у  -  пять
палуб, внизу - три; всего девять, считая ту, где он находится...  Под  самой
нижней палубой - большие пространства,  расходящиеся  секторами  от  колонны
двигателя; видимо, трюмы и стартовые камеры для ботов-разведчиков.  Наверху,
над диском, - солидная выпуклость в форме полусферы, то ли еще  одно  судно,
то ли боевая башня, нашпигованная оружием. Каким именно,  Язон,  разумеется,
выяснить не мог, но ощущал смертоносную  энергию,  дремавшую  в  этой  части
гигантского корабля.
   - Неплохо они снарядились, совсем неплохо, - пробормотал он сквозь  зубы,
вглядываясь в многочисленные точки и  черточки,  мерцавшие  тут  и  там,  то
собиравшиеся  группами,   то   расходившиеся,   будто   одноименные   заряды
электричества. Внезапно Язон догадался, что  улавливает  тепловое  излучение
живых  организмов,  -  иными  словами,  его  таинственных  похитителей.   Он
попробовал их пересчитать, дошел до семидесяти восьми и сбился, прикинув  на
глаз, что членов экипажа втрое, если не вчетверо больше.
   Большой корабль, большая команда...
   Позволив ментальному зрению угаснуть, Язон  провел  в  неподвижности  еще
пару  минут,  раздумывая,  что  станет  делать  Керк.  Сообразить  это  было
нетрудно: очнется и обнаружит, что непоседливый спутник исчез, обругает  его
и отправится на поиски к берегу океана, потом спустит в  кратер  батискаф...
Ничего не найдет, объявит тревогу по всей  планете,  и  несколько  дней  его
будут искать; затем решат, что ночью из  кратера  вылез  какой-то  неведомый
монстр и закусил Язоном динАльтом, а Керком, значит, побрезговал...  Что  ж,
бывает!
   От Керка мысли его переметнулись к Мете, сердце сдавило,  и  он  запретил
себе думать о ней. Для человека слабого воспоминания -  опора,  но  сильного
мысли о близких расслабляют, лишают мужества, а это сейчас ни к чему.  Лучше
начать и закончить на том, что Мета - на Дархане,  и  ей  ничто  не  грозит,
кроме свар с дарханскими ремонтниками.
   Это она переживет  Ну,  в  конце  концов  сломает  кому-нибудь  руку  или
ребра...
   Язон сел, свесив ноги с жесткой полки, потянулся, спрыгнул на пол, сделал
несколько   резких   движений,   чтобы   размяться;   затем   направился   к
контейнеру-утилизатору,  открыл  его  и  завершил  утренний  моцион.   Хотя,
разумеется, гарантий, что наступило утро, у него не имелось; может быть,  по
корабельным часам был день или даже вечер.
   - Завтрак здесь в постель  не  подают,  -  пробормотал  он,  подступая  к
висевшему над койкой агрегату. - А жаль! Обслуживание не на высоте.
   Знакомая голубоватая таблетка лишь притупила чувство голода. Он собирался
разжиться еще одной, потом  решил,  что  стоит  попробовать  все  кулинарные
изыски местной кухни, и принялся совать палец во  все  отверстия  подряд.  В
нишу-приемник посыпались разноцветные пилюли, и Язон, отложив уже  знакомые,
кисло-фиолетовую и безвкусно-голубую, храбро приступил к дегустации, бормоча
под нос:
   - Ешь, хадрати! Обмен веществ в твой организм  быть  исследован.  Обычный
для кислородный жизнь! Белки, жиры и углеводы, а также  витамины...  Правда,
забыли про кофе, табак и алкоголь.
   Большинство пищевых капсул оказались на вкус омерзительными, но  так  или
иначе, он наелся. Спустив в  утилизатор  горсть  неподходящих  пилюль,  Язон
повернулся к питающему  устройству,  раздумывая  о  том,  что  в  таблетках,
видимо, есть некий ингредиент, заменяющий воду, - он не испытывал сейчас  ни
голода, ни жажды. Потом у него возникла новая мысль, и, подмигнув  агрегату,
он сунул в него два пальца, в голубое и алое  отверстия.  Прибор  возмущенно
загудел,  однако  выплюнул  пилюльку,  на  редкость  горькую;  лизнув,  Язон
приговорил ее к контейнеру.
   Затем он уставился на свои руки. Без  кобуры  и  пистолета  они  казались
непривычно голыми, рождая чувство беззащитности, даже неловкости,  будто  он
пришел в роскошный ресторан в нищенских лохмотьях, а  то  и  вовсе  нагишом.
Зато все остальное было в порядке: руки на месте, и пальцев целых десять.
   Три из них Язон воткнул в сияющие огоньками дыры. Кто не рискует, не  ест
ветчины! Испытывать, так испытывать!
   Он занимался этим в ближайший час под хрипы и стоны питающего агрегата, и
удача дважды ему улыбнулась. В первый раз, когда он засунул пальцы в  синее,
зеленое и оранжевое отверстия, и в приемник вывалилась не плоская  таблетка,
а розоватый шарик. Раскусив его, Язон приподнял в изумлении брови и  тут  же
проглотил добычу; эффект оказался словно от порции спиртного. Щедрой порции,
решил он, чувствуя знакомую теплоту в желудке, что не спеша  разливалась  по
членам и чуть кружила голову.
   Вторая пилюлька походила на серого  червячка  и  родилась  из  комбинации
фиолетовый-зеленый-желтый-алый. Что намешал в нее агрегат,  было  тайной  за
семью печатями, но коктейль получился  дьявольский:  едва  лизнув  таблетку,
Язон ощутил небывалую мощь, силу титана и всепоглощающую ярость. Стимулятор!
Сильнейший стимулятор,  который  может  сделать  его  берсерком!  Он  стоял,
раскачиваясь, до хруста стиснув  челюсти  и  сжимая  кулаки,  пока  действие
крошечной дозы зелья не  иссякло,  затем  коснулся  прибора  и  одобрительно
прохрипел:
   - А ты, приятель, мух не ловишь!  Орел!  Да  за  такую  штуку  в  тысячах
миров...
   В  то  же  мгновение  Язон  прикусил  язык,  вспомнив  о   подслушивающем
компьютере. Вряд ли тот сообразит насчет орла и мух, но о  количестве  миров
упоминать не стоило. Во всяком  случае  не  сейчас!  Только  под  пытками  в
ку'рири он признается, что в Галактике - тридцать тысяч обитаемых планет и у
каждой - сотня крейсеров размером побольше этого чертова диска!
   Ухмыльнувшись, Язон изготовил горсть пьянящих шариков, сунул их вместе  с
серым  червячком  в  карман,  а  плоды  остальных  экспериментов  спустил  в
утилизатор. Он собирался продолжить свое увлекательное занятие, но тут стена
раздалась, и в проем, деловито подпрыгивая  и  топорща  зрительный  стебель,
вкатился Непоседа.
   - А я уже заскучал, - признался Язон, делая шаг  навстречу.  -  Как  твой
глаз, дружище? По-прежнему большой, круглый и не замутненный печалью?
   - Так есть/быть, сэр, дающий имя, -  подтвердил  меховой  мячик  и  резво
откатился в сторону. За ним стояла леди Патриция с двумя охранниками: один -
повыше, с давним рубцом на  безносой  физиономии,  другой  -  пониже,  более
коренастый, с длинными мускулистыми руками.  Дула  их  пушек  глядели  Язону
прямо в живот.
   - Приветствую кузенов по разуму, - он вежливо  поклонился  и  сделал  еще
один шаг, к полке, чтобы уйти с линии прицела.  Столь  пристальное  внимание
пары стволов ему определенно не нравилось.
   - Ты идти со  мной,  -  произнесла  Пат,  добавив  нечто  мелодичное,  но
завершившееся резким скрежетом.
   Непоседа перевел:
   - Почтенный Тактик показать тебе корабль. Ты идти, не бежать, не скакать,
ничего не касаться. Защитники есть/быть с тобой.
   - Очень мило, - сказал Язон. - Передай леди мою безмерную  благодарность.
И пусть не беспокоится - я буду послушен, как овечка на столе мясника.
   Он в самом деле был рад. Если ему предлагают экскурсию, то, возможно,  он
не пленник, а почетный гость? Просто у ругов обычай такой:  хватают  гостей,
где найдут, а самых почетных сажают в камеры...
   Его переводчик разразился всхлипами и визгами, Пат ответила,  и  Непоседа
тут же пояснил:
   - Глава  Измерителей  говорить:  скоро  делать  прибор/машина/устройство,
который знать твой речь. Очень удобный, очень умный! Но не такой, как  я!  -
Он подпрыгнул на целый метр. - Еще говорить: этот два Защитники всегда рядом
с тобой. Ты - плохо, тебе - плохо. Пуфф! Бамм! - Лапка мрина  протянулась  к
оружейному стволу.
   "Все-таки не гость", - с сожалением подумал Язон  и  вышел  из  отсека  в
коридор, где содержались образцы пиррянской фауны. Далее располагался зал, и
в нем у непонятных установок суетились несколько желтых спиногрызов, а  трое
зеленых  таскали  туда-сюда  какие-то  сосуды,  прозрачные  тонкие   трубки,
миниатюрные приборчики и гибкие листы то ли картона,  то  ли  пластика  -  в
общем, были на подхвате. В другое время Язон призадумался бы над разницей  в
цвете кожи - возможно, он видел два разных народа или повелителей и рабов?..
- но тут глаза его обратились направо, и он  застыл,  как  пес  у  кроличьей
норы.
   В стене была просторная ниша в  человеческий  рост,  щедро  освещенная  и
закрытая прозрачной дверцей, а в ней  висел  его  скафандр  с  парившим  над
плечевыми зажимами шлемом. Внизу было  разложено  все  остальное  имущество:
кобура с пистолетом,  нож,  аптечка,  боевой  пояс  и  всякие  мелочи  вроде
диктофона, перстня-зажигалки и сигарет. Его часы - превосходный хронометр  с
вечным блоком питания на радиоактивных изотопах, в платиновом корпусе -  как
раз изучал один из желтых.  Похоже,  пытался  вскрыть  при  помощи  дрели  и
электрической пилы.
   - Непоседа! - Язон повернулся к маленькому переводчику. - Скажи, что этот
аппарат не нужно ломать! Это безопасная вещица,  она  служит  для  измерения
времени. В ней батарейка и индикатор на жидких кристаллах, а больше  ничего!
Спроси, не вернут ли мне ее?
   Возможно, маленький мрин не справился  с  переводом  или  имелись  на  то
другие причины, но Пат резко выдохнула, издав жужжащий  звук,  и  с  потолка
рявкнул компьютер:
   - Нет!
   - Тогда  позвольте  мне  самому  открыть  хронометр,  -  предложил  Язон,
вспомнив, что платиновый корпус украшает роза из шести рубинов и бриллианта.
   Снова жужжание, свист и визг.
   - Нет! Не приближаться! Идти!
   Один из стражей подтолкнул его стволом. Язон, метнув неприязненный взгляд
на желтого вивисектора, пробормотал: "Ублюдок безносый!" -  и  направился  к
лифту. Экскурсия началась.
   На  протяжении  трех  часов  его  водили   по   огромному   кораблю,   но
исключительно по верхним палубам.  Вероятно,  это  были  жилые  сектора,  на
удивление непохожие на кубрики и тесноватые каюты привычных Язону лайнеров и
боевых крейсеров.  Лайнер,  даже  самый  комфортабельный,  не  говоря  уж  о
транспортах, рудовозах и крейсерах,  являлся  для  человека  лишь  временным
пристанищем, средством преодолеть космическую пропасть, что отделяла  звезду
от звезды, один обитаемый  мир  от  другого.  Конечно,  многое  вершилось  в
пространстве; в нем воевали и  гибли,  странствовали  и  торговали,  строили
станции и звездолеты, добывали на астероидах руду, вели  научные  изыскания.
Но жизнь, настоящая жизнь  в  ее  человеческом  смысле,  все  же  кипела  на
планетах, а не в холодной мрачной пустоте,  и  потому  на  всякий  роскошный
лайнер, названный  летающим  дворцом,  приходились  тысячи  других  дворцов,
гораздо более роскошных и просторных, стоявших на поверхности планет.
   Жизнь ругов, видимо, была иной и протекала  в  искусственном  корабельном
мире. Отчасти, быть может, в Рое, о котором рассказывал Непоседа, назвав его
сооружением или конструкцией,  в  которой  обитают  руги.  Но  и  здесь  они
устроились неплохо: кольцевые коридоры были широки, отсеки  -  просторны,  и
всевозможных салонов, ниш, проходов и кают, чье назначение осталось  тайной,
была тьма тьмущая, а ежели  придерживаться  цифр,  то  уж  никак  не  меньше
пятисот. Однако Язона поразило не  число,  а  монолитность  и  капитальность
увиденного,  оттенок  вечности,  который  ощущался  в  корабле,   что,   как
подсказывал ментальный дар, отнюдь не являлось иллюзией. Похоже,  этот  диск
был неизменным в течение веков, а может быть, тысячелетий, и  мириады  ругов
рождались и умирали в нем, привычно существуя год за годом среди белесоватых
стен, в переплетении тоннелей и гравитационных шахт, под светом и  мигающими
огнями компьютерных терминалов.
   "Дети Великой Пустоты", - думал Язон, осматривая бесконечные залы, лифты,
переходы и коридоры. Что  же  им  надо,  этим  спиногрызам?  По  утверждению
Непоседы, странствовать среди звезд, делать  керр'вадак  и  брать  с  планет
контрибуцию...
   На третьей,  считая  сверху,  палубе  располагался  сад.  Ни  кустов,  ни
деревьев в нем не было, однако этот гигантский отсек все  же  мог  считаться
садом - если не де-факто, то по назначению. Здесь гуляли  и  отдыхали  среди
невысоких скал и причудливых пластиковых  сооружений  -  возможно,  имитации
растительных форм с неведомой планеты или  местных  произведений  искусства.
Здесь были гроты и пещеры, живописные горки и развалы камней, поросших сизым
мхом, утесы среди лабиринта песчаных дорожек, и здесь  Язон  впервые  увидел
воду - нечто напоминающее пруд,  застывший  в  изрезанных,  мощенных  камнем
берегах.  Кое-где  стояли  кресла  странного  вида,  с   сиденьями-желобами,
подлокотниками и спинками, вверху которых имелись  круглые  или  треугольные
вырезы - видимо, с той целью, чтобы не заслонять дыхательной щели. Еще  Язон
запомнил конструкцию - или скульптуру? - в  форме  переплетенных  шестипалых
рук; в  ее  высоком  плоском  постаменте  были  двери,  дюжина  или  больше,
украшенные тем же символом, а к дверям вели натоптанные тропинки.
   "Святилище?"  -  подумал  Язон  с  любопытством.  -  "Место  религиозного
поклонения?"  Он  попытался  пробудить  ментальное  чувство,  но  ничего  не
получилось; видимо, все его силы ушли на утренний эксперимент.
   Парк выглядел довольно безлюдным, но  в  примыкавших  к  нему  помещениях
жизнь клокотала и бурлила  -  правда,  смысл  происходящего  большей  частью
ускользал от Язона, и комментарии Непоседы  не  делали  его  ясней.  Что  он
видел? Гимнастические залы? Учебные классы? Тир для стрельбы по  тарелочкам?
Пункт питания? Библиотеку с видеофильмами?  Местное  казино  -  комнаты  для
развлечений и игр? Его вели из отсека в  отсек  под  равнодушными  взглядами
ругов, подталкивали стволами  в  спину,  подгоняли  окриками,  и  вскоре  он
догадался, что ничего интересного или  полезного  не  увидит.  Цель  у  этой
экскурсии была иной: внушить ему трепет перед огромностью корабля, а значит,
перед силой и мощью его хозяев.
   Но в зале развлечений Язон забастовал, остановился у какой-то  непонятной
штуки, башенки или цилиндра с множеством  ячеек,  и  принялся  наблюдать  за
играющими. Цилиндр переливался, то и дело меняя цвет, и игроки с возмущенным
шипением или азартным визгом что-то в него совали -  как  показалось  Язону,
квадраты пластика с рисунками, которых он различить не мог.  Ему  захотелось
придвинуться  ближе,  но  в  ребра  уперлись  стволы,  и  Пат   повелительно
проскрежетала:
   - Идти дальше! Скорее!
   В лифте, когда они спускались к нижним палубам, Язон спросил у мрина:
   -  Этот  цилиндр,  меняющий  цвет...  Зачем  он  нужен?  Для  тренировки?
Обучения? Или это игра?
   -  Есть/быть  игра,  мой  досточтимый  сэр,  -  подтвердил  Непоседа.   -
Называться тью'ти.
   - В чем ее смысл?
   - Играть. Выиграть. Получить слава хороший игрок. Еще получить кедет.
   - Что это такое?
   Непоседа пустился в долгие и невнятные объяснения, из коих Язон заключил,
что кедет - денежная единица или нечто вроде этого; ее не  печатали  в  виде
ассигнаций, и в некотором смысле она являлась виртуальной, хранившейся  лишь
в памяти компьютеров. Похоже,  кедет  не  имел  эквивалентов  в  драгоценных
металлах, продуктах питания, каких-то изделиях  либо  сырье,  а  определялся
умозрительно, как некая работа, произведенная за некое время, - какая работа
и за какое время Непоседа объяснить не смог, но с гордостью заметил, что сам
он стоит дюжину дюжин и еще раз дюжину кедетов.
   Невзирая на туманность этих рассуждений Непоседа, Язон решил, что сделано
важнейшее открытие - в мире спиногрызов существовали деньги!  А  главное  их
свойство, как известно, перетекать из кармана в  карман,  чему  способствуют
удача, ловкость рук и хитроумие. Эта мысль его подбодрила.
   Рядом с узилищем их поджидал зеленокожий руг с парой овальных  медальонов
на серебристых цепочках. Патриция и коренастый страж тут  же  надели  их,  а
мрин пояснил:
   -   Это   есть/быть   к'ха,   мой   благородный   сэр   с   два    глаза!
Прибор/устройство/аппарат для говорить!
   - Разве тебя недостаточно?  Тебя  и  Памяти?  -  Язон  бросил  взгляд  на
потолок.
   - Память - очень важный, очень занятой, - отозвался  Непоседа.  -  Только
слушать твой речь, новый слова, и передать их в к'ха. А я... - Он  запнулся,
повернул зрительный стебель к ругам, потом  снова  к  Язону.  -  Я  не  есть
машина, я живой. Я утомляться, понимать?
   -  Понимать,  -  кивнул  Язон,  протягивая  руку  к  медальону  на  груди
коренастого. - Мне тоже дадут такой прибор?
   Медальоны разом захрипели и засвистели,  переводя  его  речь.  Глаза  Пат
превратились в вертикальные щелки, клапан, прикрывавший ноздрю, задергался:
   - Хадрати  к'ха  не  давать,  -  услышал  Язон.  -  Хадрати  не  касаться
приборов/инструментов ругов, кроме тех, что в камере. Хадрати видеть,  какой
большой корабль, сильный и быстрый, и очень бояться. Отвечать на  вопросы  и
знать свой место!
   Дамочка с норовом, отметил Язон и произнес:
   - Я перепуган до судорог, леди. Клянусь Спасителем и всеми святыми! -  Он
поглядел на Непоседу и добавил:
   - Чтоб мне шерсти лишиться, если вру!
   В душе его бушевала ярость, но он был  хитер  и  терпелив  и  в  этом  не
походил на пиррян, отличавшихся  полным  отсутствием  как  терпения,  так  и
терпимости. Керк, Мета или  Гуччо  и  даже  юный  Гриф  давно  бы  бросились
врукопашную, но только не Язон. Он был игроком, а игроки, не  умеющие  собой
владеть, долго не живут.
   Его втолкнули в камеру, Непоседа и двое стражей  вошли  следом,  и  стена
закрылась. Язон уселся на пол рядом  с  утилизатором,  сделал  гостеприимный
жест:
   - Устраивайтесь поудобней, парни. Очень рад, что  вас  прислали  скрасить
мое одиночество.
   Из прибора-переводчика раздался скрип и вой, затем коренастый  с  высоким
опустились напротив Язона, вывернув колени и не спуская с  него  треугольных
глаз. "Странные позы", - подумал он; человек так и минуты не просидит.
   Шрам на лице высокого охранника был  тонок  -  явный  след  скользнувшего
мимоходом  лазерного  луча;  такие  же  шрамы  имелись  у   коренастого   на
мускулистых выступах-подушках под  плечами.  Клапаны,  прикрывавшие  ноздрю,
казались у обоих  расплющенными  и  потемневшими,  а  кроме  того,  пасть  у
коренастого выглядела чудовищно огромной - щель в форме подковы  от  уха  до
уха, или, вернее, от одной слуховой мембраны до другой. Словом, в  сравнении
с этими типами леди Пат была настоящей красавицей.
   Осмотрев их, Язон покосился на Непоседу, прыгавшего от стены к  стене,  и
хмыкнул. Бравые парни-спиногрызы из местной космической пехоты... Что  таким
надо? Снести пару голов тут, тройку - там, а в промежутках - поднять  стакан
и опрокинуть девчонку... ну, еще в картишки переброситься...
   - Язон, - он ткнул себя в грудь кулаком. - Меня зовут Язон.  Хотелось  бы
услышать ваши почтенные имена и сохранить их в памяти и  сердце.  Не  всякий
день встречаешь таких отважных воинов!
   Медальон запел и зачирикал. Коренастый - видимо, старший - переглянулся с
напарником, отвесил гигантскую челюсть, шевельнул клапаном и произнес:
   - Мо-о-шш'ан!
   - Алл-ли-и-и! - пропел его напарник.
   - Очень сложные звуки, мне такое не произнести, - сообщил Язон под  свист
и скрежет прибора-переводчика. - Ты,  -  он  кивнул  коренастому,  -  будешь
Мойше, а ты, длинный, - Али. Договорились?
   Челюсть у коренастого отвисла еще больше.
   - Хадрати - щель поперек, - буркнул страж.
   Язон повернулся к Непоседе.
   - Что это значит, приятель? Что за щель и почему поперек?
   - Это,  сэр,  дающий  имена,  есть/быть  оскорбление/насмешка/ругань.  Ты
втягивать воздух через спереди, щель горизонтальный,  руги  втягивать  через
сзади, щель вертикальный. Ты понимать?
   - Понимать. Ну, ничего, я не обидчивый,  -  сказал  Язон  и,  побарабанив
пальцами по крышке утилизатора, предложил:
   - Может, парни, с