анимался любовью. Это моя слабость.
   Велвет медленно встала с постели.  На  ней  была  надета  простая  ночная
рубашка из  белого  шелка  с  длинными  широкими  рукавами,  украшенными  на
запястьях и высоком воротнике розовыми лентами. Ей вдруг  стало  очень-очень
стыдно. И Акбар, и Алекс видели ее нагой, но этот человек совсем чужой,  она
знает о его дурной репутации в  отношении  женщин.  Она  начала  дрожать,  и
король, уже успевший скинуть свою рубашку, заметил это.
   Подойдя к ней, он обнял ее своими длинными  руками  за  талию  и,  нагнув
голову, осторожными, легкими прикосновениями начал целовать ее шею.
   - Не надо меня бояться, дорогая. Я не сделаю ничего плохого  ни  вам,  ни
ребенку.  Наоборот,  я  обещаю  сделать  вас  очень  счастливой,  хотя  ваша
восхитительно строгая мораль и не дает  вам  поверить,  что  такое  возможно
прямо сейчас.
   Его изящные пальцы ласково развязали ленты на вороте  рубашки,  распахнув
ее полы до талии. Спустив рубашку с ее плеч, он смотрел, как она  скользнула
сначала ей на бедра, а потом вдоль ее стройных ног на пол,  где  легла,  как
пятно лунного света.
   Чисто автоматически Велвет, сделав шаг  вперед,  вышла  из  этого  кольца
белого шелка, и у нее быстрее забилось сердце, когда  она  заметила,  как  у
короля перехватило дыхание.
   - А-а-а, дорогая, - благоговейно вздохнул он. - Вы несравненно прекрасны,
так прекрасны,  что  я  не  мог  себе  и  вообразить  в  самых  необузданных
мечтаниях! Вас надо ваять в мраморе, но я  очень  сомневаюсь,  что  найдется
скульптор среди живых или мертвых, кто смог бы справиться с  такой  задачей!
Идите сюда! - схватив ее за руку, он быстро подвел ее к  высокому  трюмо.  -
Взгляните на себя, дорогая! Разве вы не великолепны? Взгляните на нас обоих!
Мы превосходны! Господи! Я должен молиться на вас, моя богиня!
   Говоря все это, король опустился  на  колени  и  начал  целовать  Велвет,
начиная от пальцев ног и все выше, крепко держа ее при этом за бедра.
   Его теплые губы бродили сначала по лодыжкам ее левой ноги, потом  правой.
Он медленно повернул ее так, чтобы можно было поцеловать ее бедра  там,  где
они, плавно изгибаясь, уходили от талии вниз, ее твердые  ягодицы,  ложбинку
на спине. Опять повернув ее, он нашел ртом переднюю часть ее  бедер,  задняя
уже получила свою долю его восторга.
   Велвет почувствовала, как он раздвигает ей ноги, и, когда его губы  нашли
щель, ведущую к ее венериной тайне, и его язык медленно прошелся вдоль  этой
щели, она чуть не вскрикнула, но его  рот  был  уже  на  шелковистом  пушке,
покрывавшем ее пупок. Он легонько потянул ее вниз, заставив тоже  опуститься
на колени, чтобы он мог поцеловать ее юные полные груди, плечи, горло,  рот,
ее глаза. Велвет пришлось признаться самой себе,  что  никогда  ее  еще  так
никто не целовал, как делал это Генрих Наваррский, и это было приятно.
   Он встал, подняв на ноги и ее,  и  крепко  прижался  к  ней  всем  телом.
Впервые Велвет почувствовала, что король тоже мужчина. Его мужское  естество
стало твердым от желания, но она не осмеливалась посмотреть  вниз  на  него.
Она была в состоянии, близком к обмороку, и едва  дышала.  Заметив  это,  он
поднял ее на руки и, положив на огромную постель, лег рядом, обняв ее.
   - Вы все еще боитесь, - сказал он, - и меня это очень огорчает, дорогая -
Его большие руки ласкали ее волосы. -  Такая  прелесть,  -  пробормотал  он,
поглаживая ее, как это делают, когда хотят  успокоить  испуганное  животное.
Вдруг он погрузил лицо в ее волосы и глубоко вдохнул их аромат. - Вы пахнете
левкоями, - сказал он. - Вам этот запах очень подходит -  свежий,  тонкий  и
какой-то, я бы даже сказал,  невинный.  Теперь,  вдыхая  аромат  левкоев,  я
всегда буду вспоминать вас, дорогая. - Затем одним быстрым ловким  движением
он перекатил ее на спину и опять нашел ее губы.
   По какой-то ей самой непонятной причине губы Велвет охотно открылись  ему
навстречу, и его язык скользнул внутрь, чтобы найти ее язычок, чтобы  играть
с ним и ласкать его в сладостной пещере ее рта, раздувая скрытые  глубоко  в
ее теле искорки страсти, которые, казалось, только того и  ждали,  чтобы  их
возродил к жизни этот великий мастер эротических игр. Велвет  почувствовала,
как желание постепенно охватывает ее, и, к своему ужасу, вдруг  поняла,  что
король  абсолютно  прав.  Мужчина  и  женщина  могут  доставить  друг  другу
удовольствие, несмотря на отсутствие  чувств  между  ними.  Для  такой  вещи
существует свое определение. Ее называют  похотью.  И  хотя  одна  часть  ее
существа резко отвергала ее, другая  часть  признавала,  что  похоть  иногда
может быть весьма привлекательной вещью.
   Она вдруг обнаружила, что не в силах сдерживаться. Она целовала его сама,
жадно ловя своими губами его губы. Он поощрял ее к дальнейшим действиям,  то
задерживаясь своим ртом в каком-то одном месте, то переходя  на  другое,  то
легонько целуя уголки ее губ. Давление  его  губ  все  росло,  пока  она  не
почувствовала, что еще немного - и у нее останутся синяки на нежной коже.
   - Вы -  самый  роскошный  цветок,  который  только  можно  вообразить,  -
прошептал он, прижимаясь губами к ее губам, - и, как огромный шмель,  я  мог
бы пить ваш нектар всю ночь. Но есть и другие фонтаны,  из  которых  я  буду
пить! - Его большая голова передвинулась к ее  грудям,  и,  обхватив  своими
губами ее нежный сосок, он начал его медленно посасывать.
   Это оказалось так  восхитительно,  что  она  тихо  вскрикнула.  Появилось
ощущение, что ее внезапно от головы до пят  пронзила  молния.  Прикосновение
его губ к ее груди оказалось необычайно чувственным,  так  как  соски  из-за
беременности стали необыкновенно чувствительными. К тому же, пока  его  губы
занимались одной грудью, его рука нежно обнимала вторую грудь,  чтобы  через
какое-то время поменяться местами, что только усиливало ее наслаждение.
   Велвет начинала терять  контроль  над  своими  эмоциями,  особенно  когда
король передвинул голову еще ниже, чтобы нежно исследовать наиболее потайную
святыню ее женственности. Как колибри,  ищущий  сахарный  нектар,  его  язык
двигался необычайно быстро,  трепеща,  возвращался  назад,  перелетал  опять
вперед, кружась вокруг ее драгоценности, пока она не рассыпалась  на  тысячи
осколков в неизъяснимом блаженстве - и раз, и  второй,  и  третий,  один  за
другим. Когда она наконец пришла в себя, он прошептал:
   - Видите, моя дорогая, я и на самом деле могу доставить вам  наслаждение.
Может быть, вы и не признаетесь в этом, но ваше прелестное лицо сказало  мне
все. О лицо женщины в порыве страсти! В мире нет ничего прекраснее!
   - Я.., я не могу не признать вашей правоты,  монсеньор,  -  тихо  сказала
Велвет, - но занятия любовью без любви для меня не то же самое.
   - Иногда это  даже  лучше,  -  возразил  он.  -  Тут  чувства  чисты,  не
затуманены никакой любовью.
   - Я не верю, что вы действительно так думаете, - запротестовала Велвет. -
Вы просто не можете, а будучи таким... - Она, покраснев, запнулась.
   - Таким что? - заинтересовался он. - Скажите мне, дорогая.
   - Таким великолепным любовником, - закончила она. - Я бы соврала, если бы
сказала, что это не так. Вы знаете, что такое любовь, монсеньор,  независимо
от того, желаете вы это признать или нет.
   - В некоторых отношениях вы очень умны, дорогая, - сказал  он,  -  и  так
невинны в других. А теперь, однако, я  намерен  приступить  к  осуществлению
условий нашего договора. - Он опять привлек ее к себе, впившись в  ее  губы,
которые и так уже болели от множества его поцелуев.
   Ее тело было готово ответить  на  его  любовь.  К  ее  удивлению,  король
повернул Велвет на бок, подсунув одну ее ногу под себя, а другую положив  на
свои собственные ноги. Быстрым, неуловимым движением он  пронзил  ее,  войдя
сразу очень глубоко. Она ахнула, но его губы уже закрыли ее рот, а его  руки
обхватили ее за плечи и ягодицы. Он двигался внутри нее долгими равномерными
движениями, в ритме, за  которым  легко  было  следовать.  Его  карие  глаза
неотрывно смотрели в ее изумрудные, и, когда она почувствовала, что начинает
скатываться к обрыву страсти, она увидела в них быстро  мелькнувший  отблеск
триумфа. Велвет издала пронзительный  крик  сладостной  капитуляции  и  явно
услышала, как к ее крику присоединился его.
   Когда все было кончено, он сказал ей:
   - Вы, дорогая, рождены для любви. Вам не следует никогда,  вы  понимаете,
никогда стыдиться этого чудесного дара, которым вас  наградил  Господь  Бог.
Честное слово, мне даже жаль, что вы счастливы с мужем.
   Еще дважды за эту ночь он занимался с ней  страстной  любовью,  и  Велвет
наконец заснула, полностью измотанная их дикой схваткой с Эросом. Когда  она
проснулась, ураган кончился, свечи догорели в  серебряных  подсвечниках,  от
огня в камине остались только тлеющие угольки, а в  окна  широкими  потоками
вливался солнечный свет. Рядом с ней на подушке лежала одинокая красная роза
- наверняка последняя в этом году - и сложенный  пергамент.  Развернув,  она
прочитала:

   "Ваше гостеприимство, госпожа графиня, не имеет себе равных. Я не забуду,
что я ваш должник. Прощайте, дорогая. Наваррский".

   На мгновение Велвет почувствовала неизъяснимую печаль, чувство большой  и
глубокой  потери.  Король  вел  себя  оскорбительно,   воспользовавшись   ее
затруднительным положением, ее беспомощностью. И все-таки она  не  таила  на
него зла. Она выполнила свою часть сделки и почему-то была уверена, что и он
выполнит свою. "Итак, - подумала она, - у меня есть уже две тайны, которые я
должна хранить от тебя, мой дорогой супруг. Возможно, правда,  что  настанет
такой день, когда я смогу рассказать тебе о моей дочери. Когда-нибудь, когда
ты будешь весь окутан моей любовью и окружен детьми, которых  я  рожу  тебе,
если Бог даст. Но я никогда не расскажу тебе об этом приключении с  Генрихом
Наваррским, Алекс. Почему-то я уверена, что ты не поймешь, что мне  пришлось
заложить душу и тело для того, чтобы мы опять могли быть вместе. Есть  вещи,
теперь я знаю,  о  которых  женщина  никогда  не  должна  говорить  мужчине,
которого любит, особенно если она его и правда любит. Любовь,  узнала  я,  -
это способность молча терпеть боль  для  того,  чтобы  защитить  того,  кого
любишь. Господи, пожалуйста, положи быстрее конец нашей  разлуке!"  -  молча
помолилась Велвет.

Глава 17

   Мольба Велвет тысячекратным эхом каждодневно отдавалась в сердце Алекса с
того самого дня, как он узнал о  том,  что  ее  похитили.  Оказавшись  не  в
состоянии выудить что-либо ценное из Раналда Торка, он вернулся в Брок-Эйлен
и отправился к Джин Лаури. Ее муж Ангус Лаури был одним  из  шести  человек,
которые сопровождали Велвет в тот день, когда ее выкрали.  Как  и  остальные
его товарищи, он был безжалостно зарезан  разбойниками  Раналда  Торка.  Все
остальные были молодыми, неженатыми и неопытными людьми, которых в  замке-то
и оставили только потому, что у них не было достаточно опыта, а экспедиция в
Хантли представлялась опасным делом. Сначала он посетил семьи этих  пятерых,
выплатив им денежную компенсацию. Слава Богу,  что  после  них  не  осталось
овдовевших жен с малыми детьми на руках и  что  они  не  были  единственными
сыновьями в семье. Его визит к Джин Лаури был гораздо тяжелее,  так  как  он
знал ее с детства, когда они играли вместе, как брат и сестра. Ангус Лаури -
ее первая и единственная любовь. Они хорошо жили, с грустью подумал Алекс.
   Несколько долгих минут он продержал  свою  старинную  подругу  в  крепких
объятиях и потом сказал:
   - Сейчас у меня нет времени, Джинни, но  обещаю  тебе,  что  Раналд  Торк
заплатит за смерть Ангуса, и заплатит сторицей. Он  нам  обоим  очень  много
должен.
   Она кивнула, ее глаза покраснели от бесконечных слез и тревоги  за  троих
детей, теперь оставшихся без отца.
   - Что с ее милостью, Алекс?
   - У меня такое впечатление, что она просто исчезла с лица земли,  Джинни.
Я завтра уезжаю в Англию, к ее родителям. Может быть,  она  вместе  с  Пэнси
скрывается у них. Дагалд тоже сходит с ума, как и я, и даже  Мораг  выразила
некоторую тревогу.
   - Да, - сказала Джин, - очень может быть, что она  скрывается  в  доме  у
матери. Это естественно для молодой женщины, носящей своего первого ребенка.
Ты почти наверняка найдешь свою жену у ее матери.
   - Надеюсь, Джинни, - лихорадочно  ответил  Алекс,  -  но  сейчас  я  хочу
поговорить с тобой о твоем будущем и будущем твоих детей.  Этот  дом  теперь
твой, можешь делать с ним  все,  что  хочешь.  Мне  бы  хотелось,  чтобы  ты
перебралась в замок и стала няней при Сибби и ребенке, которого весной родит
Велвет. Твои дети  будут  расти  вместе  с  моими  и  даже  смогут  получить
образование, если проявят к этому склонность. Ты сможешь заботиться о Сибби,
зная, что ее мать теперь жена Раналда Торка?
   - Ох! - сказала Джин Лаури. - Малышка не должна расплачиваться за мать. А
ее милость позволит ей жить в замке?
   - Да, - сказал он. - Раналд Торк рассказал мне, что  та  уже  ругалась  с
Аланной, заявив, что вырастит Сибби как собственную дочь и что спустит собак
на Аланну, если та когда-нибудь хоть близко подойдет к Дан-Броку.
   - Поезжай на юг, в Англию, Алекс, и привези домой свою  жену,  -  сказала
Джин Лаури, ободряюще похлопав его по руке.
   Обняв ее на  прощание,  граф  Брок-Кэрнский  сделал  именно  так.  Быстро
покрывая милю за милей вместе с Дагалдом и дюжиной своих людей, он  добрался
до Королевского Молверна в рекордно короткий срок. Первой он увидел тещу.
   На лице Скай было написано удивление, когда Алекс и его люди подъезжали к
дому. Она только что вернулась с долгой прогулки верхом  с  Адамом,  который
повел лошадей на конюшню.
   - Алекс! Где Велвет? Она не приехала с вами?
   Он почувствовал, как у него упало  сердце,  но  он  все-таки  соскочил  с
лошади и поцеловал ее руку.
   - Мадам, - сказал он, - я надеялся, что вы мне скажете, где Велвет.
   - Что? - У Скай кровь застыла в жилах.
   - Велвет похитили несколько дней  назад  и  увезли  в  Лейт.  Ей  удалось
убежать от похитителей, но мы не можем ее найти. Она  исчезла.  Я  надеялся,
что она прискакала к вам.
   - Кто, черт побери, похитил ее? - Адам де Мариско подошел от конюшни  как
раз вовремя и услышал краткое объяснение своего зятя.
   - Пожалуйста, Адам! - Скай успокаивающе положила свою руку на напряженную
руку мужа. - Пройдем в дом и выслушаем, что нам хочет сказать  Алекс.  Разве
ты не видишь, как он взволнован?
   Она повела своего мужа, Алекса и  Дагалда  в  библиотеку  и  устроила  их
поудобнее с кубками темно-красного вина. Она  двигалась  как  во  сне,  хотя
никто из мужчин этого  не  заметил.  Велвет,  ее  ребенок,  возможно,  самый
любимый из всех ее детей, если мать, которая родила восьмерых  детей,  может
иметь любимчиков. Они напряженно ждали, пока  она  наконец  присоединится  к
ним, и только тогда Алекс начал рассказывать свою историю.
   Когда он закончил, Адам взорвался от переполнявшего его гнева:
   - Вы  принимали  заклятого  врага  Джеймса  Стюарта  в  своем  доме,  вы,
несчастный глупец? Что за дьявол подтолкнул вас общаться с предателем?  Если
что-нибудь случится с моей дочерью, милорд, я сам разделаюсь с вами!
   - Лорд Ботвелл не предатель, Адам! -  возразил  Алекс.  -  Король  всегда
завидовал и боялся Фрэнсиса и сейчас боится и завидует ему. Да, это  правда,
что  Фрэнсис  иногда  намеренно  дразнил  Джемми,  но  нет  человека   более
преданного Джеймсу Стюарту, чем его кузен Фрэнсис Стюарт-Хэпберн!
   - Где вы искали женщин в Лейте? - прервала его Скай,  постепенно  начиная
приходить в себя.
   - Где мы могли искать, Скай? Она убежала из того притона, где ее держали.
Поблизости от того места я и искал.
   - Лейт - это порт, Алекс. Вам не пришло в голову, что она могла уплыть на
корабле? - спросила Скай.
   - Но зачем? - удивился он.
   - Я не знаю зачем, Алекс. Нам нужно прежде найти Велвет, только тогда  мы
узнаем. Но наверняка у нее были на то веские причины, можете не сомневаться.
Вы счастливы друг с другом? Искренне счастливы? Или вы все еще  считаете  ее
виноватой в том, что вам пришлось так надолго расстаться?
   - Нет, мадам! - крикнул он. - Мы уже давно живем душа в душу. Мы оба были
счастливы. Она полюбила Дан-Брок, и все полюбили ее.
   - Да, - вступил в разговор Дагалд,  -  наши  люди  любят  графиню  за  ее
доброту и хорошее отношение ко всем. У нее нет врагов, кроме этой английской
потаскушки.
   - Ваша... -  Скай  заколебалась.  -  Эта  женщина,  дочь  серебряных  дел
мастера, все еще в замке? - Ее взгляд был переполнен гневом.
   - Я не имею ничего общего с Аланной Вит вот  уже  три  года,  -  спокойно
сказал Алекс. - Когда Велвет должна была вернуться, Аланна все  еще  жила  в
Дан-Броке, хотя я предложил ей уехать в Лондон. Но она предпочла остаться  в
Брок-Эйлене. Я никак не ожидал, что она останется, так  как  она  ненавидела
Шотландию или, во всяком случае, так говорила. Когда она предпочла  остаться
дома, я не  мог  отступиться  от  своего  слова.  Она  не  причиняла  Велвет
беспокойства, клянусь вам!
   - У нее ребенок от вас? - тихо спросила Скай.
   - Да, и я всегда буду заботиться о малышке, - честно ответил Алекс. -  Но
Сибби - мой незаконнорожденный ребенок. А тот, которого носит Велвет,  будет
моим наследником.
   - Велвет беременна? - в один голос воскликнули Скай и Адам.
   - Ребенок должен родиться ранней весной, как рассчитывала  Велвет.  Разве
она вам не написала? Но нет. У нее, наверное, не было времени.
   - Если моя дочь счастлива с вами, - сказала  Скай,  -  тогда  я  не  могу
понять, почему она бросила вас. Но мы этого не узнаем, пока не найдем ее.  Я
пошлю своего человека в Лейт. Он знает, какие вопросы надо задавать и где их
надо задавать, Алекс. Вы останетесь с нами, пока мы что-нибудь  не  выясним?
Если Велвет вернется в Дан-Брок, ваши люди известят вас.
   - Да, - благодарно ответил он, -  я  останусь,  Скай,  спасибо,  я  очень
признателен вам.
   - Моя бедная девочка, одна и без друзей, - пробормотал Адам.
   - Она не одна, - прервал его Дагалд. - С  ней  моя  жена.  Пэнси  вот-вот
должна родить. У вашей дочери чертовски развито  чувство  времени,  если  вы
извините меня, милорд. Каждый  раз,  как  моей  жене  время  рожать,  миледи
куда-то исчезает, и Пэнси с ней вместе!
   Скай не могла удержаться от смеха, даже Алекс и Адам улыбнулись.
   - Я уверена, Велвет делает это не намеренно, Дагалд, - сказала Скай.
   Дагалд фыркнул, всем своим видом говоря, что совсем не уверен в этом.
   - Ты не сходишь и не объяснишь все это Дейзи? - попросила Скай Дагалда. -
Она знает, что ты здесь, и будет рада узнать хоть что-то о своей дочери.
   - Благодарю вас, миледи, я, конечно, схожу. - Дагалд встал  со  скамьи  и
направился к выходу.
   - Сейчас уже поздно, - заметила Скай, - и посылать моего человека в  Лейт
на ночь глядя нет смысла, но утром он уедет.
   - Я пошлю с ним своих людей, - ответил Алекс. -  Они  помогут  ему,  если
что-нибудь непредвиденное возникнет по ту сторону границы.
   Адам де Мариско ничего не  сказал.  Он,  ссутулившись,  сидел  в  кресле,
обхватив крупными руками кубок с вином. Он так жалел,  что  отдал  бесценную
дочь этому шотландцу. Не успел Алекс  Гордон  войти  в  ее  жизнь,  как  она
превратилась в сплошной кошмар, где одна беда следовала  за  другой.  Почему
так происходит, думал он.  Родители  за  свою  жизнь  научились  многому  на
собственных ошибках, но не могут  сделать  жизнь  своих  детей  безоблачной.
Осень подходила к концу. На носу была зима. В безопасности ли Велвет?  Тепло
ли ей, есть ли у нее подходящая одежда? Не  страдает  ли  она  от  голода  и
жажды? Тысячи вопросов сверлили мозг Адама, но  пока  ни  на  один  из  них,
похоже не было ответа.

***

   Возвратившись в Шинон, Генрих  Наваррский  только  загадочно  улыбался  в
ответ на веселое подшучивание его то