кружки с домашним вином или пивом. Да  и  сам  Хайрон
все тот же: седой, смуглый, высушенный солнцем и ветром и больше уже  не
стареющий. Вот только Мария - не та. Она лежала в другой  комнате  перед
открытым окном, и лишь глаза ее повернулись в сторону вошедших.
   - Как я рада, дети мои, что успела перед смертью вас повидать! Подой-
дите, мальчики, я хочу поцеловать каждого.
   Голос ее был слабым, но слова звучали четко и ясно.
   - Уход из этого мира - не трагедия, - говорила Мария. - Просто  всему
свое время. Я прожила долгую жизнь, и сегодня вы  не  должны  печалиться
обо мне. Я действительно могу умереть с радостью, когда вы стоите передо
мною такие взрослые и красивые. Язон, эта девушка - твоя жена?
   - Да, - ответил Язон, запнувшись всего на какую-то долю секунды.
   А Мета лишь еле заметно улыбнулась, скосив глаза в его сторону.
   Старая Мария помолчала, все-таки ей было трудно говорить.
   - Я могла бы вам многое рассказать, дети мои, многое из того, что для
вас важно. Да уж не успею теперь. Одна надежда  -  Хайрон  передаст  вам
все, что я ему велела. А теперь - идите. И не надо  грустить.  Настоящие
люди еще на старой Земле всегда умирали с радостью и не огорчали  никого
своей смертью. Счастья вам, дети!
   Потом они ели и пили, было много свежей, вкусной,  натуральной  пищи,
приготовленной по старинным фермерским рецептам из птицы, свинины и  ры-
бы, и - специально по просьбе Язона - доброе выдержанное виски,  которым
всегда славился дом Хайрона. Провозглашали тосты,  рассказывали  веселые
истории, вспоминали давние годы, о грустном старались не думать и  разве
только песен петь не начали. В какой-то момент Хайрон  вышел  ненадолго,
вернулся и произнес прямо от порога тихо-тихо, как будто выдохнул:
   - Умерла.
   И вот тогда запел.
   Песня была на незнакомом даже Язону наречии,  печально-торжественная,
но с явной, словно зарождающейся в глубине темой радости.  Полное  соот-
ветствие последним словам старухи Марии.
   Закончив петь, Хайрон налил всем еще по стаканчику,  молча  опрокинул
первым и сразу взял в руки аппарат дальней связи. Вызвал врача, похорон-
ную команду, сообщил живущим далеко родственникам, а затем  велел  Эскли
на вездеходе объехать соседние фермы. То ли не было у  тамошних  жителей
телефонов, то ли местный закон предписывал делать именно так: сообщать о
похоронах лично.
   - Ну вот что, дети мои, - проговорил Хайрон, откладывая трубку и  са-
дясь обратно к столу. - Даже врач будет здесь только часа через два. Ос-
тальные - и того позже. Вы сами решите, задерживаться ли  вам  на  риту-
альную церемонию. Решите после того, что я сейчас расскажу. У Марии было
очень много детей. Но только тебя одного, Язон, она хотела увидеть перед
смертью. Извини, Экшен, это было крайне важно для нее. Хотя...
   Хайрон сделал паузу, чтобы раскурить трубку. Мета сразу покосилась на
Язона, но тот и глазом не повел: мол, ну и что, пусть старик курит, а  я
бросил, видишь, сижу, не обращаю внимания.
   - Понимаешь ли, Язон, Мария вскормила тебя грудью, но она  не  рожала
тебя. Теперь ты должен знать правду, - добавил Хайрон словно через силу,
закашлялся вдруг и замолчал надолго, видимо, давая Язону возможность пе-
реварить услышанное.
   Но Язон-то, конечно, воспринял все спокойно. В  конце  концов,  какая
разница, кто он по крови. Родная мать и родная планета давно  уже  стали
для него понятиями абстрактными. Зато на лице у Меты неожиданно  отрази-
лось самое искреннее удивление.
   "Странно, - подумал Язон, - с каких это пор пиррянку начали волновать
проблемы родственных отношений?"
   А Хайрон вдруг обратился именно к ней:
   - Мета, ты помнишь свою мать?
   - Очень плохо, мне было пять лет, когда она погибла. Ее звали Окайра.
   - Правильно, - неожиданно сказал Хайрон. - Окайра - моя дочь. Я узнал
тебя, Мета, ты очень на нее похожа.
   Язон вздрогнул. Почва реальности вновь уходила у него из-под ног.
   - Так это что же, мы едва не занялись кровосмесительством?  -  вырва-
лось у него.
   - Нет, Язон, успокойся. Ты мне не родной сын, и теперь как раз наста-
ло время рассказать об этом.


   ГЛАВА 5

   - Планета называлась Иолк. Десятая по счету в системе белого  гиганта
Гелио в шаровом скоплении близ центра Галактики. Подробности можно найти
в любом справочнике. А коротко говоря, жаркая планета. На экваторе  жить
нельзя, да и негде там - вода кругом, горячая, как в чайнике. На полюсе,
только на одном, на северном - большой материк. Его и заселили. Не очень
давно, лет пятьсот назад по местному счету, может, и меньше. Странно это
все, но так люди говорят. А люди на Иолке чудные поселились.  Техника  у
них вся, как и положено, потихонечку в негодность  пришла,  а  от  новых
поставок они отказались. Космодром не  строили.  Все  желающие  посетить
планету Иолк, будьте добры, приводняйтесь в океан, благо он  большой,  и
попасть в него несложно. А дальше - есть флот  (парусный,  весельный,  в
общем, деревянный), который встретит долгожданных гостей вином и  мясом,
а в незваных может и из пушек пальнуть. Что такое порох, на Иолке не за-
были, делать его продолжают по сию пору. Еды на планете всегда было мно-
го, природа не обделила единственный материк  ничем.  Так  что  никакого
прогресса тамошним людям особо и не требовалось. Все эти пять веков  ни-
чего по большому счету не менялось, правда, со временем поделились  пер-
вопоселенцы на две категории: на патрициев, пользующихся всеми остатками
техники, даже космической связью, и рабов, которым не то что к  машинам,
к лошадям приближаться не дозволяли. И так век от века - рабы  работают,
патриции наслаждаются жизнью, однако - что характерно - и  те  и  другие
сыты, и те и другие живут семьями, растят детей, и те и другие время  от
времени принимают участие в кровавых турнирах  со  смертоубийством,  где
выживают сильнейшие. А еще патриции,  в  отличие  от  рабов,  устраивают
иногда дворцовые перевороты, и тогда одна семья сменяет у власти другую,
или - того хлеще - сын сбрасывает с трона отца, брат брата, дядя племян-
ника. Такие нравы у них.
   Ну вот. А с полвека тому назад правил на Иолке король Айзон, сын  ве-
ликого Крета. Крет был очень популярен в народе. Прямой потомок первопо-
селенцев, он едва ли не единственный из правителей Иолка пытался  возро-
дить  на  планете  если  не  материально-технические,  то  хотя  бы  мо-
рально-нравственные основы цивилизации. Сын пошел дальше отца, тем более
что власть получил не по наследству, а в результате очередного переворо-
та. Айзон провозгласил мир и покой на планете, вечную власть  своей  ди-
настии, отмену кровавых турниров, равные права для всех, контакты с  бо-
гами из космоса и тому подобное. Не всем - ох далеко не всем! - понрави-
лись такие перспективы.
   Был у Айзона брат по матери - Фелл, сын Пойсона, того, что командовал
морским флотом на планете Дельфа. Так Феллу особенно не понравились  но-
вые веяния. Сам он тоже к власти стремился и считал, что для  этого  все
средства хороши. Недолго думая, перерезал он всех верных соратников  Ай-
зона, а самого короля - родственник все-таки!  -  пощадил,  но  заставил
жить в городе как простого раба.
   Тут у Айзона как раз сын родился. Имя ему дали Даймед. А местные про-
роки сразу предрекли большое будущее. Ну разве такое  утаишь  от  нового
короля-диктатора? Фелл, конечно, озаботился, большую угрозу для себя по-
чувствовал, грядущую опасность, исходящую от этого мальчика. Он был мер-
завцем, и перед чем не останавливался, и об этом знал  любой  на  Иолке.
Так что Айзон решил опередить своего жестокосердного брата. Он объявил о
смерти ребенка и даже устроил пышные похороны. Похороны провели за  счет
городской казны, всетаки бывшего короля еще многие в Иолке помнили. Я не
оговорился: главный, столичный город называется у них так же, как и пла-
нета, Иолк. И хотя торжественное погребение сына раба противоречило  за-
конам этого мира, Фелл согласился на подобное мероприятие, ведь для него
это был праздник. Наивный Фелл думал, что издевается над бывшим королем,
но получилось-то все наоборот: король Айзон перехитрил его.
   Мальчика Даймеда он передал на воспитание мне. А  я  принял  младенца
как родного и дал ему новое имя, созвучное имени отца - Язон. А вот вто-
рое имя подсказали мне мудрецы - динАльт.
   А теперь спроси, откуда я все это знаю.
   Рука Язона сама собою нырнула в карман, и он закурил раньше, чем Мета
успела что-либо сказать. Пиррянам нет равных в быстроте действий,  а  со
словами у них отношения посложнее. Не дружат они со словами.
   "А теперь, говорит, спроси..."
   Да в этом месте рассказа старика Хайрона Язон так и так не  сумел  бы
удержаться от вопроса.
   - Ну и как ты там оказался, отец?! - воскликнул он, едва лишь  выдох-
нув дым после первой затяжки. - Это ж подумать только: где  Иолк  и  где
Поргорсторсаанд!
   - Вот именно - где! - не совсем понятно прореагировал Хайрон и надол-
го замолчал.
   Только пропустив еще стаканчик и вдумчиво разжевав отправленный  сле-
дом соленый корешок конской моркови, он сплюнул в миску жесткие  волокна
и неторопливо продолжил:
   - Однажды, я был тогда еще совсем молодым - не буду говорить, сколько
лет назад - у северного подножия горы Билион, в старом хвойном лесу, что
и в те времена был уже очень густым, ко мне подошел  мудрец  и  спросил:
"Хочешь увидеть место, откуда появляются  на  нашей  планете  диковинные
звери?" "Хочу, - ответил я простодушно. Но тут же добавил: -  А  военные
не узнают, что я разговаривал с тобой?" "Нет", - сказал он, и я ему сра-
зу поверил, ведь все же знали: мудрецы никогда не лгут. Мы долго  подни-
мались почти на самую вершину горы, продираясь  через  заросли  колючего
кустарника, протискиваясь в узкие расщелины,  и  наконец  попали  в  до-
вольно-таки просторную пещеру. Когда глаза постепенно привыкли к  полум-
раку, я понял, что в самом дальнем углу притаилось нечто. Оно было таким
черным, что не только отблески моего факела, но и могучий  луч  космоде-
сантного фонаря, оказавшегося вдруг в руках у мудреца, не  справлялся  с
подобной темнотою, утопал в абсолютном мраке, как золотая цепочка в бан-
ке чернил.
   "Это - рванавр, - пояснил мудрец. - Шагни в него, и ты узнаешь  много
нового об окружающем тебя мире". Приглашение звучало мягко говоря сомни-
тельно. Он не только не гарантировал мне безопасности, но даже не обещал
ничего конкретного. И все-таки я шагнул. Я всегда любил узнавать  новое.
Но кроме того, сильнее всего убедил  меня  этот  его  десантный  фонарь.
Только старшие офицеры имели у нас право носить такие, а мудрецы...  Они
же лесные жители! Вся сила их легендарной магии в  глиняных  амулетах  с
запеченными короедами внутри или в завязанном на специальный узел хвосте
зеленого лемурида. А тут мудрец - и такой фонарь. Это было ново.  Неожи-
данно.
   Я шагнул.
   И сразу очутился на берегу моря. Теплого, ласкового  моря.  Краснова-
то-бурые волны увенчивались лимонно-желтыми  барашками,  песок  был  яр-
ко-оранжевым, а листья незнакомых деревьев отливали в  голубизну.  Дыша-
лось легко и свободно, но запахи!.. Их не с чем  было  сравнить.  И,  не
знаю, как объяснить, - дело было даже не во внешних признаках - я  сразу
понял, что очутился на другой планете, возможно, в другой галактике. Это
было прекрасно и в то же время страшно. Я оглянулся. Черная клякса  тре-
пыхалась под ближайшим деревом, как зловещее знамя на ветру. И я  шагнул
к ней, обратно.
   "Теперь ты сможешь ходить так без моей помощи", - сообщил мудрец.  "К
этому красному морю?" - поинтересовался я. "Не только. Ты сможешь  попа-
дать в самые разные миры. Ты научишься. Я больше не нужен  тебе".  И  он
хотел уйти. "Но постойте! - крикнул я. - Почему именно мне доверили  та-
кое право? Я хочу знать". "Это законное желание, - согласился он.  -  Но
ответ вряд ли устроит тебя. На некоторых планетах объясняют очень  прос-
то: так угодно богам. На вашей планете (в этот момент он  сказал  именно
вашей, а не нашей) к богам относятся несколько иначе, поэтому, в привыч-
ных для вас терминах, можешь считать себя просто самым достойным  предс-
тавителем народа. Действительно, если бы все люди на планете были знако-
мы с тобой, они бы остановили свой выбор именно на тебе, Хайрон".
   Так я сделался избранным. Поверь, Язон, до сих пор  не  знаю  куда  и
кем. Но я действительно научился  пользоваться  этим  рванавр-переходом,
который для простоты и краткости называл теперь рваноходом. Мудрец  ведь
объяснил мне, что словом "рванавр", одинаково читаемым  в  обе  стороны,
древние обозначали место, где время течет в обе стороны сразу, а  прост-
ранство сложено в гармошку и путешествие по нему на любые расстояния  не
составляет труда. В общем, рванавр - не имя собственное, не фамилия  ка-
кого-нибудь ученого, как я вначале подумал. И вполне можно  было  совер-
шенствовать этот термин, как мне заблагорассудится. Я и  совершенствовал
не только термин, но и сам процесс. У одного не слишком трезвого старше-
го офицера я выменял на шкуру гигантского пятнистого  медведя  подробную
звездную карту Галактики с прилагающимся к ней толстым справочником оби-
таемых планет и  постепенно  освоил  целенаправленные  скачки  в  прост-
ранстве.
   В моей коллекции появились любимые миры, там я задерживался  подолгу,
их жители меня уже узнавали, где-то  считали  богом,  где-то  полубогом,
где-то просто таинственным пришельцем. Кому-то помогал я, кто-то помогал
мне. Но одно правило оставалось неизменным. Рваноход открывал путь толь-
ко на планеты с низким уровнем технологического развития.  Поргорсторса-
анд был среди них, пожалуй, самым высокоразвитым миром. А позднее, когда
я узнал, что такое Лига Миров, я понял окончательно: на планетах, являю-
щихся действительными членами этой  организации,  существование  черного
пятна рванавра невозможно в принципе. Почему, не знаю до сих пор. Но это
так.
   Иолк стал одной из любимых моих планет как раз тогда, когда к  власти
у них пришел твой отец Айзон. Мог ли я отказать ему в  просьбе  спрятать
новорожденного мальчика здесь, в тихой лесной глуши?  Последняя  надежда
его была на тебя, и он велел дождаться твоего двадцатилетия, и уж  тогда
рассказать всю правду. Я не сумел исполнить эту просьбу, потому  что  ты
убежал от нас, перехитрив всех и на два года раньше срока. Я искал тебя,
искал все это время. Но только на тех планетах, до которых мог добраться
с помощью рванохода. А ты не залетал туда, по твоим понятиям, там нечего
было делать. Тебе милее казались техногенные комфортные миры с  живущими
в них богатыми  и  азартными  игроками,  из  которых  легко  вытрясались
деньги. На Пирре я побывал задолго до твоего появления там. На Пирре ос-
талась моя дочь Окайра. Она пошла в мать, и страшная романтика войны ув-
лекала ее гораздо больше, чем космические путешествия. Я не сумел угово-
рить девочку покинуть ее родную планету. Впрочем, кому я это объясняю!..
Да, конечно, я догадывался, что она погибла - на Пирре ведь мало кто до-
живает до старости - вот только не знал наверняка, не мог знать,  потому
что с некоторых пор Пирр "закрылся" для рванохода.
   И лишь однажды я угодил на планету Аппсала, где совершенно случайно и
почти тогда же побывал и ты, Язон. Помнишь, в результате тобою же  спро-
воцированной аварии на корабле какого-то чудака? Ты едва не  погиб  там,
сумасшедший! Я все это знаю. Мы разминулись на пару лет, не больше, но я
услышал уже лишь красивые легенды, которые слагали там о тебе Мастрегулы
и Перссоны.
   Я мечтал раздобыть или построить звездолет. Но где там! Здесь я  фер-
мер, на других планетах - всего лишь гость, даже если меня называют  бо-
гом. Мне оставалось одно - ждать. И я ждал. Как видишь, не зря. Надеюсь,
ты понял, что теперь тебе надлежит отправиться в  Иолк,  чтобы  наказать
злонравного Фелла и вернуть законную власть своему отцу?
   - Помилуй, Хайрон, - сказал Язон, терпеливо выслушав весь его  беско-
нечно длинный монолог. - Но ведь это надлежало сделать  добрых  тридцать
лет назад. Теперь, может, ни Фелла, ни Айзона уже нет в живых.  В  конце
концов, там могло произойти еще пять или десять дворцовых переворотов.
   - Могло, - согласился Хайрон. - Но не произошло
   - Откуда ты знаешь? Ты недавно был там?
   - Нет, - в последние годы и здесь рванавр стал открываться все реже и
реже. Видишь ли, это такое капризное устройство! Иногда  оно  просто  не
хотело пускать меня, а иногда устраивало жуткие фортели со  временем.  Я
мог прожить где-нибудь год и вернуться сюда через день, а мог слетать на
минуточку и потратить на это месяц здешней жизни. Мария-то давно привык-
ла к подобным вещам, а если вдруг неприятности с властями... Тогда, воз-
можно, я был бы обречен покинуть Поргорсторсаанд,  не  выполнив  просьбы
твоего отца. Я не имел на это права, и потому стал все реже  путешество-
вать по мирам, боялся рисковать. Но мой знакомый мудрец по имени  Гваха-
нофабр, видя, как я страдаю, сообщал иногда последние новости с  любимых
мною планет. Он-то и рассказал мне совсем недавно, что на Иолке  попреж-
нему правит Фелл, а твой отец Айзон по-прежнему ждет тебя, и он еще дос-
таточно молод, чтобы управлять своей страной. Пойми, Язон, твой отец  да
и брат его - не совсем простые люди. Я видел их и понял это сразу.  Вот,
пожалуй, и все. Пора тебе отправляться.
   Трубка у Хайрона погасла, и теперь он принялся  выбивать  ее  о  край
стола, с фермерской аккуратностью расстелив предварительно  салфетку.  А
Язон выкурил практически подряд две сигареты и готовился зажечь третью.
   - Мы теперь полетим туда, к твоему отцу? -  внезапно  спросила  Мета,
напомнив о своем присутствии.
   - Да, - сказал Язон твердо.
   Аргументация такого изменения планов еще не оформилась до конца в его
голове, но он уже чувствовал, что другого решения не будет.
   - А как же?.. - начала Мета.
   Но Язон уже успел задать себе именно такой вопрос, и у него  подобных
"а как же" оказалось существенно больше, чем у Меты. Что ж, больше -  не
меньше. Он попытался связать все свои задачи воедино. И, кажется,  почти
получилось.
   - Мета, слушай, Иолк находится в том же шаровом скоплении, где вокруг
своих звезд вращаются планеты Эгриси и Орхомен. Я прав, отец?
   - Да, мой мальчик. Но что ты знаешь об этих планетах?
   - О-о-о! - протянул Язон многообещающе, явно готовясь рассказать.
   Однако Мета решительно подняла руку:
   - Стоп, Язон. Не сейчас. Ты забыл, что у нас мало времени? И  тебя  и
меня ждут на Пирре. А к тому же лететь в центр Галактики  гораздо  спод-
ручнее на большом линкоре.  Мы  ведь  уже  говорили  с  тобой  об  этом.
Единственное, что еще необходимо сделать тут, на  гостеприимной  планете
Саанд, да простят меня за такое сокращение, - это подняться на гору  Би-
лион и посмотреть вблизи на пресловутый рвань... врань... в  общем,  как
его там? Может, и мы с тобою прыгнем куда надо напрямую. Зачем зря  топ-
ливо жечь?
   Язон призадумался над этими словами и только теперь обратил  внимание
на Экшена. Хайрон и Мета тоже посмотрели на охотника, оставшегося  вдруг
как бы совсем не у дел. Он сидел, закрыв лицо руками, и  был  совершенно
безучастен. А почувствовав на себе взгляды всех троих, поднял  голову  и
тихо проговорил:
   - Я не смогу полететь с вами.
   - Не лети, - равнодушно буркнул Язон. -
   Я рад был видеть тебя. А так... Вольному - воля.
   У тебя свои дела, у нас - свои. Не будем умножать сущностей сверх не-
обходимого. Так советовал Уильям Оккам.
   Язон никогда не отказывал себе в удовольствии щегольнуть какой-нибудь
цитатой из древних.
   - Вы уже умножили их, - грустно сказал Экшен. - В сущности, я с само-
го детства являл собою пример законопослушного гражданина своей планеты.
И я просто не должен был слушать всего, что здесь говорилось. Но у  меня
не хватило мужества встать и уйти. Если теперь об этом  станет  известно
властям, меня лишат моего космолета и охотничьей лицензи