сказала  Жасмин
Рори Магуайру. - Но расскажи, как поживает мой кузен.
   - Здоров и счастлив, как мышь в головке сыра, - заверил Рори.  -  Хороший
он человек, Каллен  Батлер,  хоть  и  священник.  Не  узколобый  ханжа,  как
большинство служителей Божьих. И, как часто сам в этом  признается,  Рим  не
слишком им доволен, но  поскольку  мы  находимся  далеко  от  Рима,  то  для
Магуайр-Форда Каллен Батлер - чистое благословение.
   - А протестанты и их священник? Уже освоились?
   - Добрые трудолюбивые люди. Сэмюел Стин замешен из того же теста,  что  и
ваш кузен, миледи. Рассудительный,  искренний,  разумный,  так  что  никаких
затруднений у нас не возникает, не то что у остальных.
   - Молю Бога, Рори, чтобы так было впредь, - вздохнула Жасмин.
   Проведя в пути несколько часов, они остановились на  маленьком  постоялом
дворе.
   - Знакомое место, - протянула Жасмин, - хотя  двадцать  лет  назад  здесь
была ферма. Покинутая мужем женщина с маленькими детьми. Что с ними сталось,
Рори?
   - А вы не знаете? -  усмехнулся  тот.  -  Ваш  покойный  муж,  английский
маркиз, послал меня сюда через месяц  после  того,  как  вы  обосновались  в
Магуайр-Форде. Купил дом у мистрис Талли и нанял ее управлять гостиницей. На
деньги, что он ей платил,  она  не  только  содержала  семью,  но  и  смогла
обрабатывать землю. Взгляните на вывеску,  миледи.  "Золотой  лев".  Мистрис
Талли все твердила, что англичанин похож на льва. Это единственное приличное
заведение между пристанью и Магуайр-Фордом. Англичанам  не  слишком  оно  по
душе, но что они могут поделать,  если  владельцы  -  семья  самого  маркиза
Уэстли?
   - Мой сын никогда не говорил об этом, - удивилась Жасмин.
   - Вероятно, сам не знает. Покойный маркиз поручил  мне  управлять  делами
гостиницы, поскольку я живу не так далеко и могу за всем присмотреть.
   - Господи, столько лет, а я и не подозревала! У Рована было такое  доброе
сердце! Помню эту бедняжку с огромным животом.., как малыши цеплялись за  ее
юбку! А дом! Убогая хижина с земляными полами и двумя деревянными  скамьями.
Помню, как ты рассказывал, что муж  покинул  ее  и  ушел  вслед  за  вождями
восстания. А теперь взгляните только! - охнула Жасмин.
   Прежняя  деревенская  лачуга  словно   растворилась   среди   выстроенных
квадратом зданий,  составлявших  гостиницу.  Стены  чисто  выбелены,  вокруг
растут розы и петуньи, в стороне - большая конюшня на две дюжины лошадей.  В
окна вставлены стекла, над трубами вьется дымок.  В  воздухе  витает  аромат
жареного мяса и доброго эля.
   Несколько парней бежали от конюшни, чтобы принять коней у приезжих.
   - Пойдемте,  миледи,  -  пригласил  Рори,  помогая  Жасмин  спешиться,  -
поздороваемся с мистрис Талли. Теперь она выучилась английскому, поняв,  что
без этого не проживешь.
   Герцог Гленкирк неожиданно поймал себя на том, что немного раздражен тем,
как запросто обращается ирландец с его женой, и  хотел  было  вмешаться,  но
утешил  себя  тем,  что  слишком  мало  осталось  людей,  знавших  Жасмин  в
молодости. Адали, Рохана, Торамалли да этот Магуайр - вот, пожалуй,  и  все.
Кроме того, положение у Рори нелегкое. Дворянин, вынужденный стать слугой, -
что может быть неприятнее! И все-таки он ухитрился сохранить  достоинство  и
гордость. Пожалуй, стоило бы получше узнать его. Похоже, парень он  неплохой
и честно ведет дела хозяев и арендаторов.
   Жасмин едва узнала мистрис Талли,  превратившуюся  в  пышную  розовощекую
матрону. Содержательница постоялого двора почтительно присела  перед  ней  и
еще раз поблагодарила за доброту и великодушие.
   - Видите, миледи, благородное сердце вашего покойного мужа спасло нас. Не
знаю, что бы с нами было, если бы не  он,  -  призналась  она  с  мелодичным
ирландским акцентом.
   Им накрыли стол в маленькой отдельной комнате и принесли жареную баранину
с луком, морковью и картофелем, жирную утку, фаршированную яблоками, паровую
лососину с укропом, свежий хлеб, масло и сыр. К еде подавались эль и вино.
   - Жаль, что нельзя остаться на ночь, - вздохнул Джеймс Лесли, расстегивая
камзол и отодвигая оловянную тарелку.
   -  Если  переночуем  здесь,  не  сможем  добраться  до  Магуайр-Форда   к
завтрашнему вечеру, милорд, - пояснил Рори.
   - А где же мы остановимся на ночлег, Магуайр? - поинтересовался герцог.
   - В единственном подходящем месте - доме сэра Джона Эпплтона.
   - Как! Он еще жив? - поразилась Жасмин. - Насколько я  помню,  он  и  его
жена - невероятные снобы, презирающие ирландцев. По-моему,  он  до  сих  пор
кичится, что занимал какую-то скромную должность при дворе  старой  королевы
Бесс.
   - Жив и здоров, - мрачно подтвердил Рори, - а с  годами  стал  еще  более
злобным и подлым. Жена его умерла, но зять с дочерью живут вместе с ним,  и,
поверьте, они ничем не лучше старого черта.
   - Похоже, нас ждет приятный вечерок, - пробормотал Джеймс Лесли.
   - О,  милорд,  не  сомневайтесь,  они  кинутся  пятки  лизать  вам  и  ее
светлости. Вот только с остальными разговор будет короткий.
   - А другого места нет? - с надеждой поинтересовался Джеймс.
   Рори покачал своей огненной головой и скорбно развел руками.
   Сэр Джон Эпплтон превратился в тучного старика, терзаемого подагрой.  Его
дочь Сара и зять Ричард оказались одинаково тощими и скучными. Они  были  на
седьмом небе от того, что сам герцог Гленкирк с женой и дочерью  почтили  их
визитом, и сразу усадили Фортейн рядом со своим отпрыском Джоном,  очевидно,
надеясь на чудо. Однако чуда не произошло. Джон, громкоголосый бесцеремонный
хам, был так потрясен красотой и надменностью  леди  Линдли,  что  мгновенно
притих и не сводил с нее  обожающего  взгляда.  Такой  девушки  ему  еще  не
доводилось видеть! Фортейн же откровенно игнорировала  соседа  по  столу:  к
несчастью, юный  Джон  Эпплтон  отличался  прыщавой  физиономией  и  потными
ладонями, а непривычная молчаливость и неумение поддержать беседу отнюдь  не
возвысили его в глазах Фортейн. Джон показался ей глупым и ничтожным.
   - Слава о ваших  лошадях  идет  по  всей  округе,  -  заметил  старик.  -
Удивительная вещь, если учесть, что у вас на землях  работают  ирландцы,  да
еще и католики. Наверняка обобрали вас до нитки!
   - У меня трудятся как католики,  так  и  протестанты,  -  мило  возразила
Жасмин. - И те и другие преданы мне, и я не делаю между ними  различия,  сэр
Джон. Все они хорошие люди.
   - Паписты! Идолопоклонники проклятые, - прошипел старик.
   - Католики поклоняются не идолам, -  внезапно  выкрикнула  Фортейн,  -  а
Господу нашему! Что за чушь!
   - Мадам, одерните вашу дочь. Она слишком дерзка и своевольна, - вскинулся
сэр Джон.
   - Фортейн, извинись, пожалуйста, перед сэром  Джоном.  Он  не  виновен  в
своем невежестве, - велела герцогиня Гленкирк дочери.
   - Хорошо, мама, - с приветливой улыбкой ответила дочь. - Простите меня за
ваше невежество, сэр Джон. Мама права, вас трудно в этом винить.
   И, поднявшись, низко присела.
   - Пожалуй, мне пора отдохнуть, - объяснила она, направляясь к выходу.
   Сэр Джон и  его  семейка,  не  слишком  убежденные  в  том,  что  Фортейн
действительно  попросила  прощения,  не  смели,  однако,  спорить  с   самой
герцогиней Гленкирк, зато про себя дружно решили, что подобная девица совсем
не подходит их Джону. Слишком смазливая и чересчур  языкастая.  Вне  всякого
сомнения, такие плохо кончают. Поэтому хозяева ничуть не  огорчились,  когда
гости объявили, что пора спать.
   Рори, Адали и Рохане неохотно накрыли стол в кухне.  Слуги  недолюбливали
ирландца и с подозрением посматривали  на  его  необычных  спутников.  После
ужина им объявили, что Рохана может ночевать в покоях  хозяйки,  а  мужчинам
придется спать в конюшне.
   - Господин не потерпит вашего брата в  большом  доме,  -  угрюмо  бросила
кухарка. - Того и гляди зарежете нас в собственных постелях.
   - Сомневаюсь, чтобы какой-то мужчина набрался  храбрости  приблизиться  к
постели этой особы, - со смешком заметил  Адали,  поднимаясь  на  сеновал  и
расстилая  плащ  на  связке  сладко  пахнущего  сена.  -  Ничего  страшного.
Приходилось спать в местах и похуже.
   -  Мне  тоже,  -  согласился  Рори,  укладываясь  и,  немного   помедлив,
пробормотал:
   - Она кажется счастливой.
   - Так и есть, - подтвердил Адали.
   - Хорошо.
   - Вы так и не женились, мастер Магуайр? - полюбопытствовал Адали.
   - Нет. Смысла не было. Земли мне не принадлежат. Что  я  могу  предложить
женщине? Дети только усложнили  бы  мою  жизнь,  ибо  ирландцы  по  крови  и
католики по вере - чужаки в собственной стране, пока ею  владеют  англичане.
Да и сам я не уверен в собственном будущем. Не хватало  еще  тревожиться  за
жену и детей.
   - Вам не нужна женщина? - поразился Адали.
   - После нее?!
   - Но с той поры прошло двадцать лет, мастер Магуайр. Всего один час.  Час
из целой ночи. Хотите сказать, что с тех пор у вас никого не было?
   - Никого. О, разумеется, в  тех  редких  случаях,  когда  меня  одолевает
похоть, я иду к знакомой вдове в деревню. Она щедра на  милости  к  мужчинам
вроде меня, но ведет себя осмотрительно, и никто не  посмел  бы  назвать  ее
шлюхой, - объяснил Рори.
   - А вы, мастер Магуайр, сумеете  быть  так  же  благоразумны?  -  оставив
шутливый тон, осведомился Адали.
   - Разумеется! Слова лишнего не пророню! Я  знаю,  мастер  Адали,  она  не
помнит, что случилось в ту ночь. Я не посмел бы причинить ей боль.
   - Вот и прекрасно. Она считает вас своим другом, мастер Магуайр,  и  вряд
ли вы хотели бы потерять эту дружбу. Она и Джеймс Лесли любят друг  друга  и
живут душа в душу.
   - Вам нет нужды бояться, Адали, - с легкой грустью заверил  Рори.  -  Она
никогда не смотрела на меня иначе как на друга. Это единственное, на  что  я
могу надеяться, и не принесу даже самую  малую  частицу  ее  благоволения  в
жертву глупой надежде и мечтам, которым не суждено сбыться.  Нет,  Адали,  я
жизнь отдам за леди Жасмин, но она никогда не догадается о  том,  кто  помог
спасти ее. Если тайна откроется, мы оба будем опозорены.
   - В этом нет стыда, мастер Магуайр, - покачал головой Адали. -  Вы,  я  и
священник выполнили свой долг, не более того. Совесть не должна вас терзать.
В этом нет бесчестия. А теперь доброй ночи.
   - Доброй ночи, Адали, - тихо ответил Рори Магуайр и, повернувшись на бок,
закутался в плащ. Как бы он ни уговаривал себя,  а  следующие  месяцы  будут
самыми тяжкими в его жизни.

Глава 2

   Они покинули поместье Эпплтонов еще до рассвета. Хозяева мирно спали,  но
гости  не  собирались  задерживаться  ни  на  мгновение  дольше,  чем   было
необходимо.
   - Пожалуйста, передайте господину, - наставлял лорд Гленкирк  полусонного
дворецкого, - что мы благодарим его  за  гостеприимство,  но  нам  предстоит
долгое утомительное путешествие, и если мы хотим добраться до дома к вечеру,
следует выехать пораньше.
   Дворецкий смиренно поклонился.
   - Да, милорд, как скажете, милорд. Сэр Джон  расстроится,  что  не  успел
самолично вас проводить, - льстиво бормотал он.
   -  Мы  его  прощаем!  -  величественно  объявил  Лесли  и,  повернувшись,
последовал за женой и дочерью на крыльцо. Женщины ежились  от  холода:  утро
выдалось сырым и туманным.
   Дормез со слугами уже свернул на большую дорогу. Рори привел  коней.  Они
быстро вскочили в седла и галопом помчались от Эпплтон-Холла.
   - Слава Богу, отделались, - произнес Джеймс Лесли.
   - Аминь, - вторил Рори.
   Туман постепенно рассеивался, но солнце так и не выглянуло.  Снова  пошел
дождь. Как ни странно, на общем сером фоне зелень казалась  еще  ярче.  Мимо
мелькали   изумрудные   холмы.   Лишь   иногда   унылый   пейзаж    оживляли
полуразрушенные каменные башни и маленькие деревушки. Жасмин заметила, что в
прежний приезд деревень было куда больше. Сейчас  же  некоторые  опустели  и
медленно умирали,  другие  совсем  исчезли,  и  об  их  былом  существовании
напоминали  только  разбитые  кельтские  кресты,  валявшиеся   на   поросших
сорняками  площадях.  Ольстер,  и  прежде  не  слишком   густо   населенный,
постепенно становился пустыней.
   - Что здесь произошло? - обратилась Жасмин к Рори.
   - Не все помещики похожи на вас, миледи. Вы же знаете, какая кара  грозит
тем, кто исповедует католическую веру.
   Многих просто согнали с земли за отказ перейти в протестантство.
   - Но ведь хозяева здешних поместий чаще всего вообще не живут в Ирландии,
- удивилась Жасмин. - Какая разница, кто обрабатывает землю, лишь бы  имения
процветали!
   - Они назначают управляющих, во всем следующих букве  закона,  -  пояснил
Рори. - Большинство помещиков - англичане. Есть и шотландцы, но они  никогда
не приезжают сюда, если не считать тех, кто отправился искать лучшей доли  и
новых земель.
   - А куда деваются переселенцы? - допытывалась Жасмин.
   - Уезжают в те местности, где власти не так строги. Бегут в глубь страны,
где  и  ведут  нищенское  существование.  Многие  погибают.   Самые   смелые
добираются до Франции и Испании.
   - Так уж повелось, - тихо заметила Фортейн, к удивлению собеседников. - Я
узнала это из книг, да и мама часто говаривала, что все меняется.  Ничто  не
стоит на месте.  Одно  племя  побеждает  другое,  третье,  четвертое,  потом
завоевывают его, и так далее до бесконечности. Но я согласна с  матушкой:  в
Ирландии творится несправедливость. Ненавижу ханжество и лицемерие!
   - Поверьте, миледи, и того и другого хватает с обеих сторон,  -  вздохнул
Рори. - Магуайр-Форду повезло: оба священника - люди честные  и  порядочные,
вещь почти неслыханная. На каждого пастора-протестанта, вбивающего в  головы
прихожанам,  что  католицизм  -  греховная  вера  идолопоклонников,   всегда
найдется католический падре, орущий с амвона во всю глотку, что  протестанты
- грязные еретики, которых следует жечь на кострах, а уж если на  земле  они
избегут наказания, то в аду  им  точно  не  поздоровится,  ибо  они  и  есть
дьявольское отродье. Подобные проповеди не ведут ни к  взаимному  пониманию,
ни к терпимости, миледи. К сожалению, на земле куда  больше  Эпплтонов,  чем
таких, как ваша матушка.
   - Вам нравится мама, так ведь? - спросила Фортейн, поравнявшись с ним.
   Сердце Рори  болезненно  сжалось,  но  он  нашел  в  себе  силы  небрежно
усмехнуться.
   - Совершенно верно, миледи. И  всегда  нравилась.  У  леди  Жасмин  такая
благородная душа, что, должно быть, в ее жилах течет ирландская кровь.
   - Мама считает, что  если  я  останусь  в  Ирландии,  то  просто  обязана
сохранить за вами должность, ибо немногим людям можно доверять так, как Рори
Магуайру.
   - Возможно, ваш муж посчитает иначе, - возразил Рори. Фортейн  уставилась
на него как на безумца. Он узнал этот взгляд, хотя Фортейн явно унаследовала
его не от матери.
   - Мой муж не получит никаких прав на Магуайр-Форд, - объявила она. - Если
я выйду за Уильяма Деверса, все равно останусь сама себе  хозяйкой.  У  него
есть собственные земли и деньги. Женщины моей семьи не отдают в  руки  мужей
свои состояния. Это немыслимо!
   Рори громко рассмеялся.
   - Матушка хорошо воспитала вас, миледи, - весело отозвался он.
   - Если я выйду за Деверса, - как ни в чем не бывало продолжала Фортейн, -
вы сохраните свое место, Рори Магуайр. Кроме того, мне необходимо, чтобы  вы
научили меня разводить лошадей. Я ничего не знаю об этом, умею только верхом
ездить.
   - Вы уже знаете, как говорить с ними, - успокоил Рори. - Я видел, как  вы
беседовали с Громом, прежде чем сесть в седло. Кто подсказал  вам,  как  это
делается, миледи Фортейн?
   Фортейн озадаченно пожала плечами:
   - Никто. Я всегда так делала, прежде чем вскочить на коня. Мне  казалось,
что  вежливо  будет  спросить  у  него  разрешения.  Мои  сестра  и   братья
посмеиваются надо мной, но меня лошадь никогда не сбрасывала и все,  начиная
с самого первого пони, слушались беспрекословно, - объяснила она.
   - Настоящая ирландка, - усмехнулся Рори.
   - Вы мне по душе, Рори Магуайр, - провозгласила Фортейн.
   - И вы мне тоже, леди Фортейн Мэри Линдли, - заверил он.
   - Откуда вы знаете мое полное имя? - удивилась она.
   - А разве вам не известно, миледи, что я ваш крестный?
   - Вы?! Мама, это правда? Рори действительно мой крестный?
   - Да! - кивнула ехавшая позади Жасмин.
   - В таком случае, - обрадовалась Фортейн, -  я  буду  звать  вас  дядюшка
Рори, а вы станете называть меня Фортейн, разумеется, в кругу семьи, а не на
людях.
   Рори слегка повернул голову и дождался едва заметного кивка Жасмин.
   - Хорошо, Фортейн, - согласился он,  согретый  благородством  и  обаянием
девушки. Это вам  не  высокомерная  английская  мисс!  Жители  Магуайр-Форда
примут  ее  сразу  и  безоговорочно  и   смогут   продолжать   свое   мирное
существование, если,  разумеется,  Уильям  Девере  действительно  не  станет
вмешиваться в дела своей невесты. Интересно, как воспримет  молодой  человек
известие о том,  что  Фортейн  удержит  в  руках  свое  богатство  и  земли?
Насколько понял Рори, жениху придется подписать брачный контракт, прежде чем
он поведет к алтарю огненноволосую красотку.
   Дождь постепенно стих, и когда они  остановились  на  отдых,  солнце  уже
сияло в безоблачном небе. Судя по всему, остаток дня будет теплым.
   Оглядевшись, Рори заметил знакомые вехи.  Похоже,  выехав  пораньше,  они
доберутся до Магуайр-Форда к середине дня.
   Но тут внимание его привлекла немая сцена между Жасмин и Джеймсом  Лесли.
В сердце словно кинжал вонзили. Эти двое были так откровенно влюблены друг в
друга, что глазам было больно смотреть. Вопреки всему, в чем он уверял Адали
и отца Батлера, в самом тайном уголке души всегда жила слабая  надежда,  что
Жасмин его полюбит. Теперь же он ясно понял, что этому не  суждено  сбыться.
Осознание этого было таким острым, что в нем словно что-то умерло.
   Рори   тяжело   вздохнул.   Услышав   это,   Фортейн,   сидевшая   рядом,
встрепенулась:
   - Что случилось, дядюшка Рори? В жизни не слышала вздоха печальнее. -  И,
положив руку ему на плечо, попросила:
   - Не расстраивайтесь.
   Неожиданное  сочувствие  потрясло  Рори.  Он  ощутил,  что  глаза  быстро
наполняются слезами, и поспешно сморгнул.
   - Ах,  девушка,  все  ирландцы  подвержены  внезапным  приступам  дурного
настроения! - Он пожал изящную ручку и объявил:
   - Но теперь все прошло, и нам пора ехать. Давайте я  помогу  вам  встать,
миледи. Ах, вы были таким прелестным ребенком, Фортейн Мэри Линяли, и  стали
настоящей леди!
   - Интересно, откуда берутся эти, как вы говорите, приступы?  У  меня  они
тоже  часто   бывают.   Для   девушки,   чей   отец   англичанин,   а   мать
полуангличанка-полуиндианка,  я  унаследовала   слишком   много   от   своей
ирландской прабабки, - усмехнулась Фортейн.
   Теперь, когда цель путешествия была близка, они поехали медленнее. Экипаж
неспешно  тащился  позади.  Солнце  пригревало  все  сильнее.  Наконец   они
очутились на вершине холма, у подножия которого простиралась  длинная  лента
голубой воды. Рори объяснил Фортейн, что это озеро Верхний Эрн. Есть  еще  и
нижнее озеро. Рассекая местность,  называемую  Фермана,  и  соединяясь,  они
образуют реку Эрн, впадающую в залив Донегол, что в Баллишенноне.
   - Взгляните, - окликнул он, вытягивая руку, - вон там Магуайр-Форд, а  на
самом озере стоит замок Эрн-Рок,  который,  вполне  возможно,  станет  вашим
домом, Фортейн.
   - Посмотри на эти луга, малышка, - восхитилась Жасмин. - Там пасутся наши
лошади и овцы! Те самые, что мы прислали на развод из Гленкирка!
   - Совершенно верно, миледи, - кивнул  Рори.  Они  спустились  с  холма  в
деревню.
   - Едут! Едут! - выкрикивали мчавшиеся впереди мальчишки на  английском  и
ирландском. С полей степенно  шли  крестьяне,  из  домов  поспешно  выбегали
женщины. Всем не терпелось увидеть вернувшуюся после двадцати лет отсутствия
владелицу. Жасмин, заметив знакомое лицо, натянула поводья.
   - Брайд Д