оявляются сразу два ребенка - как у твоей бабушки
Розмари. Но похоже, твоя мама родит всего одного.
   Нисса болтала с ним еще несколько минут, и вдруг Доро громко  позвала
Энтони из коридора. Он поднялся как раз в ту минуту, когда она  вошла  в
комнату, улыбаясь и протягивая ему белоснежный сверток.
   - Милорд, вот ваш сын. - Доро торжественно  откинула  угол  одеяла  с
лица ребенка.
   - О Господи! - выдохнул он, взглянув  на  точную  копию  собственного
лица.
   - Он похож на тебя, папа! - воскликнула Нисса, вставая на  цыпочки  и
разглядывая своего сводного брата. - Он мне нравится.
   В этот момент малыш открыл глаза, и на его личике  появилось  подобие
улыбки.
   - И я ему нравлюсь! - в восторге добавила Нисса. - Папа, я  ему  тоже
понравилась!
   - Конечно, детка, конечно, - торопливо пробормотал Энтони,  чувствуя,
что сейчас расплачется. Он взглянул на мать. - А Блейз?
   - Никогда еще не видывала таких легких родов.
   С ней все хорошо, и она спрашивает, одобришь ли ты выбранное ею  имя.
Она хотела бы назвать сына ФилиппЭнтони-Эдмунд-Николас, но добавила, что
откликаться он должен на одно, собственное имя, чтобы его ни  с  кем  не
путали.
   - Да, - кивнул Энтони, - она права, мама, и я немедленно сообщу ей об
этом!
   Еще раз взглянув на сына, он устремился из гостиной.
   Еще сегодня днем он не знал, оплакивает ли она Эдмунда или  прощается
с ним. Теперь он все понял. Но любит  ли  Блейз  его?  Господи,  как  он
хотел, чтобы Блейз любила его всем сердцем,  как  Эдмунда.  Так  сам  он
любил ее. Обладать ею было слишком мало. Он жаждал любви Блейз!
   - Милорд, ведите себя прилично! - упрекнула  его  изумленная  Геарта,
когда Энтони ворвался в спальню жены. Блейз сидела на кровати с кубком в
руке.
   - Ты видел ребенка? - спросила она.
   - Да, чудесный мальчик, Блейз! Как я благодарен тебе!
   Наконец-то в Лэнгфорде появился наследник.
   - Ты одобряешь его имя?
   - Я думал, ты захочешь назвать его в честь Эдмунда.
   - Блайт тоже назвала своего сына в честь  Эдмунда.  И  потом,  как  я
сказала Доро, малыш должен иметь собственное  имя  -  не  твое,  не  имя
Эдмунда, и Бог свидетель, этой стране ни к чему еще один Генри! Пусть он
будет Филиппом, милорд.
   - Замечательное имя, мой ангел.
   Дверь спальни открылась, и в щель просунулась голова Блайт. Помедлив,
она вошла со словами:
   - Мне сказали, что у тебя  начались  схватки,  а  теперь,  вижу,  мой
крестник уже успел родиться! Как ты назовешь его?
   - Филиппом, - ответил Энтони.
   - Лорд Филипп Уиндхем! Звучит красиво" - заметила Блайт.
   На следующий день ребенка окрестили, крестными родителями стали Блайт
и Николас. Из Риверс-Эджа были  отправлены  посыльные,  чтобы  известить
остальных родственников о рождении малыша.
   - Нам следовало бы отправить посыльного к королю, - предложила Блейз.
- Возможно, он пожелает разделить нашу радость.
   Энтони кивнул, и решение было выполнено.
   Блейз быстро оправилась после  легких  родов.  Нисса  была  очарована
братом. Она  постоянно  умоляла  позволить  ей  понянчить  малыша.  Было
решено, что вся семья соберется в Риверс-Эдже на праздники, ибо Блейз  и
слышать не хотела об отъезде из дома. Уже несколько лет в Риверс-Эдже не
праздновали двенадцать дней.  Перед  новым  годом  прибыл  посыльный  от
короля: он привез обитую бархатом шкатулку с дюжиной серебряных кубков с
выгравированным гербом Лэнгфорда - подарок малышу.
   Блейз изумилась щедрости короля, но Блисс уверенно заявила:
   - Ты заслужила ее!
   Минуту Блейз удивленно смотрела на сестру, а затем рассмеялась.
   - Пожалуй, ты права.
   - По-моему, она достойна большего, чем двенадцать серебряных  кубков,
- поддразнил жену Тони.
   - По крайней мере никто не скажет, что этот ребенок - сын  короля,  -
возразила Блисс. - Своих  незаконнорожденных  детей  он  одаривает  куда
щедрее, - и вся семья покатилась со смеху при  этом  нелицеприятном,  но
верном наблюдении.
   Медленно тянулась зима, поля покрывала  белоснежная  мантия,  деревья
казались черными  и  убогими  на  фоне  жемчужно-серого  неба.  Но  зима
выдалась не особо суровой, и когда снег растаял, что случилось  в  самом
начале весны, амбары во владениях Лэнгфорда еще не  успели  опустеть,  и
люди не знали голода.
   Постепенно  теплело.  Сквозь  влажную  землю  проклевывались   первые
зеленые ростки, и вскоре Блейз с  детьми  уже  начала  выходить  в  сад,
полюбоваться ароматным яблоневым  цветом.  Нисса  с  восторгом  носилась
среди деревьев - впервые в этом году ей позволили  пробежаться  босиком.
Ее мать  сидела  под  старым  развесистым  деревом,  наслаждаясь  низким
гудением пчел среди бутонов, наблюдая за  Филиппом,  который  завозился,
сел, а затем деловито попытался ползти. Но спустя  минуту  малыш  крепко
заснул, не  выпуская  изо  рта  большой  пальчик.  Подняв  глаза,  Блейз
увидела, как по саду к ней идет муж, а с ним  -  незнакомец.  Незнакомец
был облачен в королевскую ливрею, а Энтони выглядел раздраженным.
   - Папа, папа! - закричала Нисса, заметив его, - Мы здесь!
   - Леди Уиндхем,  -  произнес  королевский  гонец,  -  будьте  любезны
принять письмо от короля. Я должен дождаться ответа.
   Блейз поднялась и взяла у гонца свиток пергамента.
   Взломав печать, она прочитала краткое послание:
   "Блейз Уиндхем, графине Лэнгфорд, от короля Генриха.
   Приезжайте как можно скорее. Мне  нужна  ваша  помощь  в  чрезвычайно
щекотливом деле".
   Блейз протянула мужу письмо. Прочитав его, Энтони выругался.
   - Черт бы его побрал! Что ему нужно от тебя? Ты - моя жена!
   - Прежде всего все мы подданные  короля,  милорд,  -  напомнила  она,
метнув краткий взгляд в сторону ждущего гонца, зная, что слуги короля  -
известные сплетники. - Я должна повиноваться его  приказам,  и  вам  это
известно, - она повернулась к гонцу. - Где  сейчас  король?  -  спросила
она.
   - В Гринвиче, миледи.
   - Возвращайтесь  к  королю  и  передайте  ему,  что  мне  понадобится
несколько дней, чтобы подготовиться  к  отъезду,  но  затем  я  со  всей
поспешностью выполню его приказ.
   Сейчас уже поздно. Если хотите, можете переночевать здесь.
   - Благодарю вас, миледи, - ответил гонец.
   Последующие несколько дней дом содрогался от  непрестанных  ссор  его
хозяев.
   - Я запрещаю тебе! - уже в сотый раз кричал Энтони. - Запрещаю раз  и
навсегда!
   - Зачем отдавать нелепые приказания, если знаешь, что они  все  равно
невыполнимы? - возражала Блейз. - А если своим необдуманным решением  ты
навлечешь королевский гнев на всех нас? Вспомни, Лэнгфорд был  пожалован
вашему роду королем Генрихом - с такой же легкостью другой Генрих  может
его отобрать!
   - А как прикажешь мне чувствовать себя,  если  мою  жену  вызывают  в
постель престарелого сатира? - взъярился Энтони.
   - Ты думаешь, он зовет меня в постель? - Блейз взорвалась  смехом.  -
Поверь мне. Тони, у короля даже не возникало подобной мысли. Он  слишком
занят преследованием мистрис Болейн. Не знаю, зачем я ему  понадобилась,
но только не для того, чтобы  вновь  стать  его  любовницей!  В  этом  я
уверена.
   - Тогда зачем же он послал за тобой, Блейз?
   - Узнать это я смогу, лишь когда буду во  дворце,  -  с  несокрушимой
логикой объяснила она.
   - Позволь мне поехать с тобой, - настаивал Тони.
   - Вы не приглашены, милорд, и потом вы нужны здесь.
   Сейчас весна, у вас  много  работы.  Вскоре  пастухи  начнут  считать
новорожденных ягнят, надо принять решение, чем засевать западные поля  -
ячменем или рожью. Ты же  эрл  Лэнгфордский,  Энтони,  ты  нужен  здесь!
Нельзя бросать поместье на произвол судьбы, - втолковывала ему Блейз.
   Энтони почувствовал себя мальчишкой.  Эдмунд  многому  успел  научить
Блейз, и теперь она казалась более неотъемлемой частью Лэнгфорда, чем он
сам. Если бы только он не любил ее так страстно, если  бы  Блейз  любила
его! Возможно, тогда он не опасался бы ее отъезда, но теперь  он  ничего
не мог поделать. Король звал ее, и она собиралась в дорогу.
   На следующее утро Энтони нехотя проводил Блейз.
   На протяжении почти всего путешествия лил дождь, дороги с каждым днем
развозило все сильнее. Вязкая бурая грязь липла к  колесам  экипажа,  он
часто застревал в колдобинах.  Путникам  понадобилось  лишних  два  дня,
чтобы добраться до места назначения. Блейз и  Геарта  сидели  вдвоем,  в
экипаже,  колыхавшемся  в  рытвинах.  Когда  наконец  впереди  показался
Гринвич, Блейз задумалась о том, как рада она была бы больше никогда  не
видеть дворца. К ее несказанному удивлению,  в  этот  момент  из-за  туч
выглянуло солнце, и Блейз заметила, обращаясь к горничной:
   - Несомненно,  это  случилось  по  повелению  короля.  Гэл  ненавидит
дождливые дни.
   К изумлению Блейз, дворецкий провел ее в  прежние  покои.  Оказавшись
здесь, Блейз почувствовала неловкость, знакомая  обстановка  вызывала  у
нее ощущение, будто ничего не переменилось, что у нее нет Энтони,  Ниссы
и Филиппа. Даже Геарта недовольно бормотала что-то себе под нос.
   Совсем юный паж шагнул на порог.
   - Миледи Уиндхем? - звонким голосом спросил он.
   Блейз улыбнулась и кивнула пажу. - Король поздравляет вас с прибытием
и передает пожелание встретиться с вами во внутренних покоях, как только
вы отдохнете с дороги.
   Он предлагает вам воспользоваться потайной лестницей.
   - Передай королю, что я буду через полчаса, - отозвалась Блейз.
   Паж поклонился и исчез.
   - Ничего не понимаю, миледи. Вам следовало быть дома, а не здесь. Что
же в этом хорошего - искать малышу кормилицу и всю  дорогу  перевязывать
грудь, чтобы пропало молоко! - раздраженно ворчала Геарта.
   - Знаю, Геарта, знаю, - подтвердила Блейз. - Но должно быть, король и
вправду нуждается во мне, если решился оторвать меня  от  близких.  А  я
думала, ты почитаешь короля.
   - Одно дело - раньше, а другое - теперь, - заявила горничная. - Вы  -
леди Уиндхем из Лэнгфорда, ваше место в Риверс-Эдже, а не в Гринвиче. Вы
должны повиноваться мужу, а не королю - вот как я думаю!
   Блейз мягко упрекнула служанку и попросила принести  ей  воды,  чтобы
умыться с дороги. Она сменила дорожное черное платье на  придворное,  из
алого шелка с  нижней  черной  юбкой,  расшитой  искрящимися  гранатами.
Уложив медовые волосы хозяйки  французским  узлом,  Геарта  украсила  их
свежими алыми розами. В уши Блейз вдела гранатовые серьги,  дополнив  их
ожерельем из гагата и жемчуга;
   В последний раз оправив прическу,  она  выскользнула  через  потайную
дверь и спустилась по узкой внутренней лестнице. На последней  ступеньке
она протянула руку, нащупала дверную ручку и, повернув  ее,  шагнула  во
внутренние покои короля. Паж, который приходил к ней раньше,  вскочил  с
табурета у камина, где дремал, пользуясь случаем, и поспешил в  соседнюю
комнату. Блейз терпеливо ждала.
   Генрих Тюдор возник в дверях неожиданно, наполняя собой всю  комнату.
Он прикрыл за собой дверь, и Блейз грациозно опустилась в реверансе.
   - Значит, ты примчалась по, моему зову, моя деревенская простушка?  -
спросил Генрих, помогая ей встать.
   - Разве я могла отказать вам, сир? - спросила она. - Ваше письмо было
довольно туманным. Если бы не вы просили меня об одолжении, я  наверняка
осталась бы в Риверс-Эдже.
   - Неужели я подверг вас столь тяжкому  испытанию,  мадам?  -  спросил
король.
   - Да, - честно ответила Блейз, -  это  так,  Гэл.  Прежде  всего  мне
пришлось перестать кормить ребенка.
   - Приношу  мои  извинения  милорду  Филиппу  Уиндхему!  -  усмехаясь,
произнес король. - Я понимаю, что причинил ему немало страданий.
   Блейз рассмеялась.
   - Милорд, я не шучу! - воскликнула  она.  -  Мне  пришлось  выдержать
настоящую битву с мужем - он убежден, что вы вызвали  меня  лишь  затем,
чтобы вновь соблазнить.
   Мне пришлось заверить его, что ваше величество - слишком  благородный
человек, чтобы даже помыслить о таком поступке.
   - Мадам, вы ранили меня в самое  сердце!  -  запротестовал  король  и
схватил ее в объятия, быстро поцеловав в  губы  и  проведя  ладонями  по
груди. - Неужели мне не видать даже маленьких радостей, Блейз?
   Она высвободилась.
   - Нет, Гэл, ни малейших! - сурово отозвалась она.
   - Значит, ты любишь своего мужа, моя деревенская простушка?
   Вопрос застал ее врасплох, а затем истина сорвалась с ее губ с  такой
поразительной  ясностью,  что  Блейз  удивилась,  как  это  она   раньше
сомневалась в ней.
   - Да, Гэл, - кивнула она. - Я люблю мужа. Люблю больше всех на свете!
   Король проницательно  взглянул  ей  в  глаза  и  увидел  в  них  свет
внезапного озарения.
   - По-моему, Блейз, - заметил он, - ты обязана мне больше,  чем  когда
впервые вошла в эту комнату.
   - Да, Гэл, это правда, - медленно призналась она.
   - Тогда ты наверняка поможешь мне, ибо, кроме тебя, никто  не  сможет
оказать мне помощь в таком деде, - король подвел ее к креслу,  усадил  и
сам сел напротив.
   - Скажи, Гэл, чем я могу помочь тебе? Не могу представить  себе,  чем
такая простая женщина, как я, может быть полезна могущественному королю.
   - Как тебе известно, - начал король, - уже несколько  лет  я  пытаюсь
расторгнуть свой брак, чтобы жениться  на  более  молодой  и  плодовитой
женщине.
   Блейз кивнула.
   - Такое желание вполне понятно, милорд.
   - Да, однако папа медлит и тянет, доводя меня до помешательства:  мне
все  кажется,  что  я  вот-вот  умру   и   на   престол   Англии   сядет
девочка-подросток. Ей придется выйти замуж, и вряд ли  добрые  англичане
будут рады правлению чужестранного  принца,  который  станет  ее  мужем.
Может статься, в Англии вновь начнется война, Блейз!
   Несколько недель назад Габриель де Граммо, епископ  Тарбский,  прибыл
из  Франции,  чтобы  обсудить  брак  второго  сына  Франциска,   герцога
Орлеанского, и моей дочери Мэри.  Я  надеялся,  что  переговоры  пройдут
успешно, но епископ заметил, что, возможно, принцесса Мэри -  незаконная
дочь, поскольку мой брак считается незаконным.
   Он цитировал отрывки  из  "Левита":  "Наготы  жены  брата  твоего  не
открывай, это нагота брата  твоего"  и  "Если  кто  возьмет  жену  брата
своего, это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они".
   Если французский посол  считает  мой  брак  с  королевой  незаконным,
значит, я холост, верно? И тогда разрешение папы расторгнуть брак  будет
недействительным. Я должен стремиться  не  расторгнуть,  а  аннулировать
брак. Но Екатерина не желает и слышать об этом. Она  упрямо  утверждает,
что наш брак законный, и пока  ее  племянник,  император  Святого  Рима,
имеет влияние на папу, мне  не  получить  разрешения.  Екатерина  должна
отказаться от своих прав - именно потому я послал за тобой.
   Я хочу, чтобы ты отправилась к ней - она сейчас здесь.
   Поговори с ней как женщина, освободи меня от этого постыдного  союза.
Пока я связан по рукам и ногам этой женщиной,  мне  не  видать  законных
сыновей!
   - Сир! - Блейз была и изумлена, и перепугана. - Вы уже посылали самых
высокородных  лордов  королевства,  чтобы  вразумить  королеву.  Она  не
сдалась, даже слыша самые неоспоримые доводы. Сам кардинал  беседовал  с
ней и ничего не добился. Почему же вы считаете, что королева  согласится
выслушать меня? Я была вашей любовницей, Гэл, это оскорбительно для нее.
Я не пользуюсь влиянием, не принадлежу к знатному роду.  Как  вы  можете
посылать к ней меня? Зачем?
   Король выпрямился в кресле.
   - Моя деревенская простушка, ты - моя последняя надежда  договориться
с Екатериной. Если ты не  убедишь  ее,  между  нами  начнется  война,  и
клянусь телом Христовым, я выиграю ее! Екатерина любит тебя,  Блейз.  Ты
не такая, как Бесси или Мэри. Любя тебя, она наказала  собственную  дочь
за грубость. Она даже недавно упоминала о тебе. Если есть хоть  малейший
шанс, что она послушает тебя, я должен воспользоваться этим шансом.  Вот
почему поговорить с ней должна ты.
   - Милорд, она не захочет меня видеть. Я - ничтожество.
   - Она встретится с тобой, поскольку я попрошу ее об этом, -  возразил
король.
   - О Гэл! - воскликнула Блейз:
   - Надеюсь, после этого мы будем квиты. Не важно,  будет  ли  разговор
успешным, счетов между нами больше быть не должно.
   Он кивнул.
   - Согласен,  мадам.  Сделайте  это  для  меня,  и  больше  я  вас  не
потревожу.
   - Неужели вы вновь влюблены, милорд? - тихо спросила Блейз.
   Его щеки залил румянец. Король покраснел!
   - Разве это так заметно?
   - Только для меня, но ведь вы - мой друг, Гэл.
   - Она - самая добродетельная из женщин, Блейз. Я не опозорю мою  Нэн.
Когда-нибудь она станет матерью короля Англии.
   - Так вы женитесь на ней? - Блейз ошеломленно раскрыла глаза. -  Гэл,
этого не может быть! Вашей женой должна стать принцесса!
   - Мой предок, Эдуард, известный под прозвищем Черный  принц,  взял  в
жены Джоан, прозванную Прекрасной Девой. Она тоже была родом из Кента, -
пробормотал король, не обращая внимания на Блейз. Возможно, он  даже  не
слышал ее. - Хорошая порода - вот все, что мне нужно от  жены.  Хорошая,
крепкая английская порода!
   Некоторое время разговор продолжался, а потом король отпустил  Блейз,
и  она  поспешила  в  свои  покои.  Она  не  знала,  печалиться  ей  или
негодовать. Король сыграл с ней злую шутку, даже не подозревая об  этом.
Как она посмеет беседовать с королевой, убеждая ее расстаться с королем,
особенно ради такого брака? Блейз  плохо  разбиралась  в  религии  и  не
знала, считается ли законным брак  Генриха  и  Екатерины.  Но  она  была
убеждена: королю нужны сыновья, а бедняжка Екатерина уже не в  состоянии
подарить их. Но разве могла она убеждать королеву расстаться с  королем,
если та знала, что ее место займет мистрис Болейн?!
   В своей гостиной она обнаружила пажа в ливрее кардинала Уолси.
   - А, вы уже встали, миледи, - заметила Геарта.
   Блейз притворно зевнула и потянулась.
   - Да, сон освежил меня после дороги. - Она повернулась к пажу:
   - Что вам угодно?
   Паж учтиво поклонился:
   - Мой господин, кардинал, просит вас навестить  его  в  любое  время,
миледи Уиндхем.
   - Проводите меня к нему, - разрешила Блейз, гадая, когда ее оставят в
покое.
   Паж  вел  ее  по  коридорам,  о  существовании  которых  Блейз  и  не
подозревала, проведя в  Гринвиче  несколько  месяцев.  По-видимому,  паж
избегал оживленных мест. Он ввел гостью в покои кардинала  через  дверь,
почти неразличимую на фоне стены.
   - Входите, миледи. Его милость вскоре примет вас.
   Блейз шагнула в небольшую комнату. У камина стояли  два  кресла.  Она
села. Внезапно ее зазнобило, она протянула руки  к  огню  и  вздрогнула,
услышав за спиной властный голос.
   - Какие хрупкие руки, мадам! А между  тем  в  них  находится  будущее
Англии, - кардинал присел в другое кресло, торопливо добавив:
   - Нет, мадам, не надо вставать.
   Мы здесь одни, - он откровенно рассматривал гостью, и в  его  взгляде
сочетались подозрение и восхищение,  -  А  вы  и  вправду  прелестны,  -
заметил он. - Прежде мне случалось видеть вас лишь издалека.
   - Чем могу служить, ваша милость? - спросила Блейз.
   За все  время,  проведенное  при  дворе,  кардинал  еще  никогда  так
пристально не разглядывал ее. Зачем же это понадобилось ему сейчас?
   - Вы уже встречались с королем, -  догадался  он.  Блейз  промолчала.
Кардинал улыбнулся, но его  глаза  показались  Блейз  странными:  совсем
непохожими на глаза уверенного  в  себе  и  властного  человека.  -  Вам
незачем скрывать от меня ваши тайны, мадам. Мне известно,  зачем  король
послал за вами. Он хочет, чтобы вы попробовали убедить королеву, верно?
   - Но я не понимаю почему, -  ответила  Блейз,  уклоняясь  от  вопроса
кардинала.
   - Потому, что страсть к этой потаскушке Болейн сжигает его живьем,  -
мрачно объяснил кардинал. - Он убедил себя в том, что она  должна  стать
его женой. Что вы думаете по этому поводу, миледи Уиндхем?
   - По-моему, ваша милость, королю нужна жена,  ч