лись в бой.
     Равное положение нарушил Чака. Он воткнул свой кинжал в песок  и  при
следующем кувырке ухватил его рукоятку в зубы. Мшика закричал и  вырвался,
кровь бежала у него по рукам и капала с кончиков пальцев. Чака прыгнул  за
ним, но раненый успел подобрать свою дубинку и побежал. Чака  рванулся  за
ним, но недолго, выкрикивая похвалы своей силе и умению,  и  ругал  своего
противника за трусость.
     Язон увидел короткий острый рог какого-то животного, лежавший в песке
и быстро подобрал его, прежде чем Чака успел вернуться.
     Как только его противник исчез из  вида,  Чака  внимательно  осмотрел
поле битвы и собрал все, похожее на оружие. Хотя еще оставалось  несколько
часов дневного света, он приказал остановиться и  раздал  вечернюю  порцию
креноджей. Язон сел и принялся жевать... Айджейн  села  рядом  с  ним,  ее
плечи ритмично двигались - она вычесывала насекомых. Воши были  неизбежны.
Они  прятались  в  складках  шкур   и   появлялись,   почувствовав   тепло
человеческого тела.
     Язон тоже получил свою порцию этих паразитов и тоже усиленно чесался.
Этот припадок чесания довел до  предела  гнев,  который  нарастал  в  нем,
медленно и незаметно.
     - Я достаточно послужил, -  сказал  он,  вскакивая  на  ноги.  -  Мне
надоела эта участь раба. Как лучше всего  попасть  в  пустыню,  где  живут
дзертаноджи?
     - Нужно идти туда, путь займет два дня. А как ты убьешь Чаку?
     -  Я  не  собираюсь  его  убивать.  Я  просто  уйду.  Я  испытал  его
гостеприимство и его башмаки, с меня достаточно.
     - Но ты не сможешь уйти, - сказала она, - тебя убьют.
     - Чака не сможет меня убить, если меня здесь не будет.
     - Каждый сможет убить тебя. Таков закон. Беглых рабов всегда убивают.
     Язон  вновь  сел,  откусил  другой  кусок  от   своего   креноджа   и
призадумался.
     - Ты говоришь, что мне надо убить Чаку. Но я  не  хочу  убивать  его,
хотя он украл мои башмаки. И вообще я не  понимаю,  чем  мне  поможет  это
убийство?
     - Ты глуп. Если ты убьешь Чаку, ты  станешь  новым  Чакой.  Тогда  ты
сможешь делать все, что захочешь.
     Конечно. Теперь, после этих слов, социальная структура общества  была
для него ясна. В действительности это был один класс с волчьим законом. Он
должен был понять это, видя, как Чака тщательно  следит,  чтобы  никто  не
подходил к нему на близкое расстояние, и как  он  каждую  ночь  исчезал  в
каком-нибудь укромном месте. Каждый был лишь за себя, все  против  одного.
Положение  определялось  силой  рук  и  быстротой  реакции.  Каждый,   кто
оставался в одиночестве, становился рабом этого общества и мог  быть  убит
любым встречным.
     Все  говорило  о  том,  что  он  должен  убить   Чаку,   если   хочет
освободиться.
     Вечером он следил за Чакой, и когда хозяин ушел, заметил направление.
Конечно, хозяин будет петлять, но Язон решил, что сумеет отыскать  его.  И
убьет. У него не было особой любви к  ночным  убийствам,  он  считал,  что
убийство спящего - это подлость и  трусость,  но  особые  условия  требуют
особых решений. Он не пара тяжеловооруженному человеку в открытой схватке:
поэтому нож убийцы был неизбежен. Или острый рог.
     Он молча выскользнул из-под покрывавших его шкур. Айджейн знала,  что
он уходит, он видел  в  звездном  свете  ее  открытые  глаза,  но  она  не
двинулась и не сказала ни слова.
     Разыскать Чаку в темноте пустынной ночи было не легко,  но  Язон  был
настойчив. Он двигался по дугам, все более  и  более  широким,  постепенно
удаляясь от спящих рабов.
     Местность была полна ущелий и  оврагов,  в  одном  из  них  следовало
искать спящего Чаку, он мог проснуться при малейшем  шуме.  То,  что  Чака
принял особые меры предосторожности, стало ясно Язону,  когда  он  услышал
звон колокольчика. Язон  мгновенно  замер.  Он  проклинал  свою  глупость,
только теперь он вспомнил звон, который слышал раньше со стороны  ушедшего
на ночь Чаки. Медленно и беззвучно  отступил  Язон  в  глубину  ущелья.  С
топотом появился Чака, размахивая над головой дубинкой и направился  прямо
к Язону. Язон отчаянно увернулся от дубинки,  которая  вонзилась  в  землю
рядом с ним. Он побежал с максимальной скоростью по оврагу. Он  знал,  что
если упадет, то будет мертв, но ему  ничего  не  оставалось  делать  и  он
продолжал бежать. Тяжеловооруженный Чака не мог  догнать  его,  он  гневно
выкрикивал угрозы и проклятья, но отставал. Язон исчез в темноте, и сделав
широкий круг, вернулся к спящим рабам. Когда он  нырнул  под  свои  шкуры,
небо уже серело. Язон надеялся, что Чака не узнал его в темноте.
     Когда над горизонтом поднялось красное солнце,  появился  Чака,  весь
трясшийся от гнева.
     - Кто это был? - кричал он, все ближе подходя к тому месту, где лежал
Язон. - Кто приходил ночью? - Он шел среди них, бросая  направо  и  налево
свирепые взгляды.
     Пятеро рабов указало на Язона, и Айджейн задрожала и отодвинулась  от
него.
     Проклиная их предательство,  Язон  вскочил  и  побежал  от  свистящей
дубинки. В его руке был заостренный нож, но он  знал,  что  не  выстоит  в
открытой схватке против Чаки.
     Но другого пути не было. Он оглянулся, увидел преследующего  врага  и
во-время увернулся от подставленной ноги раба. Все были против него!
     Он убежал от рабов и взобрался на вершину высокой дюны, поднимаясь по
крутому склону и с усилием цепляясь за стебли жесткой травы. Повернувшись,
он бросил в лицо Чаке горсть песка, стараясь ослепить его, но рабовладелец
уже извлекал свой самострел.
     Язон устал, но он знал, что это лучшая  возможность  для  контратаки.
Рабы не были видны и теперь это будет схватка один на один.  Опускаясь  по
скалистому склону, он внезапно повернулся к Чаке, тот не ожидал этого, его
дубинка была поднята лишь наполовину, но он ударил  ею.  Язон  нырнул  под
удар и использовал инерцию тела Чаки, чтобы бросить его на землю.
     Вооруженный человек перевалился лицом вниз через камень, и прежде чем
он упал окончательно, Язон сидел уже у  него  на  спине,  схватив  его  за
подбородок. Он поранил пальцы об усеянное клыками ожерелье, схватил бороду
противника и дернул ее. Голова Чаки откинулась и в этот же миг Язон всадил
заостренный рог в приоткрывшееся горло. Чака странно задергался под ним  и
умер.
     Язон встал на ноги, испытывая полное изнеможение. Он был  наедине  со
своей жертвой. Он вытер об песок свои окровавленные руки и начал раздевать
труп.
     Когда он развязал шкуры и отбросил шлем, то увидел, что Чака был  уже
пожилым человеком. В бороде его было мало седых волос, но редкие волосы на
голове были совсем белые.
     Потребовалось  много  времени,  чтобы  снять  одежду  и   вооружение,
натянуть их на себя, но это  было  сделано.  Среди  вещей  Чаки  оказались
башмаки Язона. Когда,  наконец,  он  увидел  их,  грязные,  но  целые,  он
обрадовался и с удовольствием натянул их  на  себя.  Наконец,  Язон  надел
шлем, и Чака воскрес. Тело  на  песке  принадлежало  мертвому  рабу.  Язон
выкопал мелкую могилу, положил туда тело и засыпал его.
     Потом, взяв оружие, сумки и самострел, держа в руке дубинку, он пошел
к ожидавшим его рабам. Как только он появился,  они  встали  и  образовали
линию. Язон увидел, что  Айджейн  с  тревогой  смотрит  на  него,  пытаясь
угадать, кто же выиграл схватку.
     - Один ноль в пользу команды гостей, - сказал он и она улыбнулась ему
испуганной улыбкой. - Головы выше и пошли туда, откуда пришли. Новый  день
наступил для вас, рабы. Я знаю, вы не верите, но у вас  в  запасе  большие
возможности.
     Насвистывая, он шел за линией  рабов  и  с  удовольствием  ел  первый
найденный рабами кренодж.



                                    6

     Этим вечером они разожгли костер  на  берегу  и  Язон  сел  спиной  к
безопасному океану. Шлем он снял и держал в руке  -  эта  штука  причиняла
головную боль. Он подозвал Айджейн.
     - Я слышу, Чака и повинуюсь!
     Она торопливо подбежала к нему, упала на песок и  начала  разматывать
свои шкуры.
     - Что за мнение у тебя о людях, - взорвался Язон. -  Садись,  я  хочу
поговорить с тобой. И зовут меня Язон, а не Чака.
     - Да, Чака, - ответила она, бросая быстрый  взгляд  на  его  сердитое
лицо и отворачиваясь.
     Он поворчал и придвинул к ней корзину с креноджами.
     - Не так-то просто изменить  социальное  устройство  общества.  Скажи
мне, хотела бы ты или кто-нибудь из вас быть свободным?
     - А что это значит - быть свободным?
     - Что ж, твой вопрос и есть ответ. Свобода - это когда нет ни  рабов,
ни рабовладельцев, каждый может идти куда хочет и делать, что хочет.
     - Мне это не нравится. - Она даже задрожала. -  Кто  позаботится  обо
мне? Как я смогу искать креноджи? Надо искать вместе, один умрет с голоду.
     - Если ты будешь свободна,  ты  уже  можешь  объединиться  с  другими
свободными людьми для поисков креноджей.
     - Это глупость. Кто найдет кренодж, тот его и съест, никто  не  будет
делить их.
     Язон погладил свою отрастающую бороду.
     - Всем вам нравится есть, но это же не значит, что все вы должны быть
рабами. Но теперь я понимаю, что без  решительного  изменения  обстановки,
мне не удастся никого освободить, поэтому придется мне как  Чаке  заняться
предосторожностями, чтобы остаться в живых.
     Он подобрал дубинку и побрел в темноту, молчаливо обходя лагерь, пока
не нашел подходящий холм с ровными склонами. На ощупь он извлек  из  сумки
маленькие колышки. Концы шнуров были прикреплены к ним,  на  них  же  были
подвешены   стальные   колокольчики,   которые   звенели   от    малейшего
прикосновения. Развесив их по кругу, он  лег  в  центре  своей  паутины  и
провел бессонную ночь, все время вскакивая и прислушиваясь к звукам.
     Утром движение продолжалось, и вскоре они подошли к  межевому  знаку.
Когда  рабы  остановились,  Язон  приказал  им  идти  дальше.  Они  охотно
повиновались, глядя вперед и ожидая увидеть хорошую схватку  за  обладание
чужой  территорией.  Их  надежды  начали  оправдываться,  когда  позже  на
горизонте появился другой ряд рабов, от него отделился человек  и  побежал
им навстречу.
     - Ненавижу тебя, Чака! - кричал Фасимба, подбегая. - Ты пришел на мою
землю, я убью тебя.
     - Не нужно, - отозвался Язон. - Да,  ненавижу  тебя,  Фасимба,  прошу
прощения за то, что забыл формальности. Мне не нужна твоя земля. Я  просто
хотел поговорить с тобой.
     Фасимба  остановился,  но  поднял  свой  каменный  топор  и   смотрел
подозрительно.
     - У тебя новый голос, Чака.
     - Я новый Чака, старый Чака умер. Я хочу забрать у тебя обратно раба,
тогда мы уйдем.
     - Чака хорошо сражался. Ты, наверное, сражаешься лучше Чаки. -  Он  с
гневом потряс топором. - Но не лучше меня, Чака!
     - Ты лучше всех, Фасимба. Девять из десяти рабов хотели бы иметь тебя
хозяином. Давай поговорим о деле. - Он  посмотрел  на  ряд  приближающихся
рабов, стараясь разглядеть Михая. - Мне нужен раб с дырой в  голове,  и  я
отдам тебе за него двух рабов по твоему выбору. Что ты на это скажешь?
     - Хорошая сделка, Чака. Бери любого из моих рабов, я  заберу  у  тебя
двоих. Но раба с дырой в голове нет. Я стер ногу, пиная его. С радостью от
него избавился.
     - Ты убил его?
     - Я не трачу рабов зря. Я продал его дзертаноджам. Взял за  него  две
стрелы. Тебе нужны стрелы?
     - Не сейчас, Фасимба, но благодарю за  информацию.  -  Он  порылся  в
корзине и извлек кренодж. - Вот, поешь.
     - Где ты взял отравленный кренодж? - спросил Фасимба  с  неподдельным
интересом. - Я использую отравленный кренодж.
     - Он не отравлен, он совершенно съедобен, как вообще все эти штуки.
     Фасимба засмеялся.
     - Ты отлично лжешь, Чака, и я дам тебе за отравленный кренодж стрелу.
     - Он твой, - ответил Язон, бросая плод на  землю  между  ними.  -  Но
говорю тебе, что он не отравлен.
     - Это  я  скажу  тому  человеку,  которого  буду  угощать.  Я  хорошо
использую этот отравленный кренодж.
     Он бросил на песок стрелу и схватил корень.
     Когда Язон наклонился за стрелой, то он увидел, что она проржавела  и
почти разломалась пополам, но трещина тщательно замазана глиной.
     - Хорошо, - сказал он  вслед  отступающему  рабовладельцу.  -  Теперь
только жди, пока твой друг съест этот кренодж.
     Марш  начался  вновь,  вначале  к   межевому   знаку,   до   которого
подозрительный Фасимба провожал их.  Лишь  когда  Язон  со  своим  отрядом
пересек границу, другие вернулись к своим обычным поискам пищи.
     Затем началось долгое  путешествие  к  границам  внутренней  пустыни.
Поскольку они продолжали по пути поиски креноджей, потребовалось три  дня,
чтобы добраться  до  пункта  назначения.  Язон  направил  линию  в  нужном
направлении, но как только они потеряли из виду море, он не знал, верно ли
они идут, но он не показал своей неосведомленности и рабы шли вперед,  как
по хорошо знакомому маршруту.  По  пути  они  собрали  большое  количество
плодов, отыскали два источника воды, и однажды встретили стайку  небольших
животных у норы, но Язон, к невысказанному разочарованию рабов,  умудрился
промахнуться из самострела.
     На утро третьего дня Язон увидел на плоской поверхности  у  горизонта
разграничительную линию и еще  до  обеда  они  пришли  к  морю  волнистого
голубовато-белого песка. По  изменению  цвета  он  понял,  что  начинается
пустыня. Под ногами был желтый песок и гравий, среди которого росла  трава
и изредка попадались дававшие жизнь креноджи. Звери жили здесь, как  люди,
суровой жизнью, но все же жили. Впереди, в обширном  пространстве  пустыни
жизнь была невозможна и невидима, но не  было  сомнений,  что  дзертаноджи
живут именно здесь. На горизонте была видна линия серых песков.  Если  это
не облака, то может быть горы.
     - Где мы найдем дзертаноджей? - спросил Язон у ближайшего раба.
     Тот лишь  нахмурился  и  отвел  взгляд.  У  Язона  были  сложности  с
дисциплиной. Рабы ничего не делали,  если  он  не  пинал  их.  Приказ,  не
сопровождаемый пинком, они не считали приказом, а его постоянное нежелание
прибегать к физическому воздействию было  воспринято  ими  как  проявление
слабости. Очевидно, составив себе мнение о нем, несколько наиболее сильных
рабов незаметно съели найденные ими креноджи... Его попытки улучшить жизнь
рабов самими рабами были обречены на неудачу. Со  сдавленными  проклятиями
Язон замахнулся носком ноги.
     - Они за той большой скалой, - последовал ответ.
     На краю пустыни в указанном  направлении  видно  было  темное  пятно.
Когда они подошли поближе, Язон увидел,  что  это  был  скальный  выход  к
которому была пристроена сложенная из кирпичей стена. За этой стеной могло
скрываться большое количество людей, а Язон не собирался рисковать  своими
драгоценными рабами и еще более драгоценной шкурой.
     По его сигналу линия остановилась, рабы сели на песок, и он прошел на
несколько метров вперед, держа в руке дубинку и  подозрительно  осматривая
сооружение. То, что за  ней  скрывались  невидимые  наблюдатели,  получило
немедленное подтверждение: из-за  угла  стены  появился  человек,  который
медленно подошел к Язону. Он был одет в свободную одежду и держал в  одной
руке корзину. Достигнув середины расстояния  между  Язоном  и  скалой,  он
остановился, поставил корзину и сел, скрестив ноги.
     Язон внимательно осмотрел окрестности и решил, что позиция безопасна.
Нигде не было видно возможности устроить засаду, а одного незнакомца он не
боялся. Держа дубинку наготове, он пошел вперед и остановился в трех шагах
от незнакомца.
     - Добро пожаловать, Чака, - сказал тот. - Я боялся, что не увижу тебя
опять после небольшого недоразумения, которое произошло между нами.
     Говоря, он продолжал сидеть, поглаживая свою  редкую  бороду.  Голова
его была гладко выбрита и так же  загорела,  как  и  кожа  лица.  Наиболее
выдающейся частью его  лица  был  большой  нос,  оканчивающийся  дрожащими
ноздрями. Нос поддерживал  пару  самодельных  защитных  очков.  Очки  были
изготовлены из кости  и  казались  тщательно  пригнанными  к  лицу:  в  их
гладких, ровных передних частях были прорезаны узкие щели. Защита  глаз  -
эти очки могли быть сделаны лишь  для  слабого  зрения  -  и  сеть  морщин
указывали, что собеседником Язона был старик, тем более не  представляющий
опасности для него.
     - Я хочу чего-то, - сказал Язон, подражая резкой манере Чаки.
     - Новый голос и новый Чака - добро пожаловать. Старик был собакой,  я
надеюсь, он умер в муках, когда ты убил его. Садись, друг Чака,  выпей  со
мной. - Он осторожно извлек из корзины кувшин и две чашки.
     - Где ты взял отравленный напиток? - Поинтересовался  Язон,  вспомнив
местные обычаи. Этот дзертанодж был проницательным человеком,  если  сразу
сумел определить, что перед ним новый Чака. - Как тебя зовут?
     - Эдилон. Не обижайся, - ответил старик и  убрал  кувшин  и  чашки  в
корзину. - Чего же  ты  хочешь?  Нам  всегда  нужны  рабы  и  мы  согласны
торговать с тобой.
     - Мне нужен раб, которого вы купили. Я дам вам за него двух рабов.
     Сидящий человек улыбнулся.
     - Не нужно подражать неграмотной речи этих береговых варваров. Я и по
акценту догадался, что передо мной образованный человек. Что за  раб  тебе
нужен?
     - Тот, которого вы получили от Фасимбы. Он принадлежит мне.
     Язон отказался от своей лингвистической  маскировки,  посматривая  на
окружающие пески. Он продолжал держаться настороже. Этот  высохший  старик
намного умнее, чем он предполагал; и нужно сохранять осторожность.
     - Это все, что ты хочешь? - спросил его Эдилон.
     - Это все, о чем я могу говорить сейчас. Вы отдадите мне раба,  тогда
я поговорю о других делах.
     - У меня на этот счет другое мнение.
     В смехе Эдилона послышались угроза и насмешка. Язон отпрыгнул,  когда
старик засунул два  пальца  в  рот  и  резко  свистнул.  Послышался  шорох
сыплющегося  песка  и  Язон  увидел  людей,  выбирающихся  из  углублений,
покрытых деревянными щитами и присыпанных песком.  Их  было  шестеро,  они
были вооружены дубинками и щитами.
     Язон проклинал себя за глупость,  с  которой  он  согласился  на  эту
встречу в выбранном Эдилоном месте. Он хотел ударить старика дубинкой,  но
тот уже отбежал. Закричав от гнева, Язон подбежал к  ближайшему  человеку,
который еще не успел выбраться из укрытия. Но не успел, перед ним был  уже
другой противник, размахивающий своей  дубинкой.  Отступать  было  некуда,
поэтому Язон побежал к нему, гремя нашитыми на одежду клыками и рогами.
     Человек отступил, Язон ударил его по щиту и хотел бежать  дальше,  но
тут появился еще один противник. Это была  короткая  и  свирепая  схватка.
Двое нападающих лежали, третий держался за голову,  но  тяжесть  остальных
свалила Язона к земле.
     Он позвал своих рабов на помощь, но они остались сидеть на  месте,  в
то время, как его руки были крепко связаны веревкой,  а  оружие  отобрано.
Язона, рычащего от гнева, потащили к пустыне.
     В стене, обращенной к пустыне,  оказалось  отверстие,  и  когда  Язон
увидел его, гнев его прошел. Здесь  стоял  один  из  кораджей,  о  которых
говорила ему Айджейн, в этом не было сомнений.  Теперь  он  понял,  почему
невежественный  человек  не  мог  решить,  что  перед  ним:  животное  или
механизм?
     Машина была добрых десяти метров в длину, по форме напоминала  лодку,
впереди у нее была большая и  явно  фальшивая  звериная  голова,  покрытая
шерстью и усеянная рядами зубов и сверкающих  кристаллических  глаз.  Бока
покрывала  шкура,  были  также  не  слишком  искусно  сделанные  лапы,  не
способные обмануть  даже  шестилетнего  ребенка.  Такая  маскировка  могла
ввести в  заблуждение  невежественного  дикаря,  но  любой  цивилизованный
ребенок сразу распознал бы машину, увидев шесть больших  колес.  Двигателя
не было видно, но Язон чуть не закричал  от  радости,  уловив  несомненный