оей  свадьбы,  чтобы  жениться  после
тебя. Она ведь еще слишком молода, мама. Ты  торопишься  стать  бабушкой?  -
иронизировал он.
   - А ты уже готов стать отцом, Эван? - парировала она. Он хихикнул  и  тут
же вспыхнул, когда Мурроу заметил:
   - У него уже есть два побочных сына, мама!
   - Эван! - Скай  была  потрясена,  но  Адам  и  де  Савили  только  весело
рассмеялись, явно довольные успехами Эвана.
   - Молодец, - сказал граф, вытирая слезящиеся от смеха глаза, - вот каковы
мои новые внуки! - Близоруко щурясь, он одобрительно оглядел Эвана. - Так ты
неравнодушен к дамам, а, парень? Ну, я уже немножко стар для  этих  игр,  но
думаю, что мои парни подскажут тебе, где живут самые отзывчивые  красотки  в
округе.
   - Граф, - упрекнула его Скай, - к чему вы его поощряете?!
   - А почему бы и нет, дорогая? Он все-таки взрослый мужчина!  Вам  следует
гордиться им!
   Скай беспомощно оглянулась на Габи, которая только  сочувственно  подняла
брови, но ничего не сказала. Савили приняли детей Скай так,  как  будто  они
уже были родней, а дети, никогда не  видевшие  дедушек  и  бабушек,  были  в
восторге от новых французских родственников. Граф и  графиня  любили  детей,
именно поэтому двое сыновей и дочь жили в Аршамбо вместе со всеми  чадами  и
домочадцами, а Изабо и Клариса - всего в нескольких милях от замка,  который
всегда был полон детей. Дети  Скай,  лишенные  семейной  жизни,  с  радостью
восприняли такую перемену. Эван и Мурроу быстро подружились с Анри и  Жаном,
практически их ровесниками, и все четверо проводили целые дни  на  охоте,  в
том числе, как поняла Скай по перемигиваниям своих сыновей, и за  девушками.
Катрин-Анриетта была всего на год моложе Виллоу, но Виллоу восхищалась ею  -
еще бы, она в одиннадцать лет побывала на придворном балу  в  Лувре.  Виллоу
так и не было позволено присоединиться ко двору Елизаветы. Робби  подружился
с Шарлем Сансерром,  а  маленькая  Дейдра,  которой  в  январе  должно  было
исполниться пять лет, оказалась в детской замка вместе со  своей  ровесницей
Анриеттой. И даже у такого малыша, как Патрик, нашелся сверстник для  игр  -
Мишель Сансерр.
   Скай не уставала восхищаться детьми. Конечно, старшие  всегда  были  рады
видеть мать, но Дейдра и Патрик не помнили ее и немного  дичились.  Впрочем,
Дейдра помнила Адама, который провел с ней немало времени, пока Скай была  в
гареме. Она определенно считала его своим папой,  и  тянувшийся  за  старшей
сестрой Патрик также называл его "папа".
   - Пусть, - спокойно сказал Адам, когда она попыталась поправить их. :
   - Со временем они узнают о Найле, а пока пусть у них будет отец.
   Но, к удивлению Скай, и четверо старших тоже стали называть Адама  папой.
Робби раньше называл так только Джеффри, а ее дети от О'Флахерти, совершенно
не помнившие Дома, никогда из-за своей ирландской гордости не называли папой
ни Джеффри, ни Найла. Виллоу привыкла  звать  папой  Найла,  но  чары  Адама
сказались и на ней.
   - Ты просто околдовал моих детей, - поддразнивала Адама Скай.
   - Никакого колдовства тут нет, просто мы нужны друг другу.
   - Ах, Адам, - с чувством сказала она,  -  я  так  рада  этому!  -  И  она
благодарно поцеловала его.
   За  три  дня  до  свадьбы  помогавшая  Скай   в   окончательной   отделке
подвенечного платья портниха процедила сквозь сжимавшие булавки  зубы,  стоя
на коленях перед ней:
   - Мадам, вы опять  поправились!  Наверное,  вы  очень  счастливы.  Обычно
невесты перед свадьбой нервничают и худеют.  Мне  снова  придется  отпускать
талию!
   Скай даже не пошевельнулась, но Габи заметила,  как  она  побледнела  при
словах портнихи. Когда женщина вместе с платьем удалилась.  Миньона  помогла
Скай накинуть свободное домашнее платье и тоже отправилась  по  делам.  Габи
пристально взглянула на Скай и спросила:
   - Что случилось? Почему вы  так  взволнованы?  Скай  посмотрела  на  свою
будущую свекровь и обреченно выдавила:
   - Габи, я беременна. Ошибки быть не может - я беременна. Господи, что мне
делать?!
   На  мгновение  графиня   окаменела,   как   пораженная   молнией,   затем
инстинктивно поднесла руку к губам, чтобы сдержать крик. Но, видя, что  Скай
сама близка к обмороку, Габи собралась с силами и спокойно сказала:
   - Это, разумеется, ребенок короля Наварры. Будь он проклят! Неужели он не
мог оставить вас в покое?!
   - Ведь только раз, Габи, - голос Скай дрожал, - он  овладел  мной  только
однажды, как же это могло случиться?!
   - Одного раза, - заметила графиня, - вполне достаточно.
   - Но как я теперь могу  выйти  за  Адама?  Как  я  могу  выйти  замуж  за
человека, которого люблю, если я ношу в  себе  ублюдка  другого  мужчины?  О
Небо, разве мало Адам страдал в жизни? Я не могу выдать  чужого  ребенка  за
его собственного! О, Габи, что же мне делать?!
   - Но у вас нет выбора. Нужно сказать Адаму.
   - Нет!
   - Да! Послушайте, Скай! Я хорошо знаю своего сына и, думаю,  хорошо  знаю
вас, хоть мы знакомы совсем недолго. Вы прошли столь тернистый путь,  прежде
чем соединиться с ним, и вы сделали  моего  сына  счастливым.  Я  таким  его
никогда не видела. Он был как тень, неполноценным мужчиной. Вы  придали  ему
цельность, и если вы покинете его, просто не знаю, что с ним станет.
   Мы скажем ему правду.  Он  не  сможет  бросить  вас  и  ,  даже  осудить.
Насколько я его знаю, первая его мысль будет о вас и о том, что вам пришлось
претерпеть в руках герцога. Потом он подумает о мести,  и  вот  тут  мы  все
вместе должны будем  удержать  его.  Я  знаю  одну  лесную  ведьму,  которая
изготовит снадобье для изгнания плода, а если  это  не  удастся,  мы  сможем
отдать ребенка в крестьянскую семью на воспитание.
   - Габи, я не стану вытравлять плод. Это не для меня. Я знаю, Адам простит
меня, но просить его об этом - нечестно. Если он решит  отвергнуть  меня,  я
согласна, - сказала Скай, и по ее щеке скатилась слеза.
   - Разыщи Адама, - приказала Габи вошедшей в эту минуту в комнату Миньоне.
   Камеристка поспешила выполнять  приказание,  а  две  женщины  в  молчании
сидели, дожидаясь прихода Адама. Габи видела, что  Скай  находится  почти  в
невменяемом  состоянии,  она  бессознательно  терзала  в   руках   кружевной
платочек.
   - Все будет в порядке, - наконец вымолвила Габи, - обещаю вам, все  будет
в порядке.
   Эти последние слова матери услышал вошедший в комнату Адам.  Увидев  лицо
Скай, он бросился к ней и встал рядом на колени, глядя ей в глаза.
   - Что случилось, девочка? - спрашивал он. - Что случилось?
   Скай не могла вымолвить ни слова и только молча смотрела на  него  сквозь
пелену слез, застилавших ее глаза. И прежде чем ее сын впал в истерику из-за
состояния своей невесты, Габи пришлось  объяснить  ему,  в  чем  заключается
трудность положения.
   - Дьявол! - воскликнул повелитель Ланди,  обращаясь  к  матери.  -  И  ты
оставила ее одну, и это после всего, что она перенесла в Марокко?! Я  был  о
тебе лучшего мнения, мама!
   - Адам де Мариско, ты не должен  говорить  с  матерью  в  таком  тоне!  -
всхлипнула Скай. - Она была так добра ко мне!
   - Я его убью! - проревел Адам.
   - Поэтому-то я и не сказала тебе ничего, болван! - процедила Габи.  -  Ты
бы доставил нам всем, включая  Скай,  массу  удовольствий,  убив  наследника
французского престола! Где бы ты после этого нашел убежище?
   - Если ты откажешься жениться на мне,  Адам,  я  согласна,  -  прошептала
Скай.
   - Женщина, - завопил он, - что за чушь ты несешь?! Разумеется,  я  женюсь
на тебе! Я уже шесть лет хочу жениться на тебе! Сколько  бессонных  ночей  я
провел в мечтах о тебе и проклинал себя за то, что  ты  ускользала  от  меня
из-за моей глупости! Я могу убить Генриха Наваррского  из-за  того,  что  он
изнасиловал тебя, но ведь этот  ребенок  в  тебе  -  наполовину  твой,  и  я
воспитаю его, как своего собственного! И речи быть не может, чтобы  погубить
его, отдав какой-нибудь  крестьянке!  И  прекрати  хныкать,  девочка,  лучше
обними и поцелуй меня! - Он встал и притянул ее к себе, целуя.
   - Ах, Адам, - сказала она, прижимаясь к его губам, - я так люблю тебя, но
ведь все твои родственники знают, что этот ребенок не может быть твоим. Я не
могу навлечь на тебя такой позор!
   - Нет, нет! - воскликнула Габи. - Когда Атенаис отказала Адаму и ославила
его на всю округу, мои дети от Антуана были еще слишком малы, они просто  не
помнят этого. Правду знают только сестры Адама и Антуан.  Я  расскажу  им  о
вашей беде, они не выдадут вас. Они любят вас так же, как и я, потому что вы
сделали счастливым их брата.
   - Видишь, - прошептал он ей, - даже так тебе не удастся удрать  от  меня,
моя девочка, тебе на роду написано быть моей женой.
   Она внезапно почувствовала себя такой счастливой, что  ничего  не  смогла
вымолвить, ее лицо просияло.
   - Тогда с завтрашнего дня мне  лучше  соблюдать  диету,  чтобы  снова  не
перекраивать платье, - проговорила она наконец.
   Однако в день свадьбы платье оказалось самим совершенством:  ярко-зеленый
шелк, блузка с низким вырезом, расшитая золотом и жемчугом, гармонирующая  с
более темной бархатной нижней юбкой. Лиф книзу сужался  клином,  подчеркивая
узкую талию платья. Юбка была сшита  в  форме  колокола,  разрезы  позволяли
видеть нижнюю юбку. Из-под юбки виднелись изящные шелковые  туфли,  расшитые
жемчугом, и узкие лодыжки, обтянутые бледно-зелеными чулками  с  вышивкой  в
виде виноградной лозы. Невеста казалась воплощением любви.
   Миньона украсила ее прическу золотистыми шелковыми розами, к которым были
присоединены золотые цепочки с небольшими алмазами. На шее у Скай было белое
жемчужное ожерелье. Виллоу захватила из Англии драгоценности Скай,  так  что
та могла отложить подарки Никола, вид которых в день свадьбы  не  сделал  бы
Адама счастливее. Сам жених был великолепен в бархатном  костюме  бронзового
цвета, расшитом золотом и отделанном кружевами.
   Благодаря присутствию Екатерины Медичи  свадьба  из  скромного  семейного
торжества  превратилась  в  праздник  для  всей  округи.   Приглашенные   не
уместились бы в замковой капелле, и по  этому  случаю  пришлось  привести  в
порядок деревенскую  церковь.  Ее  вымыли,  выскоблили,  украсили  розами  и
осенними цветами.
   Королева прибыла накануне и расположилась в  апартаментах,  которые,  как
считала Габи, недостаточно роскошны для такой персоны, но Екатерина  уверила
графиню в обратном.
   Свадебная процессия двинулась с замкового холма над  рекой  Шер  вниз,  к
церкви Аршамбо. Все дома по случаю этого праздника были украшены,  а  жители
вырядились в лучшие одежды.  Ничего  не  зная  об  Адаме,  они  одобрительно
кивали, глядя на шестерых детей невесты, говоря, что этим числом внуков граф
и графиня явно не ограничатся.
   Стоя на коленях рядом с Адамом во время свадебной мессы, Скай чувствовала
присутствие своих бывших  мужей,  она  словно  бы  видела  их  одобрительные
улыбки. Конечно, здесь не было Дома, но были Халид эль Бей, Джеффри Саутвуд,
Найл Бурк и - да! - даже несчастный Фаброн де Бомон, чьей женой она была так
недолго. Адам надел ей на палец тяжелое золотое кольцо, и  тут  же  призраки
исчезли, и если вначале  Скай  немного  опечалилась,  то  теперь  ее  сердце
наполнилось радостью.
   Когда они вышли из церкви, их оглушили приветственные  крики  собравшихся
гостей и крестьян, и Адам, к  восторгу  собравшихся,  крепко  обнял  жену  и
поцеловал. Затем во главе процессии они направились  в  замок  на  свадебный
пир. Скай никогда не видела  столь  прекрасной  свадьбы,  и  день  при  этом
выдался теплый и солнечный - все это, решила она, предвестие их  счастливого
будущего.
   - Счастливы ли вы, как я, леди де Мариско? - спросил Адам, и  она  только
улыбнулась вместо ответа.
   Вокруг замка были расставлены пиршественные  столы,  а  стол  новобрачных
стоял  на  специальном  помосте,  чтобы  их,  а  также  Екатерину  Медичи  и
неожиданно прибывшую утром из Шенонсо Марго могли видеть все гости.  Сперва,
увидев ее, Скай  онемела  от  ужаса  -  что,  если  ее  сопровождает  Генрих
Наваррский?! Но принцесса, чтобы  успокоить  ее,  нарочито  громко  сообщила
матери:
   - Монсеньор  Наваррский  занят  делами  и  не  смог  приехать.  -  И  она
присоединилась к герцогу де Гизу,  который  загадочным  образом  оказался  в
свите королевы без своей супруги.
   Гости, дворяне из окрестных замков, быстро заняли места за столами. Самые
крайние были предназначены  для  крестьян  из  Аршамбо  и  соседней  деревни
Савиль, откуда и появился род де Савилей. Из кладовых замка  были  извлечены
дубовые бочки с трехлетним красным вином, припасенным как  раз  для  особого
случая. Им были наполнены серебряные кубки знати,  а  крестьяне  на  дальних
столах наполнили свои глиняные чаши аршамбоским вином. Граф Антуан  встал  и
поднял кубок за новобрачных:
   - Хотя Адам де Мариско не мой ребенок и не наследует мои земли, он -  сын
моей любимой жены и поэтому дорог мне так же, как и оба моих сына. Я рад  за
него, рад, что он нашел себе жену - и не просто  жену,  а  женщину,  которая
похитила его сердце. Долгой жизни вам обоим, тебе и твоей  прекрасной  жене,
сын мой!
   - Vive! Vive! - закричали гости, с энтузиазмом поднимая кубки.
   За этим  тостом  последовало  множество  других,  и  Скай  пришлось  мило
улыбаться, так как в  большинстве  их  звучали  пожелания  множества  детей.
Наконец Адаму пришлось взять ее за руку, и, повернувшись к нему, она увидела
такой  любящий  взгляд,  что  почувствовала  себя  более   счастливой,   чем
когда-либо раньше.
   Пиршество было не менее пышным, чем  тосты.  На  первую  перемену  подали
несколько видов паштета из  свежей  шерской  рыбы,  а  также  привезенные  с
побережья устрицы. Затем последовали гуси,  мелкая  дичь,  утки  и  каплуны,
говядина и  ягнятина.  На  кострах,  на  вертелах,  поджаривались  благодаря
удачливым местным охотникам, трудившимся несколько дней в поте лица,  вепрь,
пара красных оленей и две  косули.  Затем  последовали  сыры,  крутые  яйца,
свежий хлеб, блюда со свежим  салатом,  которые  нужно  было  залить  добрым
аршамбоским вином. Наконец подали десерт - свежие яблоки, персики и виноград
последнего урожая. Был  тут  и  грандиозный  многослойный  торт,  увенчанный
марципановыми фигурками жениха и невесты, по  бокам  которого  расположились
марципановые щиты с гербами де Мариско и О'Малли, - это была вершина пира.
   Все  наелись  до  отвала,  после  чего  крестьяне  устроили   танцы   для
развлечения знати. К восторгу поселян, к ним  присоединились  Адам  и  Скай,
побуждая к тому же остальных  дворян.  Наступили  сумерки,  и  были  зажжены
факелы, освещающие сцену торжества,  к  которым  добавилась,  украшая  небо,
полная луна. Никому не хотелось покидать этот великолепный праздник. Наконец
стало ясно, что гостей можно заставить разойтись, только отправив молодых  в
постель. Скай церемонно провожали ее свекровь, сестры  мужа  и  прибывшая  с
детьми леди Сесили.
   Скай больше всего не хватало Дейзи,  но  та  осталась  в  Англии,  ожидая
второго ребенка. Скай даже застеснялась раздеваться в  присутствии  стольких
женщин, но Габи и ее дочери сделали вид, что не замечают ее смущения, а леди
Сесили ободряюще похлопала ее по плечу:
   - Я уверена, моя милая Скай, что этот брак точно заключен на небесах. Мне
так не понравилось, когда королева Елизавета отослала тебя так далеко от нас
в прошлый раз!
   - Но королева еще ничего  не  знает  о  моем  браке,  дорогая  Сесили,  -
отвечала Скай, - только на следующей неделе  Робби  отправится  в  Англию  и
известит ее о нашей свадьбе.
   - Неплохо было бы послать с моим братом богатые дары для нее,  хотя  вряд
ли это успокоит королеву. - И леди Сесили продолжала,  понизив  голос,  хотя
вряд ли кто из де Савилей, кроме Габи, понимал английский:
   - Она так нервничает из-за этих постоянных переговоров о  ее  собственном
браке, что просто не выносит, когда другие счастливы.
   Прежде чем Скай смогла что-либо ответить,  раздались  крики  восторга  де
Савилей - это Миньон внесла  и  представила  на  всеобщее  обозрение  ночную
рубашку Скай. Она была сделана из бледно-розового  шелка,  низко  вырезанная
блузка переходила в простую юбку,  доходящую  до  щиколоток,  с  длинными  и
подчеркнуто скромными рукавами. Со Скай быстро сняли нижние юбки и блузку  и
надели на нее ночную рубашку, с легким шорохом скользнувшую по коже.
   Леди Сесили и Габи раскрыли рты при открывшемся соблазнительном  зрелище,
и Клариса выразила общее мнение такими словами:
   - Боже, дорогая Скай!  Стоило  ли  трудиться  одевать  вас?  Эта  рубашка
облегает вас, как кожа! Но, насколько  я  знаю  своего  брата,  вам  недолго
носить ее -  постарайтесь  только  не  дать  ему  слишком  сильно  повредить
рубашку!
   - Мужчины идут! - возвестила Мюзетта с порога.
   - Быстро, - распорядилась Габи, к которой сразу вернулось хладнокровие, -
в постель. Не думаю, что Адаму  понравится,  что  кто-то  делит  с  ним  это
зрелище.
   Скай взобралась на высокую кровать, быстро вынула из волос все заколки  и
шпильки и передала их леди Сесили. Миньона тут же расчесала ей волосы. Дверь
в комнату распахнулась, и на пороге  появился  Адам  в  сопровождении  своих
единоутробных братьев, за которыми толпилось еще много гостей. На  нем  была
шелковая ночная рубашка.
   - О, мадам де Мариско, да он уже готов к встрече с  вами!  -  рассмеялась
Александра.
   - Если бы меня ждало что-нибудь столь же прекрасное, - ухмыльнулся Ив,  -
я бы не стал столько ждать у постели!
   - Убирайтесь, все вы! - проревел лорд Ланди.  -  Вон!  Габи  задержалась,
чтобы поцеловать сына, прошептав ему:
   - Вы оба такие счастливые!
   Гости  постепенно  переходили  в  салон,  и  наконец  спальня   опустела.
Убедившись, что ушел последний, Адам закрыл дверь  в  спальню  и  уселся  на
кровати.
   Некоторое время он сидел так молча, и наконец Скай сказала:
   - Господи, неужели это правда?! Адам, наконец-то мы женаты!
   Он как-то по-мальчишески улыбнулся ей, и ее сердце болезненно сжалось.
   - Я люблю тебя, Скай де Мариско, - тихо ответил  он,  -  я  очень  сильно
люблю тебя.
   - Если не хочешь, - внезапно проговорила она, - можешь не спать со  мной,
я понимаю.
   - С кем же мне теперь спать, Скай?!
   - Ты знаешь, что я имею в виду, Адам.
   - Это повредит ребенку, Скай?
   - Нет.
   - А сколько еще ждать, Скай? Тебе придется говорить мне, ведь  я  никогда
не был отцом.
   "И теперь ты не отец! - вдруг захотелось разрыдаться ей. - Я  никогда  не
смогу родить тебе, моему любимому, ребенка. Тот, что во мне, - это  ублюдок,
мы оба это знаем!" Но вместо этого она сказала:
   - Это зависит от ребенка, Адам. Когда я растолстею, то это будет  опасно,
но сейчас все в порядке.
   - Отлично! - воскликнул он, вставая и снимая с себя  рубашку,  в  которую
его нарядили. - Видишь ли, я все-таки хотел бы  реализовать  полностью  свои
законные супружеские нрава.
   Скай выпростала ноги из-под покрывала и встала рядом с ним.
   - А как тебе нравится мое платье, мой муж?
   Он скользнул взглядом по всей длине ее рубашки и ответил:
   - Если вам желательно сохранить это  одеяние  в  целости  и  сохранности,
мадам, то лучше его снять как можно быстрее, пока я не разодрал его!
   Скай медленно спустила рубашку с плеч до  талии.  Тут  она  остановилась,
давая ему возможность насладиться зрелищем ее  прекрасной  груди,  и  только
затем стянула рубашку с бедер, позволив ей соскользнуть дальше на пол. Он  с
наслаждением наблюдал за этим небольшим спектаклем, пока она не выступила из
маленькой шелковой лужицы. И тут  она  не  менее  дерзко,  чем  он,  смерила
взглядом его длину.
   -  Надеюсь,  мадам,  вам  нравится  то,   что   вы   видите?   -   весело
поинтересовался он.
   - Всегда нравилось, мой муж, - ответила она. - А вам то, что вы видите?
   - И мне тоже всегда нравилось, - хихикнул он. - Тогда, черт побери, пошли
в постель!