всех
присутствующих, - рассмеялась Скай.
   - Чушь, - улыбнулся в ответ Сесил, - завидовать нужно мне, а не вам!
   - Ваше поведение, лорд, наверняка вызовет  массу  сплетен,  -  продолжала
дразнить  его  Скай.  -  Следующие  несколько  дней  будут   заняты   только
обсуждением того, почему же вы, никогда ни с кем не танцующий, танцевали  со
мной.
   - Да, - согласился Берли, - это их заинтересует, не правда ли?
   - Разумеется, вы ведь сделали это специально, - сказала Скай, наслаждаясь
его необычным поведением.
   - Это верно, мадам, просто мне хочется, чтобы никто, и даже вы, не считал
себя способным предсказать поведение Уильяма Сесила.
   - Но у вас есть одно свойство, в наличии которого никто  не  сомневается,
лорд.
   - Вот как, мадам? И что же это? - Он поднял вопросительно бровь.
   - Ваша преданность королеве, лорд. Она неизменна. Сесил кивнул:
   - Вы правы, Скай О'Малли. Никогда  моя  преданность  Елизавете  Тюдор  не
изменится и не уменьшится. Теперь же, мадам, я  верну  вас  вашему  любящему
мужу. Благодарю вас за танец. Действительно, прошло много времени с тех пор,
как я в последний раз позволил себе такую вольность.
   С галантным поклоном он передал ее Адаму и направился к королеве.
   Адам радостно улыбнулся.
   - Теперь вам обоим будут завидовать и обоих будут бояться до конца вашего
пребывания при дворе, - заметил он.
   Скай улыбнулась в ответ:
   - Тут мало людей, которых я могла бы назвать Друзьями.
   - Тогда ты должна быть довольна, что теперь нам не  обязательно  являться
ко двору.
   - Да, я довольна. Мне хочется, чтобы  по  крайней  мере  у  одного  моего
ребенка был надежный дом и оба родителя. - Она вздохнула. - Дом.  Интересно,
каков он, Адам? Действительно ли центральная Англия красива, или же королева
просто наказывает нас?
   -  Я  лишь  однажды  был  в  центре  Англии,  Скай,  и  думаю,  что   это
действительно прекрасная  страна,  там  зеленые  пологие  холмы  и  красивые
долины. Наверное, это  самое  спокойное  место  в  Англии.  Подозреваю,  что
королева по-своему была добра к нам.
   Скай вспомнила эти слова через три недели, когда ясным морозным  днем,  в
середине января, они подъехали верхом к своему новому дому. На голубом,  без
единого облачка небе ярко сияло солнце. Природа мирно наслаждалась нестойким
теплом зимнего полудня. Над ними, перекликаясь, пролетела стайка голубей.
   Молверн,  подобно  прекрасному  драгоценному  камню,  покоился  в  оправе
небольшой долины в Молвернских холмах, между Северном и  его  притоком  Уай.
Усадьба была построена в форме буквы "Е" примерно сто лет назад, в правление
Эдварда IV. Это был королевский подарок жене, Элизабет Вудвилл, отсюда он  и
получил название -  Королевский  Молверн.  Все  эти  годы  он  оставался  во
владении короны, а теперь в качестве временного дара  был  передан  чете  де
Мариско. Он был построен из розоватого кирпича, кое-где по стенам карабкался
плющ. Дом спокойно поджидал новых владельцев.
   Съезжая с холма, Скай почувствовала это ожидание, разлитое  в  окружающем
дом воздухе, и подумала: "Мы похожи с этим домом. Мы нужны друг  другу".  Ей
внезапно пришло в голову, что в этом доме еще никто  по-настоящему  не  жил:
предыдущие владельцы просто останавливались по  дороге  в  этой  королевской
резиденции, если оказывались поблизости. Однако, подъехав поближе  и  окинув
его оценивающим хозяйским глазом,  Скай  поняла,  что  дом  поддерживался  в
хорошем состоянии. Стекла ромбовидных окон были грязны, но целы.
   Когда они подъехали к  главному  входу,  дверь  распахнулась,  и  из  нее
показался какой-то человечек.
   - Не вы ли лорд де Мариско? - учтиво спросил он.
   - Да, я - Адам де Мариско, - последовал ответ.
   - Я - Питер, управляющий, милорд. Добро пожаловать в Королевский Молверн.
Дом в неплохом состоянии,  хотя  мебели,  посуды  и  прочих  принадлежностей
немного - королевские особы обычно возят все с  собой.  Но  в  деревне  есть
хороший краснодеревщик, так что вы можете обратиться к нему.
   Адам добродушно ответил:
   - Мы оставили семью и вещи в Ворчестере и приехали просто  посмотреть  на
дом, Питер. Хотя вещей у нас достаточно, думаю, моя жена найдет, чем  занять
краснодеревщика.
   Питер одобрительно наклонил голову:
   - Тогда я пойду домой, милорд. Мы с  женой  живем  в  небольшом  доме  на
окраине имения, и, если вам что-нибудь понадобится, мы к вашим услугам.
   - Нам нужно нанять слуг, - сказала  Скай.  -  Передайте  в  деревне,  что
каждый, кто хочет получить работу, может завтра утром прийти сюда.
   - Хорошо, миледи! В деревне немало людей  будут  счастливы  услышать  эту
новость. - Он снова поклонился и исчез за углом.
   Адам слез с лошади и привязал  ее  к  ближайшему  кусту,  а  потом  помог
спуститься Скай и привязал ее лошадь.  Несколько  долгих  минут  они  стояли
рядом, рассматривая дом, и каждый думал о своем. Адам, как ни  любил  Ланди,
не мог не признаться себе, что этот дом гораздо уютнее  и  удобнее  для  его
жены и ребенка. Он ему нравился.
   Скай же думала, глядя на дом: "Это первый дом, принадлежащий мне и Адаму.
Ланди и Бель-Флер принадлежат ему, Гринвуд - мой, Плимут принадлежит  Робби.
Но этот дом - наш, и я теперь свободна от обязательств перед  О'Малли".  Она
улыбнулась, вспомнив, как королева решила все за нее.  Скай  колебалась,  не
зная, на ком остановить выбор. Перед отъездом  из  Лондона  Елизавета  Тюдор
предложила ей назначить главой О'Малли Майкла.
   - Но он священник, - возразила Скай, - и я подозреваю, он стал им  именно
для того, чтобы избегнуть ответственности за клан.
   - Тогда он был ребенком, - ответила королева, -  а  теперь,  насколько  я
правильно поняла сообщение испанского посла, папа намерен  назначить  вашего
брата епископом взамен того старого негодяя, вашего покойного дяди.  Церковь
не назначает на высокие посты людей, избегающих  ответственности,  мадам.  И
если папа столь высоко ценит вашего брата, почему же мы должны  пренебрегать
им? Как я заключила из слов мистера Конна, никто из других ваших братьев  не
может занять этот пост. Пусть  епископ  управляет  кланом,  а  потом,  когда
страсти утихнут, назначит своим преемником кого-либо из племянников.  Он  не
обязан назначать старшего, так что они все будут соревноваться за это место.
   - Я думала, что именно Конн может занять его.
   - Ха! - весело воскликнула королева,  и  в  ее  глазах  появился  озорной
блеск. - Конн О'Малли, мадам, весьма амбициозный молодой человек, и он решил
искать счастье здесь, в Англии. Скоро я  назначу  его  в  мою  гвардию.  Там
всегда найдется место красивому молодому человеку.
   Скай была поражена.
   - Конн? - Она раскрыла рот. - Ваш гвардеец?
   - Да, - ответила Елизавета. - Он, конечно, плут, мадам, но, насколько мне
удалось выяснить, у него доброе сердце. Подумайте сами, мадам. Ваш брат. Что
ему делать в Ирландии? Он не только младший сын, но и вообще самый  младший.
Его не ждут ни земли, ни деньги. Ему самому нужно решать свою судьбу, а  где
же лучше всего заняться этим, как не на службе у меня?
   Скай вынуждена была  согласиться  с  правотой  королевы,  а  поговорив  с
братом, она окончательно решила назначить главой клана Майкла. Королева ясно
дала понять, что она не желает, чтобы у Скай  и  дальше  оставалась  власть,
которую она может обратить против Англии.
   - Я не возражаю против ваших торговых развлечений,  мадам,  я  больше  не
желаю одновременно давать вам убежище и ожидать нападения судов О'Малли.
   В свое время Скай возмутилась бы таким решением, но не теперь - она  была
счастлива с Адамом и детьми,  ей  наконец  захотелось  покоя.  Она  написала
братьям в Ирландию, что решила передать бразды правления  Майклу.  В  письме
Майклу и Анне она объяснила,  почему  она  поступила  именно  так.  Трем  же
младшим братьям  она  просто  сообщила,  что  им  придется  потратить  много
времени, восстанавливая богатство О'Малли,  и  им  будет  не  до  управления
кланом. С письмами она отправила и каперские свидетельства для братьев.
   Через несколько дней после  Двенадцатой  ночи  Скай  с  Адамом,  захватив
Дейдру и Велвет, отправились в свой новый дом. Брэн Келли  хотел  поплыть  с
Робби на Восток. Это путешествие заняло бы пару лет, и Дейзи решила остаться
со Скай. Захватив своих сыновей  и  престарелую  свекровь,  она  отправилась
вместе с ними. Даже леди Сесили, которая упорно отказывалась  признать,  что
все больше стареет, удалось убедить закрыть Рен Корт и переселиться в  новый
дом в Мариско.
   - Разве вы не были, с тех пор как я приехала в  Англию,  моей  матерью  и
бабушкой моих детей? - спрашивала ее Скай.  -  Если  вы  останетесь  одна  в
Девоне, я не прощу себе этого до конца жизни!
   Но ведь я большую часть жизни прожила в одиночестве, милая Скай, -  слабо
возражала старушка.
   - Леди  Сесили,  но  вы  нужны  мне,  -  ответила  Скай  и  очаровательно
улыбнулась.
   - Ну, если вы так уверены в том, что я нужна вам...
   - Да, конечно!
   - Мы оба уверены в этом, -  вмешался  Адам,  кладя  руку  на  плечо  леди
Сесили.
   Слезы наполнили глаза леди Сесили. Скай улыбнулась  при  воспоминании  об
этом. Они были так счастливы все вместе! Стоя здесь, перед усадьбой Молверн,
она поняла: наконец-то у нее есть дом.
   - Ты счастлива? - тихо спросил Адам.
   - Да, - ответила она, беря его за руку. -  Я  счастлива,  Адам,  дорогой.
Понимаешь ли ты, что это наш первый настоящий дом? Наконец-то мы дома, Адам!
   - Да, - ответил он. - Наш дом! Наш дом сегодня и в счастливом  завтра!  -
Адам де Мариско наклонился и поцеловал Скай. Потом, подхватив жену на  руки,
он внес ее в открытую дверь Королевского Молверна, в их дом. Их дом  сегодня
и в счастливом завтра.



   Бертрис СМОЛЛ
   СНОВА ЛЮБИТЬ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Британия, 453 год. Квинт Друзас посылает  наемников  убить  семью  своего
дяди, чтобы завладеть  его  землями  Его  двоюродная  сестра,  юная  Кейлин,
случайно остается в живых. После долгих поисков  она  встретила  и  полюбила
молодого красавца Вульфа Он помог ей отомстить за смерть  близких  и  открыл
мир чувственных наслаждений. Но счастье их было  недолгим.  Кейлин  пришлось
столкнуться с людской подлостью, проехать  полмира,  прежде  чем  она  вновь
полюбила...

ПРОЛОГ

БРИТАНИЯ

44 - 406 годы

   Кельтский воин из  племени  катувеллони  лежал  лицом  вниз  в  грязи  на
дымящейся земле. Его обнаженное избитое, израненное  тело  было  окрашено  в
синий цвет. Вокруг  лежали  тысячи  мертвых  и  умирающих  соплеменников,  а
римские легионеры, методически  продвигаясь  по  полю  битвы,  добивали  тех
несчастных, которые все еще цеплялись за жизнь. Он услышал крики слетевшихся
хищных птиц, и дрожь пробежала по его телу.
   Неподалеку   стояла   группа   римских   военачальников,   наблюдая    за
происходящим. Слегка повернув голову, он посмотрел на них сквозь приоткрытые
веки и, к своему удивлению, узнал самого императора. Воин украдкой приблизил
руку к  своему  дротику.  Его  пальцы  потихоньку  охватили  древко,  ощутив
привычное удобство гладкого обожженного дерева.  Он  едва  дышал  -  дыхание
причиняло ему сильную боль.
   С нечеловеческим усилием он  приподнялся,  затем  с  дьявольским  криком,
вложив в бросок все оставшиеся силы, метнул свое  оружие  прямо  в  римского
императора. К глубокому разочарованию воина, высокий молодой трибун, стоящий
в группе, среагировал  гораздо  быстрее,  чем  можно  было  предположить,  и
заслонил императора, приняв удар дротика на свой наколенник.
   Катувеллонский воин не успел оценить храбрость юноши. Он был  уже  мертв;
второй трибун отсек ему голову, также выскочив вперед на защиту  императора.
Окровавленная голова с длинными спутанными  волосами  покатилась  по  земле,
остановившись у ног императора.
   Клавдий посмотрел вниз и глубоко вздохнул.  Он  узнал  одного  из  личных
телохранителей предводителя племени катувеллони. Он  приметил  юношу,  когда
катувеллони прибыли на мирные переговоры, хотя при этом они коварно  стянули
свои силы, рассчитывая изгнать римлян из Британии. У молодого человека  было
крошечное, но очень заметное родимое пятно на левой скуле.  Клавдий,  как  и
другие  его  воины,  был  ранен.  Он   печально   покачал   головой:   война
отвратительное дело. Как много загублено молодых жизней, подобно этой. Юноши
воевали и погибали, а такие, как  он,  старики  планировали  эти  войны.  Он
отвернулся от отрубленной головы и посмотрел на трибуна, защитившего его  от
неминуемой смерти.
   - Как он? - спросил император лекаря,  который  стоял  на  коленях  перед
распростертым на земле трибуном, пытаясь остановить кровь.
   - Будет жить, - последовал суровый ответ, - но воевать больше не  сможет,
цезарь. Дротик, по Божьей милости, только пробил коленную кость  и  повредил
сухожилия. Юноша останется хромым до конца своих дней.
   Клавдий кивнул, затем спросил раненого:
   - Как твое имя, трибун?
   - Флавий Друзас, цезарь.
   - Тогда нет ли между нами  родственных  связей?  -  воскликнул  удивленно
император; его собственное имя было Клавдий Друзас Неро.
   - Отдаленные, цезарь.
   - Кто твой отец?
   - Тит Друзас, цезарь, и мой брат тоже Тит.
   - Так, - промолвил император задумчиво. - Твой отец в сенате. Насколько я
помню, он достойный человек.
   - Да, цезарь.
   - Ты  трибун  латиклавия  четырнадцатой  когорты,  -  отметил  император,
оглядев доспехи юноши. - Теперь, я полагаю,  ты  должен  отправиться  домой,
Флавий Друзас.
   - Да, цезарь, - последовал покорный ответ, но Клавдию  послышалось  нечто
большее, чем разочарование, в голосе молодого человека.
   - Ты не хочешь домой? - спросил он. - Разве у тебя нет юной  возлюбленной
или жены, с нетерпением ожидающей твоего возвращения? Как  долго  ты  был  в
четырнадцатой когорте, Флавий Друзас?
   - Почти три года, цезарь. Я надеялся сделать карьеру в армии.  Я  младший
сын Тита Друзаса. У меня  есть  еще  три  брата.  Самый  старший  последует,
конечно, по стопам отца, а Гай и Луций - члены  магистрата.  Еще  один  член
магистрата от семьи Друзаса - и нас обвинят в монополии, -  закончил  Флавий
Друзас с легкой улыбкой. Затем вздрогнул от боли и побледнел: лекарь из  его
ноги извлек дроги к.
   Клавдий почти застонал, сочувствуя страданиям юноши. Хотя звание  трибуна
латиклавия ниже звания командира легиона, оно считалось почетным.  В  состав
каждого легиона входили шесть трибунов, пять из них обычно были  закаленными
в боях ветеранами. Звание трибуна  латиклавия,  как  правило,  присваивалось
юноше до двадцати лет из знатной семьи, которого посылали  на  два  или  три
года в армию, чтобы воспитать, или скрыть юношеские грешки, или  отвлечь  от
дурных товарищей. Обычно в конце срока трибун латиклавия  возвращался  домой
на должность члена магистрата к богатой жене.
   Император обратился к командиру легиона:
   - Он хороший солдат, Алий Маджеста? Командир легиона кивнул:
   - Самый лучший,  цезарь.  Он  пришел  к  нам,  как  и  все  они,  зеленым
молокососом, но в отличие от остальных, что побывали у меня за время службы,
Флавий Друзас был настойчив в учебе. Он остался, в то время как  другие  мои
трибуны уходили через  год.  Я  планировал  повысить  его  в  звании.  -  Он
посмотрел на побледневшего юношу. - Жаль, цезарь. Он  хороший  военачальник,
но я не могу держать хромого трибуна.
   Клавдий испытывал искушение спросить у Алия Маджесты, какая должна быть у
человека  походка,  чтобы   принимать   правильные   военные   решения,   но
воздержался. Его собственная хромота и  заикание  всю  жизнь  были  причиной
насмешек. Он считался ни на что не годным даже в своей собственной семье. Но
когда его ужасного племянника Калигулу свергли и убили, армия  обратилась  к
нему с призывом править Римом. Клавдий  лучше,  чем  кто-либо,  сознавал,  с
какой проблемой  столкнулся  Флавий  Друзас.  Предубеждение  подобного  рода
трудно побороть, - Ты получишь награду за спасение моей жизни, -  сказал  он
твердо.
   - Я только выполнил свой долг, цезарь! - запротестовал молодой трибун.
   - И, выполняя его, поставил крест на своей  военной  карьере,  -  ответил
император. - Что ждет тебя дома? У тебя ничего  нет,  поскольку  ты  младший
сын. Спасая мою жизнь, ты, в сущности, погубил свою, Флавий Друзас. Я нарушу
благородные традиции цезарей, если допущу такое. Я предлагаю  тебе  одно  из
двух. Подумай хорошенько, прежде чем выбрать. Вернись  в  Рим  с  почестями,
если пожелаешь. Я дам тебе благородную жену и пенсию до  конца  твоих  дней.
Или останься здесь, в Британии. Я дам тебе земли в вечное  пользование,  дам
денег, чтобы ты мог построить дом.
   Флавий  Друзас  задумался.  Вернувшись  в  Рим,  он  будет  вынужден,   с
благородной женой или без нее, жить в отцовском доме, который однажды станет
домом старшего брата. Его пенсии вряд ли хватит,  чтобы  купить  собственный
дом. Его жена сама может оказаться младшей дочерью без  приданого.  Как  они
обеспечат приданое дочерям или карьеру сыновьям?  Если  же  он  останется  в
Британии, у него будут собственные земли. Он  никому  не  будет  обязан.  Он
станет основателем новой ветви семьи и упорным трудом достигнет богатства.
   - Я остаюсь в  Британии,  цезарь,  -  сказал  он,  чувствуя,  что  принял
правильное решение.

***

   - Вот так, - рассказывал своим детям Тит Друзас Кориниум летом 406  года,
- наша семья прибыла на эту землю триста шестьдесят  два  года  тому  назад.
Первый прибывший,  Флавий  Друзас,  был  еще  жив,  когда  королева  Бодисия
восстала против Рима. Несмотря на то что в городе, где обосновался Кориниум,
было спокойно, он решил  для  блага  семьи  породниться  с  кельтами,  а  не
посылать за римскими женами. Так его сыновья нашли жен в племени добунни,  а
сыновья и дочери, которые появились вслед  за  ними,  смешались  в  браке  с
кельтскими и римскими британцами, и так до наших дней.
   - А теперь Рим оставляет Британию, - промолвила жена Тита Джулия.
   - Приятное избавление, - отозвался Тит. - Рим кончился.  Римляне,  должно
быть, при этом  испытывают  горькие  чувства.  Лучше  мы,  британцы,  раз  и
навсегда избавимся от Рима, чем поставим на карту собственные  судьбы.  Если
мы не сделаем этого,  саксонцы,  переселившиеся  из  Северной  Галлии  и  из
Рейнских земель на наш  юго-восточный  берег,  будут  продвигаться  в  глубь
страны и поглотят нас.
   Молодые люди озорно улыбнулись друг другу. Их отец всегда так мрачен.
   -  О,  Тит,  -  проворчала  Джулия.  -  Саксонцы  просто  крестьяне.   Мы
цивилизованные люди, вряд ли они победят нас.
   - Да, достаточно цивилизованные, - согласился Тит. - Может быть,  поэтому
я опасаюсь за Британию. - Он поднял своего младшего сына Гая, который  играл
на полу. - Когда люди  становятся  такими  цивилизованными,  что  не  боятся
варваров у своих ворот, опасность очень велика. Боюсь, маленький Гай  и  его
дети пострадают от нашего безрассудства.

Часть I

КЕЙЛИН

БРИТАНИЯ

452 - 454 годы

Глава 1

   - О, Гай, как ты мог! - раздраженно  обратилась  Каина  Бенина  к  своему
мужу. Она была высокой, красивой кельтской женщиной. Темно-рыжие волосы  она
заплетала в несколько косичек, которые укладывала вокруг головы. - Я не могу
поверить,  что  ты  попросил  Рим  прислать  мужа  для  Кейлин.  Она  ужасно
разозлится на тебя, когда узнает. - Длинная мягкая желтая  шерстяная  туника
Каины Бенины грациозно колыхалась, когда она нервно ходила по залу.
   - Ей пора выходить замуж, - парировал Гай Друзас Кориниум, - а здесь  нет
никого, кто мог бы ей подойти.
   - Кейлин исполнится в следующем месяце только четырнадцать,  -  напомнила
ему жена. - Сейчас не времена Юлианов, когда маленьких девочек, не  успевших
созреть, выдавали замуж! Меня не удивляет, что ни один юноша не подходит ей.
Ты же очень любишь свою дочь, а она тебя. Ты постоянно держишь ее  взаперти,
и у нее действи