себя чувствовать древняя старуха,  дорогое  дитя,
но не томи меня! Рассказывай, что было в Каффе. Я дрожу от нетерпения.
   - Принц Явид не мой отец, - начала Валентина, потом она рассказала об  их
поездке в лагерь гирейских татар, о своей встрече с Борте Хатун, о похищении
ее Тимур-ханом и о том, как жил все эти годы искалеченный Явид-хан.
   - Поразительно! Поразительно! - сжав руки, возбужденно  восклицала  Эстер
Кира. - Спасение принца Явид-хана так  же  чудесно,  как  и  спасение  твоей
матери! Судьбой им было уготовано выжить, но  не  вместе.  Ты  уверена,  что
Тимур-хан мертв? Он столько раз избегал смерти.
   - Он мертв. Ему отрубили голову  и  насадили  ее  на  кол  для  всеобщего
обозрения. Он мертв без  сомнения,  и  Явид-хан  получил  возможность  снова
соединиться со своей семьей и со своим народом. Хотя Давлет-хан умеет хорошо
воевать, правит именно Явид-хан.
   Валентина закончила рассказ, изложив все, что знала.
   - Это правда, - сказала Эстер Кира, - он всегда был  умным  человеком.  -
Потом она спросила:
   - Ты расскажешь своей матери о том, что он выжил?
   Валентина покачала головой.
   - Он не хочет, чтобы мама знала,  потому  что,  как  он  говорит,  ничего
хорошего не получится, если разворошишь старые воспоминания.  Я  уважаю  его
мнение и сделаю так, как он просит.
   - Он поступает умно, как всегда, -  заметила  Эстер  Кира.  -  Твоя  мать
любила его и очень  горевала,  когда  узнала,  что  он  умер.  Султан  Мюрад
обращался с ней по-варварски, и  из-за  всего,  что  случилось  с  ней,  она
сорвалась. Явид-хан прав. Правда только повредит ей.
   - Скажите, Эстер Кира, согласна ли мать султана встретиться со мной?
   - Да! Она настоятельно просила,  чтобы  я  сразу  известила  ее  о  твоем
возвращении в Стамбул, и гонец уже послан во дворец.
   - Как она отнеслась к вашему  рассказу  о  том,  что  моя  мать  избежала
смерти? - полюбопытствовала Валентина.
   - Она сказала, что твоя мать была ее единственным верным другом, и  рада,
что Аллах спас ей жизнь, что, наверное, твоей матери судьбой было  уготовано
вернуться домой к своему английскому мужу.
   - Вы объяснили ей, почему я хочу встретиться с ней?
   - Нет, дитя. Это должна сделать  ты,  -  сказала  Эстер  Кира.  Валентина
согласно кивнула:
   - Я понимаю это.
   - Ты выглядишь счастливее, дитя, чем прошлый раз, - заметила Эстер  Кира.
- Мои старые  глаза  не  настолько  ослабли,  чтобы  не  увидеть  влюбленной
женщины.
   - Я влюблена! - счастливо сказала Валентина. - Я  выйду  замуж  за  моего
кузена, лорда Бурка, когда мы вернемся в  Англию.  Вот  почему  мне  так  не
терпится покончить со своим делом.
   - А дело, которое привело тебя сюда, по-прежнему важно для тебя?
   - Да, Эстер Кира, важно. Явид-хан не мой отец, в этом  нет  сомнения.  Но
пока я не узнаю, отец ли мне султан Мюрад, не смогу успокоиться,  -  сказала
Валентина.
   - Да будет так, дитя, - ответила Эстер Кира. -  Если  тебе  предназначено
узнать, значит, ты узнаешь.
   После первой встречи со старейшим членом семьи Кира Валентину проводили в
ее комнаты на женской половине. Она застала Нельду чуть ли не  танцующей  от
возбуждения.
   - О, миледи! Разве вы видели когда-нибудь такую красоту? - закричала она,
хватая Валентину за руку и подводя ее  к  высоким  окнам,  которые  тянулись
вдоль почти всей стены комнаты.
   Валентина ахнула. Дом Кира стоял в самой верхней точке Балаты, на вершине
одного из холмов  Стамбула.  За  окнами  лежал  небольшой  сад  с  цветущими
миндальными деревьями и хорошо ухоженными клумбами тюльпанов. В центре  сада
выложенный плиткой фонтан выбрасывал струи кристально чистой воды. В дальнем
конце сада начинался крутой обрыв. Внизу лежала гавань Золотой Рог, а за ней
- два города:
   Пера и Галата, где жили в основном христиане.
   - Нельда, вид изумительный! - восхитилась Валентина.
   - Если бы я жила не в Англии, - сказала  Нельда,  -  я  не  возражала  бы
просыпаться  каждое  утро  и  смотреть  на  этот  вид.  Но  идемте,  миледи,
посмотрите остальные комнаты. Они роскошны.
   Валентина осмотрела маленькую гостиную. Стены были отделаны теплого цвета
панелями из древесины фруктовых пород,  отполированных  до  мягкого  блеска.
Лепные украшения в  виде  растительного  орнамента  из  листового  золота  с
незначительным добавлением красного, синего и желтого  цветов  начинались  у
обшитых панелями потолков и тянулись почти до пола.  Полы  были  сделаны  из
темных досок. Две противоположные стены были завешены шелковыми гобеленами с
узорами из фруктов и цветов, свисающих с лепных украшений  потолка.  В  углу
комнаты был выложенный изразцами камин с конической  медной  вытяжкой,  а  в
центре комнаты бил небольшой мраморный фонтан с душистой водой.
   На полу лежало несколько больших ковров из толстой шерсти с  темно-синими
и красными узорами. Мебель состояла из дивана, обтянутого красным шелком, на
котором громоздилась большая гора многоцветных шелковых подушек,  нескольких
столиков  из  черного  дерева,  инкрустированных  перламутром  и   медью   и
отполированных  до  ярко-золотистого  блеска,  и  медных  ламп  со  стеклами
рубинового цвета.
   В спальне,  меньшей  по  размеру,  стояла  огромная  кровать,  завешенная
красными шелковыми пологами, которые  колыхались  под  легким  ветерком.  Из
открытых окон открывался все тот же  захватывающий  вид.  В  спальне  стояли
сундуки, обитые кожей и медью, наполненные всевозможной иноземной одеждой.
   - Кому все это принадлежит? - вслух поинтересовалась Валентина.
   - Это для вас, миледи, - ответила Нельда. - Леди Сараи показала  мне  их,
когда привела меня сюда. Она сказала, что старуха думает, что,  может  быть,
вам захочется носить местную одежду,  пока  вы  здесь.  В  этих  одеждах  вы
сможете выходить в город с сопровождающими, конечно. -Там даже есть одежда и
для меня! О! Леди Сараи сказала, что бани дальше, в конце  коридора,  и  что
банщицы всегда там.
   - Где джентльмены? - спросила Валентина.
   - Они на мужской половине в другой  части  дома,  так  сказала  мне  леди
Сараи. Это кажется очень смешным, миледи, но здесь существует такой обычай.
   Валентина засмеялась.
   - Я согласна с тобой. Нельда, - сказала она, - но если так здесь принято,
то мы должны подчиниться на то короткое время, пока  находимся  в  Стамбуле.
Теперь я хотела бы вымыться, и тебе тоже надо это сделать.  Давай  пойдем  и
поищем бани.
   В конце коридора улыбающаяся служанка открыла двойные двери в бани, стены
которых были выложены мрамором. Двух молодых женщин  приветствовали  веселые
служанки, тела которых были едва прикрыты одеждой. Они, к огромному смущению
Нельды, помогли им раздеться.
   - Они же не собираются снимать с меня всю одежду, миледи, правда?
   - Это они и делают. Нельда. Ты не сможешь вымыться как следует,  пока  не
разденешься полностью, - ответила ей хозяйка.
   - Но я никогда не раздевалась догола! - взвыла Нельда. - Дома мы купаемся
в сорочках! Я знаю, что вы так не делаете, миледи, но в нашем доме мы  очень
стеснительны.
   - Ты не можешь мыться в сорочке, -  сказала  сурово  Валентина.  -  Кроме
того, здесь принято мыться голыми, и разве мы  не  договорились,  что  будем
следовать местным обычаям, Нельда?
   Нельда бросила несчастный взгляд на хозяйку, но позволила  служительницам
Кира снять с себя  всю  одежду.  К  сожалению,  одна  из  служанок,  молодая
девушка, бросила взгляд  на  треугольник  светло-коричневых  завитков  между
плотно сжатыми бедрами Нельды и, показав руками на него,  хихикнула.  Нельда
стала пунцово-красной и прикрылась рукой.
   - Почему у вашей служанки есть волосы на бугорке Венеры? - спросила  одна
из служанок у Валентины. - У вас их нет.
   - В моей стране, -  вежливо  объяснила  Валентина,  -  только  знатные  и
благородные дамы выщипывают волосы  с  лобков.  Большинство  женщин  так  не
делают.
   Служанка кивнула.
   - Ваши обычаи очень странные, госпожа, - сказала она, и Валентина  плотно
сжала губы, чтобы не хихикнуть при словах женщины,  и  перевела  их  Нельде,
которая плохо понимала по-турецки.
   Нельда забыла про смущение и разозлилась.
   - Английские обычаи странные? - сказала она.  -  Ну,  первый  раз  слышу,
миледи! Мыться голой на глазах у людей - вот что я называю странным!
   Хохот Валентины раскатился по бане.
   - Твоя мама никогда не поверит в это, я знаю! - сказала она, предвосхищая
обязательные следующие слова Нельды.
   Их облили теплой водой, с их кожи была тщательно соскоблена грязь,  потом
их ополоснули снова. Обе  женщины  стояли  в  больших,  отдельных  мраморных
тазах, вделанных в мраморный пол. Каждый таз  имел  золотой  сток.  Служанки
начали натирать их душистым, пахнущим цветами мылом, используя куски материи
и морские губки, пока они полностью не покрылись мыльной пеной.  Последовало
еще одно ополаскивание теплой водой.
   - Пожалуйста, сейчас пройдите в баню  и  присоединитесь  к  остальным,  -
сказала старшая женщина.
   - Я думала, что мы уже в бане, - сказала Нельда, когда  хозяйка  перевела
ей сказанное.
   - В этой внешней комнате мы мылись,  чтобы  потом  можно  было  пройти  в
бассейн отмокать. Нельда покачала головой.
   - Ну и ну!
   Валентина улыбнулась. Она решила не говорить ей, что  банщицы  предложили
ей избавить Нельду от волос. Но Валентина убедила их,  что  в  таком  случае
Нельду будет считать странной ее собственная семья.
   Они вошли в главную часть бани, и Нельда испытала еще  один  шок,  потому
что комната была полна женщин и детей.
   - Идите к нам! - окликнула Валентину Сараи. - Другие женщины очень  хотят
познакомиться с вами. - Знаком руки она пригласила Валентину в бассейн.
   - Боже, спаси меня! - пробормотала Нельда. - Вся эта нагота действительно
вещь греховная.
   Валентина одернула свою служанку суровым взглядом, потом вошла в  теплую,
ароматизированную воду и присоединилась к остальным. Нельда, которая боялась
воды, осталась стоять в углу бассейна. Валентина  подошла  к  Сараи  Кира  и
группе женщин.
   - По местному обычаю, наши  семьи  живут  вместе,  госпожа  Валентина,  -
сказала Сараи. - Когда семья только начинала богатеть,  сыновья  уезжали  из
Стамбула по разным странам Европы, чтобы развивать дело. Только старший  сын
Эстер, Соломон, оставался в Стамбуле. Его сыновья, за исключением Илии, отца
моего Симона, также уехали в дальние края, чтобы упрочить влияние  семьи.  В
поколении моего мужа все сыновья семьи остались в Стамбуле и совместно ведут
дело, потому что на Западе наша семья уже  хорошо  устроена.  Мы  все  живем
здесь в этом доме с нашими детьми. Я хочу представить вам жен братьев  моего
мужа. Это Руфь - жена Ашера, Шоханна - жена Каина, Хагар  -  жена  Давида  и
Сабра - жена Льва.
   Женщины обменялись  приветствиями.  Валентина  была  очарована  компанией
красивых, молодых женщин. Она вскоре узнала, что Сараи на  два  года  старше
ее, тогда как Руфь, у  которой  были  светло-каштановые  волосы  и  янтарные
глаза, была ровесницей Валентины. Шоханне исполнилось восемнадцать,  кожа  у
нее была как у лилии, и резко  контрастировала  с  ее  черными,  как  смоль,
волосами и  черными  глазами.  У  Хагары  и  Сабры,  которые  были  сестрами
пятнадцати и четырнадцати лет, были золотисто-каштановые  волосы  и  озорные
голубые глаза. Сабра была замужем всего три месяца.
   Кроме женщин, в бассейне было  еще  несколько  маленьких  детей.  Старшие
сыновья Сараи считались слишком большими (им было восемь и пять лет),  чтобы
находиться вместе с женщинами в бассейне, это же относилось и к  семилетнему
сыну Руфи. Но дочь Сараи, которой было три года, и дочери Руфи, которым было
пять, три и полтора года, сыновья-близнецы  Шоханны,  которым  было  по  два
года, играли под  бдительным  надзором  нескольких  нянек,  пока  их  матери
сплетничали со своей английской гостьей.
   - У вас есть дети? - спросила Сараи Валентину.
   - Я поздно вышла замуж, мой муж погиб  в  результате  несчастного  случая
спустя месяц после нашей свадьбы, - объяснила Валентина. - Для детей времени
не было.
   - Вы снова не вышли замуж? - задала вопрос Шоханна.
   - Я обручена со своим кузеном, лордом  Бурком,  который  путешествует  со
мной, и мы поженимся, когда вернемся в Англию, - ответила Валентина.
   - Вот как! Тогда дети будут,  потому  что  они  Божье  благословение  для
мужчины и женщины.  Так  гласит  Библия,  -  ответила  Шоханна.  -  Я  опять
беременна, как и Сараи, и Хагар.
   - И я, может быть, тоже! - возбужденно сказала четырнадцатилетняя  Сабра.
- Мои периоды нарушены уже в течение  пяти  недель.  Мой  Лев  -  прекрасный
любовник.
   - Твой Лев шумный любовник! - уколола ее Шоханна. - Обычно по всему  дому
слышно, как он залазит на тебя.
   Остальные женщины хихикнули, а Сабра пылко сказала:
   -  Остается  надеяться,  что  он  воодушевит  своих  братьев  собственным
примером.
   - Всех, кроме Ашера, который слишком занят в своей конторе, - усмехнулась
Руфь.  -  Я  не  жалуюсь.  Но,  конечно,  еще  один  ребенок  доставит   мне
удовольствие.
   - Я не знала, что вы ожидаете ребенка,  -  застенчиво  сказала  Валентина
Сараи.
   - Моя беременность малозаметна, - молодая женщина улыбнулась, - и,  кроме
того, широкие одежды, которые мы носим, хорошо скрывают  наше  положение.  Я
должна родить к концу июня.
   - Вы хотите еще одного сына или дочь?
   - Здорового ребенка, да будет на то воля  Яхве,  -  последовал  ответ.  -
Мужчине всегда нужно много сыновей,  тем  не  менее  еще  одна  дочка  будет
прекрасным подарком. Дову и Арону хорошо вместе, несмотря на разницу  в  три
года, но у моей Тамары нет пары.
   - Как вы назовете  своего  ребенка?  -  спросила  Валентина  с  искренним
интересом.
   - Если Яхве подарит нам еще одного сына, мы назовем его Рубеном. Если это
будет дочь, тогда назовем  ее  Рафоилой.  Я  бы  назвала  своего  следующего
ребенка Рахилью в честь тетки  Симона.  Она  никогда  не  была  замужем,  но
оставалась дома и приглядывала за Эстер. Она умерла два года назад,  пытаясь
спасти мать Симона от какой-то загадочной болезни, которой сама тогда  же  и
заразилась.
   Мать Симона, Мариам, никогда не была здоровой женщиной. Она подарила мужу
пять сыновей и трех дочерей, но она всегда считалась болезненной.  Несколько
лет назад визирь султана Чикала-заде-паша с разрешения  своей  первой  жены,
принцессы Латифы, взял вторую  жену.  Эта  женщина  исчезла  при  загадочных
обстоятельствах, а главный евнух визиря, грубая скотина, побежал,  скуля,  к
своему лучшему приятелю, начальнику евнухов султана, пытаясь оправдать  свою
собственную нерадивость. Он вбил ему в голову, что  женщина  сбежала  и  что
Эстер была замешана в этом деле. Было очень страшно, когда  наш  мирный  дом
оказался вдруг заполнен янычарами султана.
   Они собрали семью в  комнате  и  начали  угрожать  нам.  Эстер,  конечно,
держалась уверенно,  потому  что  она  была  невиновна,  и  ее  нельзя  было
запугать. Но Мариам была напугана сверх меры и начала  бормотать,  что  отец
Симона, Илия, признается и все скажет. Признаваться, конечно, было не в чем,
но два этих  свирепых  евнуха  бросились  на  бедную  Мариам,  как  утки  на
несчастных водяных жуков. Сначала они сделали вид,  что  забирают  Давида  и
Льва служить в янычарах, хотя Илия заплатил налог с головы, освобождающий их
от службы. Потом они стали открыто  угрожать,  что  заберут  старшую  сестру
наших мужей, Дебру, у которой на другой день  должна  была  быть  свадьба  с
Мортекаем бен Леви, нашим кузеном, и отдадут ее в гарем султана. После этого
Мариам почти потеряла сознание, и даже Илия начал кричать.
   Потом  вдруг  Эстер  потребовала,  чтобы  из  комнаты  ушли  все,   кроме
начальника евнухов султана и главного евнуха визиря. Эта  загадочная  троица
пробыла вместе почти час, потом они ушли из нашего дома,  чтобы  никогда  не
возвращаться. Что  происходило  в  течение  этого  часа,  Эстер  никогда  не
говорила. Все, что она объяснила нам, так это то, что дело  было  улажено  к
удовлетворению начальника евнухов султана Зия-аги и Хаммида, евнуха  визиря.
Мы подозреваем, что  она  заплатила  огромную  взятку  этим  двум  негодяям.
Мариам, однако, никогда не стала прежней. Она умерла  год  спустя,  унеся  с
собой и бедную Рахиль.
   Валентина была заворожена этим рассказом.
   - Это похоже на легенду или на миф, - сказала  она,  -  а  Эстер  Кира  -
героическая женщина.
   Окружавшие ее посмеялись при мысли о том,  что  старейшая  женщина  семьи
является героиней, и все они вышли из бани в хорошем расположении духа.
   - Вы, конечно, пообедаете с нами, - сказала Сараи, проводив  Валентину  в
ее комнаты. - Лия, моя служанка, придет за вами.
   Дети обедали отдельно, как и мужчины. Женщины и их любимые  служанки  ели
вместе в столовой на женской половине. Обед был простым, но вкусным,  и  еды
было очень много.  Был  подан  ягненок,  зажаренный  с  маленькими  зелеными
луковичками; целое блюдо красноглазой кефали,  отваренной  в  красном  вине;
маленькие дикие птички, нафаршированные фруктами и зажаренные до золотистого
цвета; большая чаша с шафрановым рисом и плоские пресные лепешки. Были также
соленые оливки, маленькие маринованные луковички  и  огурцы,  острый  жгучий
редис. К кушаньям подавалось пряное, густое, сладкое вино.
   Тарелки унесли, кушанья были почти полностью  съедены,  и  на  стол  были
поставлены новые лакомства. Подали блюда с пирожными  в  виде  тонких  рогов
газели: маленькие, полые, изогнутые, они были начинены дробленым миндалем  и
финиками и пропитаны медом. Были  поданы  слоеные  пирожные  с  персиками  и
абрикосами, глазированные яйцом и медом, зеленый инжир, сваренный с медом  и
белым вином. На столе стояли засахаренный миндаль и финики, большие  чаши  с
абрикосами, вишнями, апельсинами  и  персиками.  Подавали  кофе  по-турецки,
причем старуха, готовящая кофе, молола  зерна  для  каждой  чашки  отдельно.
Валентина никогда не пробовала  кофе  и  сморщила  нос,  впервые  попробовав
горячий, горький отвар.
   Беспечная болтовня, которая звучала в банях, теперь  наполняла  столовую.
Старая Эстер  гордо  возглавляла  женский  выводок,  в  который  входили  ее
правнучки и праправнучки.  Окидывая  взглядом  комнату,  Валентина  находила
большое сходство со своей семьей, находящейся сейчас так далеко от нее.
   - Валентина должна встретиться с валидой, матерью султана, через три дня,
- внезапно объявила Эстер, улыбаясь при виде удивленного лица гостьи.
   - Ваш гонец вернулся?
   - Да, Валентина, он вернулся из Нового дворца  задолго  до  ужина.  Сафия
будет рада принять тебя. - Эстер хлопнула в ладони и сказала служанке:
   - Сходи на мою  половину  и  попроси  у  Якоба  подарок,  который  валида
прислала нашей гостье.
   - Она прислала подарок?  -  удивилась  Валентина.  Эстер  Кира  понимающе
улыбнулась.
   - У Сафии изысканные манеры, дитя мое. Ты дочь  ее  старой  подруги.  Она
хочет, чтобы и ты, и твоя мать тепло вспоминали о ней. Кроме того,  торговая
компания  твоей  семьи  хоть  и  маленькая,  но  процветающая   и   обладает
определенным влиянием, что нравится Сафие. Помнишь, я уже говорила тебе, что
Сафия любит и власть, и золото. Валентина медленно кивнула.
   - Вы говорили, что она злобная  и  порочная  женщина,  тем  не  менее  вы
остаетесь ее подругой, Эстер Кира. Почему? Старая женщина мудро улыбнулась.
   - Потому что я помню ее, когда она  такой  не  была,  и  потому  что  она
нуждается в  моей  дружбе.  Моя  непрекращающаяся  дружба  с  могущественной
женщиной из оттоманской семьи способствует процветанию моей семьи.  Пока  по
воле Яхве я буду жить на земле, я буду нужна моей семье.  Однако  вскоре,  я
думаю, что покину ее. Я не знаю никого, кто прожил бы так долго, как прожила
я.
   Женщины тихо рассмеялись над замечанием Эстер, и Сараи сказала:
   - Ангел смерти совсем забыл о вас, Эстер, а когда встревоженный  помощник
обратит на это ег