прежние
владения, но Зи идут за нами. Они воюют с нашим кланом в Пустоте! Они желают
знать, куда переберутся Куа, они подталкивают нас к  определенному  решению,
они  намерены  следить  за  нами...  Такого  раньше  не  бывало!  Это  новая
стратегия,  и  мы  должны  ответить  адекватно.  Чем-то  столь   же   новым,
неожиданным, ломающим схемы привычных реакций.
   - Не понимаю, о чем ты, кайо Па'тари, - насторожился Советник. -  Пока  я
слышу общие слова и слишком туманные рассуждения. Что-то за ними стоит? Или,
как говорит наш гость, мы просто стегаем дохлую лошадь?
   - Он говорил не только это. Он предложил союз, военный  союз  и  выгодный
обмен, который называется торговлей. Обмен различных предметов на сырье и на
другие предметы, которые есть у хадрати, обмен концепциями  и  идеями...  Мы
так  нуждаемся  в  новых  идеях,  необходимых  нам  сейчас!   Если   бы   мы
согласились... если б вступили в союз,  не  применяя  силу  там,  где  можно
договориться... если  бы  решили  сыграть  в  игру,  которую  Керр  называет
торговлей... Это было б хорошим ответом! Таким, которого Зи не ждут!
   - Возможно, возможно,  -  Пи'тхау  огладил  безволосый  череп.  -  Однако
напомню,  Па'тари,  что  ты  еще  не  член  Совета  Навигаторов  и  даже  не
Творительница. Ты -  Желтая,  и  путь,  который  выбирает  Рой,  вне  твоего
разумения! Как, впрочем, и нашего, - Советник бросил взгляд  на  Дже'кану  -
Наше дело - трудиться и собирать факты, а если нужно - воевать.  Что  же  до
остального... Ты знаешь не хуже меня, кто управляет кланом и  кто  принимает
решения.
   - К решениям можно подтолкнуть,  -  с  улыбкой  возразила  Па'тари.  -  К
определенным решениям... Давайте забудем, что Керр попал сюда  как  пленник,
что он - хадрати  из  дикого  мира,  несовершенное  существо  со  множеством
странных привычек. Его организм выделяет отходы, и три двенадцатые цикла ему
необходимо спать; он говорит  загадками,  кормит  кровососущих  паразитов  и
платит огромную сумму за мрина.  Согласна,  все  это  странно!  Но  вспомним
другое - то, что он благороден, открыт для контакта и готов помочь. Вспомним
об этом и попробуем представить его в Рое как Творителя.
   Пи'тхау резко хлопнул клапаном.
   - Но... но... Ты предлагаешь перевернуть истину!
   - Нет. Только кое-что  забыть  и  переставить  акценты.  Ну,  и  добавить
немного блеска - торжественная высадка в Гнезде, почетный караул  Защитников
и все такое... Чтоб мне позеленеть! Это совсем не повредит!
   Слушая их спор, Дже'кана думал, что минует много Оборотов, и когда-нибудь
Па'тари   будет   править   Роем,   сделавшись    Творительницей.    Великой
Творительницей, щель поперек! Из тех, что открывают новые пути, и о  которых
помнят дуо поколений! Какое имя она изберет? Какие свершит  деяния?  За  что
удостоится наград? Он понимал,  что  никогда  не  узнает  об  этом,  ибо  их
разделяло целое поколение, и значит, слава Па'тари придется на  те  времена,
когда его прах, дрейфуя в течениях космоса, будет лететь в Звездное Чрево.
   Но это свершится' Дже'кана свято верил, что его подруге суждены величие и
власть, пост Навигатора Роя и титул со'рати. Так и будет, будет непременно!
   Разумеется, если она переживет керр'вадак.

Глава 17

   Если судьба вручает вам кислый лимон, сделайте из него лимонад.
   "Мысли и мнения, или  Как  сделать  свой  первый  миллиард",  "ТСА-букс",
Терра-Марс.
   Древнее пособие,  авторство  которого  приписывается  легендарному  Язону
динАльту.

   За первый цикл после переселения Язон, сопровождаемый Непоседой,  облазил
свой президентский люкс,  как  говорится,  от  киля  до  клотика.  Выглядели
апартаменты шикарно - само собой, по тем понятиям, какие  имелись  у  ругов,
так  что  на  персидские  ковры,  хрустальные  люстры  и  ложки  из  серебра
рассчитывать не приходилось.  Каюта  была  просторной  и  состояла  из  трех
отсеков, двух побольше и одного поменьше, величиной с прежнюю камеру  Язона.
Первый из них, не  уступавший  площадью  командной  рубке  крейсера  "Арго",
являлся чем-то вроде приемной или гостиной; тут размещались дюжина кресел  и
пара шестиугольных столов, а темно-коричневые  стены  имитировали  бугристую
поверхность  скалы,  над  которой  простирался  небесный  купол,  он  же   -
компьютерный терминал. Между двух скалистых выступов мерцал  большой  экран,
на котором отмечалось положение корабля - правда, в непонятной Язону системе
координат;  ниже  располагалась  панель  с  многочисленными  циферблатами  и
отверстиями, к которой он  старался  не  приближаться,  чтобы  не  поддаться
искушению сунуть палец в какую-нибудь дыру.
   Второй отсек был поменьше и, вероятно, играл  роль  кабинета.  Стол,  два
кресла с овальными  вырезами  на  спинках,  массивный  корпус  персонального
синтезатора, движущиеся картины и встроенные в  стены  шкафы  придавали  ему
определенный уют, и, стремясь сохранить подобное ощущение,  Язон  добавил  к
обстановке утилизатор, а в  шкафах  разложил  свое  имущество.  Ему  вернули
абсолютно все, включая хронометр, вновь  собранный  и  вполне  исправный,  а
также аптечку и скафандр. Этот скафандр не  предназначался  для  космических
прогулок, а был обычным защитным одеянием, предохранявшим в какой-то степени
от ядовитой пиррянской флоры; в нем можно было  путешествовать  по  джунглям
или, подключив баллоны с воздухом, спуститься под воду метров  на  двадцать.
Язон, однако, его ценил - удобный и красивый  скафандр,  напоминавший  серым
цветом облачение  Творителя,  являлся  той  одеждой,  в  которой  не  стыдно
появиться в Рое. Не мог  же  он  выйти  из  корабля  в  своем  изодранном  и
окровавленном комбинезоне!
   Что  касается  третьего  отсека,  самого  небольшого,   то   он   являлся
совершенной загадкой, как для Язона, так и для  Непоседы.  Здесь  находилось
ложе, довольно мягкое и весьма широкое, - но зачем? Ведь руги не спали и  не
имели привычки отдыхать в горизонтальном положении; для отдыха после больших
физических  нагрузок  они  использовали  кресла  и   создающие   невесомость
антигравы. Правда, гравитацию в малом отсеке можно было регулировать от нуля
до двух "же", но опять-таки  с  какой  целью?  При  низком  тяготении  можно
расслабиться, но о  двойном,  аналогичном  существовавшему  на  Пирре,  Язон
вспоминал без всякого удовольствия. Может быть, данный отсек  предназначался
не только для отдыха, но также для спортивных тренировок?
   Остановившись  на  этой  гипотезе,  Язон  заглянул  в  стенные  шкафы   и
обнаружил, что один из них, собственно, не шкаф,  а  некое  подобие  душа  с
дырчатым потолком, сливом и  аэратором,  нагнетавшим  при  включении  теплый
воздух. Эта находка была драгоценной, хотя воды хватало на десять минут;  он
вымылся, выстирал комбинезон и ощутил, что родился на свет недаром.
   Картины,  мерцавшие  на  стенах,  были  другим  приятным  открытием.   Их
насчитывалось полдюжины, и они демонстрировали  виды  разнообразных  планет,
меняясь  каждую  двенадцатую  цикла  и  никогда  не   повторяясь.   Непоседа
рассматривал их часами, мечтая увидеть родные ручьи и холмы, но это,  скорее
всего, было занятием бесполезным - рожденный в Рое, он представлял свой  мир
только по смутным описаниям старших мринов.
   Язон, не преследуя подобных целей, просто любовался пейзажами, убеждаясь,
что хоть Запечатлители ругов небогаты фантазией, однако  не  лишены  чувства
прекрасного;  их  творения  -  видимо,   голографические   снимки   -   были
поразительно  реальны,  разнообразны  и  радовали   глаз   то   яркими,   то
приглушенными оттенками. Морские и горные виды, нагромождения туч, волшебные
замки облаков, смерч в каменистой пустыне, равнинные реки и  водопады  среди
скал, леса, луга и твари невероятных форм...  Все  это  не  было  застывшим,
мертвым, все двигалось, переливалось и перемещалось - смерч кружил  песок  и
щебень, в тучах сверкали росчерки молний,  в  облаках  то  воздвигались,  то
обращались  в  руины  сказочные  города,  моря  и  океаны  блистали   синей,
изумрудной, серебристой гладью или ярились бешенством штормов.  Возможно,  в
этих картинах был налет тоски по недоступной ругам  красоте  живой  природы?
Возможно, думал Язон, разглядывая их; они сияли,  будто  окна,  раскрытые  в
тысячи миров, чарующих или ужасных, но одинаково удивительных.
   Душ и картины несли наслаждение телу и сердцу, но позаботиться о  желудке
тоже казалось нелишним. Он у Язона почти атрофировался; питательные вещества
из капсул, давая клеткам все необходимое, гасили чувство голода,  и  только.
Ни удовольствия, ни настоящей сытости!  Он  с  грустью  вспоминал  о  свиных
отбивных, о бифштексах, сочащихся кровью, о  курице  на  вертеле  и  даже  о
консервах из мяса бронтозавров, которые  импортировали  на  Пирр  с  планеты
Мезозой. Но кажется, сейчас его мечты были близки к осуществлению -  ведь  в
этих роскошных покоях имелся персональный синтезатор!
   Это устройство совсем не походило на панель, которой  он  таранил  стену.
Огромный шкаф  от  потолка  до  пола  и  соответствующей  ширины;  вверху  -
голографический экран, внизу - большая ниша, в которой мог  бы  разместиться
человек, и никаких отверстий с огоньками. Синтезатор  был  предназначен  для
производства бытовых предметов  и,  разумеется,  пищи;  управляли  им  через
Память,  голосом,  и  весь  процесс  программирования  сводился   к   набору
определенных команд. Выслушав объяснения Сура, Язон решил, что справиться  с
этой штуковиной нетрудно: изображение нужной  вещи  возникало  на  экране  и
поддавалось изменению путем  корректировки  материала,  цвета  и  очертаний.
Одним из основных приемов  программирования  был  способ  аналогий:  сделать
нечто, похожее на известный предмет, но  меньшей  или  большей  величины,  а
затем изменять его, добиваясь необходимого эффекта.
   При помощи этой методы, под любопытным взглядом Непоседы  Язон  изготовил
тарелку, ложку  и  бокал.  Все  из  прозрачного  пластика,  а  что  касается
процесса, то он не вызвал никаких проблем: тарелка - полый диск, разрезанный
в плоскости диаметра; ложка - та же тарелка, но поменьше, с длинной  ручкой;
бокал - усеченный конус. Этот успех вдохновил Язона, а  вид  тарелки  вызвал
глотательный рефлекс и усиленное слюнотечение. Наполнить бы ее, а  заодно  и
бокал... Вот только чем?
   - Память! - он поднял голову к потолку. - Как насчет бифштекса? Это мясо,
подвергнутое тепловой обработке. Размер - покрупнее моей ладони  и  примерно
такой же конфигурации. Нагревать при температуре вдвое большей, чем у  моего
тела, в течение двух сибов... Да, и не забудь посолить!
   В потолочном куполе началась  стремительная  пляска  огоньков.  Непоседа,
выдвинув зрительный стебель на всю длину, поинтересовался:
   - Зачем тебе этот горелый мясо, мой прекрасный сэр? Ты делать  химический
опыт? Или религиозный обряд? Или...
   - Или, - прервал мрина Язон. - Я его съем!
   - О! - Тонкие ножки Непоседы подкосились, и он шлепнулся на  пол.  -  Это
есть/быть такой обычай у твой народ?
   - Не обычай, а нормальная практика. Мы  не  едим  таблеток,  мы  питаемся
овощами, фруктами, перемолотым зерном, рыбой и  мясом.  Коровами  и  овцами,
свиньями и гусями, утками и цыплятами.
   - А мрином вы тоже питаться?  -  осторожно  поинтересовался  Непоседа.  -
Когда нет корова и гусь?
   - Не болтай ерунды, - буркнул Язон, с  надеждой  всматриваясь  в  глубину
экрана. Но ничего похожего на бифштекс там не возникло, а с потолка раздался
голос:
   - Необходимы уточнения.
   - Какие?
   - Чью плоть требуется синтезировать? Имею данные о ругах, а также...
   - Нет, нет! - поспешно выкрикнул  Язон.  -  Руги  не  подходят.  Ты  ведь
слышал, что было сказано? Коровы, овцы, свиньи, гуси и так далее.
   - Информации о них не имею. Синтез продукта невозможен.
   - Какие данные у тебя есть? Не считая, конечно, сведений о ругах?
   - Есть информация о тебе.  Дать  команду  на  изготовление  синтетической
плоти хадрати-человека?
   - Нет! Ни в коем случае!
   Терпение,  сказал  себе  Язон,  терпение  и  еще  раз  терпение.  Великие
результаты достигаются медленными и упорными усилиями. Особенно  когда  речь
идет о хорошем бифштексе.
   - Мой добрый друг, - пискнул  Непоседа,  вертясь  и  шмыгая  у  него  под
ногами, - я не понимать, почему ты не есть  человека.  Разве  корова  лучше?
Плоть человека -  точно  такой  метаболизм,  как  твой,  такой  же  белок  и
адекватный генофонд. Я полагать, прекрасный усвояемость!
   - Люди друг друга  не  едят!  -  рявкнул  Язон.  -  Но  если  будешь  мне
надоедать, то я подумаю о мринах!
   Непоседа отскочил и в панике спрятался под кресло.
   - Память! Ты можешь сделать анализ белка у тех животных, которых взяли на
моей планете? Они находятся в одном из отсеков лаборатории, рядом с камерой,
где я сидел.
   - Это возможно, - громыхнул компьютер.  -  Имеются  три  живых  существа.
Взять анализы у всех?
   - Подожди моей команды, - распорядился Язон, в задумчивости потирая лоб.
   Жаркое из птицы-пилы его не соблазняло;  эта  тварь  была  жилистой,  как
трос, свитый из стальных проволок, а к тому же попахивала помойкой.
   Шипокрыл являлся более перспективным, но его железы  вырабатывали  яд,  и
Язон никак не мог припомнить, что говорил по этому поводу Бруччо: то  ли  яд
локализован в железе, то ли находится в тканях и циркулирует  в  кровеносной
системе. В одном он был уверен: если проглотить  хоть  миллиграмм  проклятой
отравы, до  Роя  точно  не  долетишь,  а  упокоишься  в  Великой  Пустоте  -
разумеется, после недолгих, но очень мучительных судорог. А посему рисковать
с шипокрылом, пожалуй, не стоило.
   Итак, последний вариант -  рогонос,  он  же  -  рогатый  дьявол.  Мерзкое
злобное чудище с толстенной шкурой, почти непроницаемой для  клинка,  но,  к
счастью, не ядовитое и даже весьма упитанное. Язон решил остановиться на нем
по двум причинам: во-первых, выбор блюд в этой летающей харчевне был слишком
ограничен, а во-вторых, во имя исторической справедливости.  За  триста  лет
колонизации Пирра рогоносы сожрали не одну  сотню  людей;  теперь  он  съест
рогоноса - или хотя бы его биологический  аналог  -  и  как  бы  восстановит
статус-кво.
   - Память, - сказал Язон, облизнувшись, - в двух  клетках  сидят  крылатые
существа, и эти нам  не  нужны.  Возьми  пробу  из  того  мерзавца,  который
побольше, с остроконечным штырем над челюстью. Можешь с ним не церемониться,
- добавил он спустя секунду.
   - Анализ проведен, начался синтез, - почти сразу же отозвался  компьютер.
- Время синтеза - три и пять двенадцатых теба.
   - Быстрый ты парень, - одобрительно кивнул  Язон.  -  Вот  если  бы  Мета
готовила бифштексы с такой же скоростью...
   Вздохнув, он предался воспоминаниям о своей синеглазой возлюбленной, а на
экране тем временем уже маячил  его  заказ  -  нечто  размером  с  ладонь  и
примерно такой же формы, как пятерня орангутанга, с которой содрали кожу.
   - Пальцы не нужны, - внес исправления Язон, - пусть будет цельный  кусок.
- Потом напомнил:
   - Посоли!
   - Синтез закончен, приступаю к тепловой обработке, - сообщил компьютер. -
Какую добавить  соль?  Есть  сернокислое  железо,  фтористый  литий,  нитрат
магния...
   - Добавь натрий хлор. Столько, сколько поместится на ногте моего большого
пальца.
   Бифштекс на экране почернел. Не пережарить бы, мелькнуло в голове  Язона.
Непоседа выбрался из-под кресла, подкатился к нему и дернул за рукав.
   - Это корова, о славный сэр, дающий имена?
   - Это рогонос. Питается маленькими любопытными мринами.
   - Тогда хорошо, что ты его съесть, - с удовлетворением отметил Непоседа и
снова юркнул под кресло.
   Язон, не спуская глаз с экрана, помахал рукой.
   - Хватит нагревать! Синтезируй второй экземпляр, а  этот,  я  думаю,  уже
готов. Сбрось-ка его мне! Нет, подожди, тарелку подставлю!
   Темный ломоть с треском шлепнулся в прозрачную посудину,  наполнив  отсек
запахом паленого.  Язон  принюхался.  Вроде  бы  мясо,  а  может,  и  нет...
Выглядит, будто кусок чугуна или обгоревшей кости... И прочность  такая  же,
решил он, ткнув ложкой в бифштекс.
   Непоседа подкрался к нему,  просунул  под  локоть  зрительный  стебель  и
изогнул его в форме вопросительного знака.
   - Ты это есть? Ты не бояться неприятность, мой добрый друг?
   - Бояться, - согласился Язон,  спуская  жаркое  в  утилизатор.  Затем  он
обратил лицо к потолку. - Память! Уничтожь второй  экземпляр  этой  дряни  и
объясни, как ты берешь пробу для анализа.
   - В помещениях для  животных  есть  манипуляторы.  Один  из  них  снабжен
вакуумным иньектором.
   - Иньектор - это, наверное, игла? Какой длины?
   - В привычных тебе мерах длина составляет восемь миллиметров.
   - Чтоб у тебя шерсть  выпала,  пустоголовая  жестянка!  -  с  облегчением
произнес Язон. - Ты ведь кожу не проколол! Проба  взята  из  шкуры,  и  этим
бифштексом только сапог подбивать! Используй иглу в пять сантиметров,  чтобы
добраться до мягких тканей. Коли в загривок и постарайся  не  наткнуться  на
кость.
   - Это сложнее, - отозвался компьютер и смолк. Потом сообщил:
   -  Очень  увертливое  существо...  дергается...   Удерживаю   его   двумя
манипуляторами, и все же...
   - Током ударь, - посоветовал Язон. - Тогда не будет дергаться.
   - Опасно. Нельзя повредить образец...  Есть!  Проба  взята,  приступаю  к
синтезу.
   На этот раз бифштекс получился помягче, но  был  пережарен  и  пересолен.
Язон, однако, не отчаивался и,  отказавшись  от  мысли  о  бифштексе,  велел
изготовить нож, перемолоть  продукт  и  снизить  норму  соли.  Его  упорство
победило, и после четвертой попытки в тарелку  шлепнулась  вполне  съедобная
котлета. Расправившись с ней, он заказал добавку и произнес:
   - Любые трудности превозмогаются терпением. Терпение обеих сторон ведет к
сотрудничеству, а затем - к успеху. Не так ли, Память?
   - Вынужден терпеть, - с заметной ноткой неудовольствия отметил компьютер.
   - Вынужден? Что  это  значит?  -  полюбопытствовал  Язон,  поедая  вторую
котлету.
   -  Ты  находишься  в  каюте   для   почетных   гостей.   Здесь   терминал
неограниченного доступа. Обязанность  данного  искусственного  интеллекта  -
подчиняться тебе. - После паузы компьютер уточнил:
   - Конечно, в разумных пределах.
   - Я не собираюсь устраивать взрыв в машинном отсеке  и  травить  крысиным
ядом Навигатора, - промолвил Язон. -  Все,  что  меня  интересует,  если  не
считать бифштексов и котлет, сводится к кое-какой информации.  Эта  разумные
пределы?
   - Запрета на выдачу информации нет, - откликнулась Память.
   Это было чудесным  подарком,  и  следующие  шесть  часов  Язон  провел  у
большого экрана в  гостиной,  отвлекаясь  лишь  затем,  чтобы  наведаться  к
утилизатору и в душ.  Ему  удалось  получить  весьма  подробные  сведения  о
физиологии  и  механизме  воспроизводства  ругов;  при  этом  лекция  Памяти
сопровождалась  видеофильмами  и  снимками,  которые,  как  догадался  Язон,
служили для обучения Зеленых. Этот  процесс  был  глубоким,  подробным,  без
пропусков и купюр, без  лицемерных  отговорок  "узнаешь,  когда  вырастешь";
видимо, юных ругов учили на совесть.
   Нельзя сказать, чтобы увиденное  и  услышанное  потрясло  Язона,  который
странствовал долгие годы по разным  мирам  Галактики  и  наблюдал  множество
странных вещей - даже в человеческом обществе, не говоря уж об  инопланетных
тварях.   Чувство,   испытанное   им,   было   скорее   не   изумлением,   а
удовлетворением; лакуны заполнялись,  пробелы  исчезали,  вопросы  снимались
сами собой, и  каждое  слово,  намек  или  жест,  непонятные  прежде,  вдруг
обретали смысл, преобразуясь в элементы стройной и ясной конструкции.
   Отдав  необходимое  справедливости,  Язон  признал,  что  организм  ругов
совершенней человеческого, или, если угодно, более  функционален  и  прочен.
Два мощных сердца под мускульными выступами на груди  гнали  кровь