали  золото  и  жемчуг,  а  в  струящейся  черной  вуали
поблескивали золотые нити.
   - Он идет сюда! - прошептала Адела Марлоу и склонилась  в  грациозном
реверансе, который тут же повторили две ее собеседницы.
   - Сир, позвольте представить вам мою свояченицу, леди Блейз  Уиндхем,
вдовствующую графиню Лэнгфорд.
   Генрих Тюдор обратил благосклонный взгляд на трех женщин. И Блисс,  и
хорошенькая леди Марлоу улыбались ему,  не  поднимаясь.  Протянув  руку,
Генрих взял за  подбородок  третью  женщину  и  поднял  ее  лицо,  чтобы
разглядеть его.
   - Такую красоту, леди Уиндхем, нельзя прятать от короля, - заметил он
низким, бархатистым голосом.
   Глаза Блейз заметно расширились, становясь почти черными. Минуту  она
не могла найтись с ответом, и Блисс едва  сдерживала  стон.  Неужели  ее
сестра не понимает, как важно заслужить благосклонность короля? Генрих в
упор смотрел на Блейз, и  ее  щеки  постепенно  розовели.  Заметив  это,
король усмехнулся.
   - Вот так, с румянцем на щеках, вы еще больше похорошели, -  похвалил
он. - Редко увидишь такой очаровательный и невинный румянец  здесь,  при
дворе. Добро пожаловать, Блейз Уиндхем!
   Наконец Блейз обрела дар речи.
   - Благодарю  ваше  величество  за  его  несравненное  великодушие,  -
произнесла она.
   Король помог ей подняться, а затем кивнул, разрешая прервать  поклон,
и двум другим женщинам.
   - Оуэн рассказывал мне, что вы недавно овдовели. Сожалею,  что  такая
трагедия привела вас к нам, но не могу и не порадоваться, что двор обрел
еще одну прекрасную Грацию.
   - Мой муж погиб два месяца назад, - тихо объяснила Блейз.
   - Значит, я не смогу пригласить вас на  танец,  миледи,  и  это  меня
огорчает - должно быть, вы замечательно танцуете. Но на Майский  день  я
все-таки приглашу вас, и тогда, надеюсь,  вы  не  откажете  мне  в  этом
маленьком удовольствии, - голубые глаза Генриха оценивающе скользнули по
ее фигуре. Она прелестна, решил король.  Кожа  Блейз  казалась  особенно
белой на фоне черного бархата платья.  Генрих  задумался  о  том,  какое
наслаждение можно испытать, лаская эту, несомненно, нежную кожу.  А  что
касается этой жемчужины на цепочке, покоящейся между грудей Блейз, то он
с удовольствием поменялся бы  с  ней  местами...  "Впрочем,  всему  свое
время", - предостерег он себя. Несмотря на то, что она  успела  побывать
замужем, она до сих пор невинна. Только опыт, порожденный властью, помог
ему скрыть вожделение.
   - Если ваше величество соизволит пригласить меня на танец  в  Майский
день, - заговорила меж тем Блейз, - я не смогу ему отказать. Я почту это
приглашение за самую высокую честь, какой я когда-либо удостаивалась,  -
она улыбнулась, и Генрих Тюдор вдруг понял, что  она  не  просто  хороша
собой - она изумительно красива!
   Он улыбнулся в ответ, а затем отошел, не произнося  более  ни  слова.
Так, значит, она  считает  за  честь  приглашение  короля...  Он  широко
улыбнулся. У него в запасе имелись и другие,  гораздо  более  заманчивые
предложения для этой прекрасной вдовы графини Лэнгфорд.
   - Ты, кажется, сумела угодить ему! - восторженно зашептала  Блисс.  -
Черт возьми, я думала, ты опозоришь и себя, и нас, ведь сначала  у  тебя
словно язык отнялся.
   - Не надо осуждать ее, Блисс, - упрекнул жену лорд Фицхаг.  -  Король
понимает, что такое скорбь, - он сам глубоко горевал о смерти  матери  и
брата Артура. И потом развязные женщины ему не нравятся.  А  Блейз  была
великолепна. "Пожалуй,  даже  слишком",  -  уже  про  себя  добавил  эрл
Марвудский. Он провел рядом с королем  много  лет  и  знал  все  гримасы
Генриха, хотя король и считал себя искусным притворщиком. Королю  сейчас
недоставало женских ласк. Бесси Блаунт больше не была его  возлюбленной,
хотя  и  оставалась  доброй  подругой.  Хорошенькая  Мэри  Болейн   вела
затворническую жизнь - она никогда не славилась  остроумием  и  живостью
при всем своем очаровании. Да, Генрих скучал и жаждал новых развлечений.
   Оуэн Фицхаг успел досконально изучить своего повелителя.
   Король умел быть терпеливым, когда по-настоящему  чего-нибудь  желал.
Время покажет, насколько серьезны его намерения в отношении Блейз...
   ...Зима прошла сравнительно тихо, а с приближением поста  большинство
придворных  воспользовались  случаем,  чтобы  навестить   свои   имения,
поскольку пост при дворе был невыносимо скучен.  Однако  эрл  и  графиня
Марвуд вместе с Блейз были в числе немногих оставшихся  придворных,  ибо
короля не следовало лишать общества. Оуэн Фицхаг был  любимым  партнером
короля по игре в лаун-теннис, и, несмотря на  титул  своего  противника,
молодой эрл часто выигрывал у него - впрочем, королю это даже нравилось.
   Генрих знал: Оуэн Фицхаг ни за  что  не  станет  поддаваться  ему.  К
середине февраля стало постепенно теплеть, и если король не  выезжал  на
охоту и не фехтовал, то он с увлечением играл в лаун-теннис.
   Вечера  проходили  за  неспешными  беседами  и  тихими   играми   под
мелодичную музыку - в это время запрещались все шумные развлечения. Леди
Уиндхем считали при дворе одной из  самых  красивых  женщин  Англии,  ее
общества добивались. Тот, кто просто хотел сыграть с ней партию в  карты
или   прогуляться   по   картинной   галерее,   находил   леди   Уиндхем
очаровательной и забавной. Однако слишком многие придворные короля, даже
женатые,  нарушали  правила  приличия,  стремясь  насладиться  обществом
Блейз, и  с  удивлением  обнаруживали,  что  эта  робкая  с  виду  вдова
невероятно вспыльчива. Не один джентльмен  заработал  от  нее  пощечину,
пытаясь украдкой поцеловать ее, и самые обиженные  и  разочарованные  из
этих  неудачников  пустили  слух,  что  леди  Уиндхем  -  бесчувственная
гордячка.  Кое-кто  проявлял  недюжинную  изобретательность  в  попытках
разрушить стены добродетели.
   - Эта девчонка издевается над нами, - ворчал  однажды  вечером  Томас
Сеймур.
   - Как, Том,  и  ты  потерпел  поражение  в  бою  с  леди  Уиндхем?  -
усмехнулся лорд Арден. - В этом ты не одинок, любезный, ибо никто из нас
не в состоянии прорвать оборону этой достойной леди.
   - Он имеет в виду, джентльмены, - вмешался со смехом Чарльз  Брэндон,
герцог Саффолкский, который приходился королю и зятем, и близким другом,
- что никто из нас не сумел пока что  даже  проникнуть  под  юбки  Блейз
Уиндхем!
   - Неплохо сказано, братец Чарльз, - усмехнулся король, - и все  же  я
должен  упрекнуть  тех  из  вас,  джентльмены,  кто  пытается   погубить
репутацию беспомощной молодой вдовы.
   - Получив от нее пощечину, вы вряд ли сочтете ее беспомощной, сир,  -
пожаловался Томас Сеймур. - Ей-богу, у меня в ушах до сих пор звенит!
   - Прекрати болтать, - прошипел лорд Арден. - Неужели ты еще не понял,
что наш король приберегает леди Уиндхем для себя?
   Сеймур испуганно взглянул на короля, но Генрих Тюдор уже  отвернулся,
заведя разговор с одним из друзей.
   Между  тем  становилось  все  теплее,  и  наконец  весна,   казалось,
мгновенно охватила землю. За  зиму  двор  дважды  переезжал:  сначала  в
город, в замок Байнар, а позднее - в  Брайдуэлл,  который  был  выстроен
всего тремя годами раньше. Однако с приближением Пасхи двор  вернулся  в
излюбленное обиталище Генриха, в Гринвич. К тому времени  лужайки  здесь
уже зазеленели, а вдоль аллей расцвела примула.
   С приходом Пасхи придворная жизнь вновь  закипела  ключом,  из  своих
имений вернулись все, кто разъехался перед  постом.  Король  пользовался
любым шансом побыть в обществе Блейз:  настаивал,  чтобы  на  охоте  она
ехала рядом с ним, чтобы она сопровождала его в карчинной  галерее,  где
он лично рассказывал Блейз историю своих предшественников, чтобы  сидела
с ним у камина и играла в шахматы.
   - О Господи, - однажды воскликнула Блисс, заметив,  как  король  увел
Блейз из дворца в сад, - неужели я была права?
   - Будем надеяться, что ты ошиблась, - с жаром подхватил Оуэн Фицхаг.
   - Ты что, спятил? - Блисс обернулась к мужу. -  Блейз  гораздо  лучше
Бесси Блаунт или  этой  глупой  коровы  Мэри  Болейн.  Она  может  стать
настоящей возлюбленной короля.
   А если она родит ему ребенка, это еще лучше, особенно если это  будет
сын. Бог свидетель, король не поскупился с леди Тейлбойз и мистрис Кэри.
Если Блейз  удастся  завоев