ла из комнаты.
   Довольно долго Велвет и Алекс молча смотрели  друг  на  друга,  пока  она
наконец не заговорила.
   - Давайте сядем у  огня,  милорд.  Дни  становятся  все  холоднее,  пошел
обещанный дождь. - Она грациозно указала рукой в окно, пока он усаживался  в
кресло. - В Индии дожди идут только в определенные сезоны, но уж коли пошли,
создается такое впечатление, что кто-то проделал в небе большую дыру.
   - Как она выглядит? - полюбопытствовал он.
   - Индия? - Она улыбнулась. - Зеленая, серая и коричневая  страна.  Солнце
сияет в небе месяцами. Сначала я даже начала думать, что умру, если не увижу
на небе хотя бы облачко. Никогда не думала, что на  земле  существует  такая
жаркая страна. Там спят совсем нагие. Марево клубится над полями так плотно,
что кажется, его можно потрогать рукой. Чуть легче стало, когда мы уехали  в
Лахор. Там климат тоже жаркий. Но там прекрасные сады.  И  все-таки  мне  не
хватало зелени Англии.
   - Шотландия тоже зеленая страна, и солнце светит довольно редко, так  что
ты еще успеешь соскучиться по нему, - сказал он спокойно.
   Она кивнула:
   - Не имею ничего против, Алекс.
   - Ты правда хочешь поехать домой вместе со мной, девочка? - спросил он.
   - Алекс, а что нам еще остается? Мы муж и жена. Мне бы  хотелось  сказать
тебе, что ничего не изменилось и мы можем начать жить дальше с  того  места,
когда мы расстались снежным февральским днем два с половиной года назад.  Но
это было бы не правдой. Я любила  другого  человека  всей  своей  душой.  Он
полонил мое сердце, его ласки заставляли меня трепетать  от  радости.  Я  не
могу отрицать этого и не буду, чтобы только сделать вам приятное, милорд.  Я
знаю, что эта правда ранит вас. Но  я  не  могу  лгать  вам.  Вы  все  равно
почувствовали бы мою ложь,  и  между  нами  всегда  оставалась  бы  какая-то
недоговоренность.
   - Ты любишь меня, Велвет?
   - Когда-то любила, Алекс.  -  Она  ничего  не  добавила  к  этому,  и  он
почувствовал себя отвергнутым.
   - Если позволите, мадам... - сквозь  стиснутые  зубы  произнес  он,  -  Я
очнулся в чужом доме, слабый от потери крови, но с вашим именем на  устах  А
вас не оказалось рядом, Велвет. Когда мне сказали, что вы уехали из Англии в
поисках своих родителей, я в первый момент не поверил.
   - Я не бросала тебя,  Алекс.  Во  всяком  случае,  не  так,  как  ты  это
понимаешь. Я думала, что сойду с ума, когда Патрик примчался с  вестью,  что
ты убит. Все мои наихудшие опасения подтвердились, а я так не хотела,  чтобы
ты дрался на этой дуэли. Боль утраты была так велика, что  я,  как  ребенок,
кинулась искать утешения у родителей. Я бежала  не  от  тебя,  Алекс,  а  от
ужасной действительности, от твоей смерти. Что мне оставалось в  Англии  без
тебя? Детей, которые могли бы поддержать меня в моем горе, у нас не было.  У
нас было только  три  месяца  супружества  и  несколько  предшествующих  ему
месяцев, которые мы провели в постоянных ссорах.
   - Я ухаживал за тобой все эти месяцы перед свадьбой! Она рассмеялась:
   - Нет, Алекс. Ты брал меня приступом, как какую-нибудь крепость. Тебе это
в конце концов удалось. Но о настоящем ухаживании ты не имеешь ни  малейшего
понятия.
   - А Акбар имеет? - Взгляд его был сердит и угрожающ.
   - Да, - спокойно ответила она,  -  но  это  не  имеет  никакого  значения
сейчас, Алекс. Эта  страница  моей  жизни  перевернута,  и  я  не  собираюсь
говорить об этом, если мы намерены строить нашу жизнь сначала.
   - Ты боишься этого, Велвет?
   - Да, - медленно ответила она.
   - И я тоже, - искренне признался он.
   - Давай поедем в Дан-Брок послезавтра, - неожиданно предложила она.
   - Что? - Он был явно удивлен.
   - Королевский Молверн перенаселен  моими  родственниками.  Эта  толкотня,
любопытные взгляды, дети,  которые  путаются  под  ногами,  -  все  это  мне
осточертело. Давай пообещаем моим  родителям,  что  не  будем  убивать  друг
друга, и поедем домой, в Дан-Брок. Ты же еще не  оставил  мысли  обзавестись
наследником, так ведь? Мы потеряли несколько лет,  Алекс.  Стоит  ли  терять
еще?
   - Но ты не любишь меня, Велвет. Ты только что сама сказала это.
   - Наше замужество было обговорено заранее, Алекс,  как  и  множество  ему
подобных. И в скольких подобных свадьбах присутствовала любовь? Когда-то  мы
любили друг друга, постараемся научиться этому опять. Но  пока  мы  окружены
моими благоверными родственниками, из этого ничего не получится.
   Задумавшись над ее словами, Алекс с удивлением обнаружил, что в них много
здравого смысла.
   - Ты стала взрослой женщиной,  а  я  помню  тебя  вздорной  девчонкой,  -
серьезно сказал он.
   - Да, Алекс, я  повзрослела,  -  ответила  она.  В  свой  ответ,  как  он
почувствовал, она вложила гораздо  больший  смысл,  чем  содержался  в  этих
словах, но ее взгляд оставался спокойным.
   - Значит, мы уезжаем через два  дня,  девочка.  Самое  лучшее  время  для
путешествия на север!
   О своем решении они объявили всему огромному  семейству  за  ужином.  Как
поняла Велвет, ее родители, братья и сестры были  не  очень  довольны  такой
поспешностью. Однако она тихо, но твердо отвергла все  их  возражения.  Скай
поняла, что ее младшая дочь намерена осуществить  то,  о  чем  они  говорили
несколько дней назад.
   - Если женщина слаба, мама, - сказала она ей тогда. - она предлагает себя
тому, кто ждет подобной слабости. Я же больше не желаю быть жертвой  в  этой
жизни. Никогда! Я буду сильной, ибо, если я таковой не буду, в следующий раз
мне придет конец.
   Адам хмуро ухмыльнулся, метнув своему  зятю  тяжелый  взгляд,  но  Велвет
сказала:
   - Так решила я, папа. Алекс и рад бы пожить здесь  еще,  но  мне  хочется
посмотреть, что собой представляет Дан-Брок.
   Скай мягко пожала руку супруга, и, вздохнув, Адам перестал спорить.
   - Мне будет не хватать тебя, малышка, но, наверное, ты  права.  Ты  едешь
домой. Возьми с собой наши благословения.
   - Спасибо, папа, - мягко ответила Велвет. Атмосфера  разрядилась,  и  вся
семья, собравшись в последний раз,  устроила  настоящий  праздник,  заставив
Велвет чуть ли не расплакаться. На столе стояли яства, которых она давно уже
не видела: зажаренная целиком половина говяжьей туши, обсыпанная солью,  жир
с которой стекал в специальный огромный поддон, который внесли вместе с  ней
в столовую четыре  лакея.  Была  подана  обмазанная  медом  ветчина,  окорок
косули, фаршированные сливами и грушами утки  с  вишневой  подливкой,  ломти
мяса с золотистой корочкой, исходящие жаром пироги.
   Алекс внес свой весьма  необычный  вклад  в  это  празднество.  Его  люди
привели с собой из Шотландии несколько  лошадей,  навьюченных  бочонками,  в
которых в свежей воде плавало по паре живых лососей.  Теперь  эти  рыбины  в
отварном виде, лежащие на подстилке из листьев салата, были представлены  на
суд семьи де Мариско.
   С ферм привезли морковку, шпинат, редиску и салат латук. На столах стояли
обжаренные в яйцах ломти свежего хлеба, сливочное масло, бри из Нормандии  и
совершенно особый паштет из гусиной печенки. Кубки, не успев опустеть, вновь
наполнялись темным бургундским с виноградников в Аршамбо.
   На  десерт  подали  груши,  обжаренные  с  корицей,  сочный   французский
виноград, яблоки из Девоншира, вымоченные  в  марсале  пирожные  и  сахарные
вафли.
   Напоследок  все  дети  Скай  решили  развлечь  гостей   музыкой.   Велвет
аккомпанировала на спинете, Дейдра - на арфе, Патрик - на гобое, а Мурроу  -
на барабанах Виллоу, единственная из детей Скай,  обладавшая  даром  певицы,
запевала чисто и красиво. Скоро к  ней  присоединились  остальные  гости,  и
старый зал Королевского Молверна зазвучал радостными голосами.
   После этого концерта взрослые опять уселись за столы, а дети затеяли игры
в прятки, жмурки и чехарду. Было много смеха и возни.  Глядя  на  них,  Скай
довольно улыбалась. Ее радовало,  что  вся  семья  собралась  вместе,  хотя,
честно говоря, она до сих пор не могла поверить, что в  пятьдесят  один  год
уже стала бабушкой двадцати семи внуков. Нет,  про  себя  добавила  она,  не
двадцати семи, а  двадцати  восьми,  если  приплюсовать  сюда  дочь  Велвет,
оставшуюся в Индии. Сейчас в доме четырнадцать  из  них,  и  она  неожиданно
осознала, что хотя всех их и любит, но уж  очень  много  шума,  пора  бы  им
разъехаться  по  домам.  При  этой  мысли  она  мягко  рассмеялась,  и  Адам
вопрошающе поднял бровь.
   - Я обожаю их, - тихо сказала она, - но была бы рада, если  бы  мы  могли
остаться одни.
   Он, улыбнувшись, кивнул, но леди  Сесили,  у  которой  слух  был,  как  у
лисицы, несмотря на ее возраст, провозгласила:
   - Дом станет похожим на могилу.
   - Дейдра просила тебя поехать к ней, -  напомнила  Скай  своей  старинной
подруге.  -  Она  так  счастлива,  когда  ты  рядом.  Старушка  расцвела  от
удовольствия - Ну что же, - поломалась она, - может  быть,  я  и  нанесу  ей
краткий визит. Я так люблю детей.
   - Мне кажется, хотя она мне ничего и не говорила,  что  Дейдра  опять  на
сносях. Ты здорово ей поможешь, - сказала Скай.
   - Я поговорю с ней, Скай, и она, конечно, не будет от меня таиться.  Если
на подходе еще один ребенок, тогда  я,  естественно,  буду  больше  нужна  в
Блэкторн-Прайэри.
   Скай положила свою руку на руку леди Сесили и тепло улыбнулась:
   - Да, моя дорогая подруга, наверное, мы всегда будем  нуждаться  в  тебе.
Все эти годы ты была нашей опорой, и я молю Бога,  чтобы  ты  оставалась  ею
всегда.
   Леди Сесили в ответ стиснула руку Скай:
   - Это невозможно, дорогая. Это невозможно, но пока Господь  дозволяет,  я
буду стараться. Вспомни, мне ведь стукнуло семьдесят шесть прошлым  маем.  И
если Господь допустит, то я дождусь первого  ребенка  Велвет.  Вот  тогда  я
смогу спокойно отойти с миром.
   Скай посмотрела через комнату  на  свою  младшую  дочь.  Велвет  спокойно
сидела рядом со своим мужем у огня. Племянницы постарались вовлечь ее в игру
в прятки, но она отказалась,  покачав  головой  и  тускло  улыбнувшись.  Да,
подумала Скай, ей лучше уехать в Шотландию как можно скорее. Потеря  ребенка
- нелегкое испытание. Ей необходимо как можно быстрее начать новую жизнь.  И
завести нового ребенка. Господи, помоги ей зачать побыстрее!
   Велвет почувствовала на себе взгляд матери, и ей стало не по себе. Встав,
она сказала Алексу:
   - Я устала и хочу спать.
   Она выглядела такой измученной, что он неожиданно посочувствовал ей.
   - С тобой все в порядке, девочка?
   - Я просто устала, - ответила она.
   - Думаю, мы можем тихо уйти, не привлекая внимания, - сказал он, взяв  ее
под руку.
   Увидев, как они незаметно покидают зал, Скай еще раз помолилась про  себя
за свою дочь; она молилась, чтобы она обрела счастье до  конца  своих  дней,
чтобы ее жизнь наконец-то стала тихой и спокойной. А  больше  всего  за  то,
чтобы ее дочь опять полюбила своего мужа.

***

   Велвет и Алекс  нашли  в  своих  апартаментах  дожидавшихся  их  Пенен  с
Дагалдом. Велвет вдруг показалось, что когда-то это уже было. Когда Алекс со
своим  слугой  вышли  в  маленькую  спальню,  Пэнси  помогла  своей  госпоже
раздеться. Сняв  с  нее  платье,  она  принесла  ей  кувшин  теплой  воды  с
плававшими в нем лепестками левкоя и кусок любимого мыла Велвет.
   - Жасмин почти кончился, миледи, и в Англии мы вряд ли его достанем.
   - Не пользуйся им, - кратко приказала Велвет.  -  Убери  его  куда-нибудь
подальше. Я не хочу, мне надо забыть Индию -  Слушаюсь,  миледи,  -  покорно
ответила Пэнси.
   - Ты счастлива, Пэнси? Как относится Дагалд к маленькому Даги?
   - Он горд, как павлин, миледи! Можно подумать, что он родил  его  сам,  и
ему не терпится сделать следующего, так он, во всяком случае, говорит. - Она
улыбнулась:
   - Ему легко говорить, правда?
   Велвет тоже улыбнулась:
   - Он хороший человек, Пэнси, и по тому, как он смотрит на тебя, я поняла,
что он тебя любит. Заботься о нем, девочка.
   - Конечно, миледи. Тем более что, да простит меня Господь,  я  уже  и  не
надеялась увидеть его больше. Как же мне повезло!
   Говоря все это, служанка Велвет снимала со своей  хозяйки  нижнее  белье,
чулки, туфли, убирая все на место.  Достав  тонкую,  как  паутина,  шелковую
ночную рубашку абрикосового цвета, Пэнси начала одевать ее на свою  госпожу,
но Велвет неожиданно оттолкнула ее.
   - Нет, - сказала она. - Я продрогла, Пэнси,  и  окончательно  замерзну  в
этой рубашке. Дай мне обычную, из белого шелка.
   Пэнси удивленно подняла брови, но,  ничего  не  сказав,  протянула  своей
госпоже простенькую ночную рубашку с длинными рукавами и завязывавшимися под
самым горлом лентами.
   Велвет плотно затянула ленты  и,  почистив  зубы  смесью  пемзы  и  мяты,
нырнула в кровать.
   - Оставь меня одну, Пэнси, и можешь не приходить до утра, пока я тебя  не
позову. Может быть, я проснусь поздно, так что у тебя будет время  побыть  с
мужем и ребенком. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, миледи, и да пребудет с вами Бог. - Она  поклонилась  и
вышла из комнаты.
   Велвет дотянулась до подсвечника на столике и задула свечу. Теперь Алексу
будет освещать путь только слабо горевший камин. Она  свернулась  калачиком,
натянув одеяло чуть ли не до ушей, так  что  наружу  торчал  только  нос.  И
все-таки ей было холодно, она  вся  дрожала.  И  вдруг  до  нее  дошло,  что
тряслась она не  из-за  холода  августовской  ночи,  а  из-за  элементарного
страха. Она боялась и не хотела признаваться в этом. Да, она  давно  уже  не
девственница. У нее было два мужа за ее короткую жизнь, и она успела  родить
ребенка. Услышав, что Алекс вошел в спальню, она еще сильнее  зажмурилась  и
почти перестала дышать. Может быть, он поверит, что она спит.
   Она  почувствовала  холод,  когда  он  поднял  одеяло,  и  услышала,  как
заскрипела кровать под его тяжестью. Она  вся  сжалась,  когда  его  длинное
сухощавое тело прижалось к ней. А когда он потянулся и прижал ее к себе, она
окончательно впала в панику и крикнула:
   - Нет!
   Какое-то мгновение Алекс не мог прийти в себя. Она же была его  женой,  а
не какой-то там недотрогой, которую надо еще уговаривать. Он  чуть  было  не
рассвирепел, но, почувствовав, что она вся дрожит, мягко проговорил:
   - Велвет, девочка, я только хочу обнять тебя. Столько времени прошло!  Но
если тебе не хочется, я не буду.
   - Прости меня, - прошептала она, но не отодвинулась. Постепенно бившая ее
дрожь прошла, она изредка вздрагивала.
   Он лежал рядом с ней в темноте, так  как  огонь  в  камине  почти  совсем
потух,  отбрасывая  на  потолок  слабый  оранжевый  отблеск.  Рядом  с  ним,
изогнувшись дугой, лежала его  жена,  явно  напуганная  тем,  что  он  может
предъявить на нее свои права. И вдруг в каком-то  мгновенном  откровении  он
понял, что стоит за ее страхом. Целых два с половиной года Велвет была  жива
для него, а он для нее мертв. Пока он развлекался с Аланной Вит, она  начала
новую жизнь с другим человеком.  И  эта,  как  он  понял,  счастливая  жизнь
оборвалась. Ее оторвали от любимого. У нее хватило храбрости на все. Он  уже
слышал,  какие  дифирамбы  пел  ей  обычно  сдержанный  Дагалд,  рассказывая
какую-то дикую басню о том, как Велвет якобы спасла жизнь Пэнси и тогда  еще
не родившемуся Даги.
   - Она просто блеск, милорд! Просто блеск! И она нарожает отличных сыновей
для Дан-Брока! - не переставал твердить Дагалд.
   Алекс улыбнулся в темноте. Никаких сыновей не будет, пока  сердце  Велвет
не перестанет кровоточить, и залечить его должен именно он, потому  что  его
неуемная гордость послужила причиной  всех  их  бед.  Из-за  него  это  юное
храброе сердечко так болит сейчас.
   - Не бойся меня, Велвет, - мягко сказал он.  -  Я  все  понимаю.  Правда,
понимаю.
   - Я чувствую себя такой дурочкой, - ответила она, - но я  еще  не  готова
исполнить эту часть супружеского долга, Алекс. Пожалуйста, подожди  немного.
Я буду стараться, клянусь тебе!
   - Я понимаю, - повторил он, - я для тебя был мертв, а Акбар жив.
   - Да.
   - Тогда я должен отвоевать тебя у  него,  девочка,  и  я  постараюсь  это
сделать. Я, правда, не тот человек, который  может  наигрывать  на  лютне  и
распевать серенады. Я не смог бы сложить ни единого стиха,  даже  если  речь
шла бы о спасении моей души, но я докажу тебе, что  я  люблю  тебя,  другими
способами, если ты только дашь мне шанс. Ты дашь, девочка?
   Она долго молчала и наконец сказала "да", ничего к этому не  добавив,  но
повернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Затем нежно взяла его за  голову
и поцеловала в губы, прежде чем опять отвернуться. Сердце  Алекса  дрогнуло.
Он чувствовал себя мальчишкой, впервые попавшим в  постель  к  женщине.  Это
будет непросто, знал  он.  Ему  придется  проглотить  свою  гордость,  чтобы
отвоевать сердце и душу своей жены у другого мужчины, но он сделает это!  Он
хочет ее! О, как он хочет ее,  и  он  пойдет  на  все,  чтобы  Велвет  опять
улыбнулась ему с любовью  во  взоре,  как  она  улыбалась  когда-то,  два  с
половиной года назад. Откинув ее тяжелые волосы, он поцеловал ее  в  шею,  -
Спокойной ночи, - прошептал он.
   - Спокойной ночи, милорд, - прозвучало в ответ.

Глава 14

   В последний день августа 1591  года  с  Рождества  Христова  отряд  графа
Брок-Кэрнского перевалил через Шевиотские холмы и пересек невидимую границу,
отделявшую Англию от Шотландии. Они шли медленно, так как Велвет все еще  не
оправилась от своего предыдущего длительного путешествия. Неделя,  прошедшая
с тех пор как Алекс опять встретился со своей женой, была довольно странной.
Велвет держалась с ним очень покорно и наконец-то перестала  дрожать,  когда
он ночью дотрагивался до нее. Он знал, что, будь он  понастойчивее,  она  бы
уступила. Но это смахивало бы на изнасилование Он решил  ждать.  Она  должна
сама захотеть его так же сильно, как он хотел ее. Терпение, сказала Скай,  и
она была права. Ему оставалось только надеяться, что этого терпения  у  него
хватит. Но как тяжело все-таки ночь за ночью лежать  рядом  с  Велвет  и  не
иметь возможности взять ее.
   Дни стояли теплые, но признаки приближающейся осени  уже  были  отчетливо
видны.  Зацвел  вереск,   и   взору   Велвет   открылись   холмы,   покрытые
пурпурно-розовым  ковром.  Шмели,  обожавшие  вереск,  с  озабоченным  видом
перелетали с цветка на цветок, собирая нектар, из которого  потом  получится
отменный мед. Кустики черники обсыпаны созревшими ягодами, а их листочки уже
приобрели розово-красный цвет.  Тут  и  там  на  казавшихся  мирными  холмах
паслись отары овец,  но  люди  Брок-Кэрна  постоянно  были  начеку,  готовые
отразить нападение любого противника.
   Алекс послал вперед в Хэрмитейдж гонца,  прося  гостеприимства  у  своего
кузена, графа  Ботвеллского.  Ботвелл  опять  попал  в  немилость  у  короля
Джеймса. В начале лета был даже послан  лорд  Хоум,  чтобы  арестовать  его.
Сэнди Хоум,  однако,  решил,  что  лучше  ему  поскитаться  и  порыбачить  с
Фрэнсисом Стюарт -Хэпберном, чем арестовывать его, и остался  в  Хэрмитейдже
вместе со своим приятелем.
   Было ясно, что королевский гнев на графа Ботвелла навлек не кто иной, как
королевский канцлер Джон Мэйтланд. Мэйтланд продержал Ботвелла в  заключении
в Эдинбургском замке в течение нескольких месяцев, но накануне  Иванова  дня
графу  удалось  бежать,  и  он  публично  оскорбил  Мэйтланда  в  Незер-Боу,
приглашая того выйти наконец из дома, где тот, по слухам, дрожа  от  страха,
заперся в своем кабинете  и  требовал  отправить  Ботвелла  в  тюрьму.  Весь
Эдинбург покатывался от хохота над незадачливым Мэйтландом, и тот  не  забыл
обиды. Узнав  от  королевского  пажа,  что  Джеймс  тайно  домогается  любви
Катрионы Лесли, прекрасной графини Гленкиркской, Мэйтланд довел до  сведения
короля, что и Ботвелл, и леди  Лесли  пытаются  получить  у  своих  супругов
разводы и собираются пожениться. На самом  же  деле  Маргарет  Дуглас,  жена
Ботвелла, уже  давно  его  пол