ся  на   работу   по   восстановлению
разрушенного войной хозяйства, и работа спорилась в его  руках.  В  родном
Шлиссельбурге он делал чудеса. Но пролетарская революция призвала его  под
ружье. И он пошел комиссаром Карельского участка. Здесь он погиб с оружием
в руках - пал в бою в октябре 1919 года".
   Из "хозяйственных чудес" И.Жука  известен,  например,  такой  факт:  на
пороховых заводах он налаживал производство сахара из опилок. Об этом есть
упоминание в письме Ленина Г.Е.Зиновьеву:  "Говорят,  Жук  (убитый)  делал
сахар из опилок? Правда это? Если  правда,  надо  обязательно  _найти  его
помощников_, дабы продолжить дело. _Важность гигантская_".
   Об А.Кокореве почти ничего не удалось узнать. Известно только,  что  он
представлял в "пятерке" Петроградский район. После опубликования "Отблеска
костра" в "Знамени" некоторые дополнительные сведения я неожиданно получил
от М.А.Бобкова, члена КПСС с 1917  года,  бывшего  красногвардейца  завода
Лоренц в Петрограде. М.А.Бобков сообщил, что А.Кокорев работал  на  заводе
Лоренц, после Февраля был избран начальником заводской милиции, участвовал
в штурме Зимнего, дрался на фронтах гражданской войны, был тяжело ранен. В
1919 году, разбитый параличом, он появился один раз на каком-то  заводе  в
Москве, дальнейшая его судьба неизвестна.
   Протоколы "пятерки" написаны на больших  листах  бумаги,  очень  скупо,
резко, ничего лишнего, имена и названия сокращены, иногда  зашифрованы.  С
этих страниц дышит грозовой ветер семнадцатого года. Вот первый протокол о
совещании 2 августа  1917  года,  на  котором  представители  разрозненных
боевых организаций районов Петрограда  постановили  создать  "инициативную
пятерку".

   "Совещание о Красной гвардии
   2 августа 1917 года.
   Присутствовали представители двенадцати районов Петрограда -  всего  18
человек.
   В.Т. (В.Трифонов. - Ю.Т.) кратко сообщает о  положении  дел  с  Красной
гвардией, о разоружении рабочих организаций (имеется в  виду  предпринятое
Временным правительством на ряде  заводов  разоружение  рабочей  милиции),
информирует о политическом состоянии в стране, о впечатлениях от поездки в
провинцию. Говорит о предстоящих в ближайшее время  боях  за  власть,  кто
будет у власти - буржуазия  или  пролетариат.  Армия  деморализована,  она
сыграет роль, если ее сцементировать рабочими вооруженными дружинами. Надо
немедленно приступить к широкой организации вооруженных сил пролетариата и
созданию общегородского центра..."

   Представитель Выборгского района предлагает  сообщить  примерные  цифры
вооруженных рабочих (организованных) по районам. Сообщаются цифры по  всем
12 районам. Итог внушительный - 14200 человек Красной  гвардии  и  Рабочей
милиции. Далее слово берет представитель Шлиссельбургского района И.Жук:

   "- В большинстве  районов  милиция  из  рабочих  давно  превратилась  в
обывательскую. Рабочие из нее ушли, и  она  заполнилась  всякой  сволочью,
буржуазной   молодежью   и   занимается   водворением   порядка,   охраной
существующего строя и собственности. Эти задачи настолько  привлекательны,
что иные чудаки из рабочих ставят эти задачи даже перед Красной  гвардией.
Это неверно. Красная гвардия должна строиться для нарушения  существующего
порядка, для экспроприации собственности, для  казни.  У  нас  сейчас  уже
огромная сила - 14 тысяч вооруженных рабочих. Нам нечего  миндальничать  и
нечего ждать, надо начать бить  по  головам.  Если  мы  по-прежнему  будем
словоблудить  и  блюсти  порядки,  то  рабочие  будут   создавать   боевые
организации помимо нас".
   "В.Т. - Ясно, что  не  охрана  вообще  порядка  и  жизни  наша  задача.
Вооруженные рабочие  могут  ставить  перед  собой  только  одну  задачу  -
свержение  государственного  порядка,  основанного  на  собственности,  не
останавливаясь перед вооруженным насилием. Но это не значит, что  рабочие,
организованные в Красную гвардию, могут сами походя заниматься насилием  и
устраивать домашние революции; они только вооруженный отряд пролетариата и
вместе со всем пролетариатом примут участие в борьбе за  власть.  Охранять
буржуазный порядок мы не должны, но нарушать его удовольствия ради тоже не
следует. На нас лежат и  охранные  задачи:  мы  можем  и  должны  охранять
пролетарский  порядок  и  жизнь  пролетариата.  У  Анархиста   чувствуется
перегиб, который может быть опасен, так  как  он  может  скомпрометировать
идею Красной гвардии в рабочих массах..."

   В  конце  совещания  В.Трифонов  предлагает   создать   организационную
пятерку. Дальнейшие протоколы относятся к совещаниям этой вновь  избранной
"пятерки", которые проходили 3, 5, 8, 12, 16 и 20 августа 1917 года.
   На этих совещаниях обсуждались важнейшие вопросы строительства  Красной
гвардии: подбор людей в районах, выработка устава Красной гвардии,  добыча
оружия. И все это решалось быстро, по-революционному - как того  требовало
время. 5 августа В.Павлову и В.Трифонову было поручено  разработать  устав
Рабочей гвардии и основы районных  и  центральной  комендатуры.  (В  целях
маскировки, чтобы не возбуждать подозрительность Временного правительства,
предлагалось пока именовать гвардию не Красной, а  Рабочей  гвардией.)  Из
протокола 16 августа  известно,  что  проект  устава  готов  и  его  можно
обсуждать.
   Но самые красочные страницы деятельности "пятерки" - операции по добыче
оружия. Об  этих  операциях,  чрезвычайно  смелых  и  удачных,  сказано  в
протоколах кратко, но выразительно:

   "Совещание "пятерки" 8 августа.
   Кок. (Кокорев. - Ю.Т.) передает полученное им сообщение, что  на  Мойке
имеется склад  револьверов,  винтовок  и  патронов  офицерского  союза,  и
предлагает захватить это оружие.
   Поручается В.Т. и В.П. ознакомиться с вопросом на  месте  и  попытаться
оружие получить..."

   "Совещание "пятерки" 12 августа.
   В.Т. сообщает, что два пулемета,  револьверы,  винтовки  и  патроны  на
Мойке взяты и  переведены  на  Васильевский  остров.  Сошло  благополучно.
Ограничились     зуботычинами.     Владельцы     оружия,      по-видимому,
контрреволюционная организация. Шума поднимать не  будут.  Всего  взято  2
пулемета  Максима,  6  ручных  пулеметов  Гочкиса,   420   винтовок,   870
револьверов  и  большое   количество   патронов.   Участвовали   гвардейцы
Васильевского острова, машины дал Петроградский район. Участникам пришлось
раздать револьверов с патронами 18 штук..."


   Еще более удачно прошла операция на  вокзале,  о  которой  известно  из
протокола  16  августа.  На  вокзале  гвардейцам   пришлось   вступить   в
перестрелку с охраной, зато было  взято  3600  винтовок,  которые  тут  же
распределили по районам.
   Два этих факта во многом  объясняют  то  обстоятельство,  что  к  концу
августа отряды рабочих Питера имели немало оружия, а это сыграло  решающую
роль  в  отпоре  Корнилову  и  в  последующих  событиях.  Добычей   оружия
красногвардейцы занимались непрерывно вплоть  до  Октябрьского  восстания.
Пинежский во втором издании своей книги сообщает,  что  в  начале  октября
Центральной комендатуре Красной гвардии удалось получить  на  Сестрорецком
оружейном заводе 5 тысяч винтовок. Винтовки были доставлены в Петроград на
грузовиках  и  распределены  по  районам  Красной  гвардии  соответственно
значению каждого района  и  его  нужде  в  оружии.  Всей  этой  достаточно
сложной,  конспиративной  операцией  руководили  товарищи   В.Трифонов   и
В.Павлов.
   Вместе с протоколами "пятерки" в архиве В.Трифонова сохранился и проект
устава, о котором  я  говорил  выше.  Это  несколько  страниц  рукописного
текста, написанного  рукой  отца.  На  общегородской  конференции  Красной
гвардии 22 октября 1917 года этот проект устава был  принят  с  некоторыми
изменениями. Интересными оказались и другие документы архива,  относящиеся
к истории Красной гвардии: например,  обширный  финансовый  отчет  Красной
гвардии,  списки  красногвардейцев  по  районам,  разного  рода   мандаты,
удостоверения и т.д. Все эти  документы  находятся  сейчас  в  Центральном
музее Советской Армии.
   После разгрома корниловщины, в сентябре 1917 года, руководство  Красной
гвардии преобразовалось в легальную организацию - Центральную  комендатуру
Рабочей гвардии, в которую  вошли  члены  бывшей  "инициативной  пятерки".
Созданию Центральной комендатуры  помогла  поддержка  Питерского  комитета
партии и Междурайонного совещания районных Советов. Затем  22  октября  на
той  самой  общегородской   конференции   красногвардейцев,   на   которой
утверждался устав, был создан новый орган: "Главный штаб Красной гвардии".
   Доклад  по  уставу  делал  В.Трифонов.  Кстати,  этот   доклад   вызвал
оживленные споры по такому, казалось бы,  малосущественному  вопросу,  как
название  руководящего  органа  Красной  гвардии.  Комендатура  или  штаб?
В.Трифонов в проекте устава предложил "штаб", так как слово  "комендатура"
звучало  слабо  и  не  выражало  подлинного  значения   Красной   гвардии.
Противники же штаба говорили, что  негоже  революционерам  заимствовать  у
царизма названия. После горячей дискуссии победил все-таки "Главный штаб".
   Сейчас эти споры кажутся наивными, но в те дни они были  понятны  и  не
вызывали улыбок:  ненависть  ко  всему  старому  -  с  его  правопорядком,
установлениями, названиями - была слишком велика.
   Работа конференции проходила в накаленной атмосфере.  Решающая  схватка
между Военно-революционным комитетом и Временным правительством близилась,
и все это понимали. На экстренном заседании Главного штаба Красной гвардии
23  октября  было  избрано  для  текущей  работы  бюро  из  пяти  человек:
К.Юренева, В.Трифонова,  В.Павлова,  С.Потапова,  В.Юркина.  Председателем
Главного штаба был избран К.Юренев.
   К.Юренев был, пожалуй, единственным из руководителей  Красной  гвардии,
не принадлежавших по своему происхождению к рабочим.  Это  был  журналист,
опытный конспиратор и партиец  с  большим  стажем.  Впоследствии  он  стал
дипломатом, был послом в Италии, в Персии, в Японии и в 1937  году  погиб,
как многие другие.
   Представляют интерес и  недостаточно  еще  выяснены  вашими  историками
взаимоотношения и взаимодействия Военно-революционного комитета и Главного
штаба Красной гвардии в решающие дни Октября. Военно-революционный комитет
возник 12 октября на закрытом заседании Петроградского Совета. Предложение
о  создании  такого  комитета,   штаба   революции,   внесли   большевики.
Организационно  комитет   оформился   спустя   четыре   дня   на   пленуме
Петроградского Совета. Тут все решалось днями, часами.
   Н.И.Подвойский в своих воспоминаниях  "Красная  гвардия  в  октябрьские
дни" пишет: "Основной задачей Военно-революционного комитета становилось -
взять фактическое управление гарнизоном в свои руки".
   Как известно,  с  этой  задачей  Военно-революционный  комитет  отлично
справился.  Главную  роль  в  успехе  Октябрьского  восстания  сыграло  то
обстоятельство, что  гарнизон  Питера  в  большинстве  своем  оказался  на
стороне восставших. Большевистская  агитация  среди  солдат  сделала  свое
дело. Военно-революционный комитет, естественно, направлял и объединял все
силы  революции:  солдат,  матросов  и  красногвардейцев.  Однако  Красная
гвардия сохраняла при этом определенную  независимость  и  организационную
цельность, выработанные в течение нескольких месяцев боевой  деятельности.
Красная гвардия сохраняла свой  штаб,  она  имела  в  Военно-революционном
комитете своих  представителей.  По  сообщению  Пинежского,  "официальными
представителями Центральной  комендатуры  в  нем  (в  Военно-революционном
комитете. - Ю.Т.) были тт. Юренев и В.Трифонов. Фактически же с  комитетом
имели постоянные сношения и тт. С.Потапов, В.Павлов, а позже и т.Юркин".
   Каким образом происходили эти "постоянные сношения" и как  действовали,
помогая друг другу, революционные солдаты  и  вооруженные  рабочие  в  дни
Октября, хорошо  изображено  в  талантливых,  к  сожалению,  незаконченных
воспоминаниях К.Еремеева, одного из членов Военно-революционного комитета.


   Из дневника Павла:

   "24 октября (6 ноября н.ст.), вторник.
   Встал в 8:20. В училище 5 уроков, рус., немец., минералог., фр., рисов.
Учил историю. Электричество не горит, вода не идет. Пошел в  РК.  "Рабочий
путь" сегодня ночью был опечатан. Приехал домой в  5.  Мама  звонила,  что
обедать не придет. (Из воспоминаний Т.А.Словатинской известно, что  именно
в эти часы она по поручению секретариата ЦК  разыскивала  Н.К.Крупскую.  -
Ю.Т.)  В.А.  пришел,  пообедал  и  уехал  в  Смольный.  В  5:35   зажглось
электричество. Теперь будет гореть от 6-ти до 12-ти. В 6:30  пришла  мама.
Она видела на Дворцовой площади много войск (юнкеров и казаков),  охраняют
Зимний дворец. Временное правительство  распорядилось  развести  мосты  на
Неве, чтобы рабочие не перешли в город. Маме пришлось  ехать  на  Биржевой
мост. В нашем доме собрание жильцов, решили дежурить всю ночь.  Погасло  в
12 ч. Приехал В.А., он был в  Смольном.  Там  заседание  Совета.  Смольный
охраняют 800 солдат и 30 пулеметов. Правит.  войска  (юнкера  и  ударники)
развели  Николаевский  и  Дворцовый   мосты.   Литейный   мост   в   руках
красногвардейцев. По Вас. острову ходят  патрули  Красной  гвардии.  После
того как были закрыты "Рабочий  путь"  и  "Солдат",  в  типографию  явился
Литовский полк, распечатал типографию и роздал газетчикам газеты. В  1  ч.
ночи В.А. поехал в Петропавловскую крепость  за  оружием  для  Вас.  остр.
района. Я лег в 1 ч. В.А. приехал в 6 ч. утра и в 8 опять уехал".

   "25 октября (7 ноября н.ст.), среда.
   В училище не пошел, сегодня будет там акт и уроков не  будет.  Пошел  в
РК. Меня  послали  в  издательство  "Прибой"  -  Николаевская,  12,  -  за
литературой. Трамваи идут. Николаевский мост охраняют матросы-кронштадтцы.
На Неве стоят миноносцы. Дворцовый мост утром был разведен, а когда я ехал
назад, его уже свели. У штаба охрана из юнкеров. Привез брошюры, был в  РК
до 1 часу, пошел домой. В.П.Ногин зашел попрощаться, он уезжает в  Москву.
В 6 пришел В.А. Власть перешла в руки Совета. Многие министры  арестованы,
Керенский бежал. Б.Е.Шалаев видел, как  на  Невском  проспекте  разоружали
юнкеров, охранявших Врем. прав. Они не оказывали  никакого  сопротивления.
В.А. уехал в Смольный. Я разбирал брошюры. В  9:40  мы  услыхали  пушечные
выстрелы. С перерывом  стрельба  продолжалась  до  12-ти  часов.  В  12:30
(электричество не потухло) пришли мама и В.А. из Смольного.  Они  сказали,
что обстреливается Зимний дворец..."


   После свержения  Временного  правительства  красногвардейцы  продолжали
нести на своих плечах главную  тяжесть  революционной  борьбы:  дрались  с
Красновым, подавляли мятежи юнкеров, боролись со спекуляцией, с  грабежами
винных подвалов, с саботажем. В ночь на 29 октября юнкера сделали  попытку
восстания,  захватили  Михайловский  манеж  с  броневиками   и   легковыми
машинами,  телефонную  станцию,  а   самокатчики   попытались   освободить
Временное правительство из Петропавловской крепости.
   Красная  гвардия  разгромила  юнкеров  в  тот  же  день.   Михайловское
артиллерийское училище взял отряд шлиссельбуржцев под командованием И.Жука
и  выборжцев  под  начальством  К.Орлова.  Одно   за   другим   прекратили
сопротивление и были разоружены остальные военные училища. В  эти  же  дни
красногвардейцы героически сражались с войсками Керенского под Пулковом  и
Царским Селом.
   Участник этих событий Малаховский писал в своих воспоминаниях: "С одной
стороны,     красногвардейцы     показывали      необычайный      героизм,
самопожертвование,  готовность  умереть,  холодать   и   голодать,   своим
энтузиазмом заражали и поддерживали солдат гарнизона, настойчиво требовали
снарядов, патронов на  передовые  позиции,  беспрекословно  выполняли  все
приказания, без малейшего дезертирства шли на позиции, и ни в  какой  мере
нельзя сказать, чтобы питерский пролетариат дрогнул хотя бы на  минуту.  С
другой стороны, эта лучшая по духу армия не могла бы  продержаться  долгое
время,  так  как  не  имела  правильной  централизованной  организации,  а
главное, снаряжение этих прекрасных бойцов  было  рассчитано  на  то,  что
прямо от станков они идут в бой, без продовольствия и огневых припасов..."
   Малаховский вспоминал и  о  ненужном  "удальстве"  красногвардейских  и
матросских отрядов, которое вело  к  большим  потерям.  "Когда  перешли  в
наступление, часто во время перебежек они не  пригибались  совсем,  отчего
немало полегло лишних жертв. Когда же мы, обучавшие их солдаты,  указывали
на недопустимость этого, то получали в ответ, что сгибаться при перебежках
и стрелять лежа - позор для революционеров, показывает их трусость".
   В боях с Красновым быстро успели закалиться и приобрести военные навыки
красногвардейские  части.  Из  них  формировались  экспедиционные  отряды,
которые в декабре 1917 года и в январе 1918  года  ушли  в  разные  районы
страны для подавления контрреволюционных мятежей и установления  Советской
власти.
   Из книги Е.Пинежского известно, что первая  попытка  отправить  большой
красногвардейский отряд из Питера была сделана еще  раньше,  вскоре  после
Октябрьского  восстания.  Главным  штабом,   говорится   в   книге,   была
произведена широкая мобилизация Красной гвардии  на  поддержку  Москвы.  В
Смольном собралось около 4500 красногвардейцев,  готовых  к  отправке.  Но
приехавший из Москвы В.П.Ногин  отменил  эту  экспедицию.  Красногвардейцы
были возмущены, устроили митинг, кричали: "Мы предаем Москву!" - и чуть не
избили члена Главного штаба В.Трифонова.
   Из воспоминаний Ф.Ф.Раскольникова  и  из  некоторых  других  источников
видно, что экспедиционный отряд на помощь Москве был все-таки послан  -  2
ноября  1917  года.  Но  то  был  не  красногвардейский  отряд,  а   отряд
революционных моряков, 428-й Ладейнопольский полк и бронепоезд путиловских
рабочих.  Основную  силу  отряда  составляли  моряки.   Командовали   всей
экспедицией (очень лихо захватившей по  дороге  в  Москву  белогвардейский
бронепоезд)   Ф.Ф.Раскольников   и   К.С.Еремеев.   Эпизод,   рассказанный
Пинежским, мог произойти несколькими днями позже.
   Документы из архива В.А.Трифонова помогли  восстановить  многие  факты,
остававшиеся для историков Красной гвардии неясными. Недавно вышла большая
книга ленинградского ученого В.И.Старцева "Очерки по истории Петроградской
Красной гвардии и рабочей милиции", где документы из архива  В.А.Трифонова
использованы многократно. А я помню, как в 1956 году, уже после Двадцатого
съезда партии, я  пришел  к  одному  почтенному  историку  и  показал  ему
протоколы "инициативной пятерки". Я полагал, что делаю благое дело: даю  в
руки специалиста драгоценный, никем еще не изученный  материал.  Почтенный
историк, пошевелив бумаги, с сомнением покачал головой:  "А  подлинные  ли
это документы?" Он должен был знать, что они подлинные, ибо они из  архива
одного  из  руководителей  Красной  гвардии.  Но  почтенного  историка  на
самом-то деле волновало другое:  "А  подлинно  ли  то,  что  произошло  на
Двадцатом  съезде?  А  подлинно  ли   то,   что   В.А.Трифонов   посмертно
реабилитирован?" Я ушел от него  с  тяжелым  чувством:  вдруг  понял,  как
медленно, с каким трудом будет  разрушаться  заматерелая  неправда  и  как
много людей будут ее защищать, защищая себя.
   В.И.Старцев в своей книге на основании финансового отчета В.А.Трифонова
доказывает,  что  первый  красногвардейский   отряд,   именовавшийся   1-м
Петроградским  боевым  батальоном,  был  отправлен  из  Петрограда   13-14
декабря.  ("11  декабря  член  Главного  штаба   В.Н.Павлов   получил   от
заведующего финансовым отделом В.А.Трифонова 8 тыс. рублей для организации
отряда".) Отряд ушел в Могилев. Возглавил отряд Владимир Павлов, о котором
ни один из почтенных историков  в  течение  тридцати  лет  не  напи